При нынешнем состоянии политической неграмотности женщин работа с мужчинами (пускай сочувствующими) замедляет процесс политического взросления женщин.

В первую очередь женщины должны научиться говорить друг с другом. Как и черные (и другие колонизированные группы), женщины не имеют навыка организации, часто не уважают друг друга и не воспринимают всерьез. Они привыкли к мужскому лидерству, поддержке, одобрению. Тем более важно, чтобы они сами научились политической организации и попытались достучаться до других женщин. Их ошибки тогда по крайней мере будут их ошибками.

Говоря шире: сторонники того, чтобы женщины боролись за свое освобождение рука об руку с мужчинами, по сути отрицают реалии угнетения женщин. Такая тактика приводит к тому, что вся борьба от лица женщин будет умеренной и, в конечном счете, реквизированной в других целях. Этим заранее исключается возможность чего-либо «радикального», каких-либо фундаментальных перемен в сознании женщин. Совместные с мужчинами действия неизбежно ограничивают свободу женщин мыслить «радикально». Единственный способ для женщин на глубоком уровне изменить свое мышление — это организовываться отдельно. Сознание меняется только в результате противостояния, в ситуациях, когда примирение невозможно.

Таким образом, определенной деятельностью смогут заниматься — или вообще захотят — только группы, полностью состоящие из женщин. Лишь тогда их тактики будут разнообразными и в необходимой мере «экстремальными». Женщины должны продвигать свои интересы в политике, выходить на демонстрации и марши. Брать уроки карате. Свистеть мужчинам на улице, совершать налеты на салоны красоты, пикетировать против производителей сексистских игрушек, массово переходить в воинствующий лесбианизм, заведовать собственными психиатрическими клиниками и абортариями, проводить феминистские психологические консультации при разводах, создавать центры отказа от косметики, брать фамилии матерей, портить унижающие женщин рекламные плакаты, срывать общественные мероприятия песнями в честь невидимых жен знаменитостей и политиков-мужчин, агитировать женщин не брать алименты и не хихикать, подавать иски о защите чести и достоинства против многотиражных «женских журналов», устраивать телефонную травлю мужчин-психиатров, вступающих в сексуальные связи со своими пациентками, устраивать конкурсы красоты среди мужчин, выдвигать кандидаток-феминисток на все общественные посты. Пускай ни одно из этих отдельно взятых действий не обязательно, «экстремальные» меры ценны сами по себе, потому что помогают женщинам повысить собственную осознанность. И как бы много людей ни говорило, что подобная риторика шокирует или вызывает отторжение, она действительно оказывает положительное влияние на безмолвствующее большинство. Даже если эти действия совершаются небольшой группой людей, их партизанская борьба заставляет миллионы начать защищать свои ранее едва ли сознательные сексистские установки, прививая им мысль, что эти установки не сами собой разумеющиеся. (Я не исключаю пользу и настоящих партизанских силовых действий.)

Воинствующие группы должны, не боясь соответствовать сексистским клише (например, что женщины — существа эмоциональные, не способные к бесстрастной, объективной оценке), бросить все силы на реальный подрыв стереотипов о женственности. Типичный способ закрепления политической пассивности женщин — слова о том, что для авторитетности и достижения результата им нужно вести себя «с достоинством», не нарушать декорум, использовать свое обаяние. Женщинам следует выразить свое презрение к подобным угрозам, замаскированным под доброжелательные советы. Женщины смогут добиться в политике куда большего, если будут грубыми, громкими и — по сексистским стандартам — «непривлекательными». За это их будут высмеивать, но им нужно не просто относиться к этому стоически — им нужно к этому стремиться. Только когда их действия назовут «смехотворными», а требования — «чрезмерными» и «неадекватными», женщины будут знать, что они на правильном пути.


Сьюзен Сонтаг
Третий мир женщин

Маскулинность военных идет за пределы выше упомянутой мужской защиты своей территории. Маскулинность занимает центральное место в основной деятельности военных, в отличие от  той же пожарной службы.

