Кстати, забавно, что принцип litis contestatio, видимо, на уровне какой-то девиантной интуиции чувствовался судьями ФАС МО в конце 90-х - начале 00-х годов, когда они последовательно проводили такую практику. Кредитор предъявил иск и выиграл дело о взыскании долга по кредиту. Через какое-то время он предъявил иск об обращении взыскания на залог. Суды отказывали в иске, ссылаясь на то, что долга из кредита, который был обеспечен залогом, больше не существует. После разрешения спора должник стал должным кредитору на основании не договора, а судебного акта. А залог такой долг не обеспечивал.

Понятно, что это чудовищная глупость, не имеющая отношения к действующему праву, и ВАС все эти заблуждения развеял в обзоре по кредитным договорам.Но оцените красоту игры судей ФАС МО! Прямо не московская арбитражная кассация, а какие-то Ульпианы, Папинианы и Гаи сплошные. С via Selezneviana.

А у нас на Шортриде большая радость: среди наших колумнистов прибавление, да еще какое!

Мария Ерохова, моя коллега по работе в ВАСе, великолепный специалист по вещному праву и гражданскому процессу, согласилась писать для нас колонки.

В своем первом материале для ШОРТРИДа Мария обсуждает потенциал нового процессуального механизма - антиискового запрета, введенного недавно в АПК. Особенно интересной мне показалась мысль о возможности использования этого механизма во внутренних спорах. Для того, чтобы избежать мультипликации процессов по поводу одного и того же предмета спора.

В свежем определении гражд.коллегии верх.суда о совместной собственности супругов (№ 19-КГ25-6-К5) такой сюжет.

Предъявлен иск о выплате половины стоимости квартиры, которую бывшая жена считает общей. Квартира была куплена мужем по договору долевого участия чуть меньше чем за год до заключения брака, оплачивалась в рассрочку уже после заключения брака из общих доходов супругов, право собственности зарегистрировано за мужем после заключения брака.

Суды удовлетворили иск и присудили жене половину стоимости квартиры. Главный аргумент - муж не доказал, что оплачивал квартиру хоть и после заключения брака, но из личных средств.

Казалось бы, вот она та самая теория "трансформации", когда-то (в 1998 г.) изобретенная верх.судом в действии. Ее смысл в том, что не важно, когда и на кого зарегистрирована собственность, важен источник оплаты ее приобретения.

На мой взгляд, эта теория противоречит тому, что написано в наших законах, она отвергает юридическое знание и является образцовым проявлением ахаляй-махаляй юриспруденции, так свойственной гражд.коллегии верх.суда.

Но это все не важно. Важно, что об этой практике все знают, имеют ее в виду при заключении сделок, ведении судебных дел и проч. Это хотя бы какая-то стабильность.

(Другое дело, что совместная собственность супругов - это ужасная девиация, которая должна быть изгнана из нашего права как можно скорее. Но это другая проблема, о ней сейчас не будем).

Видимо, на это опирались и суды при разрешении дела.

Но не такова она, симпатичнейшая гражд.коллегия верх.суда, чтобы вот так можно было бы взять - и в юриспруденцию. Не такова!

Коллегия отменяет судебные акты, которые были вынесено аккурат в соответствии с её же предыдущими правовыми позициями.

Коллегия пишет: когда муж до брака заключил договор купли-продажи будущей недвижимой вещи (известный на территории России как договор участия в долевом строительстве), то он стал должником по обязательству уплатить цену. Это его личное обязательство, оно таковым осталось и после заключения брака.

Если он исполнил это обязательство за счет общих семейных доходов, то это не означает, что квартира стала общей. Это означает, что он обязан половину от этой суммы возвратить своей жене. Как неосновательное обогащение.

То есть, у жены есть только обязательственное притязание к бывшему мужу, а вещного права на квартиру - нет. К чему это приводит, думаю, понятно. Например, если муж обанкротится, он останется с квартирой (наверняка единственным жильем), а жена - без денег.

