Приехал в Астану на конференцию "Этнополитическая история улусов Джучи, Чагатая, Хайду и Могулистана", проводимую Институтом изучения истории улуса Джучи. Завтра буду читать доклад: " Роль Катванского и Таласского курултаев, в военно- политическом противостоянии Кайду и Борака во второй половине 60- х годов XIII века".
После завершения второго дня конференции состоялся закрытый показ документального фильма "Бату. Исторический детектив", в съёмках которого я принимал участие. На фото я с режиссёром фильма Рашидом Мусаевичем Нугмановым. Рашид Мусаевич - это легенда советского кинематографа. Он в том числе является режиссёром фильма "Игла", главную роль в котором сыграл Виктор Цой. Я очень рад, что он занялся популяризацией истории Монгольской империи и улуса Джучи, и что мне посчастливилось принять участие в этом проекте.
По поводу Таласского курултая 1269 года и почему он никак не был связан с "юридическим" распадом Монгольской империи. Сначала немного теории. Чингиз-хан разделил свое государство на улусы, в которых правили потомки четырех его сыновей от старшей жены Борте. Таким образом, основой административно-территориальной структуры Монгольской империи было ее разделение на улусы Джучи, Чагатая, Угедея и Толуя. В 50-е годы XIII века это деление усложнилось. Улус одного из сыновей Толуя Хулагу, занимавший огромные территории Ирана и Ирака, стал наследственным владением, в котором правили его потомки.
В каком- то смысле, история Монгольской империи – это история этих пяти улусов, объединенных под властью каана, выбранного общем решением представителей правящей династии и племенной аристократии. Процессы децентрализации в 60-е годы привели к ослаблению власти верховного правителя и усилению власти региональных улусных ханов. Но, говорить о «распаде» Монгольской империи можно лишь весьма условно, имея ввиду прекращение функционирования общегосударственной системы, замкнутой на каане. Даже после обретения реальной политической независимости все пять улусов представляли собой единое идеологическое пространство, объединенное правящей династией Чингизидов. С точки зрения династии никакого «юридического» распада не было и быть не могло, так как он автоматически подразумевал подрыв легитимности отдельных улусных ханов. Они могли не признавать прав и полномочий конкретного каана и совершенно не стремились терять свой реальный суверенитет. Но, в то же время они никогда не отрицали саму идею чингизидского единства и теоретическую возможность подчинения. Именно с этим были связанны ряд попыток объединения улусов, наиболее известная из которых произошла в начале XIV века.
В каком- то смысле, история Монгольской империи – это история этих пяти улусов, объединенных под властью каана, выбранного общем решением представителей правящей династии и племенной аристократии. Процессы децентрализации в 60-е годы привели к ослаблению власти верховного правителя и усилению власти региональных улусных ханов. Но, говорить о «распаде» Монгольской империи можно лишь весьма условно, имея ввиду прекращение функционирования общегосударственной системы, замкнутой на каане. Даже после обретения реальной политической независимости все пять улусов представляли собой единое идеологическое пространство, объединенное правящей династией Чингизидов. С точки зрения династии никакого «юридического» распада не было и быть не могло, так как он автоматически подразумевал подрыв легитимности отдельных улусных ханов. Они могли не признавать прав и полномочий конкретного каана и совершенно не стремились терять свой реальный суверенитет. Но, в то же время они никогда не отрицали саму идею чингизидского единства и теоретическую возможность подчинения. Именно с этим были связанны ряд попыток объединения улусов, наиболее известная из которых произошла в начале XIV века.
Также важно учитывать, что в политиях традиционного общества право владения и политическое соподчинение – это зачастую разные вещи. Современному человеку это не всегда понятно. Наше понятие «суверенитет» со времен впервые сформулировавшего его Бодена – это как раз «неограниченная и бессрочная верховная власть монарха в государстве, принадлежащая ему в силу его естественного права», то есть соединение владения и соподчинения. В древности и средневековье это так, не работало, или работало далеко не всегда.
