Гийом I де Мелло и его шлем с забралом, 1170-1180 гг.
Гийом I де Мелло был шателеном из Руа, родился примерно в 1134 году и умер в 1190 году. За свою жизнь он стал свидетелем стремительной эволюции рыцарства в целом, но, в частности, значительных изменений в доспехах.
На изображении Гийом запечатлен в 1170-1180 годах, когда ему было 35-45 лет, он скачет верхом по окрестностям Булля со своими придворными рыцарями и сержантами.
Гийом I де Мелло был шателеном из Руа, родился примерно в 1134 году и умер в 1190 году. За свою жизнь он стал свидетелем стремительной эволюции рыцарства в целом, но, в частности, значительных изменений в доспехах.
На изображении Гийом запечатлен в 1170-1180 годах, когда ему было 35-45 лет, он скачет верхом по окрестностям Булля со своими придворными рыцарями и сержантами.
Были ли дороги в средние века хуже, чем в древнем Риме?
Сеть мощеных дорог, охватившая всю империю, считается одним из величайших достижений Древнего Рима. Существует мнение, что эти дороги не имели аналогов ни в древности, ни на протяжении веков вплоть почти до наших дней, но не все так просто и очевидно. В некотором отношении средневековые дороги были даже лучше римских.
Французский исследователь античного транспорта Ив Ренуар утверждал, что период от возникновения Римской империи до конца Средневековья можно разделить на три отличительных этапа: имперский период (до V в.), раннее средневековье (до 11 века) и развитое средневековье (с 12 по 15 век). По его мнению, самое медленное и путешествие было в раннем средневековье. Темп путешествий во времена империи и в конце следующей эпохи должен был быть выше.
Эту позицию разделяют многие исследователи, хотя и расходятся в деталях. Прежде всего, нет единого мнения о том, как быстро пришла в упадок сеть древнеримских дорог и какое значение они имели там, где еще существовали. Некоторые полагают, что Карл Великий путешествовал по прочным маршрутам, проложенными бывшими легионерами, что облегчило ему завоевание и контроль над новой франкской империей. Другие пишут, что состояние дорог в Западной Европе никогда не было хуже, чем в IX веке, а старые артерии перестали функционировать еще на два столетия раньше.
Есть много признаков того, что тема римских дорог была несправедливо раздута и ей придали смысл, не соответствующий реалиям средних веков. Существует общее мнение, что римские дороги были технологическим чудом, превосходящим все, что создавалось в последующие столетия. Однако Альберт К. Лейтон, автор книги « Транспорт и связь в Европе раннего средневековья» , утверждал, что древнее дорожное строительство было, прежде всего,… неразумно расточительным.
Строительство римских дорог тратило как материальные, так и человеческие ресурсы в такой степени, которая никогда не могла быть оправдана. Римляне рассчитывали, что дорога должна выдерживать всю тяжесть движущихся по ней животных, людей и транспортных средств. Именно поэтому были созданы многослойные, удивительно глубокие и самое главное очень жесткие цементированные фундаменты.
Однако сегодня хорошо известно, что уплотненный грунт и гравий — лучшая основа для любой дороги, а их гибкость — преимущество, а не недостаток. Размещенные выше слои в первую очередь предназначены для выравнивания пути и защиты его от воды.
Римские дороги не были спроектированы с учетом интенсивного тяжёлого колёсного транспорта. Они предназначались прежде всего для быстрой переброски марширующих армейских частей с места на место. Жесткая структура этих артерий была впечатляюще прочной... но только до тех пор, пока по ним не ездила тяжелая техника. Более того, такой маршрут был не лучшим вариантом для людей, путешествующих не пешком или на телеге, а верхом.
Для наездника раннего Средневековья, у которого было мало времени, поездка по пересеченной местности часто была лучшим решением, чем по старой римской дороге. Когда в эпоху Высокого Средневековья по римским дорогам стали возить тяжелые глыбы необходимые, например, для строительства соборов, последние остатки непригодных для такой цели римских дорог пришли в полное разрушение.
В Западной Европе, в более густонаселенных и застроенных районах, маршруты были более отчетливыми. Но за пределами городских центров лишь в очень единичных случаях в них проводились более интенсивные инженерные работы. Ситуация изменилась только после 1000 года и особенно после 1100 года.
С интенсификацией каменного и кирпичного строительства щебень стал доступен в больших количествах и сыпался на дороги вблизи городов, чтобы выровнять их и уменьшить их заболоченность. На этом дорожные инициативы, по сути, закончились. Но на самом деле большего и не требовалось.
Как объяснил Альберт Лейтон, «по сравнению с римскими дорогами средневековые дороги были очень простыми. Однако они лучше обслуживали транспортные средства и подковывали лошадей. (…) Их структура была ближе к современному инженерному искусству».
Сеть мощеных дорог, охватившая всю империю, считается одним из величайших достижений Древнего Рима. Существует мнение, что эти дороги не имели аналогов ни в древности, ни на протяжении веков вплоть почти до наших дней, но не все так просто и очевидно. В некотором отношении средневековые дороги были даже лучше римских.
Французский исследователь античного транспорта Ив Ренуар утверждал, что период от возникновения Римской империи до конца Средневековья можно разделить на три отличительных этапа: имперский период (до V в.), раннее средневековье (до 11 века) и развитое средневековье (с 12 по 15 век). По его мнению, самое медленное и путешествие было в раннем средневековье. Темп путешествий во времена империи и в конце следующей эпохи должен был быть выше.
Эту позицию разделяют многие исследователи, хотя и расходятся в деталях. Прежде всего, нет единого мнения о том, как быстро пришла в упадок сеть древнеримских дорог и какое значение они имели там, где еще существовали. Некоторые полагают, что Карл Великий путешествовал по прочным маршрутам, проложенными бывшими легионерами, что облегчило ему завоевание и контроль над новой франкской империей. Другие пишут, что состояние дорог в Западной Европе никогда не было хуже, чем в IX веке, а старые артерии перестали функционировать еще на два столетия раньше.
