Forwarded from WeHistory
Во время осады Смоленска очередной штурм сорвался, потому что польские крылатые гусары... наотрез отказались идти в бой пешими.
Нахождение в седле во время боя было своего рода привилегией шляхты, и отступаться от неё они просто так не хотели даже в момент решающего штурма. На то требовалась особая просьба начальства. И в момент спешных приготовлений командующий войском Сигизмунда III Вазы воевода Брацлавский Ян Потоцкий 19 августа 1610 года попросил ротмистров подать декларации об участии в штурме утром 20 августа, а вот о гусарах забыл. Фатальная ошибка.
Узнав, что их приписали к участию в бою пешими, в назначенное время многие гусары просто отказались слезать с коней в знак протеста.
Как же разобрались в данной ситуации? — Не было другого выхода, кроме как упрашивать гусар. Длилось это долго и потребовало вмешательства не только воеводы, но также других высокопоставленных лиц. В итоге упросили. Только вот времени ушло так много, что обороняющиеся уже успели приготовиться к обороне, а потому утренний штурм был сорван.
Источник: Радослав Сикора, «Польские крылатые гусары»
Нахождение в седле во время боя было своего рода привилегией шляхты, и отступаться от неё они просто так не хотели даже в момент решающего штурма. На то требовалась особая просьба начальства. И в момент спешных приготовлений командующий войском Сигизмунда III Вазы воевода Брацлавский Ян Потоцкий 19 августа 1610 года попросил ротмистров подать декларации об участии в штурме утром 20 августа, а вот о гусарах забыл. Фатальная ошибка.
Узнав, что их приписали к участию в бою пешими, в назначенное время многие гусары просто отказались слезать с коней в знак протеста.
Как же разобрались в данной ситуации? — Не было другого выхода, кроме как упрашивать гусар. Длилось это долго и потребовало вмешательства не только воеводы, но также других высокопоставленных лиц. В итоге упросили. Только вот времени ушло так много, что обороняющиеся уже успели приготовиться к обороне, а потому утренний штурм был сорван.
Источник: Радослав Сикора, «Польские крылатые гусары»
Девятая буква алфавита
Христианство, которое исповедовали Аларих и его последователи-готы, в одном, но важном отношении - буквально на йоту (девятая буква греческого алфавита. Библейское выражение «не изменить что-либо ни на йоту» возникло из-за размера арамейской буквы «йуд») - отличалось от того, во что верили многие христиане в Римской империи Феодосия
Йота вызвала всплеск богословских разногласий на Никейском соборе. Константин созвал его, чтобы определить, были ли Иисус и Бог «единосущны» (homos) или «подобосущны» (homoios). Но участники совета, в том числе Арий Александрийский, который предложил последнюю точку зрения, так и не пришли к согласию по этому вопросу. Присутствие одной-единственной буквы греческого алфавита в техническом термине создало глубокий раскол среди христиан, присутствовавших на встрече.
К середине IV в. будут существовать уже два христианских Символа веры - католический, сформулированный в Никее, и второй, утвержденный в Римини, провозглашенный сторонниками Ария, а также бесчисленные вариации религиозных таинств. Последствия этого раскола будут влиять на взаимоотношения церквей даже много веков спустя.
Книга: «Аларих, король вестготов», Дуглас Бойн.
Христианство, которое исповедовали Аларих и его последователи-готы, в одном, но важном отношении - буквально на йоту (девятая буква греческого алфавита. Библейское выражение «не изменить что-либо ни на йоту» возникло из-за размера арамейской буквы «йуд») - отличалось от того, во что верили многие христиане в Римской империи Феодосия
Йота вызвала всплеск богословских разногласий на Никейском соборе. Константин созвал его, чтобы определить, были ли Иисус и Бог «единосущны» (homos) или «подобосущны» (homoios). Но участники совета, в том числе Арий Александрийский, который предложил последнюю точку зрения, так и не пришли к согласию по этому вопросу. Присутствие одной-единственной буквы греческого алфавита в техническом термине создало глубокий раскол среди христиан, присутствовавших на встрече.
К середине IV в. будут существовать уже два христианских Символа веры - католический, сформулированный в Никее, и второй, утвержденный в Римини, провозглашенный сторонниками Ария, а также бесчисленные вариации религиозных таинств. Последствия этого раскола будут влиять на взаимоотношения церквей даже много веков спустя.
Книга: «Аларих, король вестготов», Дуглас Бойн.
Теперь министр
Изначально королевские слуги сопровождали непосредственно монарха, о чем свидетельствуют их титулы. Они отвечали за различные подразделения королевского домохозяйства, такие как гардероб, кухня и конюшня; другие были хранителями печати или приглядывали за женскими покоями. По мере того, как монархи расширяли свою власть за счет церкви, землевладельческой аристократии и городов, эти должностные лица из исполнителей, отвечающих за королевское имущество, превращались в правительственных чиновников
Например, обычным явлением было наделение управляющего замком (кастеляна) ответственностью за различные общественные работы, а также за общественную мораль, законы о роскоши и т.п. Хранитель гардероба оказывался ответственным за финансовые вопросы; канцлер, который первоначально был секретарем, за повседневное функционирование правовой системы, а маршал, который изначально поддерживал порядок в рядах королевской стражи, становился главнокомандующим во время войны, поскольку монархи все меньше и меньше
были склонны сами выступать в этой роли.
