Здесь только порхают
Над берегом птицы
Да белая чайка
Над морем резвится:
Кричит, веселится
Она на просторе =
Других рыбаков
Не знавало здесь море…
Лишь рыбы морские
Не ведают грусти;
Кричат, пролетая,
Печальные гуси.

Осмотревшись вокруг, он не увидел ни растений, ни цветов. Исчез и волшебный туман. Горные пики обрушились, лес стоял обожженный.

Когда Сунь У-кун учинил бунт в небесных чертогах, божественный Эрлан и его семь братьев с горы Мэйшань разрушили владения Сунь У-куна, не оставив здесь камня на камне.

Стало прахом то, что было
Драгоценными камнями,
Высохли ручьи в ущельях,
Не покрыты склоны мхами.

= Отец наш, Великий Мудрец! Неужели вы вернулись?… После того как вас увели на небо, мы попали в беду; ни днем, ни ночью не дают нам покоя охотники. Они гоняются за нами с луками и арбалетами, с желтыми соколами и злыми собаками, расставляют сети, ловят нас на крючья. Вот почему мы боимся даже нос высунуть и забыли о прежних играх и забавах. Мы стараемся забиться в самые отдаленные уголки пещеры. Когда нас начинает мучить голод, мы украдкой выходим на склон горы и питаемся травой, жажду утоляем родниковой водой. Но сейчас, услыхав ваш голос, мы осмелились встретить вас и просить вашей помощи и защиты.
= Да всех, старых и малых, не больше тысячи, = отвечали те.
= Но прежде, = сказал Великий Мудрец, = в моем подчинении было сорок семь тысяч духов, куда же они делись?
= Как только вас не стало здесь, = сказали тут обезьяны, = нашу гору поджег бодисатва Эрлан, и половина ее обитателей погибла в огне. Спаслись лишь те, которые успели броситься в колодец, в воду горных потоков или же укрыться под железным мостом. Когда огонь перестал бушевать и дым немного рассеялся, мы вышли и увидели, что все наши плодовые деревья обгорели и нам нечем больше поддерживать свое существование. Тогда половина из тех, кто остался в живых, разбрелась по другим местам. Ну, а мы остались здесь влачить жалкое существование. Но за последние два года, после того как появились охотники, нас стало вдвое меньше... Они убивают нас отравленными стрелами, сдирают с нас шкуру, отделяют мясо от костей, а затем приготовляют из своих жертв различные блюда в сое, в уксусе или же делают рассолы. В общем, готовят из нас всякие приправы и закуски. Тех же, кто попадает в сети, они берут живыми, обучают прыгать через обруч, стоять на голове, бить в барабан, заставляют ходить по улицам, бить в гонги и проделывать самые невероятные номера для увеселения прохожих.

= Танский монах не разбирается в том, что хорошо и что плохо. На протяжении всего пути я сражался со всякими оборотнями и чертями, применил все свои способности, чтобы победить злого духа, а монах, несмотря на это, обвинил меня в злодеяниях и не пожелал больше считать меня своим учеником.

Внимательно осмотревшись, он вдруг заметил в южной стороне огромное количество всадников, = их было более тысячи человек. Все они были вооружены мечами и копьями и имели при себе соколов и собак.

Волны по морю ходили,
И луна и солнце скрылись,
Тигром ветер налетал
Он рычал, ломая сосны,
И в бамбуковую рощу
Он ворвался с горьким стоном,
Словно раненый дракон.

= Ступайте на южный склон горы, = приказал Великий Мудрец, = и снимите с убитых одежду. Постирайте ее: она вся в крови, и надевайте, когда будет холодно. Трупы побросайте в пучину. С лошадей сдерите шкуру и сшейте себе ботинки. Мясо засолите впрок. Луки, стрелы, пики, мечи возьмите себе, будете проделывать военные упражнения. Знамена принесите мне. Пригодятся.
Обезьяны бросились выполнять приказ. Великий Мудрец изорвал знамена врагов, выстирал их и сделал одно огромное разноцветное знамя, на котором написал: «На горе Цветов и плодов, а также в пещере Водного занавеса вновь восстановлен порядок. Великий Мудрец, равный небу».

Сунь У-кун каждый день созывал духов и оборотней, а так-же делал запасы продовольствия. О своем монашеском звании он нигде не упоминал. Гуманность его была велика, волшебные силы = могучи. Через некоторое время Сунь У-кун отправился к царям-драконам четырех морей, занял у них живительного дождя и чудесной росы и оросил ими гору, которая снова зазеленела. Затем он посадил ивы, тополя, сосны, кипарисы, персики, сливы, финики и множество других деревьев. Обезьяны зажили припеваючи, наслаждаясь покоем.