Есть много признаков того, что тема римских дорог была несправедливо раздута и ей придали смысл, не соответствующий реалиям средних веков. Существует общее мнение, что римские дороги были технологическим чудом, превосходящим все, что создавалось в последующие столетия. Однако Альберт К. Лейтон, автор книги « Транспорт и связь в Европе раннего средневековья» , утверждал, что древнее дорожное строительство было, прежде всего,… неразумно расточительным.
Строительство римских дорог тратило как материальные, так и человеческие ресурсы в такой степени, которая никогда не могла быть оправдана. Римляне рассчитывали, что дорога должна выдерживать всю тяжесть движущихся по ней животных, людей и транспортных средств. Именно поэтому были созданы многослойные, удивительно глубокие и самое главное очень жесткие цементированные фундаменты.
Однако сегодня хорошо известно, что уплотненный грунт и гравий — лучшая основа для любой дороги, а их гибкость — преимущество, а не недостаток. Размещенные выше слои в первую очередь предназначены для выравнивания пути и защиты его от воды.
Римские дороги не были спроектированы с учетом интенсивного тяжёлого колёсного транспорта. Они предназначались прежде всего для быстрой переброски марширующих армейских частей с места на место. Жесткая структура этих артерий была впечатляюще прочной... но только до тех пор, пока по ним не ездила тяжелая техника. Более того, такой маршрут был не лучшим вариантом для людей, путешествующих не пешком или на телеге, а верхом.
Для наездника раннего Средневековья, у которого было мало времени, поездка по пересеченной местности часто была лучшим решением, чем по старой римской дороге. Когда в эпоху Высокого Средневековья по римским дорогам стали возить тяжелые глыбы необходимые, например, для строительства соборов, последние остатки непригодных для такой цели римских дорог пришли в полное разрушение.
В Западной Европе, в более густонаселенных и застроенных районах, маршруты были более отчетливыми. Но за пределами городских центров лишь в очень единичных случаях в них проводились более интенсивные инженерные работы. Ситуация изменилась только после 1000 года и особенно после 1100 года.
С интенсификацией каменного и кирпичного строительства щебень стал доступен в больших количествах и сыпался на дороги вблизи городов, чтобы выровнять их и уменьшить их заболоченность. На этом дорожные инициативы, по сути, закончились. Но на самом деле большего и не требовалось.
Как объяснил Альберт Лейтон, «по сравнению с римскими дорогами средневековые дороги были очень простыми. Однако они лучше обслуживали транспортные средства и подковывали лошадей. (…) Их структура была ближе к современному инженерному искусству».
Настенные свечи, XIII-XIV вв.
Это один из редко изображаемых элементов интерьера (и даже экстерьера) дома Высокого Средневековья. Мы часто видим масляные лампы на изображениях интерьера в средние века, но свечи также использовались и даже богатым классом общества.
Это один из редко изображаемых элементов интерьера (и даже экстерьера) дома Высокого Средневековья. Мы часто видим масляные лампы на изображениях интерьера в средние века, но свечи также использовались и даже богатым классом общества.
Болеслав III Кривоустый
Болеслав III, скорее всего, родился 20 августа 1086 года. Он был сыном Владислава I Германа. Пока его отец был еще жив, он жил в Малой Польше, Силезии и Любушском воеводстве. После его смерти Болеслав и его старший брат Збигнев разделили свое наследство. Северную часть страны захватил Збигнев, а южную – Болеслав. Желание захватить трон и внешняя политика братьев, существенно отличавшаяся друг от друга, стали причинами неизбежного начала гражданской войны. Побежденный Збигнев бежал в Германию, где заручился помощью короля Генриха V. Вооруженное вмешательство будущего императора встретило сопротивление поляков. 24 августа 1109 года началась многонедельная осада Пястовской крепости Глогув, во время которой ее защитники проявили большой героизм. После очередного поражения в битве на собачьем поле немецкие войска отошли. По сообщению Винцента Кадлубка в его Chronica seu originale regum et principum Poloniae, «собаки, пожирая множество трупов [павших], впали в безумную свирепость, так, что никто не смел похоронить там погибших». Поле битвы стало известно как «Собачье поле».
Победа укрепила позиции Болеслава. Збигнев был схвачен и по приказу младшего брата приговорен к ослеплению. После исполнения приговора Збигнев скончался. Болеслав, помня о судьбе своего дяди Болеслава Смелого, совершил покаяние и паломничество в Венгрию. Таким образом он предотвратил возможное восстание своих подданных.
Взяв под свой контроль ситуацию в стране, князь установил отношения с империей и чехами, которые отказались от права на Силезию. Следующей целью была Померания, отделившаяся от Польши во времена Болеслава Храброго. После завоевания Вислинской Померании в 1122 году князь Пястов захватил Щецин. Князь Варцислав Западно-Поморский признал сюзеренитет Польши. С этого момента западная Померания стала феодальным владением Польши.
Болеслав, желая избавить своих сыновей от братоубийственных распрей, решил перед смертью уладить вопрос о престолонаследии. Акт о престолонаследии, известный как Завещание Кривоустого, предоставлял каждому из его сыновей отдельный округ. Единство государства должно было быть обеспечено введением принципа главенства старшего сына, согласно которому власть в государстве всегда должна быть осуществлена старшим из рода Пястов. Кривоустый умер 28 октября 1138 года.