В принципе двор, состоящий попросту из прислуги большего и меньшего ранга, был независим от феодальной иерархии. Однако на практике они были тесно переплетены, поскольку, стремясь повысить авторитет своих слуг и одновременно придать двору дополнительный блеск, прислуга подбиралась из числа людей знатного происхождения. С другой стороны, люди менее знатного происхождения могли продвинуться за счет королевской службы и, в качестве королевской награды, влиться в феодальную аристократию.
Экспансия королевского домохозяйства в другие сферы общества привела к его трансформации. Процесс превращения двора в институт публичной администрации прекратился, более того, в связи с его перегрузкой, вызванной количественным ростом и расширением круга обязанностей, ситуация стала меняться на противоположную. Королевский чиновник, который заведовал, скажем, финансовыми делами страны, не мог одновременно заниматься финансами дворца, а командующий армией не мог отвечать за королевскую охрану. Таким образом, два вида функций разделились территориально. Относительно мелкие обязанности были переданы другим людям.
Книга: «Расцвет и упадок государства», Мартин ван Кревельд
Изначально королевские слуги сопровождали непосредственно монарха, о чем свидетельствуют их титулы. Они отвечали за различные подразделения королевского домохозяйства, такие как гардероб, кухня и конюшня; другие были хранителями печати или приглядывали за женскими покоями. По мере того, как монархи расширяли свою власть за счет церкви, землевладельческой аристократии и городов, эти должностные лица из исполнителей, отвечающих за королевское имущество, превращались в правительственных чиновников
Например, обычным явлением было наделение управляющего замком (кастеляна) ответственностью за различные общественные работы, а также за общественную мораль, законы о роскоши и т.п. Хранитель гардероба оказывался ответственным за финансовые вопросы; канцлер, который первоначально был секретарем, за повседневное функционирование правовой системы, а маршал, который изначально поддерживал порядок в рядах королевской стражи, становился главнокомандующим во время войны, поскольку монархи все меньше и меньше
были склонны сами выступать в этой роли.
В принципе двор, состоящий попросту из прислуги большего и меньшего ранга, был независим от феодальной иерархии. Однако на практике они были тесно переплетены, поскольку, стремясь повысить авторитет своих слуг и одновременно придать двору дополнительный блеск, прислуга подбиралась из числа людей знатного происхождения. С другой стороны, люди менее знатного происхождения могли продвинуться за счет королевской службы и, в качестве королевской награды, влиться в феодальную аристократию.
Экспансия королевского домохозяйства в другие сферы общества привела к его трансформации. Процесс превращения двора в институт публичной администрации прекратился, более того, в связи с его перегрузкой, вызванной количественным ростом и расширением круга обязанностей, ситуация стала меняться на противоположную. Королевский чиновник, который заведовал, скажем, финансовыми делами страны, не мог одновременно заниматься финансами дворца, а командующий армией не мог отвечать за королевскую охрану. Таким образом, два вида функций разделились территориально. Относительно мелкие обязанности были переданы другим людям.
Книга: «Расцвет и упадок государства», Мартин ван Кревельд
Как правильно ездить по Лондону 19-го века
В зависимости от того, насколько развит общественный транспорт мы можем судить об удобстве и комфорте городской жизни. Перемещаться по Лондону 19 века можно было на небольших пароходах, которыми кишела Темза, в омнибусе, кабриолете, кебе. При этом отмечалось, что большая часть возниц всячески стремилась обмануть иностранца, которого сразу же выделяла из толпы
Михайлов возмущался: «Вы проехали милю, он (извозчик) станет вас уверять, что вы проехали две, если две - четыре, и так далее, непременно вдвое». Объяснить произвол извозчика можно довольно просто, иностранцы не знали точных расстояний и им сложнее
было договориться с извозчиком.
Дабы избежать обмана, А.Р. Забелин советовал арендовать экипаж по часам. Путеводитель Н. Майского предлагал путешественникам купить в журнальной лавке сравнительные таблицы и планы города с указанием расстояний.
В случае грубого обмана путешественник мог потребовать от возницы отвести его в полицейское управление, где дела рассматривались незамедлительно. Однако зачастую дела решались не в пользу иностранного туриста. При этом пассажир должен был оплатить вознице за свой проезд в полицейском управлении. Таким образом, приезжему оставалось лишь заранее договариваться с кучером о расстоянии и долго торговаться, перед тем как сесть в кабриолет.
Книга: «Свои, другие, чужие: из истории взаимодействия и противоборства Запада, Востока и России»
В зависимости от того, насколько развит общественный транспорт мы можем судить об удобстве и комфорте городской жизни. Перемещаться по Лондону 19 века можно было на небольших пароходах, которыми кишела Темза, в омнибусе, кабриолете, кебе. При этом отмечалось, что большая часть возниц всячески стремилась обмануть иностранца, которого сразу же выделяла из толпы
Михайлов возмущался: «Вы проехали милю, он (извозчик) станет вас уверять, что вы проехали две, если две - четыре, и так далее, непременно вдвое». Объяснить произвол извозчика можно довольно просто, иностранцы не знали точных расстояний и им сложнее
было договориться с извозчиком.
