Все, последний!

Элоди осиротела из-за добычи кобальта. По ее словам, ее отец погиб при обрушении туннеля на участке KCC в августе 2017 года. Мне не удалось найти никаких публичных сообщений об этом обвале, хотя другие жители Капаты помнили о нем. Мать Элоди умерла примерно за год до ее отца. Она мыла камни на озере Мало, и, насколько помнит Элоди, ее мать подхватила инфекцию, от которой так и не смогла оправиться. По словам Элоди, после потери родителей она занялась проституцией, чтобы выжить. Солдаты и старатели регулярно покупали ее.

"Мужчины в Конго ненавидят женщин", - говорит она. "Они бьют нас и смеются".

Элоди забеременела. После рождения сына она начала копать на озере Мало. Она сказала, что проституция и копание кобальта - это одно и то же: "Муанго янгу нжу соко". Мое тело - это мой рынок. Элоди спала в заброшенной, полуразвалившейся кирпичной хижине у южной окраины Капаты вместе с группой детей-сирот. Эти дети были известны как шегуэ - слово, происходящее от "шенгенской зоны" и означающее, что они бродяги без семьи. По всему Медному поясу живут тысячи шегуэ, и они выживают любыми способами, будь то добыча кобальта, мелкая работа или сексуальные услуги. По словам Элоди, обычно она зарабатывала на озере Мало около 1000 франков (около 0,55 доллара) в день, чего не хватало даже на самые элементарные нужды. Чтобы выжить, она была вынуждена позволять солдатам делать с ней "противоестественные вещи".

Элоди была одним из самых жестоких детей, которых я встретил в ДРК. Она была брошена на съедение стае волков системой с таким безжалостным расчетом, что ей каким-то образом удалось превратить ее деградацию в блестящие гаджеты и автомобили, продаваемые по всему миру. Потребители этих устройств, окажись они рядом с Элоди, выглядели бы как пришельцы из другого измерения. Ни форма, ни обстоятельства не связывали их с одной планетой, если не считать кобальта, который перетекал из одного в другой.

Вскоре Элоди устала от моего присутствия. Я стал еще одним непрошеным грузом. Я двигался по бездонному ландшафту у озера Мало и наблюдал за ней издалека - за ее тяжелыми движениями, толчками, кашлем, за тем, как напрягаются и расслабляются ее жилистые мышцы при каждом ударе арматуры. Она была последней записью в древней летописи мучений, которая тянулась из поколения в поколение в самом сердце Африки. Я мог представить, как прапрапрабабушка Элоди лишилась руки в Force Publique после того, как ее прапрапрадедушка не выполнил в тот день свою норму каучука. Возможно, их дети страдали от рабства на пальмовой плантации, которую бельгийцы сдали в аренду братьям Левер. Возможно, следующее поколение терпело принудительный труд на медном руднике в Катанге, принадлежавшем компании UMHK, и, возможно, дедушка и бабушка Элоди были убиты за алмазы в Касаи во время Великой африканской войны. Ее родители, как мы знаем, погибли при добыче кобальта в районе Колвези, оставив после себя Элоди. Эта череда мучений, пусть и гипотетическая, не может быть более реальной. Это трагическое наследство всех, кто попадает в мир в Конго. Все это унаследует и больной младенец на спине Элоди.


Siddharth Kara
Красный кобальт. Как кровь Конго влияет на нашу жизнь

Институт раздельного жительства супругов не присутствовал в российском законодательстве вплоть до 1914 г., когда женщины получили право отказываться от совместной жизни с мужем в случае жестокого обращения, но при формальном сохранении брака. Исключением являлся закон от 17 сентября 1862 г., который установил, что жены лиц, переселяемых по общественным приговорам, не обязаны были следовать за мужьями в случае жестокого обращения с ними последних. Несмотря на то что жена обязана была жить с мужем, известны редкие случаи, когда должностные лица вставали на сторону потерпевшей и дозволяли ей неофициальное раздельное жительство с супругом. Так, уже упоминавшаяся крестьянка Ярославской губернии А. Григорьева после ужасающей ссоры с мужем попросила сельского старосту переселить ее в дом к соседям. В деле ярославской мещанки А. М. Савельевой за 1864-1867 гг. помощник пристава 1 полицейской части взял с ее мужа подписку, которая разрешала приходить в дом к жене только для того, чтобы увидеть детей.