Солдат-мужчин обучают убивать на том основании, что они являются мужчинами и что женщины являются «другими», против которых они могут идентифицировать себя. Женщины также воспринимаются как некий «другой», которого солдаты-мужчины должны защищать. Даже Родина, за которую они сражаются, обычно женского рода. Маскулинность и отделение от женщин, гомосексуальность, а также женские эпитеты в качестве оскорблений - все это используется при обучении солдат.

Сьюзан Фалуди описывает поведение обучающихся друг к другу на Военная академия Цитадель в США. Один мужчина утверждает: «Они все время называли тебя «киской»… или чертова маленькая девочка». Маскулинность армии это не просто историческое стечение обстоятельств, а имеет фундаментальное значение для того, для чего нужны и необходимы вооруженные силы для целей их эксплуатации. Эта маскулинность намеренно создана институтом армии путем предоставления проституции и порнографии, которые позволяют мужчинам дегуманизировать женщин и считать себя мужественными.

Использование проституции во многих ее формах для удовлетворения и развлечения солдат, чтобы разгорячить и поддерживать их военную агрессию распространилось на все вооруженные силы и конфликтные зоны. Порнографию можно использовать в армии для обучения, чтобы побудить солдат дегуманизировать женщин и развивать агрессивную мужественность к ним.

Например, порнография использовалась для поощрения агрессии, когда пакистанская армия вторглась в Бангладеш в 1971 году. Браун-Миллер сообщает, что «в некоторых лагерях показывали порнографические фильмы солдатам, «в очевидной попытке заставить мужчин воевать», — сообщил один индийский писатель». Сотни тысяч изнасилований бангладешских женщин были совершены солдатами, которые были так основательно «обработаны» .Хотя на данный момент нет никаких доказательств того, что порнография преднамеренно использовалась в ходе военной подготовки в Ираке, она возможно, сыграли свою роль в «накачке» солдат. Газета Age в Мельбурне, например, опубликовала серию фотографий, изображающих лица конфликта в Марте 2003 г. На одной фотографии написано как «Капрал Байрон Эстей из Нью-Йорка водит свой грузовик мимо портрета Саддама Хусейна в портовом городе Умм Каср, у солдату есть прикрепленная порнографическая фотография на приборную панель чуть ниже набора того, что выглядит как четки для молитвы. На порнографическом фото обнаженная женщина с большой грудью сидит на земле, подбоченившись.

Военная проституция долгое время была основным ресурсом в зонах конфликтов для мужчин, как военных так и миротворцев. Проституция, как и порнография, стимулирует агрессивную мужественность солдат. Синтия Энло описывает, как использование женщин в военной проституции конструирует маскулинность агрессоров:

"Среди этих мужчин могут быть разные виды маскулинности. Женщины на Окинаве, в Корее и на Филиппинах описывают, как им пришлось учиться тому, что позволяет Американским мужчинам чувствовать себя мужественными во время секса, и не всегда это то, чему они практиковали со своими сексуальными партнерами из Кореи, Японии или Филиппин, чтобы те чувствуют мужественный… Туристы, колониальные чиновники, международные технократы и бизнесмены, а также солдаты уже давно интернационализировали свой концепт сексуализированной маскулинности."

Это продолжение развития инаковости женщин, через которую происходит подготовка солдат к жестокости путем провокации их агрессии ко всему "женскому". Без концепции «женщин» как социальных низших слоев общества, от которых солдаты-мужчины должны отличать себя своими действиями, мужчины приобретают основополагающий миф, за который можно было бы держаться без раздумий. Когда Американские солдаты покупают проституированных женщин для использования на отдыхе и развлечениях в районах, которые часто контролируются военной полицией, как и в Корее, они продолжают работать над своей ненавистью к женщинам и развивать агрессивную мужественность, которая позволит им убивать других


