Империя нефти и бедных
Насколько может быть независимой страна, чей главный ресурс контролируется извне? И можно ли построить национальное развитие, если всё, что производит страна, — это сырьё, перерабатываемое в интересах чужой экономики? Книга член-кор. АН СССР и РАН В.В. Вольского «Латинская Америка: нефть и независимость» (1964) исследует анатомию нефтяного империализма, где для латиноамериканских стран нефть становится не источником модернизации, а воронкой политического подчинения.
Колониализм 2.0
📌В.В.Вольский пишет без обиняков: Латинская Америка — это колония нового типа. Подробный разбор географии нефтяных бассейнов от Маракаибо до Амазонки превращается у него в обвинительное заключение: карта здесь не мозаика суверенитетов, а пространство зависимости и уязвимости.
📌К 1960-м годам американские нефтяные компании контролировали не только добычу, но ипереработку, логистику и сбыт. Цепочка добавленной стоимости целиком принадлежала метрополии, а страна-производитель могла оказаться страной-бенефициаром только на бумаге.
📌Борьба за нефть становится не просто борьбой за повышение цен и приобретение экономических выгод, а борьбой за субъектность. Куба, Мексика, Боливия, Перу — каждая попытка национализации нефтяной промышленности превращалась в международный кризис.
Светлое будущее социализма
📍Разоблачая нефтяной империализм, В.В.Вольский предлагает альтернативу сырьевой зависимости: социалистическая экономика, опирающаяся на национальный ресурс, перерабатывающая его внутри страны, создающая национальную промышленность и рабочие места.
📍Эффективна ли такая альтернатива сегодня — вопрос открытый. Но структурный конфликт, описанный В.В.Вольским, никуда не делся: страны с ресурсами и без технологий по-прежнему поставлены в позицию внешне управляемого развития, будь то в энергетике, в логистике или в цифровой инфраструктуре.
Подробнее: Вольский В.В. Латинская Америка, нефть и независимость. М.: Мысль, 1964.
Насколько может быть независимой страна, чей главный ресурс контролируется извне? И можно ли построить национальное развитие, если всё, что производит страна, — это сырьё, перерабатываемое в интересах чужой экономики? Книга член-кор. АН СССР и РАН В.В. Вольского «Латинская Америка: нефть и независимость» (1964) исследует анатомию нефтяного империализма, где для латиноамериканских стран нефть становится не источником модернизации, а воронкой политического подчинения.
Колониализм 2.0
📌В.В.Вольский пишет без обиняков: Латинская Америка — это колония нового типа. Подробный разбор географии нефтяных бассейнов от Маракаибо до Амазонки превращается у него в обвинительное заключение: карта здесь не мозаика суверенитетов, а пространство зависимости и уязвимости.
📌К 1960-м годам американские нефтяные компании контролировали не только добычу, но и
📌Борьба за нефть становится не просто борьбой за повышение цен и приобретение экономических выгод, а борьбой за субъектность. Куба, Мексика, Боливия, Перу — каждая попытка национализации нефтяной промышленности превращалась в международный кризис.
Светлое будущее социализма
📍Разоблачая нефтяной империализм, В.В.Вольский предлагает альтернативу сырьевой зависимости: социалистическая экономика, опирающаяся на национальный ресурс, перерабатывающая его внутри страны, создающая национальную промышленность и рабочие места.
📍Эффективна ли такая альтернатива сегодня — вопрос открытый. Но структурный конфликт, описанный В.В.Вольским, никуда не делся: страны с ресурсами и без технологий по-прежнему поставлены в позицию внешне управляемого развития, будь то в энергетике, в логистике или в цифровой инфраструктуре.
Подробнее: Вольский В.В. Латинская Америка, нефть и независимость. М.: Мысль, 1964.
Малые государства в большой войне
🔕Когда речь заходит о союзниках гитлеровской Германии, внимание чаще всего привлекают Италия, Япония и Венгрия. Румынию вспоминают редко. И совершенно напрасно. Её путь — наглядное свидетельство того, как в условиях Второй мировой войны статус младшего союзника превращался в зависимость, а политический манёвр — в разменную позицию на чужом геополитическом поле.
🔕Именно эту логику и описывает Н.И.Лебедев в книге Румыния в годы Второй мировой войны (1961). Поводом для её переосмысления сегодня становится проблема «второстепенных» союзников, вопрос о стратегиях поведения слабых государств между центрами силы.
Нефть и внешнее управление
📍Уже в 1930-е годы румынская экономика находилась под полным контролем иностранного капитала: 91,9% нефтедобычи, 74% металлургии и 95% производства газа и электричества находились в руках иностранных компаний. De jure независимое государство de facto оказалось аграрно-сырьевым придатком, расплачивающимся за возможность не быть захваченным.
Фашизм без партии
📌Румынский фашизм, в отличие от Германии или Италии, возник не как партия, а как режим. Румынская диктатура Кароля II — это монархическая автократия, маскирующаяся под «национальное возрождение».
📌В этом смысле румынский фашизм — диктатура, которая приходит не вслед за партией, а вслед за рынком, когда экономическое подчинение требует политической централизации.
Антонеску как оператор Вермахта
📍С приходом к власти генерала Антонеску Румыния стала превращаться в арьегард Третьего рейха. Страна поставляет Рейху нефть, зерно, металлы, людей. В этом смысле она — почти колония Германии. Но при этом — колония с амбициями: Антонеску рассчитывает на южную Украину и Крым, участвует в кампании на Восточном фронте, но как стратег полностью зависит от решений в Берлине.
📍Внешняя политика Румынии подчинена не идеологии, а страху. Антонеску действует тем, а не иным образом, не потому что он фашист, а потому, что выбора у него нет: западные державы не дали гарантий, Советский Союз — враг, Германия — единственный покупатель. Это зависимость без альтернативы, диктатура без самостоятельности.
Переход на сторону победителя
📌Румынский переворот августа 1944 года — результат длительной внутренней борьбы. Король Михаил сверг Антонеску при активной поддержке антифашистского подполья, коммунистов, армейских офицеров и с опорой на массовые антивоенные настроения. Когда в августе 1944 года Румыния перешла на сторону СССР, это было не только следствием попытки спасти свой суверенитет в контексте поражения Третьего Рейха, но итогом внутреннего сопротивления режиму Антонеску. Румынская армия затем участвовала в освобождении Будапешта и Праги, но вскоре страна, экономика которой нуждалась в восстановлении, оказалась в зоне советского влияния.
Показывая, как слабое государство перестаёт быть субъектом собственной внешней политики в тот момент, когда его экономика становится инструментом чужих амбиций, книга Н.И.Лебедева не теряет своей актуальности и сегодня.
Подробнее: Лебедев Н.И. Румыния в годы второй мировой войны. М.: Издательство ИМО, 1961.
🕊Дорогие читатели, поздравляем вас с Днём Великой Победы!
🔕Когда речь заходит о союзниках гитлеровской Германии, внимание чаще всего привлекают Италия, Япония и Венгрия. Румынию вспоминают редко. И совершенно напрасно. Её путь — наглядное свидетельство того, как в условиях Второй мировой войны статус младшего союзника превращался в зависимость, а политический манёвр — в разменную позицию на чужом геополитическом поле.
🔕Именно эту логику и описывает Н.И.Лебедев в книге Румыния в годы Второй мировой войны (1961). Поводом для её переосмысления сегодня становится проблема «второстепенных» союзников, вопрос о стратегиях поведения слабых государств между центрами силы.
Нефть и внешнее управление
📍Уже в 1930-е годы румынская экономика находилась под полным контролем иностранного капитала: 91,9% нефтедобычи, 74% металлургии и 95% производства газа и электричества находились в руках иностранных компаний. De jure независимое государство de facto оказалось аграрно-сырьевым придатком, расплачивающимся за возможность не быть захваченным.
Фашизм без партии
📌Румынский фашизм, в отличие от Германии или Италии, возник не как партия, а как режим. Румынская диктатура Кароля II — это монархическая автократия, маскирующаяся под «национальное возрождение».
📌В этом смысле румынский фашизм — диктатура, которая приходит не вслед за партией, а вслед за рынком, когда экономическое подчинение требует политической централизации.
Антонеску как оператор Вермахта
📍С приходом к власти генерала Антонеску Румыния стала превращаться в арьегард Третьего рейха. Страна поставляет Рейху нефть, зерно, металлы, людей. В этом смысле она — почти колония Германии. Но при этом — колония с амбициями: Антонеску рассчитывает на южную Украину и Крым, участвует в кампании на Восточном фронте, но как стратег полностью зависит от решений в Берлине.
📍Внешняя политика Румынии подчинена не идеологии, а страху. Антонеску действует тем, а не иным образом, не потому что он фашист, а потому, что выбора у него нет: западные державы не дали гарантий, Советский Союз — враг, Германия — единственный покупатель. Это зависимость без альтернативы, диктатура без самостоятельности.
Переход на сторону победителя
📌Румынский переворот августа 1944 года — результат длительной внутренней борьбы. Король Михаил сверг Антонеску при активной поддержке антифашистского подполья, коммунистов, армейских офицеров и с опорой на массовые антивоенные настроения. Когда в августе 1944 года Румыния перешла на сторону СССР, это было не только следствием попытки спасти свой суверенитет в контексте поражения Третьего Рейха, но итогом внутреннего сопротивления режиму Антонеску. Румынская армия затем участвовала в освобождении Будапешта и Праги, но вскоре страна, экономика которой нуждалась в восстановлении, оказалась в зоне советского влияния.