Опасаясь агрессии со стороны мужа и понимая, что, вернувшись из заключения или получив иное наказание, супруг сможет предъявлять на них свои права, женщины пытались расторгнуть брак. Однако жестокое обращение и систематические побои не являлись официальной причиной для разводов. Одно из таких дел дошло до Святейшего синода и самой Императрицы. В 1870 г. жена коллежского регистратора О. Фредерикс ходатайствовала о разводе с мужем, лишенным за жестокое обращение с ней всех особенных лично и по состоянию присвоенных прав и преимуществ и сосланным на житье в Иркутскую губернию. Причиной обращения к Императрице стал отказ в разводе Тверской духовной консистории, которая мотивировала решение тем, что супруг истицы не был лишен всех прав состояния, просительница же не желала продолжать совместную жизнь. Прошение О. Фредерикс было оставлено без последствий.

Среди мировых и городских судей было немало тех, кто был подвержен влиянию земства и новых либеральных ценностей и в силу своих полномочий пытался оказать поддержку пострадавшим женщинам, но едва ли они могли «сделать что-либо для жалующейся», лишь подвергнуть короткому аресту их обидчиков. Например, в 1895 г. городской судья г. Бежецка признал мещанина В. М. Степанова виновным в самоуправстве против жены, выразившемся в нанесении ей побоев (свидетели удостоверили, что В. М. Степанов постоянно ругает ее, а недавно даже и поколотил), и приговорил подвергнуть его аресту на один месяц (обвиняемый был выдержан в земской арестантской).

Если супруги отказывались примириться либо действие носило особо серьезный характер, то дело передавалось на следующую инстанцию -в окружной суд, где обвиняемые могли получать и реальные сроки, связанные с лишением свободы и прав состояния. Согласно статистическим данным, за период с 1880 по 1912 г. в окружных судах Российской империи по причине жестокого обращения между супругами общее число подсудимых составило 1251 человек, из них 1115 мужчин (89 %) и 136 женщин (11 %). Осуждено окружным судом с участием присяжных или без них 755 мужчин (68 %), прочие 32 % были оправданы или освобождены от наказания. Наказание также получили 80 женщин (59 %), причем оправдано было 56 человек (41 %) из числа осужденных. Наказание уменьшено для 541 осужденного мужчины (72 %) и для 56 осужденных женщин (70 %).

Наибольшее количество мужчин получили исправительное наказание в виде заключения в тюрьму с ограничениями в правах или без них (309 из 755 осужденных), отдачи в исправительные арестантские отделения с лишением всех особых прав и преимуществ (248 из 755 осужденных), а также уголовное наказание в виде лишения всех прав состояния и ссылки на каторжные работы (118 из 755 осужденных). 52 человека подвергнуты аресту в качестве исправительного наказания. Гораздо реже встречались случаи уголовной ссылки на поселение в Сибирь (22) и исправительной ссылки на житье в Сибирь с лишением особых прав и преимуществ, а также заключения в смирительный дом.

Олеся Ванюшина
Юлия Кривошеева
Супружеские конфликты в повседневной жизни провинциальной семьи во второй половине XIX – начале XX в.: гендерный аспект

Практически во всех направлениях современной гуманитарной науки сейчас идет критика основ традиционного типа научности. Тем более удивительно, что феминистская критика науки встречает постоянное недопонимание. Следует признать, что это весьма симптоматично и объяснимо. Феминистское вопрошание основ научных подходов значительно глубже, чем другие попытки внутринаучной критики. Это показано феминистскими исследовательницами для всех отраслей современной науки отдельно. Везде показано, что феминизм движется в русле новейших достижений тех или иных отраслей современной науки, везде показано, что феминизм наиболее радикален (если понимать под радикальностью не попытки поддержания все более укореняющегося негативизма).

Дело в том, что в ходе критики внутри различных предметных областей феминистки поставили под сомнение именно тип объективности применяемых сейчас теорий. После проведения анализа феминистского типа стало понятно, что смещение кроется в самих принципах, на которых базируется представление об объективности. Речь идет не только об обычных гендерных предрассудках, которыми страдают исследователи.