Отличный результат! Получается теория трансформации больше не работает? Или работает, но только в одну сторону (признание того, что формально общее - индивидуальной собственностью, а наоборот - как в этом деле - нет)?

Честно говоря, после всего этого я вообще перестаю понимать, как устроена совместная собственность супругов в нашей стране.

Я написал колонку для ШОРТРИДа про одну из самых дорого стоивших отечественному праву ошибок нашего Гражданского кодекса - про статью 169, устанавливающую правила о ничтожности недобросовестных сделок.

Текст родился буквально за 15 минут, пока я сидел в каком-то очередном аэропорту и ждал посадку на рейс. Причем он вышел эмоционально окрашенный, хотя я стараюсь для ШР писать в более нейтральном тоне.

Прочитать колонку можно здесь.

А заодно узнать, почему для хорошо образованного юриста 10+168=169.

Недавно я выкладывал текст заключения, который я готовил для клиента.

Мне приятно, что Павел Мищенко, который профессионально занимается понятностью юридических документов, и, собственно, который в свое время меня подтолкнул к мысли о необходимости отказа от стиля деревенское барокко в моих документах (да-да, было когда-то и такое!), высоко отозвался о том, как я расположил логические блоки в нем и какие приемы форматирования использовал.

Несколько месяцев назад я выкладывал ролик на бусти о том, как быстро и просто использовать инструменты Word для создания понятного и приятного глазу документа. Примечательно, что именно он пока лидер по просмотрам на канале.

В новостях пишут, что РПЦ начала активную кампанию за то, чтобы вынести тело Ленина из Мавзолея и закопать его. Видимо, их начальник дал им команду на это.

Это очень правильно, я думаю. Стыдно в XXI веке иметь в центре нашей столицы мумифицированного злодея, врага исторической России, русского народа. Это человек, который вверг нашу Родину в почти столетие хаоса, войн, смертей и разорения.

Для юриста - Ленин это воплощение антиправа. (Хотя он и юрист по образованию; но мы знаем, что быть юристом и быть врагом права в России, случается частенько). Наверное, только Сталин хуже. Чем быстрее его закопают в землю, тем лучше.

Есть, правда, одно негативное последствие этого: мы лишимся предмета любопытного правового спора о правовом режиме этой мумии.

Но я готов этим пожертвовать, найдем другие предметы для обсуждения.

Хорошее дополнение.

Я бы дополнил Романа Сергеевича по поводу захоронения тела Ленина. Ноткой гуманизма. И конституционализма.

Вспомним постановление КС от 28 июня 2007 года № 8-П.

Российская конституция устанавливает два важнейших принципа: первый — приоритет прав и свобод человека над любыми другими ценностями (статья 2), второй — достоинство личности и запрет его умаления (часть 1 статьи 21).

Эти два простых принципа означают, что человек не может быть простым объектом действий государства, не может использоваться для достижения целей государства, а само государство не может распоряжаться человеком в одностороннем порядке.

Смерть человека не снимает с государство обязанности обеспечить эту защиту и после смерти: нормы Конституции предполагают, что и после смерти человеческое достоинство будет охраняться. Иными словами, защищаться в равной степени должно тело умершего, память и достойное отношение.

В общем, чтобы похоронить Ленина, достаточно просто воплотить в жизнь решение Конституционного Суда. Это значит не просто соблюсти Конституцию, это акт соблюдения гарантий достойного отношения к умершему. В противном случае мы признаём, что государство может распоряжаться телами исторических деятелей по усмотрению, а умерший человек — всего лишь объект и никакие защита его достоинства невозможна.

Это, конечно, достойно пятничного. Но увы, сегодня воскресенье.


Зюганов на съезде КПРФ:

«Коммунисты должны осваивать технологические новинки - учиться использовать нейросети и искусственный интеллект»

Конечно, коммунистам следовало бы купить у китайских товарищей какую-нибудь модель ИИ и переименовать её в «Интеллект Ильича» (по аналогии с чудовищной традицией советского нейминга).

