«Послезавтра» — медиа и подкаст об устойчивом развитии, природе и экологичном образе жизни

В новом сезоне подкаста «Послезавтра» ведущая Ангелина Давыдова и ее гости смотрят вглубь актуальных процессов, обсуждают концепции, которые их описывают.
«Зеленая энциклопедия» поможет вам оставаться в курсе экологических трендов и событий в России и мире.

Слушайте первые четыре выпуска:

Нефтеразливы. Чем опасны и как с ними бороться?

Мультикризис. Что это такое и почему касается каждого?

Опасная погода. Стало ли ее больше и можно ли к ней подготовиться?

Права природы: существуют ли они и кто их защищает?

Подписывайтесь на @poslezavtra_media ° ВК ° YT ° Instagram

Сегодня гастролирую!

Пункт номер 1, через 2 минуты, стрим у Галяминой. Буду говорить про подкаст и правомерность исторических парралелей

Пункт 2.

Я буду у самого ЗАХАРОВА! (я просто ну немного фэн сори) в "Прослушке" через 15 минут. Готовлюсь к каверзным вопросам (один наш косяк Андрей кстати уже нашел)

Пункт 3 (надеюсь последний на сегодня)

Наш собственный домашний и уютный стрим "Денер невозврата", где мы обсудим

Почему я вышел из Совета Депутатов мирной России

Статью про Элеанор Острем (про проблему безбилетника в экономике)

Волохонский будет говорить про повышение цен в России

Подпишитесь, не стесняйтесь!

Третий эпизод «Дела» называется "Суд" и рассматривает не только суды, какими мы привыкли их видеть, но и, конечно, практики внесудебного правоприменения — например, «тройки».

В соцсетях регулярно обсуждают разные «красные флаги» 🚩🚩 — то есть такие маркеры, которые показывают, что с человеком общаться не нужно. Например, если парень на первом свидании рассказывает гадости про бывшую. Такой вот показатель, что романтическое общение с этим человеком лучше отложить в кладовку (у вас есть такое место, где вещи могут лежать примерно вечность?).

🚩Страны с очень трудным прошлым, как наша, тоже должны иметь свои «красные флаги». Такие вещи, которые, взятые отдельно от контекста, могут не значить ничего или почти ничего — но при этом служат индикаторами того, что пора дёргать стоп-кран.

Возможно, введение в 28-м отделе полиции весной 2021 года плана «Крепость» (массовый недопуск адвокатов к задержанным во время митингов под заведомо надуманным предлогом «террористической опасности») вне контекста не является поводом бить во все колокола. Однако мне очень не хватает ответа на вопрос: а что является?

Каков протокол действий нас как общества, когда мы видим определённый набор признаков? И что вообще является такими признаками? Нужны детали!

Я сомневаюсь, что подкаст может дать ответ на этот вопрос, но мне хочется сделать его актуальным. Потому что я не верю, что когда-нибудь в истории появятся такие юристы, которые напишут Идеальные Законы, построят Идеальные Институты — и всё у всех будет хорошо. От общества ничего не зависит — но одновременно зависит всё. Такой вот парадокс.

В третьем эпизоде об особенностях суда в политически мотивированных преследованиях 1930-х годов и современности мы говорим с историком из «Мемориала» Иваном Шемановым и адвокатом Евой Левенберг из ОВД-Инфо.

Apple // Яндекс // Spotify // YouTube

👆👆Записали вчера с ребятами эфир (выйдет на днях). Кажется получилось достаточно провокативно, про власть Советов.👆👆

#моральная_подготовка_аудитории

Геннадий Зюганов решил помочь с продвижением подкаста "Дело 37/22"!

Несколько дней назад Съезд КПРФ принял заявление, в котором назвал ошибочным доклад Н. Хрущова на XX Съезде КПСС. Напомню, что этот доклад был посвящен критике культа личности Сталина. Был непубличным формально, но фактически о нем и его содержании знал весь Союз, так как партия была везде и до всей партии был доведен.

О причинах (настолько же низменных, насколько и комичных) хорошо написал мой коллега по "Денеру" Волохонский — так называемая самокастрация. Но нас же волнует не только сиюминутное, но и вечное тоже. Доклад Хрущова, как и вся Оттепель, был робкой и недостаточной, но все же попыткой партии самостоятельно переработать те ошибки и преступления, которые она совершила за 20 век. Ведь кроме доклада, были реабилитации, были амнистии. Реальность же такова, что сталинизм нанес очень мощный удар по левому движению, как коллективному движению масс за свое освобождение. Это понимают все, от моих товарищей левых до националистов близких к Обществу память будущее.

И речь не только об огромном количестве жертв политики сталинизма — людей жестокосердных это не впечатлит, ведь они в своем воображении находятся между Вислой и Одером в 1945. Насилие, ставшее краеугольным камнем проекта сталинизма (и сохраняющееся как базовый социальный паттерн как наследие видимо), противоположно в своей сути творчеству, демократии, развитию, радостному и достойному труду. Абсолютно любую хорошую вещь дополни насилием, и она превратится в свою противоположность.