Шейла Джеффрис
Двойная опасность: женщины, армия США и война в Ираке

Снова начала читать фики по эре мародеров и вдруг осознала что описывая родителей Джеймса Поттера авторки часто сами себе противоречат (как обычно я говорю о явлении, исключения бывают, но на то они и исключения)

Я вижу что они хотят презентовать их как пример идеальной семьи, но практически везде это сводится к презентации типичной ПАТРИАРХАЛЬНОЙ семьи - Юфимия часто готовит, суетится над детьми и со всеми обнимается, чаще всего не работает или ее работа не упоминается (то есть ей дают образ типичной Матери), а Флимонт описывается как Мудрый и более сдержанный работящий Батя - буквально типичная модель патриархальной главы семьи.

Конечно, в фанфиках все включая Юфимию довольны и счастливы и картинка нам представляется пасторальная, но это ведь только романтизация и идеализация, патриархальная семья была сконструирована для угнетения женщины, она априори не задумана составлять основу счастливой семьи.

Получается что авторки пытаясь показать читательницам успешный счастливый брак буквально копируют патриархальную пропаганду и подают ее как образец того как надо ааааа

Особо абсурдно это выглядит если вспомнить что это фд мародеров, который только и делает что хвастается своей прогрессивностью на основе того что хэдит всех как геев лесбиянок трансперсон и т.д.

Все же имхо чтобы говорить о прогрессивности надо сначала научиться описывать матерей и женщин в браке не упоминая приготовление еды

#HarryPotter

В 2021 г., согласно официальным статистическим данным от ФСИН РФ, содержались в исправительных колониях для взрослых 352 573 осужденных, из них наибольшее число осужденных (включая женщин) приговорены на срок заключения (наказания) от пяти до десяти лет — 129 372 человек (почти 37 %). Следующими по численности представлены осужденные, срок заключения которых составлял от трех до пяти лет — 67 327 человек (почти 20 %). Таким образом, в 2021 г. в исправительных колониях России на срок наказания от пяти до десяти лет лишения свободы содержалось на 17 %, или 62 045 осужденных обоих полов, больше, чем на срок наказания от трех до пяти лет.

Обратим внимание на то, что согласно официальным данным от ФСИН РФ за период с 2011 по 2021 г. самый низкий показатель численности осужденных на срок до одного года пришелся на 2011 г. в значении 8903 чел. (1,4 %) при общей численности осужденных 639 262 человек.

<...>

Показатели состояния рецидивной преступности на сегодняшний день являются важнейшими индикаторами уровня преступности и преступной активности в России, подавляющий процент осужденных на отбывание наказания в исправительных колониях России относится к лицам, возраст которых от 26 до 55 лет. Общая численность осужденных-рецидивистов в исправительных колониях для взрослых в 2021 г. составила 215 143 человек, при этом впервые осужденных к лишению свободы в 2021 г. было меньше — 137 430 человек.

Таким образом, в 2021 г. 61 % осужденных к лишению свободы уже совершали ранее преступления, а 40 % составляет доля рецидивистов, которые совершили три или более преступных деяний под угрозой наказания, 21 % осужденных совершили противоправный акт уже второй раз. Доля лиц, ранее совершивших преступления, в общей численности выявленных лиц, совершивших преступления за отчетный 2021 г., составила 58,2 %. Доля лиц, совершающих преступление впервые и содержащихся в исправительных колониях, выросла за период с 2017 по 2021 г. до 61,0 %, т.е. на 7,6 % в сравнении с данными за 2017 г. При этом 39,0 % (или 215 143 осужденных) за 2021 г. составила доля осужденных-рецидивистов, содержащихся в исправительных колониях России.