Болеслав III, скорее всего, родился 20 августа 1086 года. Он был сыном Владислава I Германа. Пока его отец был еще жив, он жил в Малой Польше, Силезии и Любушском воеводстве. После его смерти Болеслав и его старший брат Збигнев разделили свое наследство. Северную часть страны захватил Збигнев, а южную – Болеслав. Желание захватить трон и внешняя политика братьев, существенно отличавшаяся друг от друга, стали причинами неизбежного начала гражданской войны. Побежденный Збигнев бежал в Германию, где заручился помощью короля Генриха V. Вооруженное вмешательство будущего императора встретило сопротивление поляков. 24 августа 1109 года началась многонедельная осада Пястовской крепости Глогув, во время которой ее защитники проявили большой героизм. После очередного поражения в битве на собачьем поле немецкие войска отошли. По сообщению Винцента Кадлубка в его Chronica seu originale regum et principum Poloniae, «собаки, пожирая множество трупов [павших], впали в безумную свирепость, так, что никто не смел похоронить там погибших». Поле битвы стало известно как «Собачье поле».
Победа укрепила позиции Болеслава. Збигнев был схвачен и по приказу младшего брата приговорен к ослеплению. После исполнения приговора Збигнев скончался. Болеслав, помня о судьбе своего дяди Болеслава Смелого, совершил покаяние и паломничество в Венгрию. Таким образом он предотвратил возможное восстание своих подданных.
Взяв под свой контроль ситуацию в стране, князь установил отношения с империей и чехами, которые отказались от права на Силезию. Следующей целью была Померания, отделившаяся от Польши во времена Болеслава Храброго. После завоевания Вислинской Померании в 1122 году князь Пястов захватил Щецин. Князь Варцислав Западно-Поморский признал сюзеренитет Польши. С этого момента западная Померания стала феодальным владением Польши.
Болеслав, желая избавить своих сыновей от братоубийственных распрей, решил перед смертью уладить вопрос о престолонаследии. Акт о престолонаследии, известный как Завещание Кривоустого, предоставлял каждому из его сыновей отдельный округ. Единство государства должно было быть обеспечено введением принципа главенства старшего сына, согласно которому власть в государстве всегда должна быть осуществлена старшим из рода Пястов. Кривоустый умер 28 октября 1138 года.
Как Галицко-Волынская летопись пролила свет на основание Вавельского замка
Традиционно утверждалось, что крепость на Вавеле была преобразована в замок, то есть в оборонительный комплекс с башнями и стенами вместо валов, во времена Казимира Великого, примерно в середине 14 века. Более поздние работы выказали, что это произошло ранее инициатива была предпринята чешским королём из династии Пржемысловичей Вацлавом II, который также принял польскую корону в 1300 году. Открытие, сделанное несколько лет назад, заставило историков снова переписать историю. А истоки Вавельского замка перенести в иные временные рамки, в неспокойные времена раздробленности королевства Польского.
В 2017 году вышло первое польское исследование так называемой Галицко-Волынской летописи. Текст был известен и раньше — он, как подчеркивает издатель, «один из важнейших памятников историографии средневековой Руси». Однако только благодаря переводу был замечен ключевой момент в истории Вавельского замка
Неизвестный летописец писавший на рубеже XIII и XIV веков, красочно описал несколько эпизодов борьбы за польскую столицу, которая произошла после смерти Лешка Черного в 1288 году и до вступления на престол Вацлава II.
В Галицко-Волынской летописи, например, можно найти упоминание о том, что силезский князь Генрих IV Пробус поставил на Вавеле гарнизон с командой, состоящей не из поляков, а из немцев. Он обещал им «большие дары и поместья», а так как не был абсолютно уверен в том, что они сохранят верность, то повел их к кресту и заставил всех поклясться Богом, что они не сдадут замок даже под угрозой смерти.
Вскоре к холму прибыли войска Болеслава II Мазовецкого. Пяст привел на помощь своих родственников, в том числе Владислава Локетека, который в какой-то момент принял на себя командование. Кроме того, войска Болеслава II воспользовались и поддержкой своих союзников русинов.
В 1289 году у подножия Вавеля стояло войско Льва Даниловича, князя Галицкого. Летописец писал, что он был «мудрым, храбрым и стойким в бою» правителем.
Согласно Галицко-Волынской летописи, «Лев стал разъезжать по городу, чтобы определить, от куда замок можно легче захватить, вызывая ужас среди жителей города». Однако он ничего не добился, потому что уже тогда... «весь город был построен из камня».
Информация противоречит всему, что ранее было сказано о происхождении кирпичного Вавельского замка. Историки и археологи уже многие десятилетия спорят о том, кто начал переделывать деревянные и земляные укрепления в каменные и кирпичные. Однако не учитывалось, что инициатива могла проявиться раньше, чем во времена правления Пшемысля Вацлава II.
Оснований подвергать сомнению содержание Галицко-Волынской летописи нет. Этот источник обычно считается очень надежным. Цитируемый фрагмент был написан гораздо раньше, чем во всех сохранившихся записях о чешских инвестициях в Кракове.
Раньше казалось, что у замка должен быть один главный основатель. Казалось, что именно конкретный правитель заменил полностью деревянную крепость на кирпичную. Сегодня мы знаем, что это не так.
Раскопки последних десятилетий показали, что каменные элементы укреплений были известны на Вавеле еще в XI веке. Также замена земляной и деревянной насыпи каменными стенами произошла не сразу. Однако, судя по всему, преобразование начало осуществляться уже в период феодальной раздробленности королевства Польского.
Традиционно утверждалось, что крепость на Вавеле была преобразована в замок, то есть в оборонительный комплекс с башнями и стенами вместо валов, во времена Казимира Великого, примерно в середине 14 века. Более поздние работы выказали, что это произошло ранее инициатива была предпринята чешским королём из династии Пржемысловичей Вацлавом II, который также принял польскую корону в 1300 году. Открытие, сделанное несколько лет назад, заставило историков снова переписать историю. А истоки Вавельского замка перенести в иные временные рамки, в неспокойные времена раздробленности королевства Польского.