Простой вопрос: обладал ли каан в Монгольской империи до периода децентрализации 60—х годов именно неограниченной властью? Конечно нет. Он, к примеру, не имел права лишить статусный чингизидский род его улуса и юрта. Даже в период гиперцентрализации 50-х годов максимум на что решился Менгу, это поставить во главе улусов Джучи и Чагатая женщин регентш при малолетних улусных ханах. Более того, даже разгромленные и частично уничтоженные Угедеиды небыли лишены своих владений, в том числе и потомки Гуюка. Если вспомнить более ранние времена, то попытка Угедея перевести в свое владение две племенные тысячи, отданные в свое время Толую Чингиз-ханом, привели к открытому конфликту каана с нойонами во главе с Шиги-Кутуку.
Именно поэтому появление тамги на монетах джучидских ханов, являвшейся декларацией права владения улусом и юртом, не может рассматриваться как признак «сепаратизма» или объявления формального суверенитета. Они имели на нее полное право, просто потому, что владели и улусом и юртом со времен Джучи и Бату. В истории чингизидской нумизматики есть масса примеров того, как владельцы улусов были и статусно, и в реально-политическом плане (то есть даже не имели полного реального суверенитета) подчинены более крупному правителю, но при этом совершенно спокойно размещали на чеканенных в их владениях монету свою тамгу и даже иногда свое имя. Наиболее ярким примером является сын Гуюка Хоку, который после прихода к власти Менгу получил во владение коренной юрт своего отца на Эмиле. Он всю свою политическую карьеру был напрямую подчинен Хубилаю, воевал против Ариг-Буги. В то же время в 60-е годы XIII века на эмильских монетах спокойно размещалась угедеидская тамга. Другой пример – Чагатаид сын Борака Дува. Большую часть своей политической карьеры он подчинялся Кайду, по инвестуре которого стал ханом улуса Чагатая. Затем после его смерти, оспаривая лидерство у Угедеидов, он подчинился каану. На подчинении Тэмуру была выстроена вся политическая программа Дувы. Он получал от Юань реальную военную помощь. И тем не менее, и при Кайду и после его смерти известны именные монеты Дувы с его тамгой.
Так что тамга на монетах Менгу-Тимура напрямую никак не может свидетельствовать о том, что он провозгласил себя «независимым ханом».
Простой вопрос: обладал ли каан в Монгольской империи до периода децентрализации 60—х годов именно неограниченной властью? Конечно нет. Он, к примеру, не имел права лишить статусный чингизидский род его улуса и юрта. Даже в период гиперцентрализации 50-х годов максимум на что решился Менгу, это поставить во главе улусов Джучи и Чагатая женщин регентш при малолетних улусных ханах. Более того, даже разгромленные и частично уничтоженные Угедеиды небыли лишены своих владений, в том числе и потомки Гуюка. Если вспомнить более ранние времена, то попытка Угедея перевести в свое владение две племенные тысячи, отданные в свое время Толую Чингиз-ханом, привели к открытому конфликту каана с нойонами во главе с Шиги-Кутуку.
Именно поэтому появление тамги на монетах джучидских ханов, являвшейся декларацией права владения улусом и юртом, не может рассматриваться как признак «сепаратизма» или объявления формального суверенитета. Они имели на нее полное право, просто потому, что владели и улусом и юртом со времен Джучи и Бату. В истории чингизидской нумизматики есть масса примеров того, как владельцы улусов были и статусно, и в реально-политическом плане (то есть даже не имели полного реального суверенитета) подчинены более крупному правителю, но при этом совершенно спокойно размещали на чеканенных в их владениях монету свою тамгу и даже иногда свое имя. Наиболее ярким примером является сын Гуюка Хоку, который после прихода к власти Менгу получил во владение коренной юрт своего отца на Эмиле. Он всю свою политическую карьеру был напрямую подчинен Хубилаю, воевал против Ариг-Буги. В то же время в 60-е годы XIII века на эмильских монетах спокойно размещалась угедеидская тамга. Другой пример – Чагатаид сын Борака Дува. Большую часть своей политической карьеры он подчинялся Кайду, по инвестуре которого стал ханом улуса Чагатая. Затем после его смерти, оспаривая лидерство у Угедеидов, он подчинился каану. На подчинении Тэмуру была выстроена вся политическая программа Дувы. Он получал от Юань реальную военную помощь. И тем не менее, и при Кайду и после его смерти известны именные монеты Дувы с его тамгой.