<...>

Несмотря на то что доля женской преступности на 2021 г. составила 16,2 % (137 724 чел.), в общей массе выявленных лиц, совершивших преступления в России, согласно официальным данным, размещенным на портале правовой статистики Генеральной прокуратуры Российской Федерации за 2021 г., не имели постоянного источника дохода на момент противоправного акта поведения 85 279 женщин, их доля составила 67,7 % среди выявленных женщин-преступниц за 2021 г. Таким образом, статистическая вероятность проявления девиантного поведения из-за отсутствия финансового или иного дохода именно у женщин выше. Более того, в 2021 г. численность женщин-преступниц в шесть раз меньше выявленных преступников - лиц мужского пола.

<...>

Преступность женщин в России как статистически устойчивое социальное явление формируется под давлением набирающего обороты падения уровня доходов в России. Разрастание среди женщин преступлений, связанных с наркотиками, несмотря на жесткие санкции закона, происходит на фоне отсутствия финансовых доходов у них как средство быстрого заработка, а не только ради тяги к потреблению нар-котических средств, ведь выявление лиц, совершивших преступление в состояние наркотического опьянения в России, за период с 2013 по 2021 г. упал почти в четыре раза (с 25 221 до 6620 лиц, выявленных в состоянии наркотического опьянения)


Ростовская Т.К., Васильева Е.Н., Русанова Е.И. (2024)
Осужденные женщины, пребывающие в исправительных колониях: социально-демографическая структура и проблемы социальной адаптации.

Экспертам были заданы вопросы о повседневных практиках осужденных, попавших в исправительное упреждение за хранение и распространение наркотиков, так как именно по этим статьям наиболее интенсивно растет количество осужденных в возрасте 18–25 лет, в том числе женщин.

У нас в колонии очень много совсем молодых девушек, они «рвались» повысить материальное положение, им не хватало стипендии, родителей было стыдно просить, с работой их «кидали», потому начали распространять...
(эксперт 2, психолог ФСИН РФ).

Я вижу, какие девчонки по глупости, по недальновидности попадают в эти учреждения. Думают, что это «легкие» деньги, но какой ценой? Да и не такие деньги, например 200 рублей. И серьезные сроки, например срок 10 лет для 19-летних девушек — это серьезные последствия
(эксперт 1, психолог ФСИН РФ).

Я могу рассказать о женщинах, которые попали в колонию по 228 статье УК за распространение наркотиков. Им хотелось побольше денег, они считали, что благодаря деньгам смогу решить какие-то проблемы. Но, к сожалению, проблемы не решили, а попали в еще более серьезную ситуацию. Больше всего некоторые жалеют о том, что на свободе растут дети, которых они не видят и не могут воспитывать. Дети на данный момент не знают маму, т.е. женщины вынуждены принимать решение — воспитывать ребенка в колонии или отдать на воспитание родственникам, конечно, маленькие дети до трех лет не будут знать и узнавать при встрече маму
(эксперт 2, психолог ФСИН РФ).

Серьезная проблема, по словам экспертов, стоит перед женщинами, которые имеют детей. Выделены следующие практики рождения и вос-питания осужденными женщинами детей. Во-первых, женщины, родившие детей до заключения под надзор, вынуждены выбирать, если имеют компетенции принять решение, — отдать ребенка в детский дом при исправительном учреждении, в иное учреждение, оставить под опекой родственников. Не при всех колониях и не в каждом регионе есть специализированные учреждения для ухода за детьми. В большинстве случаев женщина не подает прошение о размещении ребенка в детский дом при исправительной колонии. Женщина надеется, что останется в регионе, ближе к основному месту проживания родственников, которые смогут взять ребенка и будут ее навещать. Если родственники не готовы забо-титься о ребенке, возможно его помещение в специализированное учреж-дение в регионе проживания, подведомственное органам социальной защиты населения. Сегодня при женских колониях имеется 13 домов ребенка, в которых на 1 марта 2022 г. проживало 337 детей в возрасте до трех лет.



Ростовская Т.К., Васильева Е.Н., Русанова Е.И. (2024)
Осужденные женщины, пребывающие в исправительных колониях: социально-демографическая структура и проблемы социальной адаптации.

