...Значит вот еще что скажу. Бывают в жизни такие ситуации, что приходится взять в рот - проотвечался, к примеру, или долг нечем отдать, всякое, в общем, бывает. Но брать в рот по-разному можно - можно по-пидoрски, как шерсть последняя, а можно, по-пацански, отчаянно, зло. Поэтому если уж дошла ситуация до такого и xуй маячит перед носом, ты, главное, инициативы не проявляй (хотя и понимаю, что затуманивает разум и даже хочется самому), виду не подавай, рот, как бы, с неохотой приоткрой. А как дело сделаешь, слюнь со всей силы и завой по-звериному. Чтобы все поняли - в пацане душа умирает. За такое спроса нет и не было никогда. Сам два раза под такое попадал. Один раз по малолетке, второй вот на старости лет недавно.

Всюду шёл с нами американский флаг, прикрепленный к монгольскому копью. Он сопровождал нас по Сендзяну, по Монгольской Гоби, по Цайдаму и Тибету. Он был парламентером во время столкновения с дикими панагами. Он приветствовал тибетских губернаторов, князей и генералов.

Н. К. Рерих, "Шамбала"

Гордость - это нехватка любви. Если эго умрет - душа воскреснет.

Паисий Святогорец

हम हिंदू हैं, और बुद्ध हमारे साथ हैं ।

Предсмертный стих Мастера

"Мастер чайной церемонии Рикю был приговорен Тоётоми Хидэёси к совершению харакири. За три дня до смерти Рикю написал стихотворение, состоящее из четырёх коротких (из четырёх иероглифов) строк по китайски и заключительное слово по-японски.

Семьдесят лет жизни-
Ах! Вот как!
Я этим мечом-сокровищем
Убивал патриархов и будд.
Совершенный меч, который держу в руках,
Сейчас в этот момент, брошу в небо.

Это стихотворение наполнение дзэнскими аллюзиями. В 1591 г. Сэн Рикю пошел семидесятый год, причем по старинному китайскому обычаю человеческий возраст начинает исчисляться не со дня рождения, а со дня зачатия. Таким образом Рико вправе сказать о себе "семьдесят лет жизни".

Восклицание "Ах!" в дзэнских сочинениях, начиная с "Записей речей" китайского монаха Юньмэня Вэньэня (864-949(, основателя школы Юньмэнь, означает обретение просветления-сатори и является синонимом "Кацу!", другому, более распространенному восклицанию подобного рода. "Вот как!" символизирует уровень просветления, когда постигается отсутствие "собственной природы" у всех без исключения единичных сущностей. Таким образом, Рикю заявил о себе как о глубоко просветленном человеке.

"Меч-сокровище" ассоциируется с праджней, высшей буддийской мудростью, которая дает знание об истинной сути бытия, т.е. об условной, относительной реальности всех вещей и явлений в мире. Убивать таким мечом будд и патриархов (т.е. основателей буддийский школ, признанных и уважаемых буддийских учителей) как раз и означает постижение относительного, условного характера этих и каких бы то ни было других единичных сущностей (понятий), освобождение от всех привязанностей к бренному миру, абсолютную свободу.

Заметим, что четвертая строка стихотворения Рикю представляет собой популярное в дзэнских кругах и ставящее в тупик непосвященных утверждение. Последняя в стихотворении фраза на японском языке повторяет то, что было сказано в первых четырёх строках.

Судя по стихотворению Рикю подошел к смертному порогу, преодолев "привязанность" к бренному миру путем постижения истинной сути вещей и явлений, в том числе и человеческой жизни и смерти. Дзэнское просветление, несомненно, помогло ему обрести отстраненность от "потока", выражаясь буддийским языком и легче, чем обыкновенным людям, встретить смерть (с) А.Н. Игнатович "Чайное действо".

Ну а подробно о конфликте Хидэёси и Рикю мы рассказывали в нашем подкасте.

и немного в этом посте.

Я – ничто не в смысле пустоты, но творческое ничто, из которого я сам, как творец, творю всё.

Я не добрый и не злой. И то и другое не имеют для меня значения.

«Что есть истина!» – восклицает Пилат. Мир, по учению Пиррона, ни добр, ни зол, ни красив, ни уродлив и т.п.: всё это предикаты, которые я ему придаю. Тимон говорит: «Само по себе ничто ни хорошо, ни дурно; это Человек думает так или иначе о вещах.

В мире „нельзя познать истину”: всё противоречит друг другу, суждения обо всём безразличны – хорошее и дурное одинаковы, и то, что один считает хорошим, то другому кажется дурным.

