Я против особых надежд. Пространство, конечно, схлопывается, родных мест, людей, книг становится меньше, но еще что-то чувствуется с той стороны. Не факт, что после этого года будет что-то еще. Но ничего, по крайней мере какую-то дистанцию удастся пройти. Чего всем и желаю.

Поздравляю всех стихотворением Александра Галамаги, которое он написал в 1968-м перед своим последним годом. У него, 20-летнего, ощущение обреченности было гораздо выше.

а скоро
новый
ад
а скоро
новый год

Именно поездки делают явным, что своя жизненная хронология совсем нелинейна. Многие посещенные места оттягивают линейность, образуя такие увесистые кармашки: то есть я помню, что был и ходил по казахскому Тянь-Шаню или падал в речки под дальневосточным Горноводным, но это исчисляется не в годах, это не 2022 или 2024-й, это автономные зоны памяти, которые будут существовать вне любого моего возраста.

Думаю, что в поэтическом письме (и не только) мастерство, точность, статус кво — совершенно неудовлетворительные стали для меня категории. Это всегда держание в уме (в безуме) принципов формообразования, композиции, зрительского искусства (вот две мощные строфы — потом передышка — а тут фигасе — и финал окончательно добивает). Не остается никакой жалкости поэзии, хрупкости. Кроме того, я знаю, что если ты пишешь текст, он буксует, то просто силой опыта ты вытащишь финал, это дело техники. Но больше необязательно, конечно. Если текст выдохся на невзрачной строчке — чудесно. Пусть там и сидит.
Другое дело, что восприятие всегда ищет в финальных строчках финал, какими бы жалкими они ни были. И если начать реконструировать это ощущение «недоделанности», снова образуется мышца мастерства. Поэтому нужно не исследовать, а просто пробрасывать брошенность на полуслове, засыпающую усталость, недописанность от лени, вялость мысли по пути и прочее.

Пока в поездке — нет сил собрать всё за 2024-й год сделанное. Поэтому вот за 2023-й (всё равно в предыдущем доделано меньше, а этот список не публиковал):

Мои публикации и проекты за год:

Литературная критика:

Окраинная речь: о поэтике Александра Петрушкина (Урал, номер 7, 2023);

Пустошь ошеломительных и спокойных излишествО сборнике Бернара Рекишо «Фаустус и другие тексты»
(Горький);

Уязвимость связи: о посмертной книге Александра Петрушкина «Слепые пятна» (Флаги);

Исход (метавоспоминание об Андрее Левкине) (Вещь, №1, 2023);

Они зарывали имена в землю. О гетеронимах серии «InВерсия» (Вещь, №1, 2023);

Предисловие к книге Игоря Ванькова "Зил";

Кинокритика:

Тень, верная себе — «Михаэль» Карла Теодора Дрейера (Сеанс);

Грезы о войне — «Парад планет» Вадима Абдрашитова; (Сеанс)

МАШИНА ОТЛИЧИЙ: «МУХА» ДЭВИДА КРОНЕНБЕРГА (Искусство кино);

Кинематограф прерывистости: о фильмах Филипа Грёнинга (Синема Рутин, №2);

«День сурка» Гарольда Рамиса: повтор, ритуал и сексуальное желание (Синема Рутин);

Рецензия на сериал "Любовь и смерть" (Кинопоиск);

Арт-критика:

Лонгрид о свердловском андеграунде, часть 1, часть 2. (Нож);

Поставляжи, привычаи и членджи. Краткое введение в художественный мир Сандро Мокши (Нож);

Очерки:

Про лечение в наркологии (It's My City);

Прозаические публикации:

Ночной солдат (альманах "разницы");
Батончики России (ROAR, №11);
Дичь: дышу в затылок лесной (Хижа);

Интервью:

Интервью Рэйчел ДюПлесси (Нож, совместно с Кириллом Азерным, перевод Лизы Хереш);
Интервью Александра Кана (Нож, совместно с Володей Кошелевым);

Мои интервью:

Воздух книжных желаний (для "Носорога");
Руслан Комадей: «Художественная литература дает опыт, который невозможно получить другим способом» (для платформы "Френдли");