Дабы избежать обмана, А.Р. Забелин советовал арендовать экипаж по часам. Путеводитель Н. Майского предлагал путешественникам купить в журнальной лавке сравнительные таблицы и планы города с указанием расстояний.
В случае грубого обмана путешественник мог потребовать от возницы отвести его в полицейское управление, где дела рассматривались незамедлительно. Однако зачастую дела решались не в пользу иностранного туриста. При этом пассажир должен был оплатить вознице за свой проезд в полицейском управлении. Таким образом, приезжему оставалось лишь заранее договариваться с кучером о расстоянии и долго торговаться, перед тем как сесть в кабриолет.
Книга: «Свои, другие, чужие: из истории взаимодействия и противоборства Запада, Востока и России»
Forwarded from George Rooke (Сергей Махов)
Хорошее повтори)
Всю жизнь считал, что в Роял Неви при абордажах подается команда All aboard.
Оказалось все гораздо веселее) в 18 веке подавалась команда let's go plundering или просто go plundering, что переводится с английского как "вперед на грабеж")
Всю жизнь считал, что в Роял Неви при абордажах подается команда All aboard.
Оказалось все гораздо веселее) в 18 веке подавалась команда let's go plundering или просто go plundering, что переводится с английского как "вперед на грабеж")
ДМБ до нашей эры
Один из почётных декретов, посвящённых афинским эфебам* описывает посещение ими святилища Амфиарая в Оропе: «...и они, неся своё оружие, совершили поход на границу Аттики, изучая местность и дороги, и посетили расположенные в сельской округе святилища, принеся жертвы за благополучие народа… они также пришли в святилище Амфиарая. И здесь они засвидетельствовали законное обладание этим святилищем, которое было приобретено предками в древние времена…»
То, что на первый взгляд выглядит как безопасная прогулка, приобретает иное звучание, если учесть, что в тот период святилище Амфиарая находилось не на афинской территории.
В 156 г. до н. э. афиняне напали на Ороп и на время заняли святилище и прилегающую территорию. Поколением позже афинские эфебы совершили
вооружённый марш на чужую территорию и с вызовом напомнили паломникам, присутствующим в святилище (и самим себе), что афиняне были законным владельцами этого святилища.
Эта вызывающая и агрессивная акция очень похожа на сохранившийся ритуал перехода. Юные афиняне были отделены от городской жизни: они обитали в маргинальной области на краю афинских владений, подвергали себя опасности, проникая с оружием на спорную территорию, совершали важное деяние, вызывающе демонстрируя притязания своего города на спорные земли, и, наконец, возвращались в Афины и инкорпорировались в состав гражданского коллектива.
Книга: «Война в эллинистическом мире», Ангелос Ханиотис
Эфеб - в древней Греции особый общественный класс молодежи в возрасте от 18 до 20 лет.
Один из почётных декретов, посвящённых афинским эфебам* описывает посещение ими святилища Амфиарая в Оропе: «...и они, неся своё оружие, совершили поход на границу Аттики, изучая местность и дороги, и посетили расположенные в сельской округе святилища, принеся жертвы за благополучие народа… они также пришли в святилище Амфиарая. И здесь они засвидетельствовали законное обладание этим святилищем, которое было приобретено предками в древние времена…»
То, что на первый взгляд выглядит как безопасная прогулка, приобретает иное звучание, если учесть, что в тот период святилище Амфиарая находилось не на афинской территории.
В 156 г. до н. э. афиняне напали на Ороп и на время заняли святилище и прилегающую территорию. Поколением позже афинские эфебы совершили
вооружённый марш на чужую территорию и с вызовом напомнили паломникам, присутствующим в святилище (и самим себе), что афиняне были законным владельцами этого святилища.
Эта вызывающая и агрессивная акция очень похожа на сохранившийся ритуал перехода. Юные афиняне были отделены от городской жизни: они обитали в маргинальной области на краю афинских владений, подвергали себя опасности, проникая с оружием на спорную территорию, совершали важное деяние, вызывающе демонстрируя притязания своего города на спорные земли, и, наконец, возвращались в Афины и инкорпорировались в состав гражданского коллектива.
Книга: «Война в эллинистическом мире», Ангелос Ханиотис
Эфеб - в древней Греции особый общественный класс молодежи в возрасте от 18 до 20 лет.
«У меня тут нет расовой дискриминации»
Юрист Жан Жувеналь дез Юрсен писал: «Париж создали три вещи - пребывание здесь монархов, суверенного суда и университета». Судебная функция французского парламента была предметом национальной гордости, а излюбленным доказательством беспристрастности правосудия стал образ сарацина. Фигура иноверца призвана была доказать, что во Франции перед судом все равны, и здесь творится истинное правосудие «невзирая на лица»
Пропагандировалась идея о том, что иные народы часто прибегали к судебному арбитражу короля Франции, как знак превосходства Французского королевства. Филипп де Мезьер обыгрывает с разных сторон обращение «язычников и сарацинов не единожды к святому Парламенту в Париже..., чего нельзя сказать ни обо одном другом королевстве христианского мира».
