Это мы на ближайшую недельку обосновались в Антальи, в старом городе Калеичи. Я в отпуске, поэтому решила писать о том, что вижу, и короче, чем обычно 😎
Старый город называется Kaleiçi (буквально «внутри крепости»). Вот и мы трогаем крепость 🏰
Крепостная стена была построена в 159 году до н. э. при Аттале II, царе Пергама (это государство в Малой Азии времен после Александра Македонского). С именем царя связывают происхождение названия Антальи, ему стоит памятник🗽
Рассказывают, что при строительстве стены использовались надгробия с римского кладбища. Считается, что обломки памятников можно и сейчас увидеть в стене, но я встречала только надписи арабской вязью. Обычно это информация о постройке и правителе.
Еще тут хорошо сохранилась Часовая башня, бывшая частью стены. Часы на ней появились, конечно, позже, уже в XIX в. 🕰️
В 1970-е в Антальи стали активно заниматься наследием, восстанавливать, сохранять, вписывать развивающийся туризм в общий облик старого города. Здесь же находится региональный «Совет по консервации культурной собственности», буквально в соседнем с нами доме 🏩
Старый город называется Kaleiçi (буквально «внутри крепости»). Вот и мы трогаем крепость 🏰
Крепостная стена была построена в 159 году до н. э. при Аттале II, царе Пергама (это государство в Малой Азии времен после Александра Македонского). С именем царя связывают происхождение названия Антальи, ему стоит памятник
Рассказывают, что при строительстве стены использовались надгробия с римского кладбища. Считается, что обломки памятников можно и сейчас увидеть в стене, но я встречала только надписи арабской вязью. Обычно это информация о постройке и правителе.
Еще тут хорошо сохранилась Часовая башня, бывшая частью стены. Часы на ней появились, конечно, позже, уже в XIX в. 🕰️
В 1970-е в Антальи стали активно заниматься наследием, восстанавливать, сохранять, вписывать развивающийся туризм в общий облик старого города. Здесь же находится региональный «Совет по консервации культурной собственности», буквально в соседнем с нами доме 🏩
Please open Telegram to view this post
VIEW IN TELEGRAM
Please open Telegram to view this post
VIEW IN TELEGRAM
❤8🔥7🥰4
Forwarded from USSResearch
Алексей Бороненко обратил внимание на любопытные эпизод из статьи Мочалова Мария Алексеевна ШАМАН В МУЗЕЕ: ОПЫТ ИЗУЧЕНИЯ НАСЛЕДИЯ ИНДИГЕННОГО СООБЩЕСТВА В РЕГИОНЕ РЕСУРСНОГО ТИПА.
Фрагмент показывает яркий пример соединения модерного и традиционного мышления, где советская система и шаманские практики оказываются тесно переплетены. Это сочетание отражает гибридную реальность, в которой новые советские символы интегрировались в древние верования и практики, демонстрируя адаптацию и взаимопроникновение различных культурных кодов. Сам факт сохранения подвески шаманом и передачи её музею подчёркивает, что такая интеграция воспринималась не только как допустимая, но и ценная, усиливающая силу шаманского предмета благодаря дополнительному символическому смыслу.
И если Ленин - гриб, то советский закон - шмель!
Например, в музее хранится одна из самых известных и при этом «новых» подвесок - так называемый советский закон («вместилище советской власти», по словам самого шамана), представляющий собой металлическую открывающуюся коробочку (навершие шаманского наголовника), внутрь которой был положен засушенный шмель
Фрагмент показывает яркий пример соединения модерного и традиционного мышления, где советская система и шаманские практики оказываются тесно переплетены. Это сочетание отражает гибридную реальность, в которой новые советские символы интегрировались в древние верования и практики, демонстрируя адаптацию и взаимопроникновение различных культурных кодов. Сам факт сохранения подвески шаманом и передачи её музею подчёркивает, что такая интеграция воспринималась не только как допустимая, но и ценная, усиливающая силу шаманского предмета благодаря дополнительному символическому смыслу.