Показывая, как слабое государство перестаёт быть субъектом собственной внешней политики в тот момент, когда его экономика становится инструментом чужих амбиций, книга Н.И.Лебедева не теряет своей актуальности и сегодня.
Подробнее: Лебедев Н.И. Румыния в годы второй мировой войны. М.: Издательство ИМО, 1961.
🕊Дорогие читатели, поздравляем вас с Днём Великой Победы!
Чему учит нас советская интерпретация империализма спустя полвека?
Среди многих теорий, которым прочили смерть после 1991 года, теория империализма — особенно ленинская — занимала одно из первых мест. Мир якобы вступал в постидеологическую эпоху, где уже не было места ни борьбе классов, ни диктатуре финансового капитала. Тем любопытнее, что спустя полвека после выхода коллективного труда под редакцией академика Н.Н.Иноземцева «Ленинская теория империализма и современность» (1977), ключевые положения этого тома вновь приобретают резонанс.
Финансовая олигархия как новая реальность капитализма
🔕Ключевые структурные закономерности глобального капитализма — финансовая олигархия, концентрация капитала, кризисные циклы и неравенство — остаются константами. Советские исследователи предвосхитили такие явления, как выход финансовых институтов за пределы национальных юрисдикций, рост влияния монополий в форме платформенных гигантов и превращение геополитики в индустрию воспроизводства глобального неравенства.
Теория империализма как теория кризисов
📌Советская наука 1970-х интуитивно чувствовала: глобальный капитализм всегда генерирует структурные перекосы, которые он не в состоянии устранить. Энергетический кризис 1974–1975 годов рассматривается в книге как симптом глубинной нестабильности самой модели развитых стран.
📌Способность видеть за рыночными процессами борьбу за власть и ресурсы делает теорию империализма особенно актуальной в условиях трансформации глобального порядка. Сегодня на смену понятиям «кризис перепроизводства» приходят «кризис логистики», «кризис доверия», «кризис данных». Но всё это — лишь новые формы старого: неспособности капитализма к устойчивому воспроизводству в рамках существующих структурных противоречий.
Геоэкономика как индустрия неравенства
📍Международные монополии, контролируя сырьё, технологии и каналы сбыта, превращают развивающиеся страны в перманентных поставщиков ресурсов, рабочей силы, инфраструктурного капитала.
📍Это не просто асимметрия — это системная зависимость.
Сегодня, спустя 50 лет, мы наблюдаем перезапуск этой логики: глобальная «зелёная» трансформация, где Глобальный Юг снова оказывается поставщиком редкоземельных металлов и дешёвой энергетики. Иными словами, «экстрактивный капитализм» возвращается, но в новой обёртке.
Наивно было бы пытаться механически восстановить ленинскую модель анализа. Но столь же наивно — отбросить её как устаревшую. Книга «Ленинская теория империализма и современность», при всей своей идеологической отшлифованности, демонстрирует поразительную способность к макросистемному взгляду на международные отношения как на борьбу экономических структур с антагонистическими интересами.
Подробнее: Иноземцев Н.Н. и др. Ленинская теория империализма и современность. М.: Издательство "Мысль", 1977
Среди многих теорий, которым прочили смерть после 1991 года, теория империализма — особенно ленинская — занимала одно из первых мест. Мир якобы вступал в постидеологическую эпоху, где уже не было места ни борьбе классов, ни диктатуре финансового капитала. Тем любопытнее, что спустя полвека после выхода коллективного труда под редакцией академика Н.Н.Иноземцева «Ленинская теория империализма и современность» (1977), ключевые положения этого тома вновь приобретают резонанс.
Финансовая олигархия как новая реальность капитализма
🔕Ключевые структурные закономерности глобального капитализма — финансовая олигархия, концентрация капитала, кризисные циклы и неравенство — остаются константами. Советские исследователи предвосхитили такие явления, как выход финансовых институтов за пределы национальных юрисдикций, рост влияния монополий в форме платформенных гигантов и превращение геополитики в индустрию воспроизводства глобального неравенства.
Теория империализма как теория кризисов
📌Советская наука 1970-х интуитивно чувствовала: глобальный капитализм всегда генерирует структурные перекосы, которые он не в состоянии устранить. Энергетический кризис 1974–1975 годов рассматривается в книге как симптом глубинной нестабильности самой модели развитых стран.
📌Способность видеть за рыночными процессами борьбу за власть и ресурсы делает теорию империализма особенно актуальной в условиях трансформации глобального порядка. Сегодня на смену понятиям «кризис перепроизводства» приходят «кризис логистики», «кризис доверия», «кризис данных». Но всё это — лишь новые формы старого: неспособности капитализма к устойчивому воспроизводству в рамках существующих структурных противоречий.
Геоэкономика как индустрия неравенства
📍Международные монополии, контролируя сырьё, технологии и каналы сбыта, превращают развивающиеся страны в перманентных поставщиков ресурсов, рабочей силы, инфраструктурного капитала.
📍Это не просто асимметрия — это системная зависимость.
Сегодня, спустя 50 лет, мы наблюдаем перезапуск этой логики: глобальная «зелёная» трансформация, где Глобальный Юг снова оказывается поставщиком редкоземельных металлов и дешёвой энергетики. Иными словами, «экстрактивный капитализм» возвращается, но в новой обёртке.
Наивно было бы пытаться механически восстановить ленинскую модель анализа. Но столь же наивно — отбросить её как устаревшую. Книга «Ленинская теория империализма и современность», при всей своей идеологической отшлифованности, демонстрирует поразительную способность к макросистемному взгляду на международные отношения как на борьбу экономических структур с антагонистическими интересами.
Подробнее: Иноземцев Н.Н. и др. Ленинская теория империализма и современность. М.: Издательство "Мысль", 1977
Фламенко между мифом и реальностью: переосмысление «канте хондо»
Фламенко и его корневой жанр канте хондо (cantejondo) давно стали символами испанской культуры. Однако то, что мы знаем об этих стилях, во многом сформировано литературными интерпретациями, а не реальными историческими фактами.
Т.М.Балматова показывает, что ключевые представления о канте хондо, закрепленные в российской музыковедческой традиции, во многом базируются на ставшей хрестоматийной лекции Ф.Г. Лорки 1922 года. Однако современная фламенкология демонстрирует,что многие тезисы поэта далеки от исторической правды.
Что говорил Лорка и что известно сегодня?
🔕 Миф: Канте хондо – древнее искусство, связанное с Индией и Востоком.
Реальность: исследования показывают, что ранние формы фламенко начали формироваться только в XVII-XVIII веках, а связь с Индией скорее мифологическая, чем историческая.
🔕Миф: канте хондо и канте фламенко – два разных направления.
Реальность: современные испанские музыковеды считают, что разделение на «высокое» канте хондо и «низкое» канте фламенко искусственно и появилось в XIX веке.
🔕Миф: фламенко привезли цыгане.
Реальность: исследование архивных документов и этнографических данных показывает, что раннее фламенко развивалось в смешанной среде, включавшей не только цыган, но и мавров, испанских крестьян и городских музыкантов.
🔕Миф: литургическое пение повлияло на канте хондо.
Реальность: византийские песнопения не оказали значительного влияния на андалузскую музыкальную традицию, а ранние цыганские и мавританские мелодии играли куда большую роль.
🔕Миф: исполнение фламенко в кафешантанах привело к профанизации фламенко.
Реальность: кафешантаны были пространствами творческой эволюции, где фламенко обрело современный сценический формат. Именно театрализация и коммерциализация спасли фламенко от исчезновения.
📌Т.М.Балматова доказывает, что лекция Лорки — не научное исследование, а художественная интерпретация и своего рода поэтический манифест. Она романтизировала и мистифицировала историю андалузского пения, создавая мифологию вокруг канте хондо.
📌Несмотря на то, что лекция Лорки закрепила в научном и популярном дискурсе целый ряд неточностей, она сыграла важную роль в популяризации фламенко. Фламенко вышло за пределы таборных костров и кабачков и стало тем, чем оно является сегодня – динамично меняющимся и остающимся актуальным искусством, выражением испанской идентичности.
БалматоваТ.М. 2023. Лекция «Канте хондо» Ф.Г. Лорки как источник правды и вымысла о песенной культуре юга Испании. Вестник Томского государственного университета. Культурология и искусствоведение. 50:29–35. DOI: 10.17223/22220836/50/3
@mgimo_nauka
Фламенко и его корневой жанр канте хондо (cantejondo) давно стали символами испанской культуры. Однако то, что мы знаем об этих стилях, во многом сформировано литературными интерпретациями, а не реальными историческими фактами.
Т.М.Балматова показывает, что ключевые представления о канте хондо, закрепленные в российской музыковедческой традиции, во многом базируются на ставшей хрестоматийной лекции Ф.Г. Лорки 1922 года. Однако современная фламенкология демонстрирует,
Что говорил Лорка и что известно сегодня?
🔕 Миф: Канте хондо – древнее искусство, связанное с Индией и Востоком.
Реальность: исследования показывают, что ранние формы фламенко начали формироваться только в XVII-XVIII веках, а связь с Индией скорее мифологическая, чем историческая.
🔕Миф: канте хондо и канте фламенко – два разных направления.
Реальность: современные испанские музыковеды считают, что разделение на «высокое» канте хондо и «низкое» канте фламенко искусственно и появилось в XIX веке.
🔕Миф: фламенко привезли цыгане.