В поэме Марциала из Оверни, прославляющей французское правосудие, говорится о том же: «сарацины, язычники неверующие, привлекаемые к суду за свои делишки и лихоимство, обращались к королю и королевству Франции из-за репутации и превосходства правосудия, царящего здесь столь высоко, в поисках справедливости....»
10 июля 1408 г., желая передать дело из юрисдикции университета в Парламент, тяжущаяся сторона обосновала свою просьбу так:
«Нет на свете человека, будь он даже сарацин, кто пришел бы в этот суд за решением, и ему бы в этом отказали»
Книга: «Этносы и нации в Западной Европе»
Юрист Жан Жувеналь дез Юрсен писал: «Париж создали три вещи - пребывание здесь монархов, суверенного суда и университета». Судебная функция французского парламента была предметом национальной гордости, а излюбленным доказательством беспристрастности правосудия стал образ сарацина. Фигура иноверца призвана была доказать, что во Франции перед судом все равны, и здесь творится истинное правосудие «невзирая на лица»
Пропагандировалась идея о том, что иные народы часто прибегали к судебному арбитражу короля Франции, как знак превосходства Французского королевства. Филипп де Мезьер обыгрывает с разных сторон обращение «язычников и сарацинов не единожды к святому Парламенту в Париже..., чего нельзя сказать ни обо одном другом королевстве христианского мира».
В поэме Марциала из Оверни, прославляющей французское правосудие, говорится о том же: «сарацины, язычники неверующие, привлекаемые к суду за свои делишки и лихоимство, обращались к королю и королевству Франции из-за репутации и превосходства правосудия, царящего здесь столь высоко, в поисках справедливости....»
10 июля 1408 г., желая передать дело из юрисдикции университета в Парламент, тяжущаяся сторона обосновала свою просьбу так:
«Нет на свете человека, будь он даже сарацин, кто пришел бы в этот суд за решением, и ему бы в этом отказали»
Книга: «Этносы и нации в Западной Европе»
Конец пирата
Как долго длилась карьера пирата и чем она заканчивалась? Далеко не каждый морской разбойник встречал насильственную смерть - некоторые просто уходили из пиратства и возвращались к более или менее честной жизни. Типичная карьера пирата могла быть весьма короткой
Генри Эвери был пиратом два года (1694-1696), и такой временной отрезок не был исключительным: архипират Эдвард Тич, более известный как Черная Борода, тоже занимался разбоем около двух лет (1716-1718), прежде чем погиб; уэльский пират Бартоломью Робертс действовал три года (1719-1722), как и англичане Томас Тью (1692-1695), Эдвард Лоу (1721-1724), Джон Рэкхем, или Калико Джек, Энн Бонни и Мэри Рид (1717-1720), Бартоломеу Португальский (1666-1669). Черный Сэм Беллами, капитан корабля Whydah, пиратствовал лишь полтора года (начало 1716 - апрель 1717).
Некоторые, например Эвери, быстро срывали куш и затем мудро отходили от пиратства, больше не искушая судьбу. Другие получали помилование и становились охотниками на пиратов, в частности сэр Генри Мэйнуоринг или сэр Генри Морган. Многие пираты удачно использовали общие амнистии. Хотя уровень рецидивизма был высок и немало пиратов возвращались в море, значительное число разбойников не упускало счастливый шанс вернуться в отчий дом, успев понять, насколько жестокая реальность пиратского существования далека от веселой жизни, о которой они мечтали.
Пиратам, принявшим амнистию, обыкновенно разрешалось сохранить за собой награбленную добычу, и они могли открыто жить своей жизнью, не опасаясь карающей руки правосудия.
Многие пираты разделили судьбу несметного числа торговых мореплавателей и сгинули в кораблекрушениях. Так случилось с Черным Сэмом Беллами и его командой из 145 человек, которая утонула у мыса Кейп из-за циклона. Бывали и такие, кто закончил жизнь на галерах, как капитан Кидд (1701), или был повешен, как Калико Джек Рэкхем (1720), кто был обезглавлен, как У-Ши Эр (1810), или кто погиб в бою, как Томас Тью (1695) и Черная Борода (1718).
По иронии судьбы Тью, третий среди самых богатых пиратов в истории, чье состояние на момент смерти оценивалось в 78 млн фунтов (102 млн долларов) в современных деньгах, погиб в том же боевом столкновении, которое принесло баснословные богатства Эвери.