И если Ленин - гриб, то советский закон - шмель!
❤10👍9😁5🔥3
🏛️Про античный город Сагалассос
Развалины расположены в ~ 100 км к северу от Антальи, уже в другой провинции — Бурдур, в горах Тавр, недалеко от современного турецкого городка Агласун. Это название по сути искаженное «Сагалассос» («крепость в горах»): люди спустились со склона горы из-за землетрясений, разрушений города, проблем с водой, эпидемий.
Вообще люди жили здесь уже ранее XIV в. до н.э. (город называли Салавасса в хеттских документах), он был одним из крупных населенных пунктов Писидии. Тут и хетты, и лидийцы, и греки-колонисты, а потом Александр Македонский. Туристам даже показывают холм, на котором он поставил свой лагерь.
Потом были римляне: все сохранившиеся постройки на фото относятся к римскому периоду. Адриан сделал город столицей региона, в городе сложился культ императора (это такая государственная религия, когда каждый император почитается как бог или полубог). Среди находок — части пятиметровой статуи Адриана (голова и колоссальная нога в красивом сандалии :))
Проблема Сагалассоса в том, что при всем своем невероятном масштабе и упоминании в куче античных и не только источников, копать здесь начали в 1990-е 😳
До этого (если учитывать, что город покинули в ~XV в.) его посещали отдельные путешественники. Оставивших информацию, было что-то типа…трое: один из миссии Людовика XIV в начале XVII в., другие двое — искатели древностей в начале и в конце ХIX в. Про дальнейший период вики пишет «город не вызывал серьёзного археологического интереса вплоть до 1985 года».
Активная работа началась в 1990 г. По проекту Лёвенского католического университета (Бельгия). С тех пор каждый год сюда приезжают экспедиции, исследование ведётся системно, поработали с термами, библиотекой, макеллумом (это такой античный рынок), отреставрировали потрясающий фонтан с фигурами императоров (наверное, главный открыточный site здесь).
Чуть выше на горе стоит театр, достроенный в начале II в. н. э. Он как будто «вырезан» в склоне горы на высоте около 1600 м — это делает его одним из самых «высокогорных» римских театров. Еще он громадный: нашла цифру в ~9000 зрителей.
После жутких землетрясений VI–VII вв. здание осыпалось, но сегодня большая часть каменных сидений всё ещё держится: можно посидеть, подняться на самый верх, они поддерживают акустику.
Как я поняла, археологи пока не реставрирует театр, говорят, что слишком велик объём обрушившихся блоков. Его просветили лазерным сканером и собрали 3D-модель. Как я понимаю, вопрос, конечно, в финансировании.
Я сидела в театре и думала, сколько всего может быть под ногами. И еще о том, как играет с нами время, когда мы говорим о «работе наследия». Вот есть другой античный город — Перге. Он границах Анталии, раскопки там ведут с 1946, археологический музей Анталии полон потрясных находок оттуда, недавнюю значимую скульптуру нашли в 2020. Без малого 80 лет «наращивается» пространство наследия вокруг места и вещей оттуда, появляются свои герои и злодеи — как античного времени, так и современные. А Сагалассос как будто еще «зеленый», хотя и очень яркий, «город в облаках», рядом с которым (в Агласуне) только формируется туристическая инфраструктура, стягивающая другие разбросанные интересные места вокруг в единый маршрут. Археологический проект живет и полнится образами, создаваемыми теми, кто с ним работает (это очень междисциплинарная история, там и этнографы есть).
Вот, напоследок, цитата руководителя раскопок, ушедшего в 2021:
This first visit to Sagalassos turned my life upside down and formed the basis of all the ‘happy’ and ‘tragic’ moments I’ve experienced since then. The latter were offset by the many magical moments, like when an eagle accompanied us, barely two meters in front of our minibus, as we approached Ağlasun. It was as if we drove under the protection of Zeus himself. Or that one evening at dusk, when I turned over the intact head of the ‘smaller’ Dionysos from the Antonine Nymphaeum and the god stared at me, smiling. He seemed grateful to see the light of day again, after fourteen centuries.