В действующем порядке у материнской жертвенности не может быть предела. Какие тяжкие преступления ни совершались бы другими, сколько причастных ни было бы вокруг, обвиняющий взгляд всегда направлен в сторону одного человека. Даже заплатив за «счастье материнства» ценой собственной жизни, мать может быть обвинена в том, что «умерла, бросив свое дитя на произвол судьбы». «Хорошие матери» в материнском мифотворчестве испытывают блаженство, жертвуя собой и после смерти.

Сообщения средств массовой информации, педагогический и медицинский дискурсы, государственные политики, рынок труда, произведения культуры и искусства с детства объясняют моим современницам, кто мы, что для нас хорошо и как этого достичь: «хорошие женщины» хотят быть «хорошими матерями». Счастье «хорошей матери» — в заботе о членах семьи. Чувства вины и стыда за несоответствие нереалистичным стандартам становятся важной мерой репродуктивной стимуляции и одновременно регулируют институт бесплатной заботы о тех, кто нуждается в уходе.

Выразительный образчик материнской идеологии, приписывающей неоплачиваемому женскому труду значения потребности, удовольствия и счастья, например, представлен в статье 2012 года, рекламирующей игрушки для девочек, несколько цитат из которой я приведу и прокомментирую:

Многие мамы уже привыкли, что их дочки постоянно вертятся с ними на кухне: помогают сервировать стол, мыть посуду (пусть и не всегда без жертв), стараются поучаствовать в готовке… И это прекрасно: значит, вы сами замечательная хозяйка, чей пример заразителен, раз ваш ребенок хочет вам подражать

Автор статьи создает реальность, в которой интересы «хорошей мамы» и «хорошей дочери» сосредоточены вокруг хлопот по хозяйству. Ответственность за бытовое обслуживание домочадцев, вменяемая женщинам, преподносится как увлекательное приключение, полное разнообразных творческих задач:

Если же ваша дочка больше предпочитает роль заботливой мамы, чем хозяйки, то она наверняка будет в восторге от интерактивной куклы-младенца, которая умеет ворчать, сопеть, чихать, бормотать, плакать, смеяться, издавать звуки сосания при кормлении из бутылочки и говорить «мама» и «папа». Для полного погружения дочери в мир забот ухода за младенцем вы можете приобрести игрушечную колыбельку, легко превращаемую в пеленальный столик, и специальную ванночку для купания с полным набором всех сопутствующих аксессуаров

Представляя домашний труд набором захватывающих альтернатив, автор статьи, тем не менее, не скрывает манипулятивной природы своего послания, открыто приглашая потенциальных потребительниц навязывать дочерям обслуживающую функцию, представляя ее как женскую потребность. Попутно обнажается процесс принудительного конструирования сексуальной идентичности — заинтересовывать девочек в выполнении «женских обязанностей» рекомендуется стимулирующей идеей награды за труды мужским вниманием:

Вы хотите, чтобы ваша дочь уже с малого возраста развивала в себе любовь к дому и воспринимала домашние обязанности не как нечто тяжелое, а как увлекательную игру, способную доставлять удовольствие? Тогда образовательно-стимулирующие игрушки — это то, что вам нужно. Ведь именно они помогут вам воспитать в вашей малышке лучшие женские качества, перед которыми в будущем не устоит ни один принц!

Так, небольшая цитата из рекламной статьи отражает воспроизводство социальных позиций, привязанных к полу/гендеру. Разнообразие субъективностей низводится до двух, противопоставляемых друг другу групп — девочек и мам, которых обязуют выполнять рутинный семейный труд, и мальчиков и пап, от него освобожденных. Однако любопытно, что текст, навязывающий традиционалистское разделение гендерных ролей, сам же патриархатный миф и разоблачает, показывая, что обслуживающая миссия не является вожделенным выбором или природным качеством — она прививается. Романтизируя материнство как опыт бесконечного блаженства, доминирующая идеология делает невидимой будничную сторону материнской работы с ее бессонными ночами, усталостью, хандрой и раздражением.