Книга: «История пиратства», Питер Лер
Как долго длилась карьера пирата и чем она заканчивалась? Далеко не каждый морской разбойник встречал насильственную смерть - некоторые просто уходили из пиратства и возвращались к более или менее честной жизни. Типичная карьера пирата могла быть весьма короткой
Генри Эвери был пиратом два года (1694-1696), и такой временной отрезок не был исключительным: архипират Эдвард Тич, более известный как Черная Борода, тоже занимался разбоем около двух лет (1716-1718), прежде чем погиб; уэльский пират Бартоломью Робертс действовал три года (1719-1722), как и англичане Томас Тью (1692-1695), Эдвард Лоу (1721-1724), Джон Рэкхем, или Калико Джек, Энн Бонни и Мэри Рид (1717-1720), Бартоломеу Португальский (1666-1669). Черный Сэм Беллами, капитан корабля Whydah, пиратствовал лишь полтора года (начало 1716 - апрель 1717).
Некоторые, например Эвери, быстро срывали куш и затем мудро отходили от пиратства, больше не искушая судьбу. Другие получали помилование и становились охотниками на пиратов, в частности сэр Генри Мэйнуоринг или сэр Генри Морган. Многие пираты удачно использовали общие амнистии. Хотя уровень рецидивизма был высок и немало пиратов возвращались в море, значительное число разбойников не упускало счастливый шанс вернуться в отчий дом, успев понять, насколько жестокая реальность пиратского существования далека от веселой жизни, о которой они мечтали.
Пиратам, принявшим амнистию, обыкновенно разрешалось сохранить за собой награбленную добычу, и они могли открыто жить своей жизнью, не опасаясь карающей руки правосудия.
Многие пираты разделили судьбу несметного числа торговых мореплавателей и сгинули в кораблекрушениях. Так случилось с Черным Сэмом Беллами и его командой из 145 человек, которая утонула у мыса Кейп из-за циклона. Бывали и такие, кто закончил жизнь на галерах, как капитан Кидд (1701), или был повешен, как Калико Джек Рэкхем (1720), кто был обезглавлен, как У-Ши Эр (1810), или кто погиб в бою, как Томас Тью (1695) и Черная Борода (1718).
По иронии судьбы Тью, третий среди самых богатых пиратов в истории, чье состояние на момент смерти оценивалось в 78 млн фунтов (102 млн долларов) в современных деньгах, погиб в том же боевом столкновении, которое принесло баснословные богатства Эвери.
Книга: «История пиратства», Питер Лер
«Водитель, помни!…»
Уже забывается, что езда в телеге, бричке, в санях либо верхом бывала ничуть не менее опасной для жизни, чем лихой пролёт по шоссе на мотоцикле или автомобиле. Столкновения при встрече и обгоне, переворачивание экипажей, внезапные на всем скаку поломки были происшествиями повседневными
Газета «Вятская речь» в январе 1914 г. сообщала: «Учительница Жужге-Пельгинской земской школы М.А. Колчина и В. Багаева на святки возвращались в Сарапул. Ехали на одной лошади. Колчина везла с собой трёхлетнюю дочурку. Около села Пурги путницам встретился обоз с вином. От удара кошёвка* с учительницами перевернулась и упала в канаву, придавив спутниц и их ямщика. А возчики, столкнувшие учительниц
в канаву, как ни в чем не бывало поехали дальше».
Тогдашние «пьяные» обозы, подобно нынешним водителям, которые выпили и сели за руль, - это было сущее бедствие: «Кому из московских жителей случалось ехать в базарный день от Москворецкого моста по Пятницкой, тот знает, что такое эти бесконечные обозы, а особливо едущие порожняком, которые скачут иногда сломя голову, потому что лошадьми или вовсе никто не правит, или правят мужички под хмельком, для которых в эту минуту море по колено». Мол, сбыв товар на базаре, мужик непременно завернёт в кабак, а уж если русский человек хватит лишнюю чарку, то вы его никак не заставите ехать по-немецки, то есть шагом или маленькой рысцою; он будет кричать, орать песни и скакать до тех пор, пока не одолеет его сон и вожжи не вывалятся из рук»
Писатель И.А. Гончаров, проделавший на фрегате «Паллада» путь через три океана из Петербурга до дальневосточного побережья России, в написанном для детей очерке «Два случая из морской жизни» (1858) уверял, что морские плавания, в общем-то, не более опасны, чем передвижения на суше. Он пояснял:
«Я не знаю, как вы решаетесь ездить на ваших горячих лошадях: посмотрите, кучер насилу их держит. Стоит какому-нибудь шалуну вдруг выскочить из-за угла и крикнуть, ускнуть на них они и взбесились, и понесли вас: коляска набок, вы падаете головой на мостовую... Чем же лучше опрокинутая коляска опрокинутого корабля?»
Гончаров иронизировал над теми разборчивыми людьми, что «ужасно затрудняются в выборе смерти». Некоторым, дескать, «особенно не нравится тонуть». И задавал риторический вопрос: «А чем это хуже, повторяю, падения из коляски и разбитого о мостовую черепа, например?»
Книга: «Путь сквозь века и Земли», Владимир Коршунов
*Кошёвка - это легкие сани.