Реальность: исследование архивных документов и этнографических данных показывает, что раннее фламенко развивалось в смешанной среде, включавшей не только цыган, но и мавров, испанских крестьян и городских музыкантов.
🔕Миф: литургическое пение повлияло на канте хондо.
Реальность: византийские песнопения не оказали значительного влияния на андалузскую музыкальную традицию, а ранние цыганские и мавританские мелодии играли куда большую роль.
🔕Миф: исполнение фламенко в кафешантанах привело к профанизации фламенко.
Реальность: кафешантаны были пространствами творческой эволюции, где фламенко обрело современный сценический формат. Именно театрализация и коммерциализация спасли фламенко от исчезновения.
📌Т.М.Балматова доказывает, что лекция Лорки — не научное исследование, а художественная интерпретация и своего рода поэтический манифест. Она романтизировала и мистифицировала историю андалузского пения, создавая мифологию вокруг канте хондо.
📌Несмотря на то, что лекция Лорки закрепила в научном и популярном дискурсе целый ряд неточностей, она сыграла важную роль в популяризации фламенко. Фламенко вышло за пределы таборных костров и кабачков и стало тем, чем оно является сегодня – динамично меняющимся и остающимся актуальным искусством, выражением испанской идентичности.
БалматоваТ.М. 2023. Лекция «Канте хондо» Ф.Г. Лорки как источник правды и вымысла о песенной культуре юга Испании. Вестник Томского государственного университета. Культурология и искусствоведение. 50:29–35. DOI: 10.17223/22220836/50/3
@mgimo_nauka
Как начинался «новый мировой порядок»: взгляд на первую постбиполярную интервенцию
Иван Сафранчук и Андрей Сушенцов анализируют первую военную интервенцию постбиполярной эпохи — вмешательство США и их союзников в ответ на вторжение Ирака в Кувейт в 1990 году. Авторы показывают, как именно этот кризис стал «моментом рождения» американоцентричного мирового порядка, в котором США начали действовать не просто как глобальный лидер, а как источник международной легитимности.
Интервенция в Персидском заливе как точка сборки миропорядка после холодной войны
📍Совпадение, но не единство позиций. 3 августа 1990 года госсекретарь США Джеймс Бейкер срочно прилетает в Москву, чтобы сделать совместное заявление в отношении действий Ирака. Это был беспрецедентный жест. Но, как позже выяснилось, уже в тот момент Белый дом делал ставку на военный сценарий, тогда как СССР говорил о необходимости дипломатии. Горбачёв стремился к «новому политическому мышлению», Буш — к демонстрации силы.
📍Резолюция №678 СБ ООН. 29 ноября 1990 года ООН впервые санкционирует прямое применение силы. СССР голосует «за» — в надежде, что до войны ещё можно договориться. Надежды не оправдываются При этом СССР оказывается неготовым жёстко противостоять Вашингтону, даже когда стало ясно, что речь идёт не только об освобождении Кувейта, но и о перераспределении глобального влияния.
📍Именно кризис вокруг Кувейта стал моментом, когда идея «нового мирового порядка» обрела не только риторическое содержание, но и практическое оформление. Впервые США заявили: они действуют от имени международного сообщества, а согласие на эти действия других держав приобрело характер легитимирующего сопровождения, но никак не альтернативного мнения и тем более центра силы. С этого момента международная политика все более часто стала строиться по американским лекалам.
Таким образом, начала складываться новая архитектура международных отношений, где США стремятся играть роль не только «старшего по глобусу», но и главного арбитра. Советский Союз, несмотря на желание быть партнёром, оказался в положении «вынужденного соучастника». Эта дилемма — сотрудничать, жертвуя собственной позицией, или отстаивать собственный подход в ущерб асимметричному сотрудничеству — станет определяющей для постсоветской внешней политики на десятилетия вперёд.
Подробнее: Сафранчук И.А., Сушенцов А.А. 2024. Интервенция, с которой начался «новый мировой порядок». Россия в глобальной политике. 1(125):22-37
@mgimo_nauka
Иван Сафранчук и Андрей Сушенцов анализируют первую военную интервенцию постбиполярной эпохи — вмешательство США и их союзников в ответ на вторжение Ирака в Кувейт в 1990 году. Авторы показывают, как именно этот кризис стал «моментом рождения» американоцентричного мирового порядка, в котором США начали действовать не просто как глобальный лидер, а как источник международной легитимности.
Интервенция в Персидском заливе как точка сборки миропорядка после холодной войны
📍Совпадение, но не единство позиций. 3 августа 1990 года госсекретарь США Джеймс Бейкер срочно прилетает в Москву, чтобы сделать совместное заявление в отношении действий Ирака. Это был беспрецедентный жест. Но, как позже выяснилось, уже в тот момент Белый дом делал ставку на военный сценарий, тогда как СССР говорил о необходимости дипломатии. Горбачёв стремился к «новому политическому мышлению», Буш — к демонстрации силы.
📍Резолюция №678 СБ ООН. 29 ноября 1990 года ООН впервые санкционирует прямое применение силы. СССР голосует «за» — в надежде, что до войны ещё можно договориться. Надежды не оправдываются При этом СССР оказывается неготовым жёстко противостоять Вашингтону, даже когда стало ясно, что речь идёт не только об освобождении Кувейта, но и о перераспределении глобального влияния.
📍Именно кризис вокруг Кувейта стал моментом, когда идея «нового мирового порядка» обрела не только риторическое содержание, но и практическое оформление. Впервые США заявили: они действуют от имени международного сообщества, а согласие на эти действия других держав приобрело характер легитимирующего сопровождения, но никак не альтернативного мнения и тем более центра силы. С этого момента международная политика все более часто стала строиться по американским лекалам.
Таким образом, начала складываться новая архитектура международных отношений, где США стремятся играть роль не только «старшего по глобусу», но и главного арбитра. Советский Союз, несмотря на желание быть партнёром, оказался в положении «вынужденного соучастника». Эта дилемма — сотрудничать, жертвуя собственной позицией, или отстаивать собственный подход в ущерб асимметричному сотрудничеству — станет определяющей для постсоветской внешней политики на десятилетия вперёд.
Подробнее: Сафранчук И.А., Сушенцов А.А. 2024. Интервенция, с которой начался «новый мировой порядок». Россия в глобальной политике. 1(125):22-37
@mgimo_nauka
Россия и Китай: история вместе и порознь
Иван Зуенко исследует важный, но редко проговариваемый аспект российско-китайских отношений — различные интерпретации общей истории, способные подорвать хрупкий фундамент даже самого прочного стратегического партнёрства. Автор задаёт неудобные, но крайне своевременные вопросы: что будет с двусторонними отношениями, если коллективная память вступит в конфликт с политической целесообразностью?
Сближение политик опережает примирение историй
Несмотря на «беспрецедентный уровень партнёрства», Россия и Китай по-разному оценивают десятки ключевых исторических эпизодов. В официальной риторике эти различия замалчиваются. Однако в образовательной и публичной сфере существенное количество эпизодов трактуется с националистических позиций, что потенциально может омрачить позитивный багаж, совместно накопленный Москвой и Пекином.
Линии напряженности в истории
📌Территориальное размежевание. Для китайской историографии характерно четкое разделение на Россию «царскую империалистическую» и «нынешнюю дружественную». Действия «царской России» Пекин считает «колониальной экспансией», утверждая что китайско-российские договоры того периода заключались при помощи силы и обмана.
📌Освобождение Китая (1945). Если российский взгляд подчеркивает ключевую роль советской армии в разгроме Квантунской армии и освобождении Китая от японских оккупантов, то для китайской стороны характерно преуменьшение советской роди и героизация КПК.
📌Напряженность в советско-китайских отношениях в 1960-е. Пекин делает акцент на том, что Советский союз не доверял Китаю и вёл себя как империалистическая держава.
Парадоксы и вызовы в настоящем
🔕При Си Цзиньпине, когда отношения Москвы и Пекина расцвели, в политике памяти усилилась националистски - патриотическая пропаганда. Это закладывает риск для будущего партнёрства, например, в случае серьезных внешнеполитических потрясений.
🔕Налицо тенденция к абсолютизации собственного опыта и достижений КПК как в военном, так и в социально-экономическом плане. Наметившаяся тенденция к замалчиванию позитивной роли Советского Союза в истории КПК и КНР открывает тревожную перспективу к исчезновению упоминаний об этой роли из общественного дискурса.
Что делать России?
Необходимо активизировать работу по сохранению памяти об эпизодах «мирного взаимодействия» с китайцами в контексте освоения Дальнего Востока. Важно доводить свою позицию до китайских партнеров без агрессивного навязывания, которое в нынешних условиях может только разжечь реваншистские настроения в Китае , а не привести к взаимопониманию.
Зуенко И.Ю. 2025. История вместе и порознь. Проблемы интерпретации общего прошлого в России и Китае. Россия в глобальной политике. 23(131): 134-151
@mgimo_nauka
Иван Зуенко исследует важный, но редко проговариваемый аспект российско-китайских отношений — различные интерпретации общей истории, способные подорвать хрупкий фундамент даже самого прочного стратегического партнёрства. Автор задаёт неудобные, но крайне своевременные вопросы: что будет с двусторонними отношениями, если коллективная память вступит в конфликт с политической целесообразностью?
Сближение политик опережает примирение историй
Несмотря на «беспрецедентный уровень партнёрства», Россия и Китай по-разному оценивают десятки ключевых исторических эпизодов. В официальной риторике эти различия замалчиваются. Однако в образовательной и публичной сфере существенное количество эпизодов трактуется с националистических позиций, что потенциально может омрачить позитивный багаж, совместно накопленный Москвой и Пекином.