— Marc Waelkens
Развалины расположены в ~ 100 км к северу от Антальи, уже в другой провинции — Бурдур, в горах Тавр, недалеко от современного турецкого городка Агласун. Это название по сути искаженное «Сагалассос» («крепость в горах»): люди спустились со склона горы из-за землетрясений, разрушений города, проблем с водой, эпидемий.
Вообще люди жили здесь уже ранее XIV в. до н.э. (город называли Салавасса в хеттских документах), он был одним из крупных населенных пунктов Писидии. Тут и хетты, и лидийцы, и греки-колонисты, а потом Александр Македонский. Туристам даже показывают холм, на котором он поставил свой лагерь.
Потом были римляне: все сохранившиеся постройки на фото относятся к римскому периоду. Адриан сделал город столицей региона, в городе сложился культ императора (это такая государственная религия, когда каждый император почитается как бог или полубог). Среди находок — части пятиметровой статуи Адриана (голова и колоссальная нога в красивом сандалии :))
Проблема Сагалассоса в том, что при всем своем невероятном масштабе и упоминании в куче античных и не только источников, копать здесь начали в 1990-е 😳
До этого (если учитывать, что город покинули в ~XV в.) его посещали отдельные путешественники. Оставивших информацию, было что-то типа…трое: один из миссии Людовика XIV в начале XVII в., другие двое — искатели древностей в начале и в конце ХIX в. Про дальнейший период вики пишет «город не вызывал серьёзного археологического интереса вплоть до 1985 года».
Активная работа началась в 1990 г. По проекту Лёвенского католического университета (Бельгия). С тех пор каждый год сюда приезжают экспедиции, исследование ведётся системно, поработали с термами, библиотекой, макеллумом (это такой античный рынок), отреставрировали потрясающий фонтан с фигурами императоров (наверное, главный открыточный site здесь).
Чуть выше на горе стоит театр, достроенный в начале II в. н. э. Он как будто «вырезан» в склоне горы на высоте около 1600 м — это делает его одним из самых «высокогорных» римских театров. Еще он громадный: нашла цифру в ~9000 зрителей.
После жутких землетрясений VI–VII вв. здание осыпалось, но сегодня большая часть каменных сидений всё ещё держится: можно посидеть, подняться на самый верх, они поддерживают акустику.
Как я поняла, археологи пока не реставрирует театр, говорят, что слишком велик объём обрушившихся блоков. Его просветили лазерным сканером и собрали 3D-модель. Как я понимаю, вопрос, конечно, в финансировании.
Я сидела в театре и думала, сколько всего может быть под ногами. И еще о том, как играет с нами время, когда мы говорим о «работе наследия». Вот есть другой античный город — Перге. Он границах Анталии, раскопки там ведут с 1946, археологический музей Анталии полон потрясных находок оттуда, недавнюю значимую скульптуру нашли в 2020. Без малого 80 лет «наращивается» пространство наследия вокруг места и вещей оттуда, появляются свои герои и злодеи — как античного времени, так и современные. А Сагалассос как будто еще «зеленый», хотя и очень яркий, «город в облаках», рядом с которым (в Агласуне) только формируется туристическая инфраструктура, стягивающая другие разбросанные интересные места вокруг в единый маршрут. Археологический проект живет и полнится образами, создаваемыми теми, кто с ним работает (это очень междисциплинарная история, там и этнографы есть).