Как мы знаем, феминизм разгадал тайну традиционной культуры, в рамках которой считается естественным, что именно мужчине поручено осуществлять репрезентационные функции всего человечества в целом. Именно мужчина представительствует от имени человека как вида. Отсюда он призван осуществлять общецивилизационные функции, его миссия включает в себя и обеспечение путей общезначимости. А это, в свою очередь, связано с выполнением основной и важнейшей для данной цивилизации задачи. В условиях западной культуры эта задача сводится, в первую очередь, к поддержанию ориентации на познавательный тип отношения к окружающему миру, на выражение "объективных", "вневременных" законов.

Результатом этого стало очень своеобразное явление - современный тип науки, который, как правило, выдается за единственно возможный. На деле это весьма абстрактный и техницистски ориентированный тип науки, а именно тот ее вариант, который в конечном итоге полагает, что объективный мир - это мир математизированный.

Такое положение дел сложилось постепенно в результате тысячелетнего господства этого типа культуры как живое воплощение присущего ему перекоса. На деле ставить знак равенства между математизированным подходом и положением дел в структурах, так сказать, "самой реальности" - очень сильная и очень сомнительная посылка, опровергаемая к тому же в рамках самого математического знания. Однако даже это не влияет на характер общей идеологической направленности современной науки.

Наука этого типа не хочет понять, что законы математизированного естествознания это не законы объективности самой по себе, а только один из способов выразить объективное положение дел. Почему же мы средства познания выдаем за само то, что познается? Видимо потому, что культурой найден способ, так сказать, "вшить" нам под кожу эти представления как особый тип видения. Процесс этот был описан в современной философской (даже не феминистской) литературе. Было показано, что, начиная с эпохи Нового времени, Западная культура как таковая становится все более техногенной. Этот способ познания постепенно становится нормой видения, жизнеотношения людей. Именно в этом смысле я говорю о том, что он "вшит" под кожу.

Повторяю, этот абстрактный вариант науки нам кажется единственно возможным, но это далеко не так. Более того, такое понимание науки и привело нас сейчас к развитию серьезного мирового кризиса цивилизации.


Клименкова Т. А.
Переход от "женских исследований" к гендерному подходу

В нашей патриархальной системе есть расхожий миф о том, что мужчина — сильный, а женщина — слабая. Если женщина хочет претендовать на равные с мужчиной права, она должна быть сильной. А если она хочет оставаться слабой, то нечего тогда рассчитывать на равенство с мужчинами.
Для начала, хотелось бы понять, что в данном случае подразумевается под словами «мужчина — сильный» и «женщина — слабая»?

А «сила» мужчин заключается в том, что:

▫️мужчины (в среднем) физически сильнее и агрессивнее женщин и они имеют право применять свою силу и агрессию для достижения своих целей и отстаивания своих интересов,

▫️мужчины имеют право применять к своим женам или партнершам (и детям) психологическое, физическое, сексуальное и экономическое насилие для достижения собственных целей,

▫️мужчины не тратят свое время и силы на бытовое обслуживание себя и своих близких,

▫️мужчины не тратят свое время, силы и здоровье на вынашивание детей, роды, на заботу о своих детях и на их воспитание,

▫️рождение ребенка не несет ущерб карьере и зарплате мужчины, т.к. мужчины не считают своей обязанностью заниматься уходом за ребенком и брать отпуск по уходу за ним, который может им быть предоставлен по закону до достижения ребенком трех лет. Таким образом, во-первых, карьера мужчины не прерывается, во-вторых, в глазах социума и работодателей мужчина — кормилец семьи, ему нужно платить высокую зарплату и повышать по службе,

▫️разведенные отцы не тратят свои физические, временные, психологические ресурсы на воспитание своих детей, и это не осуждается обществом,

▫️разведенные отцы тратят гораздо меньше материальных средств по сравнению с матерями на обеспечение своих детей, а зачастую не тратят их вообще, и это почти не осуждается обществом,

▫️при приеме на работу, особенно на высокие должности, мужчина имеет гораздо больше шансов получить такую работу благодаря своей половой принадлежности, а во многих случаях работодатели не стесняются прямо указывать: «требуется мужчина»,

▫️в патриархальной культуре именно мужчина является «эталоном» человека и определяет, что является важным, ценным, необходимым и кто является умным, храбрым, сильным, достойным.