В 2017 году вышло первое польское исследование так называемой Галицко-Волынской летописи. Текст был известен и раньше — он, как подчеркивает издатель, «один из важнейших памятников историографии средневековой Руси». Однако только благодаря переводу был замечен ключевой момент в истории Вавельского замка
Неизвестный летописец писавший на рубеже XIII и XIV веков, красочно описал несколько эпизодов борьбы за польскую столицу, которая произошла после смерти Лешка Черного в 1288 году и до вступления на престол Вацлава II.
В Галицко-Волынской летописи, например, можно найти упоминание о том, что силезский князь Генрих IV Пробус поставил на Вавеле гарнизон с командой, состоящей не из поляков, а из немцев. Он обещал им «большие дары и поместья», а так как не был абсолютно уверен в том, что они сохранят верность, то повел их к кресту и заставил всех поклясться Богом, что они не сдадут замок даже под угрозой смерти.
Вскоре к холму прибыли войска Болеслава II Мазовецкого. Пяст привел на помощь своих родственников, в том числе Владислава Локетека, который в какой-то момент принял на себя командование. Кроме того, войска Болеслава II воспользовались и поддержкой своих союзников русинов.
В 1289 году у подножия Вавеля стояло войско Льва Даниловича, князя Галицкого. Летописец писал, что он был «мудрым, храбрым и стойким в бою» правителем.
Согласно Галицко-Волынской летописи, «Лев стал разъезжать по городу, чтобы определить, от куда замок можно легче захватить, вызывая ужас среди жителей города». Однако он ничего не добился, потому что уже тогда... «весь город был построен из камня».
Информация противоречит всему, что ранее было сказано о происхождении кирпичного Вавельского замка. Историки и археологи уже многие десятилетия спорят о том, кто начал переделывать деревянные и земляные укрепления в каменные и кирпичные. Однако не учитывалось, что инициатива могла проявиться раньше, чем во времена правления Пшемысля Вацлава II.
Оснований подвергать сомнению содержание Галицко-Волынской летописи нет. Этот источник обычно считается очень надежным. Цитируемый фрагмент был написан гораздо раньше, чем во всех сохранившихся записях о чешских инвестициях в Кракове.
Раньше казалось, что у замка должен быть один главный основатель. Казалось, что именно конкретный правитель заменил полностью деревянную крепость на кирпичную. Сегодня мы знаем, что это не так.
Раскопки последних десятилетий показали, что каменные элементы укреплений были известны на Вавеле еще в XI веке. Также замена земляной и деревянной насыпи каменными стенами произошла не сразу. Однако, судя по всему, преобразование начало осуществляться уже в период феодальной раздробленности королевства Польского.
Немецкое парадное седло, 1400-1450 гг.
В девятнадцатом веке это седло было частью коллекции замка Трацберг в австрийском Тироле.
В девятнадцатом веке это седло было частью коллекции замка Трацберг в австрийском Тироле.
Битва при Фонтенуа (841 г.). Одно из самых кровопролитных сражений раннего средневековья.
Масштаб битвы при Фонтенуа в 841 году, как и почти всех сражений средневековья , был значительно преувеличен летописцами. В начале 20 века считалось, что в нем приняли участие 300 000 воинов. На самом деле участников сражения было как минимум в десять раз меньше. Это не меняет того факта, что столкновение было одним из самых кровавых и беспощадных в раннем средневековье.
У Фонтенуа 25 июня 841 года встретились войска четырех потомков Карла Великого. Сторонники сохранения Франкской империи и сторонники независимости, которые желали стать независимыми от молодой, нестабильной империи. Победителями стали сторонники второго варианта: Карл Лысый и Людовик Немецкий.
Братоубийственное столкновение оказалось невероятно кровопролитным, и конфликтующие стороны беспощадно атаковали друг друга. «Пропитанное кровью поле битвы при Фонтенуа было усеяно тысячами трупов. Тела, лишенные доспехов, сияли белизной в солнечных лучах, - пишет Роберт Ф. Барковски в своей новой книге под названием Фонтенуа 841.
Летописец Агнелл Равеннский, постоянно описывающий гражданскую войну между Каролингами, утверждал, что только на проигравшей стороне погибло до 40 000 человек. Как подчеркивает Роберт Ф. Барковски , данную цифру «нельзя воспринимать всерьез».
Сохранившиеся отчеты прекрасно демонстрируют ярость сторон. В «Фульдских анналах» сообщается, что «никто никогда не слышал о столь великих опустошениях в земле франков».
В анналах монастыря Сен-Бертен можно найти сведения о расправе над бегущими воинами, которые «убивали до тех пор, пока Людовик и Карл, движимые благочестием, не запретили дальнейшее кровопролитие».
Поэт Ангильберт писал о «жестокой борьбе», в которой «брат приготовил брату смерть». «Никакая резня в бою, даже самая великая, не была более ужасной, чем эта», — подчеркнул он.
Победители от усталости не могли преследовать побежденных, но овладели их лагерем. В числе пленных был архиепископ Равеннский Георгий, которого воины Карла совершенно обобрали. Об этой битве говорит Энгильберт: «Этот день, о котором проливается столько слез, не должен считаться в круговращении года, должен быть изглажен из памяти, не должен иметь лучей солнца и сияния утренней зари. … [От крови] ручей и болото стали красны, а поля вокруг побелели от одежды убитых».
Масштаб битвы при Фонтенуа в 841 году, как и почти всех сражений средневековья , был значительно преувеличен летописцами. В начале 20 века считалось, что в нем приняли участие 300 000 воинов. На самом деле участников сражения было как минимум в десять раз меньше. Это не меняет того факта, что столкновение было одним из самых кровавых и беспощадных в раннем средневековье.
