С большим удовольствием прочитала «Кошачью философию» Джона Грея для первого книжного клуба. Было интересно, что пишет о котиках политолог, друг Исайи Берлина и Д. Г. Балларда, к тому же адепт философского пессимизма. Разочарование в идее прогресса заметно во многих работах Грея — доля безнадежности позволяет ему делать довольно точные прогнозы (еще в 90-х Грей предупреждал мир о разрушительном потенциале, зашитом в модель глобального свободного рынка, а в 2016 предсказал первую победу Трампа).
Грей уже писал книгу о животных-компаньонах, она стала бестселлером в 2002 году, на заре «поворота к животным» в гуманитарных науках. Книга называлась «Соломенные псы. Мысли о людях и других животных». В ней Грей развенчал иллюзорную веру западной философии в то, что человеческие животные стоят «выше» остальных видов и живут вне ограничений природы. Еще тогда он высказал аргумент, что прогресс рациональной мысли не гарантирует долгосрочной защиты от проявления нашим видом тяги к насилию, вражде и разрушению.
Лейтмотив обеих книг — скромность, или как говорит Грей — анти-высокомерие, что хорошо заметно в таких заявлениях, как «сознание переоценено» (позиция против ранжирования видов по критерию когнитивных способностей мало где высказывалась так четко, при том, что Грей не относит себя к области критических исследований животных и не пользуется ее терминологией).
«Кошачья философия» написана в память о двух бирманских и двух бурманских котиках Грея, последний из которых умер в 2020 в возрасте 23 лет. Кошки появляются на страницах книги как анархисты без коммуны (так как они не создают иерархий) и эгоисты без эго (так как сосредоточены на простых радостях, несмотря на то, что именно кошки фигурируют в мемах как искатели мирового господства).
Котики у Грея по-настоящему похожи на котиков: самодостаточные, смелые (не складывают лапы в случае катастрофы), жизнерадостные оппортунисты, профессиональные уклонисты и эксперты по лавированию — часто не ждут ничего хорошего от людей и долго решаются на сотрудничество.
В конце книги Грей предлагает 10 рекомендаций, которые кошки могли бы дать своим тревожным, несчастным, застенчивым человеческим спутникам, чтобы помочь им (нам) «жить менее неловко». Они включают такие пункты как «не ищите смысла в своих страданиях», «лучше быть равнодушными к другим людям, чем чувствовать, что вы обязаны их любить» или «спите ради радости сна». (По мне, лучший список целей на 2025!)
В процессе обсуждения «Кошачьей философии» несколько раз вспоминали книгу испанского философа Сусаны Монсо, которая анализирует исследования когнитивных способностей и социального поведения животных. Поэтому к следующему онлайн-клубу 25 января (сб) читаем книгу «Опоссум Шредингера. Смерть в мире животных», переведенную в 2023 издательством Individuum. Подробности в организационном чате. Участие, как обычно, бесплатное, нужна лишь подписка на канал.
#книги
Грей уже писал книгу о животных-компаньонах, она стала бестселлером в 2002 году, на заре «поворота к животным» в гуманитарных науках. Книга называлась «Соломенные псы. Мысли о людях и других животных». В ней Грей развенчал иллюзорную веру западной философии в то, что человеческие животные стоят «выше» остальных видов и живут вне ограничений природы. Еще тогда он высказал аргумент, что прогресс рациональной мысли не гарантирует долгосрочной защиты от проявления нашим видом тяги к насилию, вражде и разрушению.
Лейтмотив обеих книг — скромность, или как говорит Грей — анти-высокомерие, что хорошо заметно в таких заявлениях, как «сознание переоценено» (позиция против ранжирования видов по критерию когнитивных способностей мало где высказывалась так четко, при том, что Грей не относит себя к области критических исследований животных и не пользуется ее терминологией).
«Кошачья философия» написана в память о двух бирманских и двух бурманских котиках Грея, последний из которых умер в 2020 в возрасте 23 лет. Кошки появляются на страницах книги как анархисты без коммуны (так как они не создают иерархий) и эгоисты без эго (так как сосредоточены на простых радостях, несмотря на то, что именно кошки фигурируют в мемах как искатели мирового господства).
Котики у Грея по-настоящему похожи на котиков: самодостаточные, смелые (не складывают лапы в случае катастрофы), жизнерадостные оппортунисты, профессиональные уклонисты и эксперты по лавированию — часто не ждут ничего хорошего от людей и долго решаются на сотрудничество.