Уже забывается, что езда в телеге, бричке, в санях либо верхом бывала ничуть не менее опасной для жизни, чем лихой пролёт по шоссе на мотоцикле или автомобиле. Столкновения при встрече и обгоне, переворачивание экипажей, внезапные на всем скаку поломки были происшествиями повседневными
Газета «Вятская речь» в январе 1914 г. сообщала: «Учительница Жужге-Пельгинской земской школы М.А. Колчина и В. Багаева на святки возвращались в Сарапул. Ехали на одной лошади. Колчина везла с собой трёхлетнюю дочурку. Около села Пурги путницам встретился обоз с вином. От удара кошёвка* с учительницами перевернулась и упала в канаву, придавив спутниц и их ямщика. А возчики, столкнувшие учительниц
в канаву, как ни в чем не бывало поехали дальше».
Тогдашние «пьяные» обозы, подобно нынешним водителям, которые выпили и сели за руль, - это было сущее бедствие: «Кому из московских жителей случалось ехать в базарный день от Москворецкого моста по Пятницкой, тот знает, что такое эти бесконечные обозы, а особливо едущие порожняком, которые скачут иногда сломя голову, потому что лошадьми или вовсе никто не правит, или правят мужички под хмельком, для которых в эту минуту море по колено». Мол, сбыв товар на базаре, мужик непременно завернёт в кабак, а уж если русский человек хватит лишнюю чарку, то вы его никак не заставите ехать по-немецки, то есть шагом или маленькой рысцою; он будет кричать, орать песни и скакать до тех пор, пока не одолеет его сон и вожжи не вывалятся из рук»
Писатель И.А. Гончаров, проделавший на фрегате «Паллада» путь через три океана из Петербурга до дальневосточного побережья России, в написанном для детей очерке «Два случая из морской жизни» (1858) уверял, что морские плавания, в общем-то, не более опасны, чем передвижения на суше. Он пояснял:
«Я не знаю, как вы решаетесь ездить на ваших горячих лошадях: посмотрите, кучер насилу их держит. Стоит какому-нибудь шалуну вдруг выскочить из-за угла и крикнуть, ускнуть на них они и взбесились, и понесли вас: коляска набок, вы падаете головой на мостовую... Чем же лучше опрокинутая коляска опрокинутого корабля?»
Гончаров иронизировал над теми разборчивыми людьми, что «ужасно затрудняются в выборе смерти». Некоторым, дескать, «особенно не нравится тонуть». И задавал риторический вопрос: «А чем это хуже, повторяю, падения из коляски и разбитого о мостовую черепа, например?»
Книга: «Путь сквозь века и Земли», Владимир Коршунов
*Кошёвка - это легкие сани.
Forwarded from WeHistory
Варяжская гвардия была кузницей кадров как для византийской армии, так и для других армий Европы.
Великие Этериархи и Аколуфы командовали как соединениями, так и объединениями византийских войск на различных театрах военных действий, действуя в основном успешно. Так, Михаил в середине XI века действовал в Армении и на печенежском фронте, Феоктист в 30-х годах того же века - в Сирии. Офицеры более низкого ранга, такие как Рангвальд и Харальд Хардрада, примерно в тоже время воевали в Азии и Сицилии. Общим было то, что военной компетентности варяжских офицеров государство всецело доверяло, поручая им как общевойсковым командирам руководство более или менее крупными группировками войск различного состава на всех театрах военных действий империи.
Более того, расставляя офицеров Стражи во главе армейских частей и соединений, император приобретал высокую степень контроля надо всей византийской армией. Получившие богатый боевой опыт варяжские офицеры занимали ключевые позиции в военной/административной структуре своих государств. Самый яркий пример такого рода - это, несомненно, Харальд Хардрада.
А. В. Олейников. Варяжская гвардия Византии. - М.: Вече, 2015
Великие Этериархи и Аколуфы командовали как соединениями, так и объединениями византийских войск на различных театрах военных действий, действуя в основном успешно. Так, Михаил в середине XI века действовал в Армении и на печенежском фронте, Феоктист в 30-х годах того же века - в Сирии. Офицеры более низкого ранга, такие как Рангвальд и Харальд Хардрада, примерно в тоже время воевали в Азии и Сицилии. Общим было то, что военной компетентности варяжских офицеров государство всецело доверяло, поручая им как общевойсковым командирам руководство более или менее крупными группировками войск различного состава на всех театрах военных действий империи.
Более того, расставляя офицеров Стражи во главе армейских частей и соединений, император приобретал высокую степень контроля надо всей византийской армией. Получившие богатый боевой опыт варяжские офицеры занимали ключевые позиции в военной/административной структуре своих государств. Самый яркий пример такого рода - это, несомненно, Харальд Хардрада.
А. В. Олейников. Варяжская гвардия Византии. - М.: Вече, 2015
Лучшие исторические, краеведческие и культурологические каналы на просторах Telegram! — Древность и современность, война и мир, буквально всё от Адама до Саддама. И на каждый из них решительно рекомендуем подписаться!
Для вашего удобства всех их мы собрали в одну папку, которую достаточно добавить к себе, чтобы всегда оставаться с историей на «ты».
Как это работает:
— Кликаете на гиперссылку
— Нажимаете "Добавить папку"
— Выбираете интересующие каналы
— Делитесь с друзьями
— Наслаждаетесь подборкой!
Для вашего удобства всех их мы собрали в одну папку, которую достаточно добавить к себе, чтобы всегда оставаться с историей на «ты».
