плодотворные дебютные идеи

Я не специалист в социологии политики, поэтому лучший текст о выборах, который я читал, это "Делегирование и политический фетишизм" Пьера Бурдье. Эта работа не только про выборы, а про представительство в целом. Автор показывает взаимозависимость между социальными группами и их представителями. Первые обретают голос и становятся социальным субъектом, когда получают организацию и представителей, которые могут озвучить коллективный интерес. Вторые, то есть представители, получают символический капитал, многократно усиливающий власть их слова, позволяя говорить от имени группы.

Такой механизм предполагает определенную гомологию интересов представителей и групп, от имени которых они выступают. Например, если фракция "Моладзевы наступ" становится выразителем интересов молодежи, она действительно говорит и делает что-то созвучное мыслям молодых людей. В то же время, по выражению Пьера Бурдье, представители получают от группы "незаполненный чек", то есть в механизм всегда заложено пространство для узурпации и коррупции: представители могут говорить от имени молодежи, в том числе и то, что выгодно только им самим.

Другой встроенный изъян связан с образованием того, что Пьер Бурдье называет "бюро" - то есть специальной организации политиков и активистов. Сама по себе организация это хорошо, потому что является единственной возможностью мобилизовать коллективные усилия и ресурсы на достижение общей для всей группы цели. Однако если организация основана на механизме представительства, а не массового участия, то ее члены выделяются в отдельный класс профессионалов. Политика становится отчужденной от группы сферой. Политики и активисты ведут определенный образ жизни, общаются в определенных кругах, имеют доступ к информации внутри своего круга, вырабатывают собственный язык. Между политикой и повседневной жизнью обычных людей вырастает символическая пропасть. Поэтому после выбора представителей люди за пределом круга профессиональных активистов и политиков еще больше деполитизируются и отстраняются от политических процессов*. Про этот сюжет Пьер Бурдье подробнее пишет в другой статье.

Ну и апогеем механизма представительства является политический фетишизм. То есть мало кто уже задается вопросом почему политика - это удел профессионалов. Это считается естественным.

В общем, цитата Михаила Бакунина в эпиграфе к статье Пьера Бурдье намекает к чему клонит автор**.

Альтернативной формой субъективации группы мог бы быть, например, прием, используемый сапатистами. Они сделали своим представителем несуществующего в реальности, по крайней мере по задумке, персонажа по имени Субкоманданте Маркос. Современные средства коммуникации также позволяют организовать горизонтальные формы субъективации группы. Таким был, например, "Марафон солидарности" - одно из самых вдохновляющих событий в демократическом движении именно потому что оно было основано не на отчуждении, а на вовлечении, на прямом массовом участии.

* Нельзя сказать, что выборы в КР как-то сильно способствуют деполитизации. Отчуждение политики на откуп профессионалам уже произошло. Наоборот, КР даже повышает вовлечение в краткосрочной перспективе, хотя в долгосрочной перспективе возможно несколько и усиливает оторванность демсил от народа.

** Иронично, что все эти анархистские аргументы против представительства куда больше применимы к сегодняшним беларуским анархистам, чем к КР. Хотя сегодня мы не являемся политическим движением, но в той мере в какой мы на это претендовали, мы почти всегда практиковали куда более отчужденные формы политики. В КР хотя бы значительная часть деятельности публичная и прозрачная, существуют прописанные механизмы присоединения. Анархисты же всегда были закрытым сообществом с огромным порогом входа. Из-за непубличности, чувства собственной исключительности, экстравагантности идей. Даже эстетически анархисты часто отталкивают других людей от вовлечения, например, не к месту используя тактику "черного блока". В этом смысле если демсилы оторвались от народа, то анархисты просто улетели в космос.

www.tgoop.com/low_theory_raw/567

321 viewsMay 24 at 06:36

Я не специалист в социологии политики, поэтому лучший текст о выборах, который я читал, это "Делегирование и политический фетишизм" Пьера Бурдье. Эта работа не только про выборы, а про представительство в целом. Автор показывает взаимозависимость между социальными группами и их представителями. Первые обретают голос и становятся социальным субъектом, когда получают организацию и представителей, которые могут озвучить коллективный интерес. Вторые, то есть представители, получают символический капитал, многократно усиливающий власть их слова, позволяя говорить от имени группы.

Такой механизм предполагает определенную гомологию интересов представителей и групп, от имени которых они выступают. Например, если фракция "Моладзевы наступ" становится выразителем интересов молодежи, она действительно говорит и делает что-то созвучное мыслям молодых людей. В то же время, по выражению Пьера Бурдье, представители получают от группы "незаполненный чек", то есть в механизм всегда заложено пространство для узурпации и коррупции: представители могут говорить от имени молодежи, в том числе и то, что выгодно только им самим.

Другой встроенный изъян связан с образованием того, что Пьер Бурдье называет "бюро" - то есть специальной организации политиков и активистов. Сама по себе организация это хорошо, потому что является единственной возможностью мобилизовать коллективные усилия и ресурсы на достижение общей для всей группы цели. Однако если организация основана на механизме представительства, а не массового участия, то ее члены выделяются в отдельный класс профессионалов. Политика становится отчужденной от группы сферой. Политики и активисты ведут определенный образ жизни, общаются в определенных кругах, имеют доступ к информации внутри своего круга, вырабатывают собственный язык. Между политикой и повседневной жизнью обычных людей вырастает символическая пропасть. Поэтому после выбора представителей люди за пределом круга профессиональных активистов и политиков еще больше деполитизируются и отстраняются от политических процессов*. Про этот сюжет Пьер Бурдье подробнее пишет в другой статье.

Ну и апогеем механизма представительства является политический фетишизм. То есть мало кто уже задается вопросом почему политика - это удел профессионалов. Это считается естественным.

В общем, цитата Михаила Бакунина в эпиграфе к статье Пьера Бурдье намекает к чему клонит автор**.

Альтернативной формой субъективации группы мог бы быть, например, прием, используемый сапатистами. Они сделали своим представителем несуществующего в реальности, по крайней мере по задумке, персонажа по имени Субкоманданте Маркос. Современные средства коммуникации также позволяют организовать горизонтальные формы субъективации группы. Таким был, например, "Марафон солидарности" - одно из самых вдохновляющих событий в демократическом движении именно потому что оно было основано не на отчуждении, а на вовлечении, на прямом массовом участии.

* Нельзя сказать, что выборы в КР как-то сильно способствуют деполитизации. Отчуждение политики на откуп профессионалам уже произошло. Наоборот, КР даже повышает вовлечение в краткосрочной перспективе, хотя в долгосрочной перспективе возможно несколько и усиливает оторванность демсил от народа.

** Иронично, что все эти анархистские аргументы против представительства куда больше применимы к сегодняшним беларуским анархистам, чем к КР. Хотя сегодня мы не являемся политическим движением, но в той мере в какой мы на это претендовали, мы почти всегда практиковали куда более отчужденные формы политики. В КР хотя бы значительная часть деятельности публичная и прозрачная, существуют прописанные механизмы присоединения. Анархисты же всегда были закрытым сообществом с огромным порогом входа. Из-за непубличности, чувства собственной исключительности, экстравагантности идей. Даже эстетически анархисты часто отталкивают других людей от вовлечения, например, не к месту используя тактику "черного блока". В этом смысле если демсилы оторвались от народа, то анархисты просто улетели в космос.

BY плодотворные дебютные идеи