Именно мужчины решают, какими должны быть женщины, как они должны себя вести, как одеваться, как разговаривать, как заниматься сексом, сколько рожать детей.

Именно мужчина имеет право принимать все важные решения в своей семье, «на том простом основании, что он мужчина», даже если это слесарь-алкоголик, не стремящийся ничего добиться в жизни.

«Слабость» женщины заключается в том, что:

▫️женщины не имеют право использовать силу и агрессию для достижения своих целей и для отстаивания своих интересов,

▫️женщинам негде искать помощи в случае, если ее муж или партнер использует в отношении нее психологическое, физическое, сексуальное и экономическое насилие, общество осуждает женщин, если они пытаются пожаловаться на примененное к ним насилие или разорвать отношения с насильником, т.к. женщинам вменяется в обязанность «сохранять семью» и «налаживать отношения» любой ценой, даже ценой своего психологического и физического комфорта, и своего здоровья,

▫️женщины, отработав полноценную дневную смену на работе, отрабатывают еще одну полноценную рабочую смену дома, так как они обязаны обеспечивать все бытовые потребности своей семьи,
отрабатывая две рабочие смены, женщины не имеют право жаловаться на усталость и на несправедливость такого разделения труда, а напротив, обязаны найти время, деньги и силы, чтобы выглядеть красивыми, ухоженными, благополучными,
для поддержания стандартов красоты, определяемых мужчинами,

▫️женщины обязаны преодолевать любые сложности и идти на любые жертвы, вплоть до нанесения вреда собственному организму: голодать, делать пластические операции, носить неудобную одежду и обувь, подвергаться болезненным процедурам по удалению «запрещенных» волос с тела и т.п.,

▫️женщины вынашивают детей, рожают, берут на себя практически полностью работу по уходу за детьми и их воспитанию,

▫️родив ребенка, после декретного отпуска именно от женщины требуют, чтобы она уходила в отпуск по уходу за ребенком, а также именно женщине, как правило, приходится брать больничный при болезни ребенка,

▫️родив ребенка, и находясь длительное время в декретном отпуске, а также в отпуске по уходу за ребенком женщина значительно теряет в своих карьерных возможностях, во многих случаях ей приходится уходить с работы после рождения ребенка, после чего начинать свою карьеру заново,

▫️при попытке устроиться на работу, особенно на высокооплачиваемую, женщине могут отказать на основании того, что она женщина, или на том же основании платить меньшую зарплату по сравнению с мужской,

▫️после развода женщина полностью берет на себя заботу о детях, а также большую часть материальной ответственности за своих детей, а в случае уклонения отца от выплаты алиментов, женщина несет полную материальную ответственность за своих детей,

▫️в патриархальном обществе женщина негласно является не человеком, а «обслуживающим персоналом» человека. Она — домработница, ходячая матка, объект для развлечения и услады мужских взглядов, объект для безотказного удовлетворения мужских сексуальных желаний. Женщина не должна принимать важных решений в своей жизни, а должна помнить, что ее главная роль заключается в обслуживании мужчин, на том простом основании, что она женщина. Даже если она (вдруг!) директор фабрики.
Итак, сила мужчины — это сила рабовладельца, выкачиваемая из рабского труда женщин.

А слабость женщины — это слабость раба, который не может ни физически ни психологически избавиться от гнета рабовладения.

При существующем строе женщины никогда не смогут стать такими же «сильными», как мужчины, потому что для этого им надо:

- во-первых самим избавиться от рабства,
- во-вторых где-то взять себе собственных рабов,
- и в-третьих «превратить» свой менталитет раба и жертвы в менталитет рабовладельца и насильника.

И то, что нам, женщинам, с детства буквально вдалбливают в мозг, что «сила женщины в ее слабости», «красота женщины в ее слабости», «истинная женщина должна позволить мужчине вести ее», «уверенная в себе женщина — это мужик в юбке, женщина с железными яйцами» и т.п., так вот, все это делается исключительно для того, чтобы мы не осознавали своего рабского положения, а также стремились к нему и поддерживали всеми силами. Чем мы успешно и занимаемся. Мужчинам уже даже не надо стоять над нами с хлыстом и кричать: «Работай, работай, солнце еще высоко!».