Линии напряженности в истории
📌Территориальное размежевание. Для китайской историографии характерно четкое разделение на Россию «царскую империалистическую» и «нынешнюю дружественную». Действия «царской России» Пекин считает «колониальной экспансией», утверждая что китайско-российские договоры того периода заключались при помощи силы и обмана.
📌Освобождение Китая (1945). Если российский взгляд подчеркивает ключевую роль советской армии в разгроме Квантунской армии и освобождении Китая от японских оккупантов, то для китайской стороны характерно преуменьшение советской роди и героизация КПК.
📌Напряженность в советско-китайских отношениях в 1960-е. Пекин делает акцент на том, что Советский союз не доверял Китаю и вёл себя как империалистическая держава.
Парадоксы и вызовы в настоящем
🔕При Си Цзиньпине, когда отношения Москвы и Пекина расцвели, в политике памяти усилилась националистски - патриотическая пропаганда. Это закладывает риск для будущего партнёрства, например, в случае серьезных внешнеполитических потрясений.
🔕Налицо тенденция к абсолютизации собственного опыта и достижений КПК как в военном, так и в социально-экономическом плане. Наметившаяся тенденция к замалчиванию позитивной роли Советского Союза в истории КПК и КНР открывает тревожную перспективу к исчезновению упоминаний об этой роли из общественного дискурса.
Что делать России?
Необходимо активизировать работу по сохранению памяти об эпизодах «мирного взаимодействия» с китайцами в контексте освоения Дальнего Востока. Важно доводить свою позицию до китайских партнеров без агрессивного навязывания, которое в нынешних условиях может только
Зуенко И.Ю. 2025. История вместе и порознь. Проблемы интерпретации общего прошлого в России и Китае. Россия в глобальной политике. 23(131): 134-151
@mgimo_nauka
«Большая игра» до начала игры: как Англия и Россия столкнулись раньше, чем принято считать
Профессор В.В.Дегоев ставит под сомнение привычное понимание «большой игры» как соперничества России и Британии в Средней Азии во второй половине XIX — начале XX века. Как следует из результатов его исследования, этот сюжет уходит корнямив конец XVIII века, в эпоху Екатерины II. В центре внимания проф.Дегоева — формирование стратегических установок, которые впоследствии станут основой «большой игры» задолго до появления самого термина.
«Большая игра» началась не в Средней Азии и не в XIX веке
Старт «Большой игре» как геополитическому соперничеству между Британской и Российской империями был дан ещё в 1780-х годах. Именно тогда, после присоединения Крыма и установления протектората над Грузией, в Лондоне заговорили о России как о стратегической угрозе. Уже тогда появились три ключевых черты будущей «большой игры»:
📍страх перед русским продвижением к Индии;
📍стратегия «сдерживания» России через союзников;
📍попытки навязать ей роль младшего игрока в балансе сил.
Очаковский кризис как точка бифуркации
📌Очаковский кризис 1791 года стал моментом, когда геополитическое соперничество впервые перестало быть потенциальным и приобрело реальные очертания. Именно тогда Британия всерьёз рассматривала возможность военного удара по России, приведя флот в боевую готовность.
📌Британский парламент обсуждал войну за «какую-то крепость, которую никто не может найти на карте», но вопрос стоял шире: о допуске России в «клуб империй».
Франция — теневой архитектор большой игры
🔕Роль Франции в зарождении «большой игры» зачастую недооценивается. Версаль традиционно претендовал на статус покровителя Османской империи и стремился не допустить усиления России в Причерноморье и на Кавказе. В 1780-е гг. французская дипломатия лавировала между попытками сближения с Петербургом и фактической поддержкой противников России: так, например, французы помогали укреплению османских крепостей.
🔕Франция играла на два фронта, сохраняя за собой пространство манёвра в «восточном вопросе». С одной стороны, Париж стремился встроиться в антибританскую коалиционную архитектуру, но, с другой стороны, не отказывался от традиционного «восточного барьера» против самой России. Революция 1789 года сорвала эти замыслы, но до конца десятилетия именно Париж, а не Лондон, был главным координатором политики сдерживания России в Османском и Персидском направлении.
🔕Данный пласт «большой игры до игры» позволяет по-новому взглянуть на истоки имперского соперничества: начиналась она не как дуэль Британии и России, а как сложная партия с участием третьего, не менее амбициозного игрока.
Возвращение большой игры?
📍Посыл о «повторяемости истории» применительно к «большой игре» не работает. Ярые приверженцы актуализации этой метафоры иногда пытаются обосновать свою «методологическую» позицию, добавляя эпитет «новая», но это мало что меняет. «Большая игра» в её научном понимании закончилась в 1907 году, когда между Великобританией и Россией была подписана конвенция, разграничивающая сферы влияния в Афганистане, Персии и Тибете.
📍Нынешняя ситуация на Западе и Востоке принципиально иная. Прежний имперский ресурс Великобритании давно исчерпан. Та роль, которую она «по старой памяти» пытается играть сегодня, ничем не подкреплена,кроме функции младшего партнёра США.
Подробнее: Дегоев В.В. 2025. Где и когда началась «большая игра». Россия в глобальной политике. 1(131):152-169
@mgimo_nauka
Профессор В.В.Дегоев ставит под сомнение привычное понимание «большой игры» как соперничества России и Британии в Средней Азии во второй половине XIX — начале XX века. Как следует из результатов его исследования, этот сюжет уходит корнями
«Большая игра» началась не в Средней Азии и не в XIX веке
Старт «Большой игре» как геополитическому соперничеству между Британской и Российской империями был дан ещё в 1780-х годах. Именно тогда, после присоединения Крыма и установления протектората над Грузией, в Лондоне заговорили о России как о стратегической угрозе. Уже тогда появились три ключевых черты будущей «большой игры»:
📍страх перед русским продвижением к Индии;
📍стратегия «сдерживания» России через союзников;
📍попытки навязать ей роль младшего игрока в балансе сил.
Очаковский кризис как точка бифуркации
📌Очаковский кризис 1791 года стал моментом, когда геополитическое соперничество впервые перестало быть потенциальным и приобрело реальные очертания. Именно тогда Британия всерьёз рассматривала возможность военного удара по России, приведя флот в боевую готовность.
📌Британский парламент обсуждал войну за «какую-то крепость, которую никто не может найти на карте», но вопрос стоял шире: о допуске России в «клуб империй».
Франция — теневой архитектор большой игры
🔕Роль Франции в зарождении «большой игры» зачастую недооценивается. Версаль традиционно претендовал на статус покровителя Османской империи и стремился не допустить усиления России в Причерноморье и на Кавказе. В 1780-е гг. французская дипломатия лавировала между попытками сближения с Петербургом и фактической поддержкой противников России: так, например, французы помогали укреплению османских крепостей.
🔕Франция играла на два фронта, сохраняя за собой пространство манёвра в «восточном вопросе». С одной стороны, Париж стремился встроиться в антибританскую коалиционную архитектуру, но, с другой стороны, не отказывался от традиционного «восточного барьера» против самой России. Революция 1789 года сорвала эти замыслы, но до конца десятилетия именно Париж, а не Лондон, был главным координатором политики сдерживания России в Османском и Персидском направлении.
🔕Данный пласт «большой игры до игры» позволяет по-новому взглянуть на истоки имперского соперничества: начиналась она не как дуэль Британии и России, а как сложная партия с участием третьего, не менее амбициозного игрока.
Возвращение большой игры?
📍Посыл о «повторяемости истории» применительно к «большой игре» не работает. Ярые приверженцы актуализации этой метафоры иногда пытаются обосновать свою «методологическую» позицию, добавляя эпитет «новая», но это мало что меняет. «Большая игра» в её научном понимании закончилась в 1907 году, когда между Великобританией и Россией была подписана конвенция, разграничивающая сферы влияния в Афганистане, Персии и Тибете.
📍Нынешняя ситуация на Западе и Востоке принципиально иная. Прежний имперский ресурс Великобритании давно исчерпан. Та роль, которую она «по старой памяти» пытается играть сегодня, ничем не подкреплена,
Подробнее: Дегоев В.В. 2025. Где и когда началась «большая игра». Россия в глобальной политике. 1(131):152-169
@mgimo_nauka
«Системный подход» и рождение советской ТМО
В российской науке периодически актуализируется задача по разработке собственной теории международных отношений. Парадоксальным образом наработки советских теоретиков не удостаиваются значительного внимания. Вместе с тем советская политическая наука 1970-х-1980-х гг. пережила «тихий ренессанс»: в ответ на аномалии, с которыми марксизм-ленинизм сталкивался
при объяснении международной обстановки, советские ученые Э.А.Поздняков и М.А.Хрусталёв предложили свой вариант системного подхода.
Почему системный подход — это научная революция?
📍Синтез трех интеллектуальных опор. Творческое переосмысление марксизма-ленинизма, полемика с наработками западных реалистов и заимствование понятий из общей теории систем (ОТС).
📍Новая мыслительная рамка. На государство влияет структура международной системы, и это влияние не сводится к классовой борьбе. Фактически произошло такое же обособление политики, какое применительно к её отношениям с моралью в американской теории осуществил основоположник реализма Ганс Моргентау.
📍Впереди западного неореализма. Системный подход сочетал анализ воздействия структуры системы на её элементы с изучением их обратного влияния на систему. В западной международно-политической науке эта идея была институционализирована только в конце 1980-х благодаря работам Александра Вендта.