Издательское:

Лин Хеджинян "Слепки движения";
Журнал "Здесь" №14;
Рэйчел Блау ДюПлесси "Черновики 1-38, Гул";
Игорь Ваньков "Зил";

Курсы:

Семинар «Война/письмо: и, или, как, не» для лаборатории "Транслита";

Лекции:

Насилие и технологии в современной поэзии (для Библиотеки поэзии);
Поэзия как свидетельство: стихи во время катастрофы (для Библиотеки поэзии)

Проекты:

Составление 7 подборок для антологии "Десять измерений".

Подкасты:

Катя Морозова о расщеплении времени и тревожности, о женском письме и свидетельстве материнства;

Александр Скидан о безумии Ницше, о трикстерах и эксцентрике и о минутах опасности;

Шамшад Абдуллаев о сборнике «Перечень», о пустоте и безволии и о развертывании нулевой сущности;

Варвара Недеогло о референтности и страсти, о речи и стыде;

Максимилиан Неаполитанский об островах и промежуточных пространствах, географических объектах памяти и власти;

Призрачное, оставленность и тишина. Аудиодайджест 18-го номера литературного журнала «Носорог»;

Валерий Вотрин о переводах, спекулятивной прозе и романе Джеймса Хогга «Мемуары оправданного грешника»;

Данила Давыдов об Андрее Николеве-Егунове, о мерцающем типе контекстов, шутовстве и энергичности высказывания;

Михаил Бордуновский об издательской работе: журнал «Флаги», поэтический опыт и проза Шамшада Абдуллаева;

Мария Малиновская о переводной поэзии: журнал «Радар», автофикшн и поэтика Лин Хеджинян;

В печати:

Статья-воспоминание о фестивале "Маргинальная ночь";
Исследование об идеологемах в фильмах, спродюсированных Евгением Пригожиным;
Мини-интервью крымских художников;
1949-1997. Эссе о фильме Масао Адачи «Известен также как серийный убийца»;
Эссе о ридингах "Письмо в Комарово";

Написанное, но неизданное:

Роман "Модельер";
Цикл рассказов "Война и ее вне";

Недописанное:

Сборник очерков о детстве и городах;
Книга воспоминаний "Мне навсегда десять лет";
Рецензия на "Собрание проз" Владимира Эрля;
Рецензия на книгу Эйснер "Демонический экран";
Рецензия на фильм "Letters not about love" про Лин Хеджинян и Аркадия Драгомощенко;

Сборник порнорассказов;
Сборник очерков о детстве и городах;
Сборник воспоминаний "Мне навсегда десять лет";

Начатое:

Книга о свердловском художественном андеграунде 60-80-х.

Сегодня на Ереванском балконе — поэт, перформер, издатель Руслан Комадей

https://youtu.be/7poa0wAPtlw

Умение Линча быть грёзой почти для каждого моего знакомого, малознакомого, мудрого или воодушевленного друга меня завораживало долгое время, пожалуй, больше, чем его фильмы.

Их я старался обходить, как что-то, где слишком решительно идет обращение к этакому — вот оно, подлинное непознаваемое, вот он подлинный мрак, вот она, ветвистость бессознательного и т. п. Всегда хотелось сказать: подождите, подождите, но нельзя же вот так сразу!

Поэтому я больше подглядывал за линчевским и реакциями на него своих друзей. Подглядывал, как человек-слон, сквозь неровную дырочку в наволочке. Только монструозная голова Линча находилась снаружи, не наоборот.

Фильмы я воспринимал частично, ломано, многому не доверяя — какому-то понятному давлению на уши, как в «Голове-ластике», изнурительному безумию Хоппера в кислородной маске, женщине с поленом.

Но линчевский юмор как-то бочком, бочком, да и примирял с его как бы внятной теменью образов — все эти тупняки во время брэйнштормов в «Твин Пиксе», нелепые жесты рук и ног — это милейшим образом ухмыляло. Нелепый юмор — это уже кристальное пребывание в бессозн-ом. В этом не сомневаюсь.