В нее надо загрузить все работы Ленина. И тогда этот ИИ будет выдавать только идеологически выверенные ответы, основанные на диалектическом материализме и пролетарском правосознании.

С 1 сентября вступят в силу поправки в Закон о защите прав потребителей, которые запрещают продажу смартфонов, в которых недоступен магазин приложений Rustore.

Поправки написаны на чудовищном канцелярите.

Такое ощущение, что их авторы ненавидят русский язык, он не является для них родным, они хотят издеваться, измываться над ним.

Они сжигают по ночам тома Пушкина и Гоголя, испражняются на книги Достоевского и Толстого, срыгивают свою зловонную желчь на собрания сочинений Чехова и Лермонтова.

И, конечно же, высмеивают путинские поправки в Конституцию, которые были призваны защитить русский язык от таких написателей законов рукой.

Наверняка, бывший юрист Д.А. Медведев нашел бы для этих людей более точные характеристики. Мои - лишь блеклая тень того, что мог бы изречь этот знаток хрюкающих подсвинков и западных псарен.

Но вернемся к праву.

Итак, есть норма закона, которая говорит о том, что "при продаже [смартфонов] ... обеспечивается отсутствие условий, приводящих к ограничению возможности приобретения программ для электронных вычислительных машин".

Каковы последствия нарушения этой нормы для совершенной сделки?

Будет ли она ничтожной по п. 2 ст. 168 ГК? Или последствием будет лишь административная ответственность за нарушение прав потребителей? А потребитель может - в рамках действительного договора - защищать свои права теми способами, которые предусмотрены в законе? Например, требовать замены товара, возврата денег и проч.?

Собственно, эта новелла опять возвращает нас с тому, что традиционное для России широкое понимание состава ничтожности незаконных сделок это очень вредное и неправильное направление мысли.

Статья 168 должна быть только для тех случаев, когда из нормы закона следует, что есть не только императивное законодательное предписание, но законодатель совершенно точно хотел бы лишить сделку силы из-за этого нарушения.

На моей страничке на Бусти выложен мой перевод великолепной статьи С. ван Эрпа об акцессорности поручительства.

Ссылка - здесь.

Самый полный учебник частного права, про который я когда-либо слышал, это 50-томный курс Пандект Кристиана фон Глюка, изданный в первой трети 19 века. Из них 34 тома написал он сам, 16 - его ученики. Тома вполне себе увесистые, по 450-500 страниц. Курс, кстати, остался не законченным.

Но я сегодня наткнулся на 60(!)-томный курс частного права, издававший в Бразилии на протяжении нескольких десятилетий (причем тома - очень основательные, по 500-700 страниц).

Его автор - выдающийся бразильский юрист Франциско Кавальканти Понтес де Миранда. Он был судьей в апелляционном суде в течение 15 лет, потом послом Бразилии в Колумбии, профессором права.

Вот это я понимаю, памятник после себя человек оставил.

Аренда публичной земли под застройку: можно ли получить ее по добросовестности? Колонка Марии Ероховой

Можно ли приобрести право аренды по добросовестности? Если право аренды приобретается по добросовестности, на каких условиях арендатор будет пользоваться имуществом и сколько за это платить? Кто будет определять эти условия? В этом материале — о сомнительности приобретения аренды по добросовестности и отличиях аренды от права пользования правомерно застроенным публичным участком.

Рассказывает независимый эксперт по российскому праву Мария Ерохова.

Читайте здесь.

@shortreadlaw

Симпатичнейшая гражд.коллегия верх.суда в очередной раз показала нам, что все эти пленумА верх.суда не стоят бумаги, на которой они напечатаны.

В деле № 127-КГ25-8-К4 она не применяет известную позицию пост. 25 о том, что асфальтовое покрытие не является недвижимой вещью, а является частью земельного участка. Докладчик по делу - судья Асташов, частый гость вашей любимой рубрики "Почему судьи гражд.коллегии верх.суда не знают законов своей страны".