Революция без манифеста
📍Несмотря на по сути своей радикальный отход от марксистко-ленинской догмы, авторы системного подхода были вынуждены маскировать свои наработки как «уточнение марксизма». Благодаря виртуозной эквилибристике с трудами классиков и опоре на постулаты В.И.Ленина, им удалось обосновать, в частности, представление о взаимодействии государств как систем и идею об автономном характере внешней политики.
📍Критика «буржуазных подходов» зачастую становится инструментом их легализации в научном обороте. Так, например, работа В.И.Гантмана «Современные буржуазные теории МО: критический анализ» (1976) стала своеобразным учебником по западной теории международных отношений, хотя формально разоблачала её «антиисторичность».
Не только дань памяти и уважения
Отдельные наработки советских «системщиков» и сегодня сохраняют свою актуальность:
📍 М.А.Хрусталев строит матрицу соотношения интересов: столкновение главного и второстепенного интереса даёт «мягкий антагонизм», а главного и главного — практически гарантированную войну.
📍Э.А.Поздняков предлагает концепт «центросиловых отношений», под которым понимается распределение мощи между участниками системы международных отношений и от которого зависит динамическое равновесие системы. Изменение характера центросиловых отношений ведет к кризису и перестройке структуры — происходит трансформация международного порядка.
Обращение к опыту развития системного подхода в СССР имеет большое значение для дальнейшего развития теоретической мысли в современной России. Оно, в частности, предостерегает от избыточного усложнения и недостаточной чёткости аналитических схем, что снижает их прогностическую и объяснительную ценность.
Истомин И.А. 2025. Системный подход в советской ТМО: истоки и исход скрытой научной революции. Вестник МГИМО-Университета. 18(1): 66-69 https://doi.org/10.24833/2071-8160-2025-1-100-66-99
#Вестник_МГИМО
@mgimo_nauka
В российской науке периодически актуализируется задача по разработке собственной теории международных отношений. Парадоксальным образом наработки советских теоретиков не удостаиваются значительного внимания. Вместе с тем советская политическая наука 1970-х-1980-х гг. пережила «тихий ренессанс»: в ответ на аномалии, с которыми марксизм-ленинизм сталкивался
при объяснении международной обстановки, советские ученые Э.А.Поздняков и М.А.Хрусталёв предложили свой вариант системного подхода.
Почему системный подход — это научная революция?
📍Синтез трех интеллектуальных опор. Творческое переосмысление марксизма-ленинизма, полемика с наработками западных реалистов и заимствование понятий из общей теории систем (ОТС).
📍Новая мыслительная рамка. На государство влияет структура международной системы, и это влияние не сводится к классовой борьбе. Фактически произошло такое же обособление политики, какое применительно к её отношениям с моралью в американской теории осуществил основоположник реализма Ганс Моргентау.
📍Впереди западного неореализма. Системный подход сочетал анализ воздействия структуры системы на её элементы с изучением их обратного влияния на систему. В западной международно-политической науке эта идея была институционализирована только в конце 1980-х благодаря работам Александра Вендта.
Революция без манифеста
📍Несмотря на по сути своей радикальный отход от марксистко-ленинской догмы, авторы системного подхода были вынуждены маскировать свои наработки
📍Критика «буржуазных подходов» зачастую становится инструментом их легализации в научном обороте. Так, например, работа В.И.Гантмана «Современные буржуазные теории МО: критический анализ» (1976) стала своеобразным учебником по западной теории международных отношений, хотя формально разоблачала её «антиисторичность».
Не только дань памяти и уважения
Отдельные наработки советских «системщиков» и сегодня сохраняют свою актуальность:
📍 М.А.Хрусталев строит матрицу соотношения интересов: столкновение главного и второстепенного интереса даёт «мягкий антагонизм», а главного и главного — практически гарантированную войну.
📍Э.А.Поздняков предлагает концепт «центросиловых отношений», под которым понимается распределение мощи между участниками системы международных отношений и от которого зависит динамическое равновесие системы. Изменение характера центросиловых отношений ведет к кризису и перестройке структуры — происходит трансформация международного порядка.
Обращение к опыту развития системного подхода в СССР имеет большое значение для дальнейшего развития теоретической мысли в современной России. Оно, в частности, предостерегает от избыточного усложнения и недостаточной чёткости аналитических схем, что снижает их прогностическую и объяснительную ценность.
Истомин И.А. 2025. Системный подход в советской ТМО: истоки и исход скрытой научной революции. Вестник МГИМО-Университета. 18(1): 66-69 https://doi.org/10.24833/2071-8160-2025-1-100-66-99
#Вестник_МГИМО
@mgimo_nauka
Беларусь: достижения и дилеммы многовекторной политики и экономической дипломатии
Профессор В.Е.Снапковский анализирует изменения внешнеполитического курса Республики Беларусь за три десятилетия суверенного развития. Автор уделяет внимание ключевым этапам формирования и реализации внешней политики белорусского государства, подчёркивая их взаимосвязь с внутриполитическими процессами и изменениями в системе международных отношений.
Основные этапы внешней политики Беларуси
1️⃣ Парламентский период (1991-1994 гг.)
Произошло становление Беларуси как независимого государства на международной арене. Ее основными задачами стала интеграция в мировое сообщество. Беларусь добровольно отказалась от ядерного оружия, что внесло значительный вклад в укрепление глобальной
безопасности. Экономика страны, пережившая кризис из-за разрыва хозяйственных связей с постсоветскими республиками, начала переориентироваться на страны Европы и США.
2️⃣Президентский период (с 1994 г. по настоящее время)
📍1994-1999 гг. – активная интеграция с Россией, создание Таможенного союза и подписание Договора о Союзном государстве. Сформулирована концепция многовекторной политики.
📍2000-2014 гг. – реализация многовекторной политики, направленной на соблюдение баланса между Востоком и Западом. Несмотря на сохраняющуюся экономическую и военную зависимость от России, Беларусь предпринимала шаги по диверсификации своих международных связей.
📍2014-2020 гг. – гибкая и сбалансированная дипломатия. Беларусь активно позиционировала себя как переговорную площадку для урегулирования конфликтов и наращивала сотрудничество с Китаем и другими странами «дальней дуги».
📍с 2020 г. по настоящее время – отход от многовекторности на фоне внутриполитического кризиса и обострения отношений с Западом. Курс на углубленную интеграцию с Россией был закреплен в новой Конституции 2022 года, исключившей принцип нейтралитета.
Многовекторность и экономическая дипломатия
🔕Концепция многовекторной политики, сформулированная в 1990-е годах, предусматривала сбалансированное развитие отношений со всеми ключевыми международными акторами. В 2010-х годах
она была дополнена стратегией «трёх третей», направленной на равномерное распределение торговых потоков между Россией, ЕС и странами «дальней дуги». Однако реализовать данную стратегию в полной мере оказалось невозможнымвследствие
геополитических кризисов и санкционных ограничений .
🔕После 2020 года доля России во внешнеторговом обороте Беларуси превысила 60%, что отражает существенную переориентацию внешнеэкономических приоритетов страны. При этом официальный Минск продолжает декларировать приверженность принципу многовекторности, рассматривая его как долгосрочной внешнеполитической стратегии.
Вызовы и перспективы
🔕Тридцатитрехлетний период независимости Беларуси говорит о том, что страна смогла утвердиться в качестве суверенного актора международных отношений. Несмотря на существующие вызовы, страна сохраняет потенциал для восстановления конструктивного диалога с западными партнерами и углубления сотрудничества с восточными государствами.
🔕Развитие внешнеполитического курса Республики Беларусь отражает сложный баланс между национальными интересами, текущими геополитическими условиями и процессами региональной интеграции. При этом многовекторность продолжает оставаться неотъемлемым элементом внешнеполитического целеполагания.
Подробнее: Снапковский В.Е. 2024. Беларусь: достижения и дилеммы многовекторной политики и экономической дипломатии. Международный бизнес. 4(10):46-61.https://doi.org/10.24833/2949-639X-2024-4-10-46-61.
#Международный_бизнес
@mgimo_nauka
Профессор В.Е.Снапковский анализирует изменения внешнеполитического курса Республики Беларусь за три десятилетия суверенного развития. Автор уделяет внимание ключевым этапам формирования и реализации внешней политики белорусского государства, подчёркивая их взаимосвязь с внутриполитическими процессами и изменениями в системе международных отношений.
Основные этапы внешней политики Беларуси
1️⃣ Парламентский период (1991-1994 гг.)
Произошло становление Беларуси как независимого государства на международной арене. Ее основными задачами стала интеграция в мировое сообщество. Беларусь добровольно отказалась от ядерного оружия, что внесло значительный вклад в укрепление глобальной
безопасности. Экономика страны, пережившая кризис из-за разрыва хозяйственных связей с постсоветскими республиками, начала переориентироваться на страны Европы и США.
2️⃣Президентский период (с 1994 г. по настоящее время)
📍1994-1999 гг. – активная интеграция с Россией, создание Таможенного союза и подписание Договора о Союзном государстве. Сформулирована концепция многовекторной политики.
📍2000-2014 гг. – реализация многовекторной политики, направленной на соблюдение баланса между Востоком и Западом. Несмотря на сохраняющуюся экономическую и военную зависимость от России, Беларусь предпринимала шаги по диверсификации своих международных связей.