Так что тамга на монетах Менгу-Тимура напрямую никак не может свидетельствовать о том, что он провозгласил себя «независимым ханом».
Интересный сюжет из «Тарихи Олджайту» Кашани, раскрывающий важность официального признания власти джучидского хана юаньским кааном даже во времена Узбека. Судя по всему, речь идет о событиях 1313 года. Хан улуса Чагатая Исан-Буга находился в состоянии войны с кааном Баянту:
«А в это время Исен-бука, сын Дувы, стал мятежником по отношению к хану и хотел, чтобы Узбек был его другом и согласился с ним, чтобы он не нападал на него... Он отправил Узбеку сообщение, в котором говорилось, что хан сказал: «Узбек не достоин быть царем и не достоин быть принцем». Узбек разгневался, услышав эти горькие слова, и восстал против хана. Близкий к нему эмир сказал Узбеку: «Если хочешь знать мое мнение, не бунтуй против хана, потому что он — тень Бога, и, следуя за ним, ты сможешь господствовать над всеми народами и держаться в стороне от всех проблем. Лучше дружить и следовать за ним».
После этого разговора Узбек отказался от альянса с Исан-Бугой. Он отправил посольство к каану и объявил о своем подчинении, а затем посольство в Иран к ильхану Олджайту в котором предлагал мир.
«А в это время Исен-бука, сын Дувы, стал мятежником по отношению к хану и хотел, чтобы Узбек был его другом и согласился с ним, чтобы он не нападал на него... Он отправил Узбеку сообщение, в котором говорилось, что хан сказал: «Узбек не достоин быть царем и не достоин быть принцем». Узбек разгневался, услышав эти горькие слова, и восстал против хана. Близкий к нему эмир сказал Узбеку: «Если хочешь знать мое мнение, не бунтуй против хана, потому что он — тень Бога, и, следуя за ним, ты сможешь господствовать над всеми народами и держаться в стороне от всех проблем. Лучше дружить и следовать за ним».
После этого разговора Узбек отказался от альянса с Исан-Бугой. Он отправил посольство к каану и объявил о своем подчинении, а затем посольство в Иран к ильхану Олджайту в котором предлагал мир.
Текст моего доклада о роли Катванского и Таласского курултаев в противостоянии чингизидских улусов во второй половине 60-х годов 13 века. Всё кратко и без ссылок. Более подробно и естественно с указанием источников и литературы я разбираю эти события в отдельной главе своей книги, которая выйдет в октябре этого года.
Любопытный момент по поводу прав и полномочий монгольских каанов в отношении региональных ханов. Каждый Каан после интронизации публично подтверждал ярлыки и пожалования своего предшественника. Это хорошо известный факт. Но, мог ли он их нарушить? Судя по всему нет. Джучиды в полемике с Хулагуидами по поводу спорных территорий всегда апеллировали к ярылыку Менгу. Но, почему Хулагуиды в ходе этой полемики никогда не отвечали отсылкой к ярылыку Хубилая? Ведь ярлык то был. О нём вскользь упоминает Рашид ад-Дин и прямо говорит Акнецри. Последний подробно описывает последовательность событий: получение Хулагу ярлыка, а затем убийство возмутившихся его содержанием Джучидов. Я полагаю дело состояло в том, что ярлык то Хулагу Хубилай выдал, но никакого права на это он не имел. Он не имел никакого отношения к завоеванию Ирана и Ирака, которое произошло при Менгу, а следовательно не имел юридических оснований лишать Джучидов территорий, которые им принадлежали по "праву меча".
Forwarded from джучидский летописец
Главные новости Казахстана - Tengrinews.kz
Рукопись XIV века о султане Жанибеке обнаружена в Турции
Редкая рукопись, написанная в честь султана Жанибека в 1334 году, была найдена казахстанским ученым во время исследовательской экспедиции в Стамбуле, передает корреспондент Tengrinews.kz.