Femoteka
Мужская «сила» и женская «слабость»

Согласно расхожему мнению, секс-реформисты и секс-терапевты XX века стремились обеспечить женщинам наслаждение от полового акта. Поэтому иногда женщины ошибочно считают, что индустрия секс-терапии действует им во благо, и это заблуждение мешает им взглянуть на неё критически.

К сожалению, в нашем языке нет слова для обозначения негативного сексуального отклика, негативного сексуального переживания. Единственное слово, которое у нас есть — «удовольствие». Следовательно, вся секс-либертарианская литература и всё общее понимание секса базируется на предположении, что любой сексуальный отклик так или иначе позитивен. Этот лингвистический пробел приводит к серьезной путанице. Мы отчаянно нуждаемся в слове, описывающем негативные, нежелательные сексуальные переживания, и я надеюсь, скоро найдем его. Слово, которое объединит в себе ощущения унижения и предательства, абсолютно негативные чувства, которые женщины часто испытывают в момент того, что мы называем «сексуальным возбуждением». Те негативные чувства, связанные с сексуальным возбуждением, которое рождается в литературе, иллюстрированных изданиях, действиях, опыте и фантазиях, навязываемых нам, унижающих и разрушающих нас.

В «Поиске экстаза на поле боя» Гордон и Дюбуа показывают пример проблемы, возникающей из-за однобокого понятия «сексуального наслаждения». Они утверждают, что женщины среднего класса в конце XIX века определенно сопротивлялись патриархату. С чего они это взяли? Ну, дело в том, что многие из этих женщин, по-видимому, испытывали оргазм. В соответствии с результатами одного опроса, 40% испытывали
оргазм иногда, 20% довольно часто. Гордон и Дюбуа находят это восхитительно революционным.

Эти женщины среднего класса состояли в неприкрыто патриархатных отношениях, где вся власть была сосредоточена в руках мужчин. Скорее всего, их просто использовали для сношения, как плевательницы. Был ли оргазм в такой ситуации чем-то позитивным, вдохновляющим, чем-то, что означало бы сопротивление патриархатному угнетению? Я полагаю, что нет, если только не считать хваленое счастье японских фабричных рабочих формой сопротивления капитализму. Раз мы не рассматриваем удовольствие от работы как форму сопротивления, то мы не можем и приравнивать оргазмы женщин среднего
класса XIX века к сопротивлению патриархатному угнетению. Скорее это форма приспособления к угнетению. Эти женщины научились извлекать «удовольствие» из собственного подчинения. Да и было ли это в действительности удовольствием?


Шейла Джеффрис
Сексология и антифеминизм

Я не знаю ни одной счастливой семьи или супружеской пары. Ни одной. Ни одной во всем моем ближайшем окружении – бабушки с дедушками по отцовской и материнской линии, мать и отец, дяди и тети, друзья. Ни одного счастливого брака. Все без исключения попались на удочку мифа о любви.

Моя же собственная голова набита под завязочку картинками фальшивой любви.

Внутри меня живет этакая Барби-женщинка с надутыми губками, которые начинают мелко дрожать всякий раз когда Кент-мужчинка ее расстраивает. Барби-женщинка – она такая уставшая, нудная и довольно печальная, но она никогда не злится. Пригубив свой бокал с шампанским, она пьянеет ровно настолько, чтобы прорычать: ты мне отвратителен. Рычит она так приглушенно, что Кент никак не может ее услышать.

Моя несчастная головушка забита картинками, которые вытесняют любое мало-мальское проявление искреннего чувства. После всех картинок, показывающих какой вкус должен быть у любви, очень трудно почувствовать ее настоящий вкус, какой он – кислый? Или соленый? Или сладкий?