Древние служили, как Мы видели, природному, мирскому, естественному мировому порядку, но беспрестанно вопрошали себя, не могут ли они освободиться от этого служения; и когда они смертельно устали от вечно повторяемых попыток вопрошания, то среди их последних вздохов родился Бог, «преодолевший мир».

Если древние не дали ничего, кроме житейской мудрости, то и новые никогда не шли и не идут дальше богословской учёности. Дальше Мы увидим, что даже новейшие выступления против Бога есть не что иное, как резкие столкновения внутри «богословия», то есть богословские мятежи.

Макс Штирнер

Характерный признак «священного» – его чуждость. Во всём священном есть нечто «жуткое», то есть чужое; в его сфере нам неуютно, Мы не у себя. То, что для меня свято, уже не моё собственное.

Ещё и поныне Мы пользуемся романским словом «религия», выражающим понятие связанности. И мы действительно связаны до тех пор, пока религия занимает место в нашем внутреннем мире. Но разве и дух связан? Наоборот, он свободен, он – единственный властелин, он – не наш дух, он – абсолют. Поэтому правильный, позитивный перевод слова «религия» был бы – «духовная свобода». У кого свободен дух, тот религиозен, точно так же как можно назвать чувственным Человеком того, у кого свободны чувства. Одного связывает дух, другого – чувства. Связанность, или religio, и есть, следовательно, религия по отношению ко мне: Я связан, а свобода возможна только по отношению к духу: дух свободен или обладает духовной свободой.

Святость свободы и всевозможные доказательства этой святости никогда не дадут свободы: плач и мольба свойственны нищим.

...Следовательно, разница состоит в том, внушены ли мне чувства или возбуждены во мне.

Мы не смеем чувствовать в каждом данном случае то, что хотели или могли бы чувствовать, не смеем, например, думать ничего смешного при имени Бога, не смеем чувствовать ничего непочтительного; нам предписано и внушено, как и что Мы должны чувствовать и думать при этом. В этом смысл попечения о душе: моя душа или мой дух должны быть так настроены, как этого хочется другим, а не как Я сам бы хотел. И с каким трудом приходится добиваться того, чтобы при упоминании того или иного имени обнаружить наконец своё собственное чувство и рассмеяться в лицо тому, кто ожидает от меня, что Я скорчу при его речах благоговейную мину. Внушенное чуждо нам, а потому оно «святое», потому и трудно освободиться от «священного ужаса» перед ним.

Макс Штирнер

Политический либерализм уничтожил неравенство между господином и слугой, уничтожил господство, создал анархию.

Итак, отсутствие господина означает отсутствие слуг и рабов, отсутствие собственности – беззаботность, а отсутствие Бога – свободу от предрассудков, ибо вместе с господином уничтожен слуга, вместе с имуществом – забота о нём, вместе с твёрдо укоренившимся Богом – предрассудки.

...он хочет уничтожить мысли путём мышления, Я же говорю, что только бессмыслие действительно спасает меня от мыслей. Не мышление, а отсутствие мыслей, или Я, непонятый, невообразимый, освобождаю себя от одержимости.

Энергичное движение заменяет мне самое тщательное обдумывание, сгибание-разгибание членов не оставляет места муке мышления, прыжок сбрасывает с груди кошмар религиозного мира, ликующий крик сбрасывает многолетнее бремя. Но огромное значение бездумного ликования не могло быть понято среди долгой ночи мышления и веры.

Но потому-то эта предпосылка и есть ничто: поскольку Я – единственный, то ничего не знаю о двойственности Я полагающего и Я положенного («несовершенного» и «совершенного» Я, или Человека); Я только знаю, что питаться собой – значит быть собой. Я не полагаю себя, потому что ежеминутно утверждаю и созидаю себя, и только потому становлюсь Я, что не предположен, а установлен, опять-таки в тот момент, когда устанавливаю себя, то есть Я одновременно и творец, и создание.

Макс Штирнер

Штирнер - левогегельянский Бодхидхарма.

Кулинария по-хунвейбински🤙

«Настоящее искусство, — воскликнул мастер, — бесцельно, непреднамеренно! Чем упорней вы будете желать научиться пускать стрелу, чтобы попадать в цель, тем хуже вы будете ее пускать и тем дальше будет от вас цель. Вам мешает ваша слишком активная воля. Вы считаете, что то, чего вы не делаете, не случится».

Е. Херригель, «Дзэн и искусство стрельбы из лука»