В «Истории народа стрелков» Акнерци приводится досттчно загадочный эпизод, связанный с действиями внука Джучи и сына Орду Кули на Кавказе в 50-е годы XIII века:
«Их великий вождь, Хул, тот самый, который нескромно утверждал, что он подобен Богу и брат Бога, заболел подагрой. В результате этой болезни он совершил невыразимо злое и прискорбное дело. Они нашли неверующего еврейского врача [anhawat jhut mi bzhishk] и привели его к Хулу. Когда этот нечестивый и лживый врач увидел его болезнь, он установил противоядие: нужно было вспороть живот рыжеволосого мальчика, пока [мальчик] был еще жив, и [Хул] должен засунуть свои ноги в живот мальчика. [Монголы] немедленно послали в страну всадников, которые входили в христианские деревни, хватая мальчиков на улицах, а затем убегали, как волки. Родители детей преследовали их, крича и громко вопя и проливая горькие, жалкие слезы, но не могли освободить их. Вместо этого они возвращались в свои дома с скорбящими сердцами. Если они силой хватали своих детей, [монголы] стреляли стрелами в родителей. Так эти прискорбныее события произоходили из-за нечестивого еврея, пока число мальчиков с разорванными животами не достигло тридцати, но все равно ему не стало лучше. Когда нечестивый Хул понял, что он совершил такие ужасные деяния и ничто не помогло, он разгневался, жалея мальчиков. Он приказал, чтобы еврейского хакима привели к нему, чтобы ему вспороли живот и внутрнности скормили собакам. И [монголы] сделали это немедленно. Но после этого Хул сам погиб злой смертью. Его сын, Миган, затем сел на место Хула»
Хотя Патканов переводил заболевание, как «болезнь печени», вероятно, вариант Бедросяна ближе к реальности, учитывая и способ «лечения» и то, что это заболевание, склонность к которому передается генетически, было у Чингизидов крайне распространено. Сюжет можно трактовать двояко. С одной стороны, он может быть просто легендой, возникшей в результате напряженных отношений христиан и евреев в тот период. С другой стороны, он может отражать какую-то реально существовавшую в то время практику. Я не специалист по средневековой медицине и магии. Может быть кто-то сталкивался с описаниями подобных способов «лечения»? Возможно, что-то подобное применялось с внутренностями животных?
«Их великий вождь, Хул, тот самый, который нескромно утверждал, что он подобен Богу и брат Бога, заболел подагрой. В результате этой болезни он совершил невыразимо злое и прискорбное дело. Они нашли неверующего еврейского врача [anhawat jhut mi bzhishk] и привели его к Хулу. Когда этот нечестивый и лживый врач увидел его болезнь, он установил противоядие: нужно было вспороть живот рыжеволосого мальчика, пока [мальчик] был еще жив, и [Хул] должен засунуть свои ноги в живот мальчика. [Монголы] немедленно послали в страну всадников, которые входили в христианские деревни, хватая мальчиков на улицах, а затем убегали, как волки. Родители детей преследовали их, крича и громко вопя и проливая горькие, жалкие слезы, но не могли освободить их. Вместо этого они возвращались в свои дома с скорбящими сердцами. Если они силой хватали своих детей, [монголы] стреляли стрелами в родителей. Так эти прискорбныее события произоходили из-за нечестивого еврея, пока число мальчиков с разорванными животами не достигло тридцати, но все равно ему не стало лучше. Когда нечестивый Хул понял, что он совершил такие ужасные деяния и ничто не помогло, он разгневался, жалея мальчиков. Он приказал, чтобы еврейского хакима привели к нему, чтобы ему вспороли живот и внутрнности скормили собакам. И [монголы] сделали это немедленно. Но после этого Хул сам погиб злой смертью. Его сын, Миган, затем сел на место Хула»
Хотя Патканов переводил заболевание, как «болезнь печени», вероятно, вариант Бедросяна ближе к реальности, учитывая и способ «лечения» и то, что это заболевание, склонность к которому передается генетически, было у Чингизидов крайне распространено. Сюжет можно трактовать двояко. С одной стороны, он может быть просто легендой, возникшей в результате напряженных отношений христиан и евреев в тот период. С другой стороны, он может отражать какую-то реально существовавшую в то время практику. Я не специалист по средневековой медицине и магии. Может быть кто-то сталкивался с описаниями подобных способов «лечения»? Возможно, что-то подобное применялось с внутренностями животных?