У Фонтенуа 25 июня 841 года встретились войска четырех потомков Карла Великого. Сторонники сохранения Франкской империи и сторонники независимости, которые желали стать независимыми от молодой, нестабильной империи. Победителями стали сторонники второго варианта: Карл Лысый и Людовик Немецкий.
Братоубийственное столкновение оказалось невероятно кровопролитным, и конфликтующие стороны беспощадно атаковали друг друга. «Пропитанное кровью поле битвы при Фонтенуа было усеяно тысячами трупов. Тела, лишенные доспехов, сияли белизной в солнечных лучах, - пишет Роберт Ф. Барковски в своей новой книге под названием Фонтенуа 841.
Летописец Агнелл Равеннский, постоянно описывающий гражданскую войну между Каролингами, утверждал, что только на проигравшей стороне погибло до 40 000 человек. Как подчеркивает Роберт Ф. Барковски , данную цифру «нельзя воспринимать всерьез».
Сохранившиеся отчеты прекрасно демонстрируют ярость сторон. В «Фульдских анналах» сообщается, что «никто никогда не слышал о столь великих опустошениях в земле франков».
В анналах монастыря Сен-Бертен можно найти сведения о расправе над бегущими воинами, которые «убивали до тех пор, пока Людовик и Карл, движимые благочестием, не запретили дальнейшее кровопролитие».
Поэт Ангильберт писал о «жестокой борьбе», в которой «брат приготовил брату смерть». «Никакая резня в бою, даже самая великая, не была более ужасной, чем эта», — подчеркнул он.
Победители от усталости не могли преследовать побежденных, но овладели их лагерем. В числе пленных был архиепископ Равеннский Георгий, которого воины Карла совершенно обобрали. Об этой битве говорит Энгильберт: «Этот день, о котором проливается столько слез, не должен считаться в круговращении года, должен быть изглажен из памяти, не должен иметь лучей солнца и сияния утренней зари. … [От крови] ручей и болото стали красны, а поля вокруг побелели от одежды убитых».
💬 Как понять, что происходит на рынке труда?
С 1 сентября в России вступили в силу новые законы, регулирующие сферу трудовых отношений. Онлайн-журнал «Проводник» делает важное дело: эксперты журнала объясняют, что происходит на рынке труда и что это значит для простого работника, для предпринимателя или специалиста.
Ребята рассказывают о новых правилах оплаты сверхурочной работы, охране труда на предприятиях, HR-технологиях и онбординге, а также делятся смешными мемами и историями громких увольнений.
Подписывайтесь, чтобы быть в курсе:
@PROVODNIK_RU
С 1 сентября в России вступили в силу новые законы, регулирующие сферу трудовых отношений. Онлайн-журнал «Проводник» делает важное дело: эксперты журнала объясняют, что происходит на рынке труда и что это значит для простого работника, для предпринимателя или специалиста.
Ребята рассказывают о новых правилах оплаты сверхурочной работы, охране труда на предприятиях, HR-технологиях и онбординге, а также делятся смешными мемами и историями громких увольнений.
Подписывайтесь, чтобы быть в курсе:
@PROVODNIK_RU
Казимир II Справедливый
Продолжая о польских правителях, настал черед 6 по счёту.
Казимир II родился в 1138 году, вероятно, после смерти его отца Болеслава, который не включил младшего сына в свое завещание. Он вырос под опекой своих старших братьев: Болеслава IV Кудрявого и Мешко III Старого, которые отдали почти 19-летнего Казимира в качестве заложника ко двору императора Фридриха Барбароссы. Когда через несколько лет он вернулся в Польшу, он все еще был безземельным князем.
Свою землю он получил лишь благодаря завещанию своего брата Генриха — герцога Сандомирского, умершего бездетным в 1166 году. Болеслав Кудрявый и Мешко Старый отдали Казимиру лишь часть наследства, разделив Сандомирское герцогство на три части. Младший из братьев взял на себя западную часть с центром в Вислице. После того, как дворяне восстали против Мешко III в 1077 году, Казимир стал верховным князем и захватил земли Кракова, Сандомира, Серадза, Ленчицы, Мазовии и Куявии. Впервые был нарушен принцип старшинства. С этого момента право на верховенство вытекало из факта управления старшим округом, охватывающим Малую Польшу со столицей в Кракове.
Правление Казимира было узаконено во время съезда в Ленчице в 1180 году. Ему пришлось пойти на уступки церкви и это была цена, которую ему пришлось заплатить в обмен на изменение закона о престолонаследии и признание его правления церковной иерархией. В 1181 году папа Александр III подтвердил решения Ленчицкого съезда.
Казимира II считали мудрым и добрым правителем. Его личные качества привели к тому, что историография дала ему прозвище «справедливый» через несколько сотен лет после его смерти. По просьбе князя епископ Винцентий, известный как Кадлубек, написал «Польскую хронику». Казимир Справедливый скончался 5 мая 1194 года во время пира князей, епископов и шляхты в Кракове.
Продолжая о польских правителях, настал черед 6 по счёту.
Казимир II родился в 1138 году, вероятно, после смерти его отца Болеслава, который не включил младшего сына в свое завещание. Он вырос под опекой своих старших братьев: Болеслава IV Кудрявого и Мешко III Старого, которые отдали почти 19-летнего Казимира в качестве заложника ко двору императора Фридриха Барбароссы. Когда через несколько лет он вернулся в Польшу, он все еще был безземельным князем.