Я не буду адвокатом КПРФ — партия с самого своего основания является реакционной по сути. Но скажу вам про других адвокатов, которым посвящен 4-й эпизод "Дело 37/22" — про тех людей, кто даже в самые темные моменты истории нашей страны, находил и находит в себе силы, быть трезвым, собранным и острым как бритва.

В выпуске мы говорим с автором книги "Дела репрессированных московских адвокатов" Дмитрием Шабельниковым и адвокатом Михаилом Бирюковым.

Apple // Яндекс // Spotify // YouTube // Podcast.ru

P.S. Если вам понравился подкаст, то, пожалуйста, не забудьте поставить лайк на той платформе, которой слушали (или на всех, где можете, если очень понравился). А еще если вы скинете его другу или подруге, одному или двум, то это очень поможет, потому что такое сарафанное радио гораздо эффективнее, чем какая-то реклама специализированная

5-эпизод "Дела.." один из моих любимых

В нем мы говорим, во-первых, об особенностях процеса этапирования человека после суда.

Вы знали, например, что слово "этап" с нами еще с царской каторги? Перемещаясь на Восток, приговоренные шли по стране, законванные в кандалы. И каждый дневной переход заканчивался во вшивом и грязном остроге, где можно было переночевать, такой острог назывался этапом. Шли люди месяцами.

И хотя человечество сделало большие технологические шаги вперед, от место осуждения до места отбытия наказания достаточно большой путь и по этим дорогам едут не напрямую.

И через этот вопрос, а именно через вопрос дорог, которые связывают нашу невидимыми обыченому глазу пенитенциарными нитями, мы выходит на вопрос географии террора. Как и почему "как жемчужины" расположены зоны Пермского края вдоль Камы.

Говорит мы об этом с правозащитницей Ольгой Романовой и историком Михаилом Наконечным

Apple // Яндекс // Spotify // YouTube // Podcast.ru

Если вам понравился подкаст, то, пожалуйста, не забудьте поставить лайк на той платформе, которой слушали (или на всех, где можете, если очень понравился). А еще если вы скинете его другу или подруге, одному или двум, то это очень поможет, потому что такое сарафанное радио гораздо эффективнее, чем какая-то реклама специализированная

А если вам покажется, что Ольги в выпуске маловато (она очень харизматичная и было настоящей болью отрезать 50 минут интервью с ней), то вот вам другой контент: передача "Разговоры о самом важном" и выпуск с Ольгой Романовой, в котором она рассказывает, чем отличаются друг от друга тюрьмы, СИЗО и колонии, что такое «традиционные тюремные ценности» и как изменилась пенитенциарная система при Путине. Подписывайтесь на РОВ в телеграме, ютубе и инстаграме, а также заходите в бот, чтобы делиться своими историями!

Последние эпизоды "Дела 37/22"

Я и команда ребят вместе со мной сделали подкаст про политические репрессии. Он называется “Дело 37/22”.

В каждом эпизоде мы сравнивали отдельные структурные части государственного террора — исторические (сталинизм) и современные.

Мне нравится термин "государственный террор", потому что он точнее и более емко передает содержание того, что происходит и кто его осуществляет. Об этом будет в 8-м эпизоде (Осмысление), где мы говорим о переходном правосудии и памяти с Сашей Поливановой из Мемориала и юристом Николаем Бобринским.

В эпизоде номер 7 мы беседуем с Константином Котовым о том, что такое освобождение как юридический и бытовой процесс. А также говорим с авторкой книги "Холодное лето Хрущева" Мириам Добсон. Так как с Мириам мы беседовали на британском, то озвучена она голосом моей the partner in crime историком Дарьей Ганзенко.

Шестой эпизод посвящен месту отбытия наказания, чаще всего это колония, поэтому он так и назван "Колония". Для него мы говорили с историком Михаилом Наконечным, специалистом по смертности в ГУЛАГе. А про современность с освободившимся политузником(редкая птица) Юлианом Бояршиновым, фигурантом дела "Сети".

Вот эти эпизоды.

6. Колония
7. Освобождение
8. Осмысление


Первые 5 эпизодов

1. Заведение уголовного дела
2. Следствие
3. Суд
4. Адвокатура
5. Этапирование и география террора

“Дело” не вышло бы без помощи следующих людей:
Арена Ваняна (сценарии), Нины Березнер, Кати Дыбы (продюсирование), Александра Формозова (менеджмент), Лили Матвеевой (обложка), Ксении Казанцевой (джингл), Бадри Окуджавы (расшифровка), Кота с Воблой (звук), Владимира Волохонского и Дарьи Ганзенко

Послушать подкаст можно на всех основных подкаст-платформах:

Apple // Яндекс // Spotify // YouTube // Podcast.ru

Особенно прошу упирать на Яндекс, так как он наиболее доступен из России и важно там получить какое-то критическое количество лайков для целей продвижения. Делитесь, пожалуйста, подкастом с друзьями, оставляйте оценки и отзывы. Всем добра

Достаточно сложно искать плюсы в нынешнем положении эмигрé, но если какие-то и есть, то это возможность узнать опыт других стран. Попробовать другую еду, говорить на новом языке, посмотреть немецкий телек (сериалы тут тоже не оч как и у нас в основной своей массе)

Но для политически ориентированных людей это, конечно, еще и возможность узнать больше о политических системах.