В 2023 году вышла моя книга "Джучи. Несостоявшийся наследник", посвящённая старшему сыну Чингиз-хана. У меня осталось некоторое колличество экземпляров. Если есть желающие её приобрести, пишите мне на почту: porsinart@ gmail.com
В действительности, всё, что известно о решениях и статусе Таласского курултая, не позволяет предположить, что они имели столь глобальный характер. При этом есть ряд фактов, не вписывающихся в общепринятую трактовку событий. Согласно Рашид ад-Дину, сразу после победы в Гератской битве Абага получил официальный ярлык на правление от Хубилая. Вторая официальная интронизация Абаги состоялась 27 ноября 1270 года. На празднества по случаю этого события прибыло посольство из улуса Джучи, от Менгу-Тимура. Послы, выразившие поздравления и доставившие подарки, были приняты очень радушно. В другом месте Рашид ад-Дин говорит о пожаловании новым кааном улусов Абаге и Менгу-Тимуру, как о событиях, произошедших практически одновременно: «он назначил Абагу, старшего сына Хулагу, на место [его] отца во главе монголов и таджиков иранской земли, а улус Берке пожаловал Менгу-Тимуру» [Рашид ад-Дин, 1960, с. 168; Thackston, 1998-1999, р. 435].
Три сообщения: об одновременном пожаловании Хубилаем ярлыков Абаге и Менгу-Тимуру, о времени пожалования ярлыка Абаге (осень 1270 года) и о торжественном посольстве Менгу-Тимура в Ильханат с поздравлениями по поводу пожалования ярлыка Абаге, позволяют сделать вывод о том, что хан улуса Джучи получил инвестору от каана в то же время. Этот вывод подтверждается и статусом Менгу-Тимура в «Биографии Тэрела», где он в качестве подчиненного Хубилаю «вана» противопоставляется «мятежнику» Кайду. Очевидно, что этот его статус не мог быть утвержден в ходе первого посольства Тэрела в 1266-1267 году, основной целью которого было налаживание отношений с новым ханом улуса Джучи. Вероятно, ярлык Менгу-Тимуру был выдан Хубилаем также как и Абаге после окончательного решения проблемы, которую создавал Борак.
Три сообщения: об одновременном пожаловании Хубилаем ярлыков Абаге и Менгу-Тимуру, о времени пожалования ярлыка Абаге (осень 1270 года) и о торжественном посольстве Менгу-Тимура в Ильханат с поздравлениями по поводу пожалования ярлыка Абаге, позволяют сделать вывод о том, что хан улуса Джучи получил инвестору от каана в то же время. Этот вывод подтверждается и статусом Менгу-Тимура в «Биографии Тэрела», где он в качестве подчиненного Хубилаю «вана» противопоставляется «мятежнику» Кайду. Очевидно, что этот его статус не мог быть утвержден в ходе первого посольства Тэрела в 1266-1267 году, основной целью которого было налаживание отношений с новым ханом улуса Джучи. Вероятно, ярлык Менгу-Тимуру был выдан Хубилаем также как и Абаге после окончательного решения проблемы, которую создавал Борак.
Конечно, не стоит переоценивать реальных политических последствий этого юридического факта. Он позволял Менгу-Тимуру и Абаге укрепить уже занятые ими позиции во власти улусов и никак не снимал реальные противоречия, накопившиеся между чингизидскими семьями, которые периодически толкали их к войне. Но, в тоже время он говорит о том, что отсылки к единству империи, пусть и формальные, были еще крайне актуальны для легитимности улусных ханов.
Был задан вопрос о том, что в первую очередь стоит прочесть человеку, который хочет самостоятельно разобраться в истории Монгольской империи. Постепенно буду выкладывать наиболее базовые работы, необходимые для погружения в тему.