Анна Шадрина
Дорогие дети: сокращение рождаемости и рост «цены» материнства в XXI веке

Экстерналии власти биполярны: у мужчин они имеют положительный внешний эффект, а у женщин — отрицательный, который проявляется в применении к ним санкций в случае отказа от подчинения. Следовательно, при выборе вариантов поведения женщины должны учитывать и сопоставлять издержки, связанные с подчинением собственных ресурсов интересам внешнего экономического агента (т. е. субъекта власти), и альтернативные издержки, возникающие при неподчинении.

Подчеркнем далее, что для возникновения определенной формы власти одного экономического агента над другим только асимметрии ресурсов недостаточно. В. В. Дементьев пишет, что еще необходима система правил (институциональная среда), в рамках которой, используя асимметрию, можно установить власть над контрагентом. Именно «институциональная среда определяет границы, в которых становятся возможными и осуществляются единичные отношения власти».

Исходя из этого, для того чтобы установить гендерно асимметричные отношения, было недостаточно создания неравного обмена ресурсами между мужчиной и женщиной в семье, нужно было закрепить соответствующие институциональные роли в «действующем коллективном институте» через систему законодательных актов, контрактов и неформальных правил, регулирующих взаимоотношения между агентами экономической системы.

На современном этапе развития общества действует разветвленная система принуждения к соблюдению «гендерной субординации», которая традиционно основана на внешних формах контроля со стороны одного экономического агента (мужчины), социальных групп, организаций и государства. Например, мужчины посредством системы неформальных соглашений продолжают контролировать такие области жизнедеятельности, как разделение труда в домохозяйстве, тип семьи, сфера профессиональной деятельности, применяя в случае несоответствия действий женщин диспозиции власти санкции в виде отчуждения ресурсов (благ), потери части доходов или имущества в результате изъятий со стороны мужчин, подавления мотивации к действиям, альтернативным подчинению мужчинам, изменения условий выбора (величины издержек альтернативных вариантов поведения) и др.

Социальной группой воспроизводятся моральные и этические нормы, принятые в ней так называемые гендерные стереотипы поведения, в случае несоответствия которым члены группы применять санкции в виде общественного осуждения. Внутренние правила организации в виде неформальных соглашений и норм гендерного поведения закрепляют вертикальную и профессиональную сегрегации по признаку пола, гендерный разрыв в оплате труда. Государство при помощи системы государственного принуждения воспроизводит систему только формального гендерного равенства.


Е. В. Базуева
Гендерные аспекты экономики

В библиотеке Академии наук СССР в Ленинграде 30 декабря 1947 года мне была вынесена приказом благодарность за организацию выставки по фольклористике. Утверждена к печати составленная мною энтографическая библиография на двенадцать печатных листов. Целый день сотрудники пожимали мне руку, радуясь, что можно считать забытыми мои прошедшие годы: арест 1937 года, колымские лагеря, послелагерные трудности и тревоги. Я весело отшучивалась от поздравлений.

К концу дня, собрав карточки, я диктовала проспект утвержденной моей работы машинистке. «Нина Ивановна, вас просит зайти замдиректора по хозчасти…» У меня безотчетно екнуло и покатилось сердце. Спустилась на первый этаж, постучала, вошла в кабинет. За столом сидели двое. «Нина Ивановна Гоген-Торн?» — поднимая бумажку, спросил один.- «Да, я».- «Прочтите».- Опять екнуло в груди. Взяла бумажку: ордер на обыск и арест.

Когда человек поцарапает руку или ударится об угол, ему сразу становится больно. Если он сломает руку или пробьет череп — боль приходит не сразу, вначале ее не чувствуешь. Это я уже знала. И знала, что при психических травмах то же самое: неприятность сразу свербит, потрясение доходит до сознания не скоро. Вначале остается спокойствие и как бы нечувствительность. Только мелкая дрожь под коленками да автоматичность движений.