= Ученики мои, = сказал Сюань-цзан, = сейчас начинается опасная горная дорога. К тому же и лес здесь дремучий и густой, так что следует соблюдать осторожность. В этих местах, надо полагать, водится много разной нечисти… Чжу Ба-цзе, я что-то сильно проголодался, нельзя ли где-нибудь здесь попросить подаяния?

«Когда с нами был Сунь У-кун, = с горечью размышлял он, = он выполнял любое желание учителя. А теперь все заботы легли на меня. Вот уж не зря говорится: "Цену хвороста и пшена узнаешь лишь тогда, когда сам возьмешься за хозяйство; родительскую ласку может оценить лишь тот, кто сам воспитывает детей". Но ведь мне действительно не у кого просить подаяние".

= Да разве вы, учитель, не понимаете. Здесь, в западной стране, очень многие занимаются благотворительными делами и помогают монахам, а у Чжу Ба-цзе живот огромный, разве ему теперь до вас? Вот когда он сам наестся вдосталь, тогда и придет.

Здесь чудесные пели птицы,
Лили сосны густой аромат
И гуляли дикие звери
У дверей подземных палат;
А кругом зеленели травы,
Распускались цветы у воды.
Это = знаменье, что Трипитаке
Здесь нельзя пройти без беды.

О совершенствованье чувств
Помысли в жизни сей,
Чтоб смылась скверна всех грехов
С больной души твоей,
Бесчисленные, как песок
На гангских берегах,
Грехи твой омраченный дух
Отяготят в веках.

Волшебник, конечно, был так могуч, что даже двадцать таких монахов, как Чжу Ба-цзе и Ша-сэн не могли бы справиться с ним. И только потому, что Танскому монаху не суждено было умереть и он находился под покровительством духов и защитников буддизма, в воздухе появились духи тьмы и света Лю-дин и Лю-цзя, пять защитников буддизма, духи-хранители четырех стран света и восемнадцать духов-хранителей буддизма. Они помогли Чжу Ба-цзе и Ша-сэну.

Моя родина расположена в трехстах с лишним ли к западу отсюда. Называется она Баосянго. Я = принцесса, третья дочь правителя этой страны. Зовут меня Бай Хуа-сю. Тринадцать лет назад, в ночь на пятнадцатый день восьмой луны, в тот момент, когда я любовалась луной, меня унес бешеный ураган, вызванный волшебником. Волшебник сделал меня своей женой... С тех пор я живу здесь. Родила двоих детей. О своих родных я не имею никаких сведений и потеряла всякую надежду вернуться когда-нибудь домой. Я часто вспоминаю о своих родителях, но лишена даже возможности повидаться с ними.

= Сейчас, когда я спала у себя в комнате, во сне ко мне явился святой человек в золотых латах... Когда я была маленькой и жила у себя во дворце, я мечтала о достойном муже и дала обет, что если найду такого, то отправлюсь на знаменитую гору, поклонюсь святым местам и сделаю подношение монахам. Но, став твоей женой и проводя время в удовольствиях, я позабыла об этом. И вот во сне ко мне явился святой и потребовал, чтобы я выполнила свой обет. Когда он крикнул, я проснулась и поняла, что это был сон. Я тотчас же пошла к тебе, мой господин, чтобы рассказать об этом, но неожиданно увидела привязанного к столбу монаха. Умоляю тебя, мой господин, выполни мое скромное желание и сжалься над ним. Тогда я смогу выполнить данный мною обет и поднести подаяние этому монаху. Не знаю только, согласишься ли ты на это.

Чжу Ба-цзе и Ша-сэн не переставали ссориться, обвинять друг друга то в одном, то в другом. Сюань-цзан едва успевал мирить их.

И, в счастье соревнуясь,
Здесь весел каждый дом,
Высокий спорит терем
С блистательным дворцом.
Террасы высотою
В десятки тысяч чжан;
Как пестрые знамена,
Дворцы Хуанчайдянь,
На золотых ступенях
У яшмовой стены,
На лестницах дворцовых =
Придворные чины.

Я хотела еще высказать вам свое заветное желание и почтительно просить вас, государь-отец, пожалеть свою дочь и направить к пещере Боюэ на горе Ваньцзышань войско, чтобы расправиться с волшебником, спасти меня и вернуть ко двору.

Ба-цзе ринулся прямо в заросли густой травы и терновника. Колючки раздирали ему кожу на голове, царапали лицо, но он не чувствовал боли. Как подкошенный повалился Чжу Ба-цзе в траву и тут же уснул. Однако он немного высунул ухо, чтобы слышать, что делается, и сквозь сон до него доносился шум боя. Между тем, увидев, что Ша-сэн остался в одиночестве, волшебник ринулся на него. Ша-сэн, не ожидая этого, совершил оплошность, и волшебник утащил его к себе в пещеру.