Но и внутри России есть люди, кому интересно это все обсуждать и в данном случае я говорю о проекте "Пространство политика", которые запускают новый формат "ЗаГраницы" — офлайн дискуссии о политике разных стран и наднациональных объединений (типа ЕС). Первая встреча будет в "Циферблате" на Мойке.

Вот написал последнюю фразу и что-то затосковал, потому что хотелось бы лихо прокатиться на веле до этого Циферблате

Мне кажется, к беседе выше нужно пояснение. Ч.1

В разговорах, которые обычно ведёт оппозиция о будущем, есть некоторая трагикомическая недосказанность. Они обычно начинаются с возвышенной, но умалчиваемой ноты: «Мы оказались у власти». Дальше идёт импровизация — но в конституционно-старорежимных рамках: «реприватизация», «отмена армии», «пропаганда хорошего». Затем — пара аккордов под дых: «запретить глупых», «ввести конституционную монархию», «вернуться к золотому червонцу». Но ближе к исходу мы слышим всё ту же старую песню о главном, которую хочется обозначить как «верните Россию в 2011 год».

Тогда, может, и была автократия, но было ощущение, что путём мобилизации хороших против плохих получится обеспечить рост концентрации прогрессивных — а-ля Капков — чиновников во власти. Они и виски с либералами выпьют, и БГ на корпоративе подвыпив сыграет, и концерт Земфиры по Первому покажут.

Такой взгляд имеет под собой две сущностные проблемы:

1. Он преуменьшает те негативные явления, которые существовали в России в условном 2011 году. Стремительный рост неравенства — иду по-простому, смотрю на Джини. Установление контроля за финансированием политики и над СМИ. Сознательный курс на деполитизацию общества в целом. Игнорирование массовых нарушений прав человека в Чечне и убийства правозащитников (ну это же они, демшиза, да? и вообще — чеченцы дома взрывали, как иначе-то было?). Всё это кажется многим «адептам 2011 года» маргиналиями на полях ситуации, в которой надежда на борьбу всё же была. Соответственно, возврат к тем политическим реалиям видится как главная альтернатива происходящему.

2. Я не очень понимаю, почему это должны поддержать люди. Ну то есть понятно: некоторая нормальность, отсутствие войны и т.д. В задумке это может казаться неплохим, но ведь это в целом система координат, актуальная для не очень большой части граждан России. Все эти нарративы прошли мимо многих. Да, несколько миллионов человек отличают Александра Плющева от Майкла Наки. Однако мне сложно поверить, что Россия из текстов Елены Костюченко так уж будет рада каким угодно просвещённым реформаторам.

А теперь немного живого контекста. В России проходит муниципальная реформа, которая состоит в том, что уничтожаются и «оптимизируются» последние остатки демократии. Мудрые комментаторы из YouTube, конечно, знают, что это и не была демократия — и они даже, наверняка, правы. Но вот только люди не всегда это понимают и могут реагировать остро. Они знают, что их теперь будут слышать ещё меньше. После шикарных оптимизаций (медицина, образование, пенсии) их лишают единственной надежды — если не повлиять, то хотя бы побузить с результатом.

Отдельного внимания заслуживает трактовка происходящего как поглощения крупными (столичными по прописке и миллиардными по размеру стэков) капиталами мелких, которые теряют своё локальное влияние на происходящее. Ковальчуки, Ротенберги и прочие окончательно приватизируют государство — потому что с приватизацией отдельных его элементов они, в целом, уже справились.

И в этой ситуации левые, как мне кажется, должны продвигать единственно правильное решение — говорить о нулевом шаге для любых изменений через переоткрытие Советов, которые сейчас тысячами уничтожает власть. А также — советов на предприятиях и в учебных заведениях. Нулевой шаг — это значит, что в случае любой слабости нынешней власти, нужно призывать людей собираться в эти Советы, принимать на себя обязанности по управлению местами. И только такие структуры, обладающие демократической легитимностью, могут отправлять делегатов для любых конституционных предположений и реформаторских размышлений.

Собственно, идеальной я считаю ситуацию, когда все политические силы будут требовать наравне со свободой слова и судебной реформой переоткрытия Советов. Причём в отдельных аспектах это даже важнее — потому что в России существует катастрофическая нехватка демократической легитимности, которую точно не поправит никакой «выбор в Госдуму имени условного Собянина» (старую собаку новым трюкам не научишь).

И вот именно вокруг этой мысли я строил выступление у Рудого.