📍2014-2020 гг. – гибкая и сбалансированная дипломатия. Беларусь активно позиционировала себя как переговорную площадку для урегулирования конфликтов и наращивала сотрудничество с Китаем и другими странами «дальней дуги».
📍с 2020 г. по настоящее время – отход от многовекторности на фоне внутриполитического кризиса и обострения отношений с Западом. Курс на углубленную интеграцию с Россией был закреплен в новой Конституции 2022 года, исключившей принцип нейтралитета.
Многовекторность и экономическая дипломатия
🔕Концепция многовекторной политики, сформулированная в 1990-е годах, предусматривала сбалансированное развитие отношений со всеми ключевыми международными акторами. В 2010-х годах
она была дополнена стратегией «трёх третей», направленной на равномерное распределение торговых потоков между Россией, ЕС и странами «дальней дуги». Однако реализовать данную стратегию в полной мере оказалось невозможным
геополитических кризисов и санкционных ограничений
🔕После 2020 года доля России во внешнеторговом обороте Беларуси превысила 60%, что отражает существенную переориентацию внешнеэкономических приоритетов страны. При этом официальный Минск продолжает декларировать приверженность принципу многовекторности, рассматривая его как долгосрочной внешнеполитической стратегии.
Вызовы и перспективы
🔕Тридцатитрехлетний период независимости Беларуси говорит о том, что страна смогла утвердиться в качестве суверенного актора международных отношений. Несмотря на существующие вызовы, страна сохраняет потенциал для восстановления конструктивного диалога с западными партнерами и углубления сотрудничества с восточными государствами.
🔕Развитие внешнеполитического курса Республики Беларусь отражает сложный баланс между национальными интересами, текущими геополитическими условиями и процессами региональной интеграции. При этом многовекторность продолжает оставаться неотъемлемым элементом внешнеполитического целеполагания.
Подробнее: Снапковский В.Е. 2024. Беларусь: достижения и дилеммы многовекторной политики и экономической дипломатии. Международный бизнес. 4(10):46-61.https://doi.org/10.24833/2949-639X-2024-4-10-46-61.
#Международный_бизнес
@mgimo_nauka
Forwarded from НСО МГИМО
https://forms.yandex.ru/u/683320f9d046884a95a81f85/
Please open Telegram to view this post
VIEW IN TELEGRAM
Новая холодная война: возвращение старых метафор
Сегодняшняя международная ситуация в экспертных дискуссиях все чаще сравнивается с холодной войной. Однако насколько в действительности текущие тенденции развития мировой политики описываются этой метафорой? Ответ на этот вопрос ищет профессор Д.В.Стрельцов.
Тест на биполярность
🔕Критерий: наличие двух жёстко оформленных военных блоков.
📍Сегодня: у США сеть военных союзников сохранилась и расширилась, тогда как «анти-Запад» и «Глобальный Юг» — скорее, клубы единомышленников без общей военно-политической стратегии.
🔕Критерий: паритет в военной, экономической и технологической сферах»
📍Сегодня: По ВВП ППС и технологиям Китай догоняет или уже догнал США, но нет симметричной ядерной модели, обеспечивающей рычаг в виде взаимно гарантированного уничтожения.
🔕Идеологическое противостояние: жесткое противостояние и образ Другого как экзистенциального врага
📍Сегодня: девальвация жёстких идеологий. Вместо парадигмального противостояния «социализм vs капитализм» мы наблюдаем борьбу за трактовку универсальных норм.
Парадоксы полицентричности
📌Политика à la carte. Полицентричность выросла из глобализации: десятки средних и региональных держав получили контроль над критическими активами — транзитные маршруты, редкоземельные металлы, цифровые технологии — и могут торговать доступом к ним сразу с обеими державами.
📌Хеджирование рисков — главный приоритет. Средние державы не отдают свою лояльность Вашингтону или Пекину, а находятся в постоянном балансировании выгод и издержек. Так, например, Индия одновременно входит в БРИКС и ШОС с Китаем, но также и в QUAD под эгидой США. Эр Рияд и Абу-Даби в военной сфере сотрудничают с Вашингтоном, а в сфере «зелёных» и AI-сделок ориентируются на Пекин.
📌Хрупкая пирамида доверия. Окно возможностей сузится, если один центр силы начнёт вести диалог из позиции «всё или ничего». Когда критическая масса «балансирующих» государств склонится к одному полюсу, полицентричность схлопнется и биполярность снова станет «жёсткой».
Текущая международная ситуация не соответствует в полной мере содержанию метафоры «холодной войны». Однако как эвристический инструмент «новая холодная война» помогает улавливать долгосрочные тренды — возрастающую взаимную недоверчивость, гонку вооружений и прокси-конфликты — даже в отсутствии жёсткой «биполярной географии».
Стрельцов Д.В.2024. Новая «холодная война». Глобальное и восточноазиатское измерения. Международные процессы. 22;2(77):7-2
Сегодняшняя международная ситуация в экспертных дискуссиях все чаще сравнивается с холодной войной. Однако насколько в действительности текущие тенденции развития мировой политики описываются этой метафорой? Ответ на этот вопрос ищет профессор Д.В.Стрельцов.
Тест на биполярность
🔕Критерий: наличие двух жёстко оформленных военных блоков.
📍Сегодня: у США сеть военных союзников сохранилась и расширилась, тогда как «анти-Запад» и «Глобальный Юг» — скорее, клубы единомышленников без общей военно-политической стратегии.
🔕Критерий: паритет в военной, экономической и технологической сферах»
📍Сегодня: По ВВП ППС и технологиям Китай догоняет или уже догнал США, но нет симметричной ядерной модели, обеспечивающей рычаг в виде взаимно гарантированного уничтожения.
🔕Идеологическое противостояние: жесткое противостояние и образ Другого как экзистенциального врага
📍Сегодня: девальвация жёстких идеологий. Вместо парадигмального противостояния «социализм vs капитализм» мы наблюдаем борьбу за трактовку универсальных норм.
Парадоксы полицентричности
📌Политика à la carte. Полицентричность выросла из глобализации: десятки средних и региональных держав получили контроль над критическими активами — транзитные маршруты, редкоземельные металлы, цифровые технологии — и могут торговать доступом к ним сразу с обеими державами.
📌Хеджирование рисков — главный приоритет. Средние державы не отдают свою лояльность Вашингтону или Пекину, а находятся в постоянном балансировании выгод и издержек. Так, например, Индия одновременно входит в БРИКС и ШОС с Китаем, но также и в QUAD под эгидой США. Эр Рияд и Абу-Даби в военной сфере сотрудничают с Вашингтоном, а в сфере «зелёных» и AI-сделок ориентируются на Пекин.
📌Хрупкая пирамида доверия. Окно возможностей сузится, если один центр силы начнёт вести диалог из позиции «всё или ничего». Когда критическая масса «балансирующих» государств склонится к одному полюсу, полицентричность схлопнется и биполярность снова станет «жёсткой».
Текущая международная ситуация не соответствует в полной мере содержанию метафоры «холодной войны». Однако как эвристический инструмент «новая холодная война» помогает улавливать долгосрочные тренды — возрастающую взаимную недоверчивость, гонку вооружений и прокси-конфликты — даже в отсутствии жёсткой «биполярной географии».
Стрельцов Д.В.2024. Новая «холодная война». Глобальное и восточноазиатское измерения. Международные процессы. 22;2(77):7-2
Встречайте новое интервью!
Поговорили с доктором исторических наук Евгенией Олеговной Обичкиной о влиянии истории на современные социально-политические процессы во Франции, характерных чертах французского общества, политическом профиле президента Эммануэля Макрона, а также месте Франции в Европейском союзе и мировой политике.
📍Евгения Олеговна — крупнейший специалист по вопросам современной внешней и внутренней политики Франции. Однако её экспертиза не ограничивается сегодняшним днем: в начале научной карьеры фокус исследований был сосредоточен на народной ментальности во Франции накануне Великой французской революции.
🔎Евгения Олеговна получила профессиональное признание в России и за рубежом. Она дает экспертные комментарии для ведущих российских изданий, среди которых РБК, РИА Новости, Известия, Национальная служба новостей и др. Неоднократно читала лекции в Институте политических наук Парижа в качестве приглашенного профессора.
Желаем приятного просмотра! «ВКонтакте», Rutube
@mgimo_nauka
Поговорили с доктором исторических наук Евгенией Олеговной Обичкиной о влиянии истории на современные социально-политические процессы во Франции, характерных чертах французского общества, политическом профиле президента Эммануэля Макрона, а также месте Франции в Европейском союзе и мировой политике.
📍Евгения Олеговна — крупнейший специалист по вопросам современной внешней и внутренней политики Франции. Однако её экспертиза не ограничивается сегодняшним днем: в начале научной карьеры фокус исследований был сосредоточен на народной ментальности во Франции накануне Великой французской революции.
🔎Евгения Олеговна получила профессиональное признание в России и за рубежом. Она дает экспертные комментарии для ведущих российских изданий, среди которых РБК, РИА Новости, Известия, Национальная служба новостей и др. Неоднократно читала лекции в Институте политических наук Парижа в качестве приглашенного профессора.
Желаем приятного просмотра! «ВКонтакте», Rutube
@mgimo_nauka
Пять лет без ДРСМД — уроки и перспективы
2 августа 2024 года исполнилось пять лет со дня прекращения действия Договора о ликвидации ракет средней и меньшей дальности (ДРСМД). Подписанный в Вашингтоне 8 декабря 1987 г., он стал первым разоруженческим соглашением периода «второй разрядки» и одним из главных его символов. Современная ситуация, в которой эскалация стала доминирующим трендом, напоминает о тех временах главным образом ревизией результатов «делового сотрудничества».