В конце книги Грей предлагает 10 рекомендаций, которые кошки могли бы дать своим тревожным, несчастным, застенчивым человеческим спутникам, чтобы помочь им (нам) «жить менее неловко». Они включают такие пункты как «не ищите смысла в своих страданиях», «лучше быть равнодушными к другим людям, чем чувствовать, что вы обязаны их любить» или «спите ради радости сна». (По мне, лучший список целей на 2025!)
В процессе обсуждения «Кошачьей философии» несколько раз вспоминали книгу испанского философа Сусаны Монсо, которая анализирует исследования когнитивных способностей и социального поведения животных. Поэтому к следующему онлайн-клубу 25 января (сб) читаем книгу «Опоссум Шредингера. Смерть в мире животных», переведенную в 2023 издательством Individuum. Подробности в организационном чате. Участие, как обычно, бесплатное, нужна лишь подписка на канал.
#книги
Во время подготовки к лекции для ГЭС-2 (о животных с необычными телами в экономике внимания) пересмотрела «Человека-слона» (1980) и его современную версию — «Другого человека» (2024). И там и там уродство предстает средством привлечения внимания и, как следствие, денег, уплаченных за зрелище (в цирке 19 века и немейнстримном театре 21-го, соответственно), но отношение условной толпы к физическому дефекту (как минимум, внешне) радикально противоположное.
В 2024 человек-слон не должен ходить в мешке, при встрече с ним люди не выказывают отвращения, никто не называет его тело «извращенным и деградировавшим» — а именно так представляет «уродца» Джозефа Меррика научному сообществу доктор-благодетель (молодой и симпатичный Энтони Хопкинс). В неолиберальной культуре даже «человек-слон» может вести полноценную жизнь и, при желании, радикально преобразиться с помощью экспериментальных лекарств или пластических хирургов. Вопрос уже не в общественной реакции на уродство, а в том, сможет ли человек с деформированным лицом ужиться сам с собой будучи рефлексирующим субъектом.
Почему я пишу об этом здесь? В отрыве от темы лекции задумалась о том, что некоторые визуально шокирующие болезни и «пороки развития» для удобства употребления в просторечии названы именами животных. Меррик страдает элефантиазисом (elephantiasis)* (он же нейрофиброматоз). Фильм «Человек-слон» начинается с красивых и тревожных кадров, наслаивающихся друг на друга: напуганная красавица — мать Меррика — «сливается» с изображениями слонов, намекая на все, что угодно, в том числе самое страшное — зачатие от слона.
Вспомнила и другие «дефекты» — заячью губу (хейлосхизис), волчью пасть (палатосхизис), кисть омара (эктродактилия) и рыбий глаз (частичная недостаточность лецитинхолестерин-ацилтрансферазы). Сюда же просится лошадиное лицо (удлиненный овал лица, отличный от глянцевых стандартов красоты) и нарушения походки — например, медвежья лапа (аддукция стопы).
«Другого человека», напротив, с животными никто не сравнивает. Не буду спойлерить, скажу только, что уродство представлено в фильме как карьерная возможность и преимущество перед обычным и даже симпатичным лицом. Интересно другое: то, что пялиться на людей с необычной внешностью теперь считается дурным тоном, объяснимо, а вот исчезла ли традиция использовать анималистические эпитеты для обозначения «зрелищных» болезней? (Как пишет Гвен Ханникат в Gender Violence in Ecofeminist Perspective, ассоциация с нечеловеческим животным почти всегда наделена негативным смыслом и, как правило, подразумевает оскорбление, обесценивание через «анимализацию»).
* В 1986 генетики Тибблз и Коэн предположили, что у Меррика был синдром Протея (атипичный рост костей и кожи), а не нейрофиброматоз.
#язык_спешисизма
В 2024 человек-слон не должен ходить в мешке, при встрече с ним люди не выказывают отвращения, никто не называет его тело «извращенным и деградировавшим» — а именно так представляет «уродца» Джозефа Меррика научному сообществу доктор-благодетель (молодой и симпатичный Энтони Хопкинс). В неолиберальной культуре даже «человек-слон» может вести полноценную жизнь и, при желании, радикально преобразиться с помощью экспериментальных лекарств или пластических хирургов. Вопрос уже не в общественной реакции на уродство, а в том, сможет ли человек с деформированным лицом ужиться сам с собой будучи рефлексирующим субъектом.