Вот, напоследок, цитата руководителя раскопок, ушедшего в 2021:
This first visit to Sagalassos turned my life upside down and formed the basis of all the ‘happy’ and ‘tragic’ moments I’ve experienced since then. The latter were offset by the many magical moments, like when an eagle accompanied us, barely two meters in front of our minibus, as we approached Ağlasun. It was as if we drove under the protection of Zeus himself. Or that one evening at dusk, when I turned over the intact head of the ‘smaller’ Dionysos from the Antonine Nymphaeum and the god stared at me, smiling. He seemed grateful to see the light of day again, after fourteen centuries.
— Marc Waelkens
1❤13👍4🔥3🤩2
С докладом Место наследия в процессах культурной политики региона: случай Ханты-Мансийского АО – Югры выступит Юлия Сергеевна Шанина (м.н.с. ИЯЛИ КарНЦРАН)
Аннотация от докладчика:
В моем поле пространство хантыйской культуры, которая воспринимается в основном через natural religion, ханты и «хантыйские ритуалы» (что бы ни подразумевал говорящий под этим), стало местом политического столкновения. Одним акторам — представителям административного аппарата, некоренным госслужащим ХМАО разного уровня — в XXI веке потребовалось видеть элементы хантыйской культуры как объекты политики округа (в сфере культуры прежде всего) и строить в дальнейшем на этом новое брендирование территории, смещая фокус от исключительно индустриального имиджа региона. Другим — коренным интеллигентам, т.е. людям с достаточно авторитетным статусом общественника и нередко административными должностями – хотелось, с одной стороны, пролоббировать интересы «всех коренных жителей», прикрывая то, что, по их мнению, «чужие» видеть не должны и подсвечивая то, что можно видеть всем, и что нуждается, в особой государственной защите. Такой же привычный для хантыйской культуры паттерн избегания («вы не увидите то, что не должны увидеть») использует и третья сторона — жители стойбищ и поселков, которые порой требуют денег из госбюджета на жертвоприношения в духе привычных с советских времен патерналистических отношений с абстрактным воображаемым «государством» / «русскими» / «нефтяниками». Они же при случае обрушивают критику на неверные или опасные репрезентации хантыйской культуры в различных музеях, проектах. Четвертая группа акторов — сотрудники музеев, Центров нац. культуры, домов культуры — стараются учесть требования всех остальных, выбирая решения в зависимости от близости к той или иной социальной группе. В результате складывается сложное политическое поведение, основанное на взаимодействии описанных групп акторов и непосредственно влияющее на репрезентацию хантыйских ритуалов и хантыйской культуры в культурной политике региона. Важными категориями, влияющими на это поведение, становятся «их религия», «их сакральное», «наше священное», «наследие» и ощущение метафизической опасности от верного и неверного взаимодействия с миром духов и богов.
В своем докладе я предлагаю рассмотреть подробно этот процесс, и, прежде всего, вопросы, какое место в нем занимает феномен наследия и дискурс наследия, что исследования наследия могут привнести в анализ этого кейса.
Дискутанты:
Елена Анатольевна Пивнева – к.и.н, в.н.с. зав. Отделом Севера и Сибири ИЭА РАН;
Ксения Андреевна Гаврилова – к.и.н., независимый исследователь.
✨Подключиться✨
Please open Telegram to view this post
VIEW IN TELEGRAM
❤🔥6❤4👍3
2 дня назад не стало Пьера Нора — автора концепции мест памяти, историка, переосмыслившего историю и заложившего основы того, о чем я пишу в этом канале.
Его работы — точка входа в memory studies, которую вряд ли кто-то пропускал.
15 лет назад в «Этнографическом обозрении» было опубликовано интервью с Пьером Нора, его взяла Елена Филиппова. Я не буду пересказывать, лучше пере-/прочитать эти десять неуютно близких страниц.
Его работы — точка входа в memory studies, которую вряд ли кто-то пропускал.
15 лет назад в «Этнографическом обозрении» было опубликовано интервью с Пьером Нора, его взяла Елена Филиппова. Я не буду пересказывать, лучше пере-/прочитать эти десять неуютно близких страниц.