Свою землю он получил лишь благодаря завещанию своего брата Генриха — герцога Сандомирского, умершего бездетным в 1166 году. Болеслав Кудрявый и Мешко Старый отдали Казимиру лишь часть наследства, разделив Сандомирское герцогство на три части. Младший из братьев взял на себя западную часть с центром в Вислице. После того, как дворяне восстали против Мешко III в 1077 году, Казимир стал верховным князем и захватил земли Кракова, Сандомира, Серадза, Ленчицы, Мазовии и Куявии. Впервые был нарушен принцип старшинства. С этого момента право на верховенство вытекало из факта управления старшим округом, охватывающим Малую Польшу со столицей в Кракове.
Правление Казимира было узаконено во время съезда в Ленчице в 1180 году. Ему пришлось пойти на уступки церкви и это была цена, которую ему пришлось заплатить в обмен на изменение закона о престолонаследии и признание его правления церковной иерархией. В 1181 году папа Александр III подтвердил решения Ленчицкого съезда.
Казимира II считали мудрым и добрым правителем. Его личные качества привели к тому, что историография дала ему прозвище «справедливый» через несколько сотен лет после его смерти. По просьбе князя епископ Винцентий, известный как Кадлубек, написал «Польскую хронику». Казимир Справедливый скончался 5 мая 1194 года во время пира князей, епископов и шляхты в Кракове.
В средневековье существовала традиция спать по несколько человек. Слуги-мужчины, например, часто ночевали в конюшнях, туда же приводили своих жен и возлюбленных. Могли спать либо на наполненных сеном мешках, либо на кроватях-лежанках в стенных нишах, либо на кроватях-тележках на колесах.
Примерно к XII веку сформировался внешний вид привычной нам кровати: прочный деревянный каркас, приподнятый над землей так, чтобы под ним можно было хранить вещи, и матрас, правда набитый соломой. Вместо подушек использовались специальные валики. Одеяла, по сравнению с нынешними, были очень грубыми.
Богачам же повезло больше. Их кровати в том числе были маркерами социального статуса, а потому зачастую оказывались абсурдно роскошны. Взять, допустим, так называемое «Тристаново одеяло». Его создали в Сицилии примерно в начале XV века. Сшито оно из льна, подстегано ватой, а украшено вышивками с четырнадцатью сценами по мотивам легенды о Тристане и Изольде.
Примерно к XII веку сформировался внешний вид привычной нам кровати: прочный деревянный каркас, приподнятый над землей так, чтобы под ним можно было хранить вещи, и матрас, правда набитый соломой. Вместо подушек использовались специальные валики. Одеяла, по сравнению с нынешними, были очень грубыми.
Богачам же повезло больше. Их кровати в том числе были маркерами социального статуса, а потому зачастую оказывались абсурдно роскошны. Взять, допустим, так называемое «Тристаново одеяло». Его создали в Сицилии примерно в начале XV века. Сшито оно из льна, подстегано ватой, а украшено вышивками с четырнадцатью сценами по мотивам легенды о Тристане и Изольде.
Войны, личности, страны, преданность идеалам, подвиги, предательства в канале Ирония Клио. Исторические миниатюры ⚔️📚
Почитаем современников событий?
⚡️ Галлы в Италии. Битва при Аллии. Как гуси Рим спасли — у Ливия и Плутарха.
⚡️Сиракузы. Архимед против римлян — у Плутарха.
⚡️ Дисциплина и наказание в римской армии — в Истории римских легионов.
⚡️ Битва золотых шпор. 1302 год.
Здесь интересно Ирония Клио. Исторические миниатюры ⚔️📚
ЗАХОДИТЕ📚 - https://www.tgoop.com/+zbKEZ15qi8wyNjI6
Почитаем современников событий?
⚡️ Галлы в Италии. Битва при Аллии. Как гуси Рим спасли — у Ливия и Плутарха.
⚡️Сиракузы. Архимед против римлян — у Плутарха.
⚡️ Дисциплина и наказание в римской армии — в Истории римских легионов.
⚡️ Битва золотых шпор. 1302 год.
Здесь интересно Ирония Клио. Исторические миниатюры ⚔️📚
ЗАХОДИТЕ📚 - https://www.tgoop.com/+zbKEZ15qi8wyNjI6
Происходила ли династия Пястов от скандинавов? Как родилась теория, что викинги основали польское государство?
Многие средневековые авторы пытались представить славян как анархическое сообщество, лишенное лидера и не способное управлять собой. Остатки предвзятых аргументов, существовавших более 1000 лет назад, все еще живы. До сих пор находится немало людей, утверждающих, что именно скандинавы основали династию Пястов и Польшу, и без них местное население не справилось бы. И мало кто помнит, почему это видение приобрело такую популярность над Вислой.
Средневековые византийские и латинские авторы охотно писали, что славяне лишены какой-либо организации и не способны создавать свои собственные государства.
Такое видение истории региона было очень популярно среди немецких ученых, работавших в XIX веке и позже.
Достаточно процитировать слова Кароля Шайночи, одного из самых влиятельных польских историков XIX века. Он прославился, среди прочего, своей монументальной биографией Владислава Ягелло и королевы Ядвиги. Он прямо писал, что славяне жили в «состоянии полной социальной некомпетентности»: «без оружия, без сплочённости, без командования и политического единства».
Что привело Шайночу к таким радикальным взглядам? Частично чтение немецких и, шире, западных авторов. Но прежде всего - знание различных летописей древней Руси. Летопись, в которой прямо говорилось, что важнейшее государство восточных славян было создано варягами.
Так называемая «повесть временных лет» , который начали записывать в Киеве в XI веке, сообщал, что восточные славяне не смогли прийти к организации самостоятельно. Вместо того, чтобы сотрудничать, они воевали друг с другом, «семья восстала против семьи». Поэтому в 862 году в порыве отчаяния и крайнего бессилия им пришлось отправить послов в Скандинавию.