По рассказам на Колыме знала и как выглядят лубянские камеры — ведь это был второй тур. Ленинградская, свердловская, иркутская тюрьмы, владивостокская пересылка были позади.
Меня ввели в «бокс» — изолирующую коробку без окон, где помещался короткий топчан и столик, оставляя два шага до двери. Села, обдумывала поведение. Решила: надо сделать вид, что от шока начала заикаться, тогда будет время обдумать каждое слово ответа, а лишнее слово — лишняя цепь допросов.

Представился дом. Там все готово к встрече Нового года: уже сделана бражка, кончены основные приготовления печений, салатов. Сегодня мы хотели переставлять мебель, чтобы в маленькой комнате разместить гостей — у нас собиралась праздновать молодежь — друзья дочерей. К ним сегодня приедут другие гости, передвинут, обыскивая…
Щелкнул замок. «Пойдемте».

Стрелок повел меня на второй этаж, к следователю.

В кабинете — толстый, кудрявый и плотный майор. Посмотрел и сказал:

— Садитесь на стул. Вот в углу. Рассказывайте ваши антисоветские действия.
— У меня их не-не было.
— Что же вас зря в лагерях держали?
— Э-э-э-то бы-бы-ла ошибка,- отвечала я, придерживаясь тактики тянуть и обдумать.
— Вы что, заикаетесь?
— Н-н-н-нервное.
— Так! Значит, по ошибке держали? И вы не питаете за это вражды к Советской власти?
— О-о-о-ошибки случаются. Это не-не власть, а слу-у-учай.

Он стукнул кулаком по столу, выпучил глаза и закричал:
— Я тебе покажу случай! Б.! Политическая проститутка! Туды твою…

Трехчленка без вариаций. Предназначенная бить громом и стучанием кулака. Прослушала молча, пока он не задохнулся. Сказала спокойно, бросив прием заикания:
— Это бездарно. Я могу много лучше.

И я загнула мат со всей виртуозностью, выученной в лагерях,- в Бога, в рот, в нос, во все дырочки, со всеми покойниками, перевернутыми кишками и соответствующими рифмами. На пять минут, не переводя дыхания, крепкой, соленой блатной руганью. Он слушал с открытым ртом. Когда я остановилась, завопил:
— Это меня?! Меня она материт?!

Выскочил из кабинета и привел второго, еще толще и рослее.
— Вот, товарищ начальник, заключенная матерится.
— Просто учу, — сказала я. — Если уж применять мат, надо уметь это делать. Шесть лет я слушала виртуозный блатной мат, а майор хотел терроризировать меня простой трехчленкой. Это не квалифицированно.

Начальник отдела захохотал:
— Уведите ее в камеру.

Потом я узнала, что этот майор служил специально для ошеломления перепуганной интеллигенции криком. Меня взяли в библиотеке Академии наук. Значит, пожилой, тихий научный работник. Надо глушить. Вышла производственная ошибка — забыли, что лагерница.
Мне дали другого следователя.


Нина Ивановна Гаген-Торн
Седьмое небо

Думскроллинг часто описывается как попытка снизить тревогу: знание новостей дает чувство контроля над ситуацией и помогает чувствовать себя более уверенно. Новости могут также помочь «заполнить пустоту в собственной жизни» (думскроллинг, жен., 25 лет), позволяя человеку не оставаться наедине с собственными чувствами и негативными мыслями за счет погружения в информационный поток, а также выступая формой досуга. Думскроллеры отмечают, что новости способствуют более полной жизни, поскольку их потребление является способом саморазвития и расширения кругозора, особенно в политической сфере. Но люди, избегающие новостей, такую точку зрения не разделяют.