Как это работает:
— Кликаете на гиперссылку
— Нажимаете "Добавить папку"
— Выбираете интересующие каналы
— Делитесь с друзьями
— Наслаждаетесь подборкой!
Как жили люди древнего Акротири
В древности на юге Эгейского моря, в 120 километрах от Крита, существовал процветающий остров, который греки позднее назвали Тира, или Фира (сегодня он известен как Санторин). Площадь его составляла не более 200 квадратных километров, был этот остров по сути своей вулканом, причем действующим. Однажды трясти начало так, что жители покинули остров, причем покинули достаточно спокойно, забрав с собой скот и ценное имущество. Весь остров покрылся слоем раскаленного пепла и пемзы, достигавшим 40 метров. В 1960-е годы археологи обнаружили под этим слоем великолепно сохранившийся город, который назвали Акротири. Это своего рода греческие Помпеи, только на полторы тысячи лет старше
В отличие от Помпей, Акротири - город без жертв. Здесь не увидишь слепки мертвых тел. Здесь ничто не говорит о смерти, но очень многое говорит о жизни - жизни радостной, веселой и сытой.
Туристы, приезжающие в Акротири, вступают в прекрасно сохранившийся город, укрытый от непогоды крышей из прозрачного шифера. Древние крыши домов под толстым слоем раскаленного пепла прогорели и рухнули, но в остальном Акротири выглядит почти так, как и три с половиной тысячи лет назад. Широкие мощенные булыжником улицы, каменные лестницы, ухоженные и оштукатуренные двух- и трехэтажные дома с большими окнами. Под мостовой пролегает канализация, имеющая ответвления в дома, и это значит, что хозяйка, закончив грязную работу на кухне, например, почистив рыбу, могла вымыть руки и посуду, не выходя из дома.
Судя по кухонным остаткам, костей крупного рогатого скота на острове было немного (9%), свиньи же составляли 19% поголовья. Но главное место в меню островитян занимали баранина и козлятина. Из мяса делали в том числе шашлык - в раскопках был найден древний мангал.
Хлеб на острове пекли в основном из ячменной муки. Запасы этой муки и зерен ячменя найдены во многих домах в больших сосудах. Одними из самых распространенных деревьев на острове были фисташки и смоковницы, за ними шли оливы и миндаль. Крестьяне выращивали кунжут, чечевицу и другие бобовые. Найден в Акротири и керамический улей, а значит, местные жители ели мед.
Сегодня почти ничего из того, что росло на Тире в древности, расти уже не может из-за почти полного отсутствия почвы.
Книга: «Что и как ели люди в Древнем мире», Олег Ивик
В древности на юге Эгейского моря, в 120 километрах от Крита, существовал процветающий остров, который греки позднее назвали Тира, или Фира (сегодня он известен как Санторин). Площадь его составляла не более 200 квадратных километров, был этот остров по сути своей вулканом, причем действующим. Однажды трясти начало так, что жители покинули остров, причем покинули достаточно спокойно, забрав с собой скот и ценное имущество. Весь остров покрылся слоем раскаленного пепла и пемзы, достигавшим 40 метров. В 1960-е годы археологи обнаружили под этим слоем великолепно сохранившийся город, который назвали Акротири. Это своего рода греческие Помпеи, только на полторы тысячи лет старше
В отличие от Помпей, Акротири - город без жертв. Здесь не увидишь слепки мертвых тел. Здесь ничто не говорит о смерти, но очень многое говорит о жизни - жизни радостной, веселой и сытой.
Туристы, приезжающие в Акротири, вступают в прекрасно сохранившийся город, укрытый от непогоды крышей из прозрачного шифера. Древние крыши домов под толстым слоем раскаленного пепла прогорели и рухнули, но в остальном Акротири выглядит почти так, как и три с половиной тысячи лет назад. Широкие мощенные булыжником улицы, каменные лестницы, ухоженные и оштукатуренные двух- и трехэтажные дома с большими окнами. Под мостовой пролегает канализация, имеющая ответвления в дома, и это значит, что хозяйка, закончив грязную работу на кухне, например, почистив рыбу, могла вымыть руки и посуду, не выходя из дома.
Судя по кухонным остаткам, костей крупного рогатого скота на острове было немного (9%), свиньи же составляли 19% поголовья. Но главное место в меню островитян занимали баранина и козлятина. Из мяса делали в том числе шашлык - в раскопках был найден древний мангал.
Хлеб на острове пекли в основном из ячменной муки. Запасы этой муки и зерен ячменя найдены во многих домах в больших сосудах. Одними из самых распространенных деревьев на острове были фисташки и смоковницы, за ними шли оливы и миндаль. Крестьяне выращивали кунжут, чечевицу и другие бобовые. Найден в Акротири и керамический улей, а значит, местные жители ели мед.
Сегодня почти ничего из того, что росло на Тире в древности, расти уже не может из-за почти полного отсутствия почвы.