Посланцы объявили, что «Земля наша велика и обильна, и порядка в ней нет. Так приходите править и править нами».
Им ответили три брата, старшего из которых звали Рюрик, они якобы сжалились над беспомощными славянами, пошли к ним и навели порядок. Так родилась династия Рюриковичей, правившая частью региона до самого конца Средневековья.
Подробности истории о заселении скандинавов в восточнославянский регион всегда вызывали сомнения. Здравый смысл подсказывает, что северяне, без чьего-либо совета, увидели возможность и попросту завоевали эти земли.
Автор «Повести временных лет» написал правду и основателями Руси были скандинавы. Об этом свидетельствуют не только тексты той эпохи, но и данные археологических раскопок.
Делались попытки отнести достижения варягов (т.е. скандинавов) не только к Руси, но и к другим областям славянского региона, расположенным вблизи Балтийского моря и на судоходные реки, по которым могли плавать длинные скандинавские лодки.
Так называемая нормандская концепция происхождения Польши возникла более полутора веков назад. В отличие от Руси, в источниках это не подтверждается. Ни один достоверный текст той эпохи не утверждал, что именно пришельцы из-за моря научили славян с Эльбы, Одера и Вислы организовывать государство.
Что касается раскопок, то они доказывают, что викинги охотно посещали южное побережье Балтийского моря, торговали с местным населением и, вероятно, также нападали на него. Но вглубь страны, особенно в Великой Польше, многочисленные могилы воинов с Севера появились лишь после того, как Пясты укрепили свою власть, на рубеже X и XI веков.
Поэтому следует предположить, что местные правители завозили опытных наемников и с их помощью добивались военных успехов. Однако нет убедительных доказательств того, что они сами были скандинавами.
Старый миф все еще силен. Различные авторы пытаются еще раз доказать, что цивилизация в Польшу пришла с севера.
Многие средневековые авторы пытались представить славян как анархическое сообщество, лишенное лидера и не способное управлять собой. Остатки предвзятых аргументов, существовавших более 1000 лет назад, все еще живы. До сих пор находится немало людей, утверждающих, что именно скандинавы основали династию Пястов и Польшу, и без них местное население не справилось бы. И мало кто помнит, почему это видение приобрело такую популярность над Вислой.
Средневековые византийские и латинские авторы охотно писали, что славяне лишены какой-либо организации и не способны создавать свои собственные государства.
Такое видение истории региона было очень популярно среди немецких ученых, работавших в XIX веке и позже.
Достаточно процитировать слова Кароля Шайночи, одного из самых влиятельных польских историков XIX века. Он прославился, среди прочего, своей монументальной биографией Владислава Ягелло и королевы Ядвиги. Он прямо писал, что славяне жили в «состоянии полной социальной некомпетентности»: «без оружия, без сплочённости, без командования и политического единства».
Что привело Шайночу к таким радикальным взглядам? Частично чтение немецких и, шире, западных авторов. Но прежде всего - знание различных летописей древней Руси. Летопись, в которой прямо говорилось, что важнейшее государство восточных славян было создано варягами.
Так называемая «повесть временных лет» , который начали записывать в Киеве в XI веке, сообщал, что восточные славяне не смогли прийти к организации самостоятельно. Вместо того, чтобы сотрудничать, они воевали друг с другом, «семья восстала против семьи». Поэтому в 862 году в порыве отчаяния и крайнего бессилия им пришлось отправить послов в Скандинавию.
Посланцы объявили, что «Земля наша велика и обильна, и порядка в ней нет. Так приходите править и править нами».
Им ответили три брата, старшего из которых звали Рюрик, они якобы сжалились над беспомощными славянами, пошли к ним и навели порядок. Так родилась династия Рюриковичей, правившая частью региона до самого конца Средневековья.
Подробности истории о заселении скандинавов в восточнославянский регион всегда вызывали сомнения. Здравый смысл подсказывает, что северяне, без чьего-либо совета, увидели возможность и попросту завоевали эти земли.
Автор «Повести временных лет» написал правду и основателями Руси были скандинавы. Об этом свидетельствуют не только тексты той эпохи, но и данные археологических раскопок.
Делались попытки отнести достижения варягов (т.е. скандинавов) не только к Руси, но и к другим областям славянского региона, расположенным вблизи Балтийского моря и на судоходные реки, по которым могли плавать длинные скандинавские лодки.
Так называемая нормандская концепция происхождения Польши возникла более полутора веков назад. В отличие от Руси, в источниках это не подтверждается. Ни один достоверный текст той эпохи не утверждал, что именно пришельцы из-за моря научили славян с Эльбы, Одера и Вислы организовывать государство.
Что касается раскопок, то они доказывают, что викинги охотно посещали южное побережье Балтийского моря, торговали с местным населением и, вероятно, также нападали на него. Но вглубь страны, особенно в Великой Польше, многочисленные могилы воинов с Севера появились лишь после того, как Пясты укрепили свою власть, на рубеже X и XI веков.
Поэтому следует предположить, что местные правители завозили опытных наемников и с их помощью добивались военных успехов. Однако нет убедительных доказательств того, что они сами были скандинавами.
Старый миф все еще силен. Различные авторы пытаются еще раз доказать, что цивилизация в Польшу пришла с севера.
Падение Анжуйской династии. Что уничтожило одну из самых влиятельных правящих династий Европы?
Ч.1
В 1370 году Людовик Анжуйский был одним из самых влиятельных людей христианского мира. Он правил богатой Венгрией, сеял ужас на Балканах и в Италии и, наконец, — после смерти своего дяди Казимира Великого — сел и на трон Польши.
Император считал его равноправным партнером, а папа Римский искренне опасался его влияния. Королю Венгрии и Польши было всего 44 года, поэтому можно было ожидать от него гораздо больших достижений. И что возглавляемая им династия навсегда войдет в число самых влиятельных семей Европы.