Предыстория всегда должна быть романтической и полной до краев сумасбродными, веселыми и в меру драматическими свиданиями и осложнениями. Страстью, которая полыхает, но не сгорает. Потом все утихает, и начинается безнадежная борьба за то, чтобы все оставалось на той же высоте, и продолжало быть таким же замечательным. И ни один человек, включая твоих лучших подружек, ни словом не обмолвится о боли. О настоящей боли, которую невозможно подменить той фальшивой жалобной песенкой, что женщины иногда поют друг дружке. Эта нудная мелодия про то, что их не исправить, этих мужчин, а женщины, напевая ее, продолжают сами готовить еду, и делать уборку, и сами отводят и забирают детей из садика. Это слезливое стенание, под которым, возможно, и скрывается истинная боль, – оно пронизывает собой все, и на нем вырастают раковые клетки. Но этому нытью никогда не суждено перерасти в настоящую ярость и у него никогда не хватит сил что-нибудь по-настоящему изменить. Это нытье – всего лишь клапан, который всегда полуоткрыт и через который вытекает женская жизнь, женский интеллект, пока все ее силы и энергия кладутся на алтарь обслуживания мужчины.

Настоящая боль заставляет тебя спросить саму себя, может, ты была бы более счастлива, если бы выбрала другую жизнь?

Эта боль вынуждает оглядеться вокруг и спросить себя, что с тобой не так. Наверное, ты не поняла чего-то важного, того, что другие давным-давно уяснили. Пока до тебя не дойдет, что погромыхивающая тишина вокруг стоит лишь потому, что все страшно заняты тем, что выдумывают свои собственные лживые любовные истории.


Мария Свеланд
Стерва

Каждый день отовсюду мы слышим общественное мнение: быть чьей-то девушкой, женой – это альфа и омега женского существования, жизнь должна вращаться вокруг мужчины или детей. Если учесть, что у женщин в связи с патриархальным воспитанием нарушено ощущение личных границ и собственных потребностей, то неудивительно, что они стремятся в отношения слияния или созависимости. В таких случаях женщины отыгрывают некие социальные роли, где для их личности места не остается. «Я нужна, а следовательно, я существую», других вариаций не предполагается.

За несоответствие образу женщине приходится пройти через неприятие , осуждение и отрицании ее идентичности. Общество задается вопросом: если ты не мать и не супруга, то КТО ТЫ вообще такая? И вешает ярлыки. «Ты женщина, значит тебе ПОЛОЖЕНО», «Если ты одна, значит, с тобой что-то не так», «Невостребованность у мужчин – признак бракованности женщины». Все сводится к постулату - вне отношений тебя нету. И это самое тяжелое – пережить массивную атаку на нашу личность, наш образ жизни, наш выбор.

Желание найти комфортные партнерские отношения – нормальное человеческое стремление. Но много раз женщины сталкиваются с тем, что существующая в нашем окружении модель отношений их не устраивает. На прошлых встречах мы делились своим опытом отношений, когда нас ни во что не ставили, использовали, игнорировали наши потребности. Надо иметь колоссально мужество снять розовые очки и прийти к выводу, что «Лучше одной, чем вот так».

Если включить внутреннего критика, то следующие фразы уже на нас не срабатывают:
«Я тебе не верю, что ты не хочешь замуж» - отрицание чужих чувств и опыта. Многие полагают, что замужество для женщины приносит некий профит. Разрушать этот стереотип и доказывать окружающим, что брак – совсем не сахар, безрезультатно. Но, по крайней мере, можно не вестись на это.
«Бедненькая, у тебя никого нету» - проецирование своего собственного страха остаться одной на другую женщину.
«Просто ты еще не встретила свою половинку» - конечно, легче утешать себя тем, что и на моей улице будет праздник. Приятнее верить, что где-то бродит моя абстрактная идеальная половинка, чем задуматься над тем, что предыдущие пять кавалеров были мудаками.
«Женщинам очень важны отношения» - нам это напоминали почти каждый день со дня нашего рождения. Но наша с вами жизнь ломает этот стереотип. Как-то нас чересчур много, чтобы мы были исключением.
На самом деле, не страшно быть вне отношений, страшно получить всеобщее неодобрение.