Небезупречные договор
📌Асимметричность. США как экспедиционная морская держава оказывались в более выгодном положении относительно СССР как сухопутной державы. Советский Союз ликвидировал почти в два раза больше ракет, чем Соединенные Штаты.
📌Ограниченность. Договор не затрагивал морские и воздушные системы, по которым США превосходили СССР. На январь 1991 года соотношение американских ядерных крылатых ракет «Томагавк» морского базирования и их российских аналогов С-10 «Гранат» оценивалось как 350 против 146, а их носителей — 86 против 30 в пользу американцев.
Неожиданные бенефициары
🔕Двусторонний характер ограничений сделал бенефициарами ДРСМД ряд третьих держав — главным образом Китай. В процессе переговоров Пекин отнюдь не был сторонним наблюдателем: он выступил против учёта в ДРСМД ядерных арсеналов Франции и Великобритании, так как опасался создания прецедента для ограничения собственного потенциала.
🔕Поскольку Китай никогда не был связан условиями ДРСМД, к 2010 году он смог развернуть дальнобойные ракетные системы DF-21C/D и DF-26 (до 4 000 км), значительная часть которых имеет двойное оснащение и обладает противокорабельными возможностями.
Тревожное будущее
📍Расширение НАТО создало предпосылки для проецирования угрозы России через размещение наземных ракет меньшей дальности на территории новых членов альянса в Восточной Европе.
📍Структура американских союзов в Азиатско-Тихоокеанском регионе создает возможность одновременного проецирования силы в отношении Китая и России. Возможность «убить двух зайцев одной ракетой» должна представляться особенно привлекательной в контексте планов США по одновременному сдерживанию Москвы и Пекина.
📍Усиление американской военной угрозы в АТР будет стимулировать российско-китайское военное сближение. Оно станет дополнительной предпосылкой для формирования полноценного военного союза.
📍Страны, согласившиеся разместить у себя американские системы, станут носителями рисков возрастания разрушительности войны,возникающей вследствие гонки вооружений .
Отмена ДРСМД превратила европейскую проблему 1980-х в глобальную треугольную гонку США–Россия–Китай. Если не удастся разработать многосторонний режим ограничений, мир вступит в новый виток эскалации наземных ядерно-ракетных сил.
Чеков А.Д. 2024. Пять лет без ДРСМД — уроки и перспективы. Россия в глобальной политике. 5:194-215
2 августа 2024 года исполнилось пять лет со дня прекращения действия Договора о ликвидации ракет средней и меньшей дальности (ДРСМД). Подписанный в Вашингтоне 8 декабря 1987 г., он стал первым разоруженческим соглашением периода «второй разрядки» и одним из главных его символов. Современная ситуация, в которой эскалация стала доминирующим трендом, напоминает о тех временах главным образом ревизией результатов «делового сотрудничества».
Небезупречные договор
📌Асимметричность. США как экспедиционная морская держава оказывались в более выгодном положении относительно СССР как сухопутной державы. Советский Союз ликвидировал почти в два раза больше ракет, чем Соединенные Штаты.
📌Ограниченность. Договор не затрагивал морские и воздушные системы, по которым США превосходили СССР. На январь 1991 года соотношение американских ядерных крылатых ракет «Томагавк» морского базирования и их российских аналогов С-10 «Гранат» оценивалось как 350 против 146, а их носителей — 86 против 30 в пользу американцев.
Неожиданные бенефициары
🔕Двусторонний характер ограничений сделал бенефициарами ДРСМД ряд третьих держав — главным образом Китай. В процессе переговоров Пекин отнюдь не был сторонним наблюдателем: он выступил против учёта в ДРСМД ядерных арсеналов Франции и Великобритании, так как опасался создания прецедента для ограничения собственного потенциала.
🔕Поскольку Китай никогда не был связан условиями ДРСМД, к 2010 году он смог развернуть дальнобойные ракетные системы DF-21C/D и DF-26 (до 4 000 км), значительная часть которых имеет двойное оснащение и обладает противокорабельными возможностями.
Тревожное будущее
📍Расширение НАТО создало предпосылки для проецирования угрозы России через размещение наземных ракет меньшей дальности на территории новых членов альянса в Восточной Европе.
📍Структура американских союзов в Азиатско-Тихоокеанском регионе создает возможность одновременного проецирования силы в отношении Китая и России. Возможность «убить двух зайцев одной ракетой» должна представляться особенно привлекательной в контексте планов США по одновременному сдерживанию Москвы и Пекина.
📍Усиление американской военной угрозы в АТР будет стимулировать российско-китайское военное сближение. Оно станет дополнительной предпосылкой для формирования полноценного военного союза.
📍Страны, согласившиеся разместить у себя американские системы, станут носителями рисков возрастания разрушительности войны,
Отмена ДРСМД превратила европейскую проблему 1980-х в глобальную треугольную гонку США–Россия–Китай. Если не удастся разработать многосторонний режим ограничений, мир вступит в новый виток эскалации наземных ядерно-ракетных сил.
Чеков А.Д. 2024. Пять лет без ДРСМД — уроки и перспективы. Россия в глобальной политике. 5:194-215
Образы Северного морского пути в российском официальном дискурсе (2008-2024)
Как в официальной риторике современной России описывается Северный морской путь (СМП)? Никита Липунов исследует дискурсивную эволюцию образа СМП в государственных стратегических документах и выступлениях лидеров России с 2008 по 2024 год. Исследователь приходит к выводу: в публичной политике сложились два конкурирующих, но переплетённых образа
СМП — как национального транспортного пути и как международного коридора.
Два конкурирующих образа: «свой» и «мировой»
📌В 2008 году в «Основах государственной политики в Арктике» СМП впервые появляется как «национальная единая транспортная коммуникация». В этом определении зашифрована суверенная логика:Арктика — наше пространство, СМП — для внутренней связанности Севера.
📌По мере роста грузопотока и политического интереса к Арктике язык, описывающий СМП, усложнялся. Начиная с 2019 г. в документах стратегического планирования Северному морскому пути уделяется все больше внимания. СМП начинает описываться как «международный транспортный коридор». Такой термин переносит фокус с внутреннего использования на интеграцию России в глобальную логистику, особенно в связке с Азией.
Упражнение в риторике
🔕Интересно, что разные ведомства и уровни власти используют разную лексику. В документах Совбеза или МИДа доминируют термины «коммуникация», «национальный», «связь». В материалах Минэкономразвития, Минтранса, Минвостокразвития чаще фигурируют «коридор», «глобальный», «транзит».
🔕«Коммуникация» почти всегда сопровождается эпитетом «национальная», тогда как «коридор» чаще маркируется как «международный» или «глобальный».
🔕Первый терминологический блок подчеркивает внутреннюю связанность и суверенитет, второй — глобальную интеграцию и логистическую привлекательность.
Амбиции — глобальные, трафик — внутренний
📌Несмотря на усилия России представить СМП как «альтернативу Суэцу и Малакке», реальные показатели транзита остаются скромными. Даже в рекордном 2024 году подавляющее большинство перевозок — это каботаж (внутренние грузоперевозки между портами России).
📌Международный образ СМП — это пока скорее стратегический проект, чем отражение действительности. Тем не менее, «интернационализация» образа СМП продолжается — обсуждается сопряжение СМП с китайским «Полярным шелковым путём» и другими маршрутами евразийской интеграции. Эта динамика формирует необходимость выработки чёткого и стратегически последовательного образа СМП — и в документах, и в политической риторике.
Подробнее: Липунов Н.С. Образы Северного морского пути в российском официальном дискурсе (2008-2024). Международная аналитика. 2025. 16(1):78-98
#Международная_Аналитика
@mgimo_nauka
Как в официальной риторике современной России описывается Северный морской путь (СМП)? Никита Липунов исследует дискурсивную эволюцию образа СМП в государственных стратегических документах и выступлениях лидеров России с 2008 по 2024 год. Исследователь приходит к выводу: в публичной политике сложились два конкурирующих, но переплетённых образа
СМП — как национального транспортного пути и как международного коридора.
Два конкурирующих образа: «свой» и «мировой»
📌В 2008 году в «Основах государственной политики в Арктике» СМП впервые появляется как «национальная единая транспортная коммуникация». В этом определении зашифрована суверенная логика:
📌По мере роста грузопотока и политического интереса к Арктике язык, описывающий СМП, усложнялся. Начиная с 2019 г. в документах стратегического планирования Северному морскому пути уделяется все больше внимания. СМП начинает описываться как «международный транспортный коридор». Такой термин переносит фокус с внутреннего использования на интеграцию России в глобальную логистику, особенно в связке с Азией.
Упражнение в риторике
🔕Интересно, что разные ведомства и уровни власти используют разную лексику. В документах Совбеза или МИДа доминируют термины «коммуникация», «национальный», «связь». В материалах Минэкономразвития, Минтранса, Минвостокразвития чаще фигурируют «коридор», «глобальный», «транзит».
🔕«Коммуникация» почти всегда сопровождается эпитетом «национальная», тогда как «коридор» чаще маркируется как «международный» или «глобальный».
🔕Первый терминологический блок подчеркивает внутреннюю связанность и суверенитет, второй — глобальную интеграцию и логистическую привлекательность.