Почему я пишу об этом здесь? В отрыве от темы лекции задумалась о том, что некоторые визуально шокирующие болезни и «пороки развития» для удобства употребления в просторечии названы именами животных. Меррик страдает элефантиазисом (elephantiasis)* (он же нейрофиброматоз). Фильм «Человек-слон» начинается с красивых и тревожных кадров, наслаивающихся друг на друга: напуганная красавица — мать Меррика — «сливается» с изображениями слонов, намекая на все, что угодно, в том числе самое страшное — зачатие от слона.
Вспомнила и другие «дефекты» — заячью губу (хейлосхизис), волчью пасть (палатосхизис), кисть омара (эктродактилия) и рыбий глаз (частичная недостаточность лецитинхолестерин-ацилтрансферазы). Сюда же просится лошадиное лицо (удлиненный овал лица, отличный от глянцевых стандартов красоты) и нарушения походки — например, медвежья лапа (аддукция стопы).
«Другого человека», напротив, с животными никто не сравнивает. Не буду спойлерить, скажу только, что уродство представлено в фильме как карьерная возможность и преимущество перед обычным и даже симпатичным лицом. Интересно другое: то, что пялиться на людей с необычной внешностью теперь считается дурным тоном, объяснимо, а вот исчезла ли традиция использовать анималистические эпитеты для обозначения «зрелищных» болезней? (Как пишет Гвен Ханникат в Gender Violence in Ecofeminist Perspective, ассоциация с нечеловеческим животным почти всегда наделена негативным смыслом и, как правило, подразумевает оскорбление, обесценивание через «анимализацию»).
* В 1986 генетики Тибблз и Коэн предположили, что у Меррика был синдром Протея (атипичный рост костей и кожи), а не нейрофиброматоз.
#язык_спешисизма
Напоминаю, что 25 января (в субботу с 4 до 6 вечера по московскому времени) обсуждаем книгу Сусаны Монсо «Опоссум Шрёдингера. Смерть в мире животных».
Это вторая встреча книжного клуба и еще есть время к ней подготовиться — книга средняя по объему и легко читается. Участие бесплатное и только для подписчиков канала💓 Подробности в оргчате.
Это вторая встреча книжного клуба и еще есть время к ней подготовиться — книга средняя по объему и легко читается. Участие бесплатное и только для подписчиков канала
Please open Telegram to view this post
VIEW IN TELEGRAM
Для новой статьи читаю о зоофизиогномике — попытках понять характер человека и диагностировать, скажем, склонность к блуду или насилию по внешним признакам, выявляя совпадения с тем или иным видом животных.
Интересно, что в современной южно-корейской культуре процветает своего рода позитивная (лестная) зоофизиогномика. Сравнение внешности людей с животными в ЮК используется в индустрии красоты и не связано с намеком на уродства или пороки. Мода на выбор макияжа и стиля в соответствии с личным звериным типом быстро распространилась в другие страны Юго-Восточной Азии, включая Японию и Китай, и уже соблазнила нескольких западных бьюти-блогерок.
Красота щенячьего типа в ЮК считается самой милой и невинной из-за круглых, слегка опущенных глаз, мягкого овала лица и прямых бровей. Более холодный кошачий тип с приподнятыми (немного хищными) глазами, как у актрисы Хан Со-хи, — самый вожделенный, лидирует среди хотелок на приемах у пластических хирургов. Как рассказала подруга-кореянка, в погоне за треугольным подбородком некоторые женщины (и мужчины) расстаются с частями челюстной кости (а вот лисье лицо, которое иногда путают с кошачьим, популярно в Китае).
Напротив, птичий тип — небольшое лицо с маленьким ртом (вспомним макияж гейш) и круглыми глазами — хотят не все. Среди других типов встречаются олень, лягушка, кролик, хомяк (!), черепаха, рыба и даже змея (хотя, почему корейские блогеры причислили Скарлетт Йоханссон к последнему типу, я так и не поняла).
В этой практике животные в очередной раз служат посредниками капитализма и, ликвидируя буквальное разделение женщин на роковых красоток, милашек и дурнушек, включают людей с нестандартной внешностью в циклы активного потребления косметики. Фейс-позитив на службе гламура: даже лицо хомяка — красиво и может быть усовершенствовано, а потому служит показанием к потреблению.