❤17💔15
Forwarded from Антрополог на районе
Антропологи возглавили Топ профессий по уровню безработицы в США
Печальные новости пришли к нам из Америки. Там Федеральный резервный банк Нью-Йорка выкатил статистику по состоянию на май 2025 года о том, какие сферы труда имеют самые высокие показатели безработицы в США. Ну и выяснилось, что на вершине списка находится антропология. Уровень безработицы среди антропологов составляет 9,4%, что стало самым высоким показателем среди 20 проанализированных сфер (почти на 1,5% выше ближайшего преследователя). Конечно можно позлорадствовать, что в тройку самых безработных специальностей вошли и программисты (компьютерные инженеры - 7,5% безработных), да и социологи не сильно отстали (6-е место - 6,7%). Но всё равно как-то обидно.
Однако причина проблемы вовсе не в том, что антропологи в США никому не нужны, а в том, что их там просто слишком много выпускают. Если посмотреть внимательнее на то, о каких данных идёт речь, что станет понятно, что речь скорее не об антропологах как таковых, а о выпускниках факультетов антропологии. Именно у них возникают проблемы с поиском работы. При этом важно учитывать, что под общим названием "антропология" в Америке скрываются сразу четыре направления: наиболее близкая нам культурная антропология (городская антропология входит туда), биологическая антропология (это где форму черепов измеряют), лингвистическая антропология (про роль языков в человеческом общении и культуре) и археология.
После Второй Мировой войны в Америке был бум развития высшего образования, и по всей стране открывались сотни университетов, многие из которых открывали у себя факультеты и кафедры по антропологии. В моменте это было очень удобно - ты только выучился на антрополога и почти тут же получаешь позицию на открывающейся кафедре антропологии в новом вузе. Но когда все эти многочисленные новые программы по антропологии начали производить тысячи выпускников в год, а вузы открываться перестали, то произошло "затоваривание" рынка труда, последствия которого остро ощущаются до сих пор. В США сейчас более 400 вузов, которые предлагают в том или ином виде обучение по антропологии (для сравнения - в России таких вузов с трудом набирается около десятка). И нет ничего удивительного в том, что не все выпускники программ антропологии находят работу по специальности.
Зато именно благодаря этим проблемам в США лучше всего развита прикладная антропология. Так как в академической сфере молодым антропологам найти работу очень сложно (количество рабочих мест в вузах ограничено), то многие из них начали искать, как можно применить антропологические знания и навыки в других сферах (от корпоративной антропологии до UX-исследований). И в итоге именно в этих "смежных" областях американским антропологам удалось добиться значительных успехов. Так что, как говорится, нет худа без добра. И весьма вероятно,что и нынешняя рекордная безработица среди американских антропологов приведет к открытию новых ниш в области прикладных исследований.
Печальные новости пришли к нам из Америки. Там Федеральный резервный банк Нью-Йорка выкатил статистику по состоянию на май 2025 года о том, какие сферы труда имеют самые высокие показатели безработицы в США. Ну и выяснилось, что на вершине списка находится антропология. Уровень безработицы среди антропологов составляет 9,4%, что стало самым высоким показателем среди 20 проанализированных сфер (почти на 1,5% выше ближайшего преследователя). Конечно можно позлорадствовать, что в тройку самых безработных специальностей вошли и программисты (компьютерные инженеры - 7,5% безработных), да и социологи не сильно отстали (6-е место - 6,7%). Но всё равно как-то обидно.
Однако причина проблемы вовсе не в том, что антропологи в США никому не нужны, а в том, что их там просто слишком много выпускают. Если посмотреть внимательнее на то, о каких данных идёт речь, что станет понятно, что речь скорее не об антропологах как таковых, а о выпускниках факультетов антропологии. Именно у них возникают проблемы с поиском работы. При этом важно учитывать, что под общим названием "антропология" в Америке скрываются сразу четыре направления: наиболее близкая нам культурная антропология (городская антропология входит туда), биологическая антропология (это где форму черепов измеряют), лингвистическая антропология (про роль языков в человеческом общении и культуре) и археология.