Почему этого не произошло? Почему род Анжу из Венгрии, в стране которой добывалось около 1/3 мирового золота и которые имеющие почти абсолютную власть, сегодня интересуют только историков, а судьба их династии оказалась столь короткой?
Уже в 1370 году тело Людовика Венгерского поразила загадочная болезнь. Говорили, что король не случайно избегает визитов в Польшу. Видимо, он знал, что суровый климат Польшиему не на пользу. Монарх предпочитал оставаться на юге, где ему было легче встать с постели, сесть на лошадь и в целом управлять страной.
Его внимание все больше занимали не столько дела государственные, сколько медицина. Людовик окружил себя целыми группами медиков. Он обратился к королю Франции за помощью в поиске специалиста, который смог бы вылечить его недуг. Однако ни один врач, даже самый лучший, не смог помочь монарху.
Мы знаем, что тело Людвика было покрыто видимыми, болезненными и не заживавшимися язвами. Итальянский историк утверждал, что король страдал от болезни, известной на латыни как проказа.
Проказа была распространена в Средние века, хотя больше всего о ней писали в XI и XII веках. Во времена Людовика эпидемия либо отступила, либо была затменена Черной смертью, которая убивала гораздо быстрее.
В любом случае, в Европе было целых девятнадцать тысяч приютов для несчастных, больных проказой. Их называли госпиталями, хотя они служили в первую очередь как место изоляции больных.
Богатые прокаженные, как правило, самоизолировались в своих домах, бедные изгонялись из города и ходили по дорогам с миской для подаяния и колокольчиком, возвещавшим об их приближении, или помещались в дома прокаженных, лепрозории. В XII–XIII веках каждое десятилетие открывалось по десятку новых лепрозориев. Церковь освятила эту практику.
Но хуже всего, пожалуй, были не страх и не отвращение, а осуждение прокаженных, их демонизация. Разложение тела, согласно этим представлениям, шло параллельно порче душевной или даже являлось ее следствием. Неслучайно одна из классических книг о проказе в средневековом восприятии так и называется: «Болезнь души». В проказе видели зримое воплощение греховности человека, его злых помыслов, так что совершенно естественно было заподозрить прокаженных в намерении погубить весь христианский мир. И в то же время этой «греховной болезнью» всякий — и знатный человек, и простой, и праведный, и злодей — мог заразиться, в том числе самым невероятным образом. Так, например, в одном из анекдотов в «Gesta Romanorum», сборнике историй для проповедников, семейство благородного рыцаря заразилось «греховной проказой» после того, как в их колодце искупался медведь.
Ч.1
В 1370 году Людовик Анжуйский был одним из самых влиятельных людей христианского мира. Он правил богатой Венгрией, сеял ужас на Балканах и в Италии и, наконец, — после смерти своего дяди Казимира Великого — сел и на трон Польши.
Император считал его равноправным партнером, а папа Римский искренне опасался его влияния. Королю Венгрии и Польши было всего 44 года, поэтому можно было ожидать от него гораздо больших достижений. И что возглавляемая им династия навсегда войдет в число самых влиятельных семей Европы.
Почему этого не произошло? Почему род Анжу из Венгрии, в стране которой добывалось около 1/3 мирового золота и которые имеющие почти абсолютную власть, сегодня интересуют только историков, а судьба их династии оказалась столь короткой?
Уже в 1370 году тело Людовика Венгерского поразила загадочная болезнь. Говорили, что король не случайно избегает визитов в Польшу. Видимо, он знал, что суровый климат Польшиему не на пользу. Монарх предпочитал оставаться на юге, где ему было легче встать с постели, сесть на лошадь и в целом управлять страной.
Его внимание все больше занимали не столько дела государственные, сколько медицина. Людовик окружил себя целыми группами медиков. Он обратился к королю Франции за помощью в поиске специалиста, который смог бы вылечить его недуг. Однако ни один врач, даже самый лучший, не смог помочь монарху.
Мы знаем, что тело Людвика было покрыто видимыми, болезненными и не заживавшимися язвами. Итальянский историк утверждал, что король страдал от болезни, известной на латыни как проказа.
Проказа была распространена в Средние века, хотя больше всего о ней писали в XI и XII веках. Во времена Людовика эпидемия либо отступила, либо была затменена Черной смертью, которая убивала гораздо быстрее.
В любом случае, в Европе было целых девятнадцать тысяч приютов для несчастных, больных проказой. Их называли госпиталями, хотя они служили в первую очередь как место изоляции больных.
Богатые прокаженные, как правило, самоизолировались в своих домах, бедные изгонялись из города и ходили по дорогам с миской для подаяния и колокольчиком, возвещавшим об их приближении, или помещались в дома прокаженных, лепрозории. В XII–XIII веках каждое десятилетие открывалось по десятку новых лепрозориев. Церковь освятила эту практику.
Но хуже всего, пожалуй, были не страх и не отвращение, а осуждение прокаженных, их демонизация. Разложение тела, согласно этим представлениям, шло параллельно порче душевной или даже являлось ее следствием. Неслучайно одна из классических книг о проказе в средневековом восприятии так и называется: «Болезнь души». В проказе видели зримое воплощение греховности человека, его злых помыслов, так что совершенно естественно было заподозрить прокаженных в намерении погубить весь христианский мир. И в то же время этой «греховной болезнью» всякий — и знатный человек, и простой, и праведный, и злодей — мог заразиться, в том числе самым невероятным образом. Так, например, в одном из анекдотов в «Gesta Romanorum», сборнике историй для проповедников, семейство благородного рыцаря заразилось «греховной проказой» после того, как в их колодце искупался медведь.