Но в последние годы произошло еще одно смещение. Увидев (поздно) «Малхолланд Драйв» и «Внутреннюю империю», заметил, как странно для Линча функционирует монтаж: он больше кого бы-то ни было уверен, что с помощью смены кадров можно перемещать персонажей из места в место, в разные времена, даже в разные тела. Какое-то почти религиозное доверие монтажной силе! Я думаю, каким же надо быть легкомысленно свободным, чтобы надеяться, что в «Шоссе в никуда» происходит в самом деле переселение из жизни в жизнь, call me. Тем не менее восприятие монтажной склейки как мистического процесса — дорогого стоит: удастся или не удастся каждый раз пересечь границу или хотя бы ее задеть.

И в этом смысле Линч много рисковал: не все композиционные искривления работают внятно, не все наслаивания персонажей, не все дублирования, не все камбэки, но это был чистый, хрустящий и бойкий риск, который я не могу не уважать.

Вскоре он настрочил стихов по меньшей мере страниц на двадцать. Писал он, несомненно, бойко, но весьма абстрактно. Героями его пьес были Порок, Злодеяние, Страдание; короли и королевы несуществующих земель, против них велись ужасные заговоры, их переполняли благороднейшие чувства; и они не произнесли ни единого слова так, как произнес бы их автор – все дышало красноречием и любезностью, которую едва ли услышишь из уст юноши, не достигшего и семнадцати лет, к тому же на излете шестнадцатого века. В конце концов, дело застопорилось. Как и все юные поэты, Орландо описывал природу и, желая наиболее точно подобрать оттенок зеленого, бросил взгляд на реальный объект (и тем самым явил куда больше храбрости, чем многие), коим оказался лавровый куст под окном. После чего, разумеется, продолжить он не смог. В природе зеленый цвет один, в литературе – совершенно иной.
По-видимому, между природой и буквами существует взаимная неприязнь: сведи их вместе, и они порвут друг друга в клочья. Оттенок зеленого, увиденный Орландо, испортил рифму и нарушил размер. Более того, у природы – свои хитрости. Стоит выглянуть в окно и посмотреть, как кружатся пчелы среди цветов, как зевает собака, как садится солнце, и подумать: «сколько еще закатов суждено мне увидеть» и так далее и тому подобное, как поэт роняет перо, хватает плащ, бежит вон из комнаты и спотыкается об расписной сундук. (Ибо Орландо слегка неуклюж.)

Вирджиния Вулф, Орландо (пер. Д. Целовальниковой)

Вышел новый выпуск нашего подкаста «Облако речи».

Руслан Комадей поговорил с Александром Улановым, поэтом, прозаиком, переводчиком и критиком о текстах-городах, о самарских цаплях и ежевике и об окне «я», через которое можно смотреть.

Александр Уланов — автор венецианского выпуска «Носорога», лауреат премии Андрея Белого. Недавно у него в НЛО вышел роман «Разбирая огонь». Как сказано в аннотации «это попытка не говорить о более интересной жизни, а представить  ее  —  с помощью книг и городов, пыли и неба, подвижности и надежды, открытости и бережности,  прикосновения и речи...»

В подкасте Александр также рассказывал об импульсах для написания стихотворения, о том, как отличаются тексты, написанные в разных городах, почему непереводящие поэты подозрительны, а еще объяснил специфику культурной и природной среды Самары.

Удивительно, но мой 2025-й начался только со вчера. Это из-за месячного трипа по трем странам, Грузии, Армении, Челябинску, тоже неожиданно ставшему страной благодаря монструозному разрастанию внутри одного места. Из-за десятка вписок, из-за долгих переходов/переездов и временных смещений. Поэтому весь январь я был где-то и когда-то. Теперь я снова в здесь и в сейчас. В этом году хочу больше делать упор на собственные художественные проекты и писать о них, пытаться исследовать телеграм как медиум, как в нем устроены время, внимание, молчание и прочее; писать о самом разном — в том числе постыдном и неизбежно любимом, а еще — не подавлять то письмо, которое вот само.