После Второй Мировой войны в Америке был бум развития высшего образования, и по всей стране открывались сотни университетов, многие из которых открывали у себя факультеты и кафедры по антропологии. В моменте это было очень удобно - ты только выучился на антрополога и почти тут же получаешь позицию на открывающейся кафедре антропологии в новом вузе. Но когда все эти многочисленные новые программы по антропологии начали производить тысячи выпускников в год, а вузы открываться перестали, то произошло "затоваривание" рынка труда, последствия которого остро ощущаются до сих пор. В США сейчас более 400 вузов, которые предлагают в том или ином виде обучение по антропологии (для сравнения - в России таких вузов с трудом набирается около десятка). И нет ничего удивительного в том, что не все выпускники программ антропологии находят работу по специальности.
Зато именно благодаря этим проблемам в США лучше всего развита прикладная антропология. Так как в академической сфере молодым антропологам найти работу очень сложно (количество рабочих мест в вузах ограничено), то многие из них начали искать, как можно применить антропологические знания и навыки в других сферах (от корпоративной антропологии до UX-исследований). И в итоге именно в этих "смежных" областях американским антропологам удалось добиться значительных успехов. Так что, как говорится, нет худа без добра. И весьма вероятно,что и нынешняя рекордная безработица среди американских антропологов приведет к открытию новых ниш в области прикладных исследований.
👍11👀6❤4🙏2
Forwarded from Журнал Паганеля
Postdoc in Urban Heritage and Spatial Justice 🇲🇦 Mohammed VI Polytechnic University
Что: Двухлетний постдок для урбаниста. Предстоит изучать проблемы сохранения культурного наследия и пространственное неравенство в городах Африки и Ближнего Востока
Где: Бен-Герир, Марокко
Сфера: Урбанистика, городская антропология
Гражданство: любое
Язык: английский; знание французского и/или арабского будет плюсом
Сроки: 2 года
Дедлайн для подачи: 28.06.2025
Узнать больше: https://tinyurl.com/maroccourban
#постдок #гуманитарное #африка #марокко
Знаете о вакансии или гранте? Расскажите нам!
Что: Двухлетний постдок для урбаниста. Предстоит изучать проблемы сохранения культурного наследия и пространственное неравенство в городах Африки и Ближнего Востока
Где: Бен-Герир, Марокко
Сфера: Урбанистика, городская антропология
Гражданство: любое
Язык: английский; знание французского и/или арабского будет плюсом
Сроки: 2 года
Дедлайн для подачи: 28.06.2025
Узнать больше: https://tinyurl.com/maroccourban
#постдок #гуманитарное #африка #марокко
Знаете о вакансии или гранте? Расскажите нам!
❤4👍2🔥2👀1
Forwarded from 1931.center
Радостный момент, когда рождается коллективная работа! В журнале РАНХИГСа «Шаги» вышел номер с разбором последних достижений в исследованиях архитектуры 1920—1930-х. Мы тоже внесли туда свои 5 копеек, и вообще получилось ожидаемо увлекательно и ценно. Момент ощущения команды и того, что перед нами ещё много завалов для разгребания и всяких открытий. Ниже тизеры:
Евгения Конышева делится по-настоящему глубоким анализом последних исследований истории советской архитектуры, оптимистично отмечая движение от традиционного искусствоведения в сторону междисциплинарных методов. Эта статья особенно ценна тем, что многие упомянутые тексты не прочитаны в России и их влияние ограничивается узким кругом специалистов.
Илья Печёнкин как всегда методично препарирует дискуссии вокруг феномена «сталинского» в истории архитектуры.
Вадим Басс рассказывает историю, как ленинградские архитекторы оказались участниками войны памяти сразу на двух постколониальных полях — местном (Ленинград как провинция) и национальном (советская архитектура освобождается от западной зависимости).