Книга: «Что и как ели люди в Древнем мире», Олег Ивик
Свадьба под виселицей
На процессе 1374 года, состоявшемся в Божанси, за воровство к смерти были приговорены трое преступников, и одного из них неизвестная местная жительница попросила себе в мужья. Перед королевским прево города она обосновала свои действия «обычаем данной местности», однако тот не дал согласия на отмену экзекуции, заявив, что «ничего не знает об этой традиции». В дело вмешались многочисленные зрители, и под их напором судья уступил: двоих преступников он приказал повесить, а третьего вновь заключить в тюрьму
Затем он обратился за советом и консультациями к бальи Орлеана, который в свою очередь переслал дело в Парижский парламент, откуда на имя вора пришло долгожданное помилование, датированное 6 июня 1376 г. Была ли затем сыграна свадьба, мы, однако, не знаем.
Именно так люди, собравшиеся поприсутствовать на казни, заставляли судей изменить свое мнение, отложить экзекуцию и отправить дело на пересмотр, руководствуясь «существованием такого обычая» (la coustume estoit telle), «великой жалостью, которую все испытывали к [осужденному]» (la pitie que chascun avoit de lui, grant pitie au peuple qui la estoit), «громкими криками и желанием толпы» (la grieve clameur et requeste du peuple) или сомнениями в справедливости вынесенного приговора. Очень часто проступок того или иного человека выглядел «вполне простительным» (très graciable) даже для самих судей и не заслуживал, с их точки зрения, казни виновного.
В ситуации, когда решающее слово оставалось за собравшимися на месте предполагаемой экзекуции зрителями, девушка, просившая отдать преступника ей в мужья, утрачивала, похоже, функции самостоятельного «актора» и превращалась в выразителя общественного мнения, в своеобразный инструмент в руках толпы. Именно так, в частности, развивались события в Парижском парламенте в 1424 г., когда просьба о свадьбе между осужденным Жиле де Луантреном и пожелавшей взять его в мужья девушкой последовала сразу же после вынесения приговора (а не под виселицей) и исходила не только от самой предполагаемой невесты, но и от ее «матери и прочих друзей» (de sa mere et autres ses amis), явившихся в суд вместе с ней.
Вероятно, именно с данной особенностью традиции «свадьбы под виселицей», когда девушка выступала лишь рупором об щественного мнения, и было связано то, что заключением брака как таковым дело заканчивалось далеко не всегда, хотя в отдельных случаях это происходило буквально на месте экзекуции. Так, в 1421 г. Жан Руаго, получивший затем королевское письмо о помиловании, был обвенчан со своей избранницей буквально под виселицей присутствовавшим на месте казни священником.
Книга: «Дела плоти», Ольга Тогоева
На процессе 1374 года, состоявшемся в Божанси, за воровство к смерти были приговорены трое преступников, и одного из них неизвестная местная жительница попросила себе в мужья. Перед королевским прево города она обосновала свои действия «обычаем данной местности», однако тот не дал согласия на отмену экзекуции, заявив, что «ничего не знает об этой традиции». В дело вмешались многочисленные зрители, и под их напором судья уступил: двоих преступников он приказал повесить, а третьего вновь заключить в тюрьму
Затем он обратился за советом и консультациями к бальи Орлеана, который в свою очередь переслал дело в Парижский парламент, откуда на имя вора пришло долгожданное помилование, датированное 6 июня 1376 г. Была ли затем сыграна свадьба, мы, однако, не знаем.
Именно так люди, собравшиеся поприсутствовать на казни, заставляли судей изменить свое мнение, отложить экзекуцию и отправить дело на пересмотр, руководствуясь «существованием такого обычая» (la coustume estoit telle), «великой жалостью, которую все испытывали к [осужденному]» (la pitie que chascun avoit de lui, grant pitie au peuple qui la estoit), «громкими криками и желанием толпы» (la grieve clameur et requeste du peuple) или сомнениями в справедливости вынесенного приговора. Очень часто проступок того или иного человека выглядел «вполне простительным» (très graciable) даже для самих судей и не заслуживал, с их точки зрения, казни виновного.
В ситуации, когда решающее слово оставалось за собравшимися на месте предполагаемой экзекуции зрителями, девушка, просившая отдать преступника ей в мужья, утрачивала, похоже, функции самостоятельного «актора» и превращалась в выразителя общественного мнения, в своеобразный инструмент в руках толпы. Именно так, в частности, развивались события в Парижском парламенте в 1424 г., когда просьба о свадьбе между осужденным Жиле де Луантреном и пожелавшей взять его в мужья девушкой последовала сразу же после вынесения приговора (а не под виселицей) и исходила не только от самой предполагаемой невесты, но и от ее «матери и прочих друзей» (de sa mere et autres ses amis), явившихся в суд вместе с ней.
Вероятно, именно с данной особенностью традиции «свадьбы под виселицей», когда девушка выступала лишь рупором об щественного мнения, и было связано то, что заключением брака как таковым дело заканчивалось далеко не всегда, хотя в отдельных случаях это происходило буквально на месте экзекуции. Так, в 1421 г. Жан Руаго, получивший затем королевское письмо о помиловании, был обвенчан со своей избранницей буквально под виселицей присутствовавшим на месте казни священником.
Книга: «Дела плоти», Ольга Тогоева