Ромеи, окопавшиеся у Хирин, узнали о приближении огромного скифского войска и сообщили об этом самодержцу, который еще находился в Эносе... Отчаяние и страх охватили императора, когда он увидел, что его войско не составляет и малой доли скифской армии и что не в человеческих силах помочь ему. Тем не менее Алексей не пал духом, не опустил руки; напротив, он старался найти выход из положения.

Через четыре дня он издали заметил, как с другой стороны к нему уже приближается почти сорокатысячное куманское войско. Опасаясь, что куманы соединятся со скифами и вместе с ними навяжут ему кровопролитную битву (Алексей не ждал от нее ничего, кроме гибели всего войска), император решил привлечь куманов на свою сторону; ведь это он призвал их к себе. Главными предводителями куманского войска были Тогортак, Маниак и другие воинственные мужи.

В тот день произошло нечто необычайное: погиб целый народ вместе с женщинами и детьми, народ, численность которого составляла не десять тысяч человек, а выражалась в огромных цифрах. Это было двадцать девятого апреля, в третий день недели. По этому поводу византийцы стали распевать насмешливую песенку: «Из-за одного дня не пришлось скифам увидеть мая».

В это время перед ним предстал разгневанный Синесий и сказал следующее: «Что происходит? Что это за новые порядки? У каждого воина по тридцати и более пленных скифов, а рядом с нами толпа куманов. Если усталые воины, как это и должно быть, уснут, скифы освободят друг друга и, выхватив акинаки, убьют своих стражей. Что тогда будет? Прикажи скорей умертвить пленных». Император сурово взглянул на Синесия и сказал: «Скифы — те же люди; враги тоже достойны сострадания. Я не знаю, о чем ты только думаешь, болтая это!»... Однако в среднюю стражу ночи воины, повинуясь божественному гласу, или по другой неизвестной мне причине убили почти всех пленных.

Между тем большинство куманов опасалось, как бы самодержец ночью не замыслил чего-нибудь против них, поэтому они забрали свою добычу и ночью выступили по дороге к Данувию. ...самодержец узнал о бегстве куманов и велел погрузить на мулов все то, что он должен был отдать куманам согласно условиям договора, и приказал, если удастся, настичь их до Данувия и вручить им их долю.

Вздох за вздохом - Мулань сидит за ткацким станком.
Не слышно звук челнока, слышны только девушки вздохи.
Спрашивают девушку: "о ком вздыхаешь?" Спрашивают девушку: "о ком вспоминаешь?"
Девушка говорит: "ни о ком я не думаю". Девушка говорит: "никого не вспоминаю.
Прошлой ночью видела о сборе войска приказ. Каган в степи поднимает великую силу.
В двенадцати свитках записаны воины, в каждом имеется имя отца.
У отца нет старшего сына, у меня нет старшего брата.
Хочу купить лошадь и сбрую, занять в войске место отца."

На третьем году правления (в 779 до н.э.) Ю-ван увидел эту девушку (Бао-сы) в задних дворцовых помещениях и полюбил ее. Бао-сы родила сына Бо-фу. В конце концов [Ю-ван] устранил старшую жену из рода Шэнь и старшего сына - наследника, сделав Бао-сы государыней, а Бо-фу - наследником. Историограф Бо-ян сказал: “Беда произошла, ничего уже поделать нельзя”.

Бао-сы не любила смеяться, Ю-ван всеми способами старался ее рассмешить, [но] она не смеялась. Ю-ван соорудил [на горах] сигнальные вышки и [установил] большие барабаны. Когда приближался противник, на сигнальных вышках зажигали огни. Владетельные князья [в этом случае] все прибывали [на помощь]. [Однажды] все прибыли, но увидели, что неприятеля нет, вот тогда-то Бао-сы громко рассмеялась. Ю-ван обрадовался этому и много раз зажигал сигнальные огни. После этого [сигналам] перестали верить, и владетельные князья один за другим также перестали являться [на помощь].

Ю-ван сделал Ши-фу из княжества Го своим высшим сановником, [поручив ему] управлять делами, что вызвало ропот среди населения страны. Ши-фу был человеком коварным, искусным в лести, любил наживаться, [но] ван все равно привлек его. К тому же ван устранил старшую жену из рода Шэнь и сместил наследника престола. [Отец старшей жены] Шэнь-хоу разгневался и вместе с [царством] Цзэн и племенами цюаньжунов из западных варваров напал на Ю-вана. Ю-ван зажег сигнальные огни, призывая на помощь войска, но войска [владетельных князей] не пришли. Затем [нападающие] убили Ю-вана у подножия горы Лишань, схватили Бао-сы, забрали все богатства [дома] Чжоу и ушли. После этого владетельные князья соединились с Шэнь-хоу и совместно возвели на престол прежнего наследника - старшего сына Ю-вана И-цзю. Это и был Пин-ван, который продолжил принесение жертв [предкам] Чжоу.

Взойдя на престол, Пин-ван переехал на восток, в Лои, с целью укрыться от нападений жунов. Во время [правления] Пин-вана чжоуский дом ослаб, сильные князья присоединяли к себе [земли] слабых, началось усиление княжеств Ци, Чу, Цинь и Цзинь, и управление [все больше] зависело от местных правителей.