Мы пришли к выводу, что насаждаемое убеждение « женщине некомильфо быть одной» заставляет некритично относиться к выбору партнера и окунаться в деструктивные отношения раз за разом, лишь бы не получать ярлыки общества.
Я хочу подчеркнуть, что это нормально стремиться к хорошему и избегать плохого. Но неужели кто-то, кроме нас самих, знает, как нам будет лучше? Мне в голову пришел образ мышки, которой суют под нос гнилую морковку и говорят «это же полезно!». Если вы видите, что морковка гнилая и вас от нее воротит, не жрите ее! Не давитесь, не думайте, что «а вот если зажать нос, то можно и съесть». Не ведитесь, пусть хоть сто раз вам ее предложат. Лучше быть "неправильной мышкой", чем отравиться.

Цените свой личный опыт: если вы не вписываетесь в какое-то определение женщины, это не значит, что с вами что-то не в порядке, это значит, что определение неверное.


hissen_raii

Мужская идентичность, как таковая, строится на серии убеждений и практик, связанных с гетеросексуальностью (то есть, в системе гендерного угнетения: с контролем над женщинами): высокий материальный доход, статус взрослого, статус уполномоченного на насилие и, наконец, статус сексиста (мачиста). Так называемая гегемонная маскулинность имеет основой осуществление контроля и власти в отношении других: доминировать, приказывать, представительствовать, играть главную роль, владеть, иметь, присваивать - вот мотивационные основы этой маскулинности. В работе с мужскими группами были выделены следующие требования, которые обычные (не патологические психопаты) мужчины предъявляли женщинам:

- чтобы женщины их обслуживали
- чтобы женщины их понимали
- чтобы женщины позволяли им руководить отношениями
- чтобы женщины зависели от них
- чтобы женщины были им верны
- чтобы женщины рожали детей для них

Все эти требования приводят к тому, что мужчины - априорно - мыслят отношения с женщинами как "каталог услуг", которые женщины должны им оказывать. Осуществление запросов и требование оказаний этих услуг и представляет собой практическое выражение мужского господства. И хотя не все мужчины устанавливают этот тип отношений с женщинами, именно он представляется "недостижимым идеалом". Также необходимо отметить, что многие мужчины мыслят себя прогрессивными и гордятся своей продвинутостью от того, что не прибегают к силовым методам давления, к физическому насилию, - и при этом считают вполне нормальным осуществление других форм принуждения в отношении женщины. Однако, как только женщина отказывается предоставлять "услуги из каталога", мужчина воспринимает её отказ как то, что медики называют "фатальным риском" - интенсивная тревожность, болезненное переживание нахождения себя под угрозой, чувство недостаточности собственного "авторитета", - и отвечают насилием.

Таким образом, гендерные исследования и в частности, исследования гегемонной маскулинности и гендерного насилия позволили подтвердить существование специфических убеждений, идей и практик, присущих мужчинам, которые поддерживают патриархатные структуры и мужское господство. Также были выявлены весьма конкретные практики, в которых "женское" рассматривается как "низшее" с тем, чтобы заявить право на его использование и потребление.


Мизогиния в дискурсе и действиях мужчин

Уже с раннего возраста девочки чувствуют необходимость поддерживать феминный образ, чтобы вписываться в общественные стандарты, а в период взросления социальное давление еще больше усиливается. Некоторые авторы отмечают, что женщины больше подвержены таким негативным практикам, как селфхарм, нездоровое пищевое поведение, прием наркотических веществ с целью снизить вес . С развитием современных технологий особую роль в формировании и распространении телесных норм начинают играть социальные сети.

Популярными темами, фигурирующими в академической дискуссии о женской телесности, являются темы объективации и самообъективации. Исследователи утверждают, что сексуальная объективация, с которой девушки сталкиваются в рамках социальных взаимодействий и через сексуализированные изображения в медиа, становится частью женского повседневного опыта. Постоянно сталкиваясь с оценкой своей внешности и необходимостью подстраиваться под общественные запросы, молодые женщины могут осуществлять телесные практики, направленные на контроль за их телом. Самообъективация может стать причиной негативного отношения к своему телу и низкой самооценки, а также препятствием для изучения себя и конструирования собственной идентичности.

Современные исследования также отмечают: несмотря на то, что девушки испытывают трудности с приобретением и поддержанием телесной автономии, они, тем не менее, реализуют свою агентность в рамках несексуализированных практик. Кристина Гаттарио и Энн Фризен отмечают, что в процессе взросления женщины могут восстановить позитивное отношение к своему телу. Позитивные изменения могут быть связаны с возросшим ощущением независимости, причем агентность может выражаться не только в физических изменениях, но и в приобретении бóльшего контроля над своей жизнью в социальной сфере. Становясь старше, девушки получают возможность принимать независимые решения и самостоятельно распоряжаться своей жизнью, что благоприятно влияет на самооценку, а также предоставляет платформу для конструирования телесной автономии.