С одной стороны, корейская азбука милых звериных лиц заигрывает с феминизмом и кажется знаком уважения к тем, кто не обладает кукольной или фатальной красотой. К тому же, животная линейка как будто противостоит спешисизму — ведь билет в бьюти-обзоры получают не только харизматичные животные, но и (в конвенциональном понимании) непривлекательные — например, лягушки и змеи.
С другой стороны, сравнение людей с животными с помощью трогательных картинок и размытых критериев позволяет в равных объемах продавать бесчисленные бьюти-продукты, услуги визажистов, стилистов и парикмахеров «кошечкам» и «хомякам», включая мужчин — тигров и бегемотов (шутка — линейка зверей для мужчин та же). В Корее использование парнями косметики не стигматизировано и животные типы лиц работают как гендерно-нейтральная система (наиболее востребованный тип — парень-щенок).
Каюсь, в юности сравнивала одноклассника с овчаркой (только поэтому он мне и нравился). А вы что думаете по поводу азиатской моды на животные лица? (Кстати, AI-тест звериных типов, который увидел во мне обладательницу 'chic cat face', причем на 100%, — бессовестный (как ему и положено капитализмом) льстец🐸 )
#животные_медиаторы
Интересно, что в современной южно-корейской культуре процветает своего рода позитивная (лестная) зоофизиогномика. Сравнение внешности людей с животными в ЮК используется в индустрии красоты и не связано с намеком на уродства или пороки. Мода на выбор макияжа и стиля в соответствии с личным звериным типом быстро распространилась в другие страны Юго-Восточной Азии, включая Японию и Китай, и уже соблазнила нескольких западных бьюти-блогерок.
Красота щенячьего типа в ЮК считается самой милой и невинной из-за круглых, слегка опущенных глаз, мягкого овала лица и прямых бровей. Более холодный кошачий тип с приподнятыми (немного хищными) глазами, как у актрисы Хан Со-хи, — самый вожделенный, лидирует среди хотелок на приемах у пластических хирургов. Как рассказала подруга-кореянка, в погоне за треугольным подбородком некоторые женщины (и мужчины) расстаются с частями челюстной кости (а вот лисье лицо, которое иногда путают с кошачьим, популярно в Китае).
Напротив, птичий тип — небольшое лицо с маленьким ртом (вспомним макияж гейш) и круглыми глазами — хотят не все. Среди других типов встречаются олень, лягушка, кролик, хомяк (!), черепаха, рыба и даже змея (хотя, почему корейские блогеры причислили Скарлетт Йоханссон к последнему типу, я так и не поняла).
В этой практике животные в очередной раз служат посредниками капитализма и, ликвидируя буквальное разделение женщин на роковых красоток, милашек и дурнушек, включают людей с нестандартной внешностью в циклы активного потребления косметики. Фейс-позитив на службе гламура: даже лицо хомяка — красиво и может быть усовершенствовано, а потому служит показанием к потреблению.
С одной стороны, корейская азбука милых звериных лиц заигрывает с феминизмом и кажется знаком уважения к тем, кто не обладает кукольной или фатальной красотой. К тому же, животная линейка как будто противостоит спешисизму — ведь билет в бьюти-обзоры получают не только харизматичные животные, но и (в конвенциональном понимании) непривлекательные — например, лягушки и змеи.
С другой стороны, сравнение людей с животными с помощью трогательных картинок и размытых критериев позволяет в равных объемах продавать бесчисленные бьюти-продукты, услуги визажистов, стилистов и парикмахеров «кошечкам» и «хомякам», включая мужчин — тигров и бегемотов (шутка — линейка зверей для мужчин та же). В Корее использование парнями косметики не стигматизировано и животные типы лиц работают как гендерно-нейтральная система (наиболее востребованный тип — парень-щенок).
Каюсь, в юности сравнивала одноклассника с овчаркой (только поэтому он мне и нравился). А вы что думаете по поводу азиатской моды на животные лица? (Кстати, AI-тест звериных типов, который увидел во мне обладательницу 'chic cat face', причем на 100%, — бессовестный (как ему и положено капитализмом) льстец
#животные_медиаторы
Please open Telegram to view this post
VIEW IN TELEGRAM