Амбиции — глобальные, трафик — внутренний
📌Несмотря на усилия России представить СМП как «альтернативу Суэцу и Малакке», реальные показатели транзита остаются скромными. Даже в рекордном 2024 году подавляющее большинство перевозок — это каботаж (внутренние грузоперевозки между портами России).
📌Международный образ СМП — это пока скорее стратегический проект, чем отражение действительности. Тем не менее, «интернационализация» образа СМП продолжается — обсуждается сопряжение СМП с китайским «Полярным шелковым путём» и другими маршрутами евразийской интеграции. Эта динамика формирует необходимость выработки чёткого и стратегически последовательного образа СМП — и в документах, и в политической риторике.
Подробнее: Липунов Н.С. Образы Северного морского пути в российском официальном дискурсе (2008-2024). Международная аналитика. 2025. 16(1):78-98
#Международная_Аналитика
@mgimo_nauka
Геополитический вакуум и отношения по расчёту
После ухода США из Афганистана в 2021 году эта страна оказалась в новой реальности. Для Китая это стало окном возможностей. Пекин воспринял смену режима как шанс утвердиться в ключевом географическом узле Евразии. О том, какую стратегию в Афганистане продвигает Пекин, рассуждает Георгий Мачитидзе.
Сдержанное признание
📌Китай не признал власть талибов официально, но первым среди крупных держав начал выстраивать устойчивые дипломатические связи с Кабулом. Пекин оставил посольство, прислал нового посла, принял дипломата от талибов.
📌При этом Китай заявил, что эти шаги не означают международного признания. Такая двусмысленная формула позволяет КНР осторожно балансировать между интересом к афганским ресурсам и страхом перед международными санкциями.
Безопасность прежде всего
📍Вопреки распространённым мифам, главной причиной китайской активности в Афганистане остаётся не литий или медь, а угроза нестабильности. Китай боится экспорта терроризма — особенно со стороны ИГИЛ-Хорасан и пакистанских талибов, угрожающихпроектам «Пояса и пути» и безопасности в Синьцзяне .
Отношения по расчету с обеих сторон
📌Талибы, несмотря на дружелюбную риторику, тоже действуют с осторожностью. Они боятся оказаться в «долговой ловушке» и не хотят зависимости от Пекина. При этом они отчаянно нуждаются в инвестициях, международной легитимации и экономическом росте, а Китай остаётся одним из весьма немногочисленных крупных игроков, готовых к хоть какому-то взаимодействию.
Что в будущем?
📍С одной стороны, Китай боится инвестировать в нестабильный Афганистан. С другой — если он не вложится, то может упустить шанс нагеополитическое закрепление в ключевом регионе.
📍Резкие шаги противоречат традиции китайской дипломатии, поэтому дипломатические, экономические и гуманитарные контакты будут расширяться постепенно.
📍Основная цель Китая — сохранить контроль над стабильностью на периферии, получить доступ к сырью и избежать радикализации приграничных территорий.
Подробнее: Мачитидзе Г.Г. Современная афганская политика Китая: сдержанный прагматизм. Восток (Orients). 2025. 1:147-156
@mgimo_nauka
После ухода США из Афганистана в 2021 году эта страна оказалась в новой реальности. Для Китая это стало окном возможностей. Пекин воспринял смену режима как шанс утвердиться в ключевом географическом узле Евразии. О том, какую стратегию в Афганистане продвигает Пекин, рассуждает Георгий Мачитидзе.
Сдержанное признание
📌Китай не признал власть талибов официально, но первым среди крупных держав начал выстраивать устойчивые дипломатические связи с Кабулом. Пекин оставил посольство, прислал нового посла, принял дипломата от талибов.
📌При этом Китай заявил, что эти шаги не означают международного признания. Такая двусмысленная формула позволяет КНР осторожно балансировать между интересом к афганским ресурсам и страхом перед международными санкциями.
Безопасность прежде всего
📍Вопреки распространённым мифам, главной причиной китайской активности в Афганистане остаётся не литий или медь, а угроза нестабильности. Китай боится экспорта терроризма — особенно со стороны ИГИЛ-Хорасан и пакистанских талибов, угрожающих
Отношения по расчету с обеих сторон
📌Талибы, несмотря на дружелюбную риторику, тоже действуют с осторожностью. Они боятся оказаться в «долговой ловушке» и не хотят зависимости от Пекина. При этом они отчаянно нуждаются в инвестициях, международной легитимации и экономическом росте, а Китай остаётся одним из весьма немногочисленных крупных игроков, готовых к хоть какому-то взаимодействию.
Что в будущем?
📍С одной стороны, Китай боится инвестировать в нестабильный Афганистан. С другой — если он не вложится, то может упустить шанс на
📍Резкие шаги противоречат традиции китайской дипломатии, поэтому дипломатические, экономические и гуманитарные контакты будут расширяться постепенно.
📍Основная цель Китая — сохранить контроль над стабильностью на периферии, получить доступ к сырью и избежать радикализации приграничных территорий.
Подробнее: Мачитидзе Г.Г. Современная афганская политика Китая: сдержанный прагматизм. Восток (Orients). 2025. 1:147-156
@mgimo_nauka
Феодосий Вятка: «вологодский след» в истории русской церкви эпохи Ивана Грозного
История Русской церкви XVI века — это не только канонические реформы и соборы, но и сложная конфигурация борьбы за власть. Историк Андрей Усачев обращает внимание на предпосылки и последствия создания резервной царской резиденции в Вологде в 1560-е гг. — событие, которое, несмотря на свою значимость, во многом осталось в тени опричнины.
Церковь как политический институт
🔕В статье впервые в такой полноте реконструируется «вологодская сеть», сложившаяся в Москве в 1570–1580-е годы. Анализ показывает, что высокий статус Вологодской кафедры объясняется не столько административной логикой, сколько личным влиянием духовника царя. Именно Феодосий Вятка, будучи ближайшим лицом к Ивану IV, добился:
📍назначения «вологодцев» на ключевые епископские кафедры;
📍сохранения за Вологодской епархией стратегических территорий (часть Поморья);
📍продвижения в московскую церковную иерархию выходцев из северных монастырей.
Парадоксы кулуарного влияния
📌Формально невысокий статус, но реальная власть. Феодосий долгое время не имел ни кафедры, ни высокого звания, но при этом его слово определяло кадровую политику Русской церкви.
📌Устойчивый статус Вологодской кафедры. Даже после утраты интереса царя к проекту царской резиденции в Вологде (после 1572 г.) епархия сохраняла за собой высокий ранг в церковной иерархии и продолжала удерживать стратегически важные территории, включая часть Поморья, ранее принадлежавшую Новгородской кафедре.
📌Смерть патрона и закат власти. После смерти Ивана IV 18 марта 1584 года система неформального влияния, выстроенная Феодосием Вяткой, начала стремительно рушиться. Уже в июле того же года Вологодская епархия была вынуждена вернуть Новгородской кафедре присоединённую в 1570–1571 гг. часть Поморья — важный символ утраты прежнего статуса.
Так завершилась «вологодская линия» в московской церковной политике,во многом державшаяся на воле одного человеке . После его ухода с политической сцены сама идея особого статуса Вологодской кафедры была демонтирована, а влияние северных монастырей в центре пошло на спад.
Подробнее: Усачев А.С. Вологодские интересы духовника Ивана IV Феодосия Вятки и русская церковь в последней трети XVI в. Древняя Русь. Вопросы медиевистики. 2024. 2:60-77
@mgimo_nauka
История Русской церкви XVI века — это не только канонические реформы и соборы, но и сложная конфигурация борьбы за власть. Историк Андрей Усачев обращает внимание на предпосылки и последствия создания резервной царской резиденции в Вологде в 1560-е гг. — событие, которое, несмотря на свою значимость, во многом осталось в тени опричнины.
Церковь как политический институт
🔕В статье впервые в такой полноте реконструируется «вологодская сеть», сложившаяся в Москве в 1570–1580-е годы. Анализ показывает, что высокий статус Вологодской кафедры объясняется не столько административной логикой, сколько личным влиянием духовника царя. Именно Феодосий Вятка, будучи ближайшим лицом к Ивану IV, добился:
📍назначения «вологодцев» на ключевые епископские кафедры;
📍сохранения за Вологодской епархией стратегических территорий (часть Поморья);
📍продвижения в московскую церковную иерархию выходцев из северных монастырей.
Парадоксы кулуарного влияния
📌Формально невысокий статус, но реальная власть. Феодосий долгое время не имел ни кафедры, ни высокого звания, но при этом его слово определяло кадровую политику Русской церкви.
📌Устойчивый статус Вологодской кафедры. Даже после утраты интереса царя к проекту царской резиденции в Вологде (после 1572 г.) епархия сохраняла за собой высокий ранг в церковной иерархии и продолжала удерживать стратегически важные территории, включая часть Поморья, ранее принадлежавшую Новгородской кафедре.
📌Смерть патрона и закат власти. После смерти Ивана IV 18 марта 1584 года система неформального влияния, выстроенная Феодосием Вяткой, начала стремительно рушиться. Уже в июле того же года Вологодская епархия была вынуждена вернуть Новгородской кафедре присоединённую в 1570–1571 гг. часть Поморья — важный символ утраты прежнего статуса.
Так завершилась «вологодская линия» в московской церковной политике,
Подробнее: Усачев А.С. Вологодские интересы духовника Ивана IV Феодосия Вятки и русская церковь в последней трети XVI в. Древняя Русь. Вопросы медиевистики. 2024. 2:60-77
@mgimo_nauka