По мнению коллегии, в данном деле - является. Потому что эксперт-техник в заключении написал, что это капитальное сооружение.

Вот так хозяюшка, вот так мастерица эта гражд.коллегия! Это ж надо было настолько унизить статус судьи, чтобы признать - финальное решение по важнейшему правовому вопросу (о правовом режиме вещи) принимает не юрист, облеченный властью разрешать споры, а ... техник!

Радует лишь то, что все эти интеллектуально-ригидные эскапады гражд.коллегии не стоят той бумаги, на которой они напечатаны. Ведь в другом деле они точно так же легко изменят свое мнение и напишут ровно наоборот.

Если серьезно, то я окончательно утратил понимание того, что же такое недвижимая вещь по действующему российскому праву.

Вот такая вот правовая определенность.

Если я правильно понимаю состав ст. 284.1 УК, то все выпускники Йельского университета, являющиеся гражданами России, являются потенциальными обвиняемыми по ч. 1 этой статьи.

Буду рад, если специалисты в уголовном праве меня опровергнут.

Отлично поговорили с Павлом Мищенко об использовании нейросетей юристами (в том числе, о том, как я использую ИИ в ежедневной работе), о том, хайп это или база, каково будущее профессии и многом другом.

Получилось весело и содержательно.

Запись - здесь.

Если бы PR служба ФАСа написала в этой новости «суд», то она бы (1) продемонстрировала образованность (что само по себе неплохо), и (2) использовала меньше знаков в тексте, то есть, хотя бы немного поспособствовала отсрочке наступления полной энтропии нашей Вселенной (что тоже неплохо).

Если среди дорогих читателей канала есть кто-то из антимонопольной службы, порекомендуйте исправить новость. Выглядит нелепо для профессионального глаза.

PS. Подумалось, что это было бы очень хорошо, если бы такой вид споров был арбитрабильным.

Опубликовано определение эк.коллегии по делу о приоритете налогового ареста (306-ЭС24-23083 (2)).

Определение хорошее, но неправильное. Хорошее хотя бы потому, что оно - даже с учетом нынешнего чудовищного крена в сторону дурно понятого этатизма - проводит идею равенства арестного залога для частных кредиторов и государственного органа. Это прямо мужество по нынешним временам.

Определение отлично написано. В нем разобраны все аргументы «за» и «против» приоритета арестного залога. Это очень нетипично для судов, который неудобные для них аргументы обычно предпочитают не замечать, как будто их не было вообще. В этом же акте верх.суд методично объясняет, почему он не считает необходимым изменить позицию, высказанную в 2017 году. Пожалуй, упущен только один аргумент в пользу приоритета - это защита интересов недобровольных кредиторов в деле о банкротстве должника.

(Кстати, это определение в разы лучше чем то определение 2017 года по делу ЭНБИМА ГРУПП, над ним можно было только потешаться).

Я, разумеется, не согласен с теми выводами, которые сделаны в определении. Например, в нем почему-то написано, что имея арест, кредитор обязательно пойдет возбуждать дело о банкротстве должника. Но ведь это же противоречит тому, что мы видим в реальной жизни. Залогодержатели крайне редко являются заявителями по делам о банкротстве.

Насколько я понял, все-таки главный аргумент коллегии такой - для того, чтобы арестный залог давал приоритет, об этом должно быть сказано в законе о банкротстве. Мне это кажется странным. Арест - по ГК - порождает залог, это признает даже эк.коллегия. В Законе о банкротстве всегда были нормы о приоритете залогодержателя. Странно требовать от законодателя, чтобы он специально подчеркнул, что и арестный залог дает приоритет.

Но, как мне кажется, коллегия тем самым показывает ФНС (которая пыталась в 2020 г. схитрить в НК, «завернув» арестный налоговый залог в обертку залога, возникающего из закона), что надо сделать, если они хотят приоритет - добиваться поправок в закон о банкротстве. Почему-то я не сомневаюсь, что именно это и будет сделано в ближайшее время.