Далее снова Вадим Басс предлагает целую серию интервью с исследователями архитектуры 1920—1930-х с широким набором вопросов. Инсайд: эта идея спасла нескольких занятых исследователей, которые никак не могли закончить собственные статьи. Мы выделили мысли, которые больше всего отозвались нам самим, будем долбить в эти точки:
* Лев Масиель говорит о важности исследования роли заказчика в советской архитектуре (ура! наша любимая тема) и о том, как же осмыслить зарождение сталинского дискурса в архитектурной среде;
* Юлия Старостенко рассуждает, сколько ещё может оказаться уточняющих деталей и фактов, и куда эта архивная правда нас может привести;
* Ксения Малич делится идеями, как микроисторические подходы способны (и добавим, должны!) выходить на сложные общие вопросы. Замечательное исследование связей советских и британских архитекторов говорит не только о том, как устарел нарратив «заимствований», который так въелся в язык историков архитектуры, но и что сравнение это всегда способ увидеть белые пятна в наших знаниях о собственной истории;
* Николай Васильев ждёт от исследований глубины понимания практических аспектов проектирования и социальной жизни;
* Иван Невзгодин разбирает, как исследование местных немосковских сюжетов выводит на международный уровень;
* Александра Селиванова радуется, что уходит в прошлое песня о необходимости «отказа от политизации» истории архитектуры;
* и наконец, авторы этого канала, Константин Гудков и Александр Дуднев, говорят о доминировании (пока ещё, но мы это победим!) фокуса на архитекторах и стилях среди широкого круга исследователей, и особенно, популяризаторов авангарда, что хорошо видно на примере выставок. Мы также раскрываем секретный план большой публикации про архитектуру 1917—1941 Москвы, в которую мы закладываем потенциал для новых перспектив исследований, и которая совсем скоро (ххх) улетит в печать.
Евгения Конышева делится по-настоящему глубоким анализом последних исследований истории советской архитектуры, оптимистично отмечая движение от традиционного искусствоведения в сторону междисциплинарных методов. Эта статья особенно ценна тем, что многие упомянутые тексты не прочитаны в России и их влияние ограничивается узким кругом специалистов.
Илья Печёнкин как всегда методично препарирует дискуссии вокруг феномена «сталинского» в истории архитектуры.
Вадим Басс рассказывает историю, как ленинградские архитекторы оказались участниками войны памяти сразу на двух постколониальных полях — местном (Ленинград как провинция) и национальном (советская архитектура освобождается от западной зависимости).
Далее снова Вадим Басс предлагает целую серию интервью с исследователями архитектуры 1920—1930-х с широким набором вопросов. Инсайд: эта идея спасла нескольких занятых исследователей, которые никак не могли закончить собственные статьи. Мы выделили мысли, которые больше всего отозвались нам самим, будем долбить в эти точки:
* Лев Масиель говорит о важности исследования роли заказчика в советской архитектуре (ура! наша любимая тема) и о том, как же осмыслить зарождение сталинского дискурса в архитектурной среде;
* Юлия Старостенко рассуждает, сколько ещё может оказаться уточняющих деталей и фактов, и куда эта архивная правда нас может привести;
* Ксения Малич делится идеями, как микроисторические подходы способны (и добавим, должны!) выходить на сложные общие вопросы. Замечательное исследование связей советских и британских архитекторов говорит не только о том, как устарел нарратив «заимствований», который так въелся в язык историков архитектуры, но и что сравнение это всегда способ увидеть белые пятна в наших знаниях о собственной истории;
* Николай Васильев ждёт от исследований глубины понимания практических аспектов проектирования и социальной жизни;
* Иван Невзгодин разбирает, как исследование местных немосковских сюжетов выводит на международный уровень;
* Александра Селиванова радуется, что уходит в прошлое песня о необходимости «отказа от политизации» истории архитектуры;
* и наконец, авторы этого канала, Константин Гудков и Александр Дуднев, говорят о доминировании (пока ещё, но мы это победим!) фокуса на архитекторах и стилях среди широкого круга исследователей, и особенно, популяризаторов авангарда, что хорошо видно на примере выставок. Мы также раскрываем секретный план большой публикации про архитектуру 1917—1941 Москвы, в которую мы закладываем потенциал для новых перспектив исследований, и которая совсем скоро (ххх) улетит в печать.