Таким образом, телесность включает в себя разнообразный спектр отношений с телом: многочисленные практики, выстраивание автономии, позиционирование себя в обществе. Взросление – динамичный нелинейный процесс, который открывает нам новые возможности для взаимодействия с окружающим миром и переосмысления наших отношений с собой и социумом. Основными критериями взрослости для самих молодых людей являются ответственность и независимость.


Екатерина Бемлер
Тело как ответственность и независимость: женский опыт транзиции во взрослость

Отчуждение моральной ответственности — это психологический процесс, при котором человек оправдывает свои аморальные или антисоциальные поступки, снимая с себя чувство вины и ответственности за них, не испытывая при этом значительного психологического дискомфорта. Люди с высоким уровнем отчуждения моральной ответственности чаще проявляют агрессивное поведение и участвуют в актах буллинга. Кроме того, отчуждение моральной ответственности имеет отрицательную связь с просоциальным поведением, которое включает в себя действия, направленные на помощь и поддержку других людей (вмешательство в ситуацию травли, защиту и поддержку жертв).

Альберт Бандура выделяет механизмы, которые позволяют людям оправдывать аморальные действия, минимизируя внутренний конфликт и чувство вины Они связаны с буллингом среди школьников и в данной статье рассматриваются как объясняющий механизм поведения детей в ситуациях травли.

Одной из групп механизмов является когнитивная реструктуризация, при которой аморальное поведение переосмысляется с использованием аргументов, изображающих антиобщественные действия как рациональные. Ключевым механизмом здесь выступает моральное оправдание, посредством которого индивиды воспринимают свои аморальные поступки как приемлемые, если они убеждены, что их действия служат высшей цели или общему благу. Другой важный механизм в этой группе — эвфемистическое маркирование, когда аморальные действия описываются мягкими или нейтральными терминами, что позволяет снизить их моральное бремя. Важную роль также играет механизм сравнения с худшими действиями, при котором люди сравнивают свои поступки с еще более аморальными действиями других.

Когнитивная реструктуризация имеет связь с травлей во всех возрастных и гендерных группах среди школьников. К тому же данная группа механизмов выполняет посредническую роль между виктимизацией и последующим буллингом, поскольку некоторые подвергшиеся виктимизации подростки могут формировать искаженную интерпретацию своего опыта, рассматривая издевательства как норму, преуменьшая их значимость и переосмысливая их как нормативный аспект взаимоотношений со сверстниками, что может способствовать их переходу к агрессивному поведению в будущем. Было установлено, что среди учеников начальных классов те, кто подвергался буллингу, становились менее чувствительными к нему и реже следовали моральным нормам, что приводило к снижению вмешательства со стороны свидетелей, так как дети становились более пассивными в данных ситуациях.

А. Бандура также пишет о механизме, который заключается в игнорировании, минимизации или искажении последствий, возникающих вследствие аморального поведения. В контексте буллинга данный механизм может прослеживаться у агрессоров, действия которых причиняют вред жертве.

Существует группа механизмов, которые связаны с отказом от личной ответственности за совершенные действия. Перемещение ответственности позволяет людям перекладывать вину за свои действия на других. Кроме того, важным механизмом является рассеивание ответственности, когда аморальные действия совершаются группой, и каждый участник ощущает меньшую личную ответственность.

Последняя из выделенных Бандурой групп механизмов связана с восприятием жертв аморального поведения. В данном контексте действует механизм дегуманизации, при котором жертвы аморальных действий воспринимаются как лишенные человеческих качеств и недостойные сострадания. Еще одним механизмом является возложение вины на жертву, когда люди обвиняют жертв в их собственных страданиях, что позволяет оправдывать свои аморальные поступки. Поведение наблюдателей, поддерживающих буллинг, может обусловливаться рассеиванием ответственности и возложением вины на жертву, в то время как защитники относятся к данным механизмам негативно.