steps.ranepa.ru
Шаги/Steps
Научный рецензируемый журнал
❤8👍3🤝3
Тема номера — «Парадигмы, подходы и теории в современной антропологии». В дискуссии по статье С. В. Соколовского
«Структуры современного антропологического
знания с позиций биологического разума и искусственного интеллекта» поучаствовали, к примеру, Н.В. Ссорин-Чайков, М.Л. Бутовская, А.Н. Ямсков, а еще коллеги по цеху «молодых ученых» — моя соавторка Наталия Любимова и автор телеграм канала «Иней на цветущей ежевике» Григорий Винокуров.
Есть и другие интересные статьи, а еще интервью с моей коллегой по отделу Еленой Петровной Батьяновой, чей вклад в североведение ну очень значительный.
Как редактор отдела рецензий, не могу не отметить выбранные авторами книги: одна посвящена работе Мартенс «Ее словами. Женская автобиография, 1845–1969», а другая — роману Мишеля Жана «Кукум» о жизни индейцев инну.
Please open Telegram to view this post
VIEW IN TELEGRAM
❤13👍5🔥4
✨Включение с КАЭР XVI
Тут сейчас можно послушать доклад
Нематериальное этнокультурное достояние в России: предметное поле и подходы к сохранению и
актуализации
Черных Александр Васильевич, доктор исторических наук, член-корреспондент РАН, директор Института
гуманитарных исследований Пермского федерального исследовательского центра УрО РАН (Пермь)
Тут сейчас можно послушать доклад
Нематериальное этнокультурное достояние в России: предметное поле и подходы к сохранению и
актуализации
Черных Александр Васильевич, доктор исторических наук, член-корреспондент РАН, директор Института
гуманитарных исследований Пермского федерального исследовательского центра УрО РАН (Пермь)
❤7🔥3
📍Счастье не за горами, но иногда под водой, под камерами или поломанное.
Этот арт-объект появился на набережной Камы в Перми в 2009 году по инициативе музея PERMM. Автор текста — Борис Матросов, надпись сначала была сделана из фанеры и стояла на парапете.
В биографии надписи много всего: затопление, гидроцикл снес букву Ч (потом сам восстановил), другой художник как-то заменил «счастье» на «смерть» (потом вернули как было, он заплатил штраф и у надписи установили камеры), потом надпись реконструировали и временно поставили «Временное счастье», а в 2023 сделали новую металлическую, устойчивую.
Когда я была в Перми в первый раз (лет 10 назад), надпись стояла почти на песочке — набережная тогда была куда менее благоустроенной и я совсем не помню кораблей. Всё выглядело немного случайно, но как это было обаятельно.
Этот арт-объект появился на набережной Камы в Перми в 2009 году по инициативе музея PERMM. Автор текста — Борис Матросов, надпись сначала была сделана из фанеры и стояла на парапете.
В биографии надписи много всего: затопление, гидроцикл снес букву Ч (потом сам восстановил), другой художник как-то заменил «счастье» на «смерть» (потом вернули как было, он заплатил штраф и у надписи установили камеры), потом надпись реконструировали и временно поставили «Временное счастье», а в 2023 сделали новую металлическую, устойчивую.
Когда я была в Перми в первый раз (лет 10 назад), надпись стояла почти на песочке — набережная тогда была куда менее благоустроенной и я совсем не помню кораблей. Всё выглядело немного случайно, но как это было обаятельно.
❤19🔥5🥰2