«Ну я думаю, что для них такой путь, то, что они активно смотрят новости в какой-то ситуации, тоже является способом снятия стресса. Они пытаются найти информацию, чтобы как бы успокоить себя внутренне, не оставаться в неведении, так сказать, потому что в нашем мире все с огромной скоростью меняется. И вот такие люди, у которых такая стратегия потребления информации, для них важно быть в курсе мельчайших подробностей и каждого события. Это, скорее всего, такой отдельный просто вид потребителя контента»
(избегание, жен., 20 лет).

Для людей, избегающих новостей, их потребление само по себе может ухудшать психоэмоциональное состояние и вызывать негативные ощущения. Думскроллеры также указывают на усталость от новостей, характерную для этой группы, которая выражается в эмоциональном и физическом истощении из-за травмирующего
содержания информационного контента. Избегание новостей становится комфортной зоной: ощущение бессилия, связанное с информационным потоком, компенсируется замкнутостью на «своем маленьком муравьином мирке» (избегание, жен., 22 года), переключением внимания на рутинные задачи и быт. Новости не помогают преодолеть неопределенность или даже мешают этому, поэтому ограничение их потребления становится средством достижения и поддержания эмоционального благополучия.

«Потому что их [людей, избегающих новостей] задолбало [их смотреть]. Я скажу так, очень кратко. Им просто это надоело. Слишком много эмоций, слишком много перемен в жизни. Люди, большая часть людей, им эти перемены вообще не нужны. Они хотят жить, как жили. Им вполне нравилась вот эта стабильность, стабильная обстановка и своеобразный общественный договор, что вы нас не трогайте и мы вас не трогаем»
(думскроллинг, муж., 20 лет).

«Это [избегание новостей], конечно, только инстинкт самосохранения. Ведь одно дело, когда ты взрослый человек, например, как я, то действительно там нет маленьких детей, все взрослые и как бы... А представьте, когда у тебя маленькие дети, а ты в этом потоке новостей, и ты разрушаешь себя, и это же откладывается на своих близких. И нервная система не у всех такая крепкая и сильная. Поэтому я считаю, что человек просто не может найти какие-то ресурсы, чтобы себя сохранить, вот он себя и контролирует действительно так. Как говорят, меньше знаешь, лучше спишь...»
(думскроллинг, жен., 57 лет).

Таким образом, как потребление новостей, так и их избегание могут быть направлены на удовлетворение потребности в определенности и безопасности. Эффективность этих подходов оценивается по-разному. Так, думскроллеры признают, что ограждение себя от новостей может быть эффективным для поддержания эмоциональной стабильности, хотя бездействие и отстраненность от повестки дня и воспринимаются ими как деструктивные. В свою очередь люди, избегающие новостей, подчеркивают, что хотя активное потребление негативной информации может давать думскроллерам кратковременное чувство контроля, подобные практики сопряжены с угрозами ментальному и физическому здоровью.


Анастасия Д. Казун, Дарья В. Петрова
Понимаю, но не одобряю: Как люди, избегающие новостей, и думскроллеры воспринимают друг друга?

Вопрос заключается отнюдь не в том, что о женских проблемах не знают, а в том, что их принципиально не хотят замечать в силу самой общей культурной установки. Поэтому задача заключается не в том, чтобы объяснить, что существует нечестная игра, а в том, чтобы вызвать мотивацию возражать против такого положения дел, когда обсуждение целого ряда важнейших для современного мира проблем остается принципиально закрытым.

Нет ничего удивительного в том, что “женская проблема” выглядит в обычном представлении весьма непривлекательной — ничего другого и быть не может, поскольку она, строго говоря, не может быть там сформулирована. Для обыденной установки это не просто одна из проблем, а та самая “обратная сторона луны”, которая в принципе не может быть обнаружена, потому что этому мешает сам тип видения. Приблизительно в этом контексте Жак Лакан сказал: “Женщина не существует”. Не существует не физически, а как культурный агент.


Татьяна Клименкова
Насилие как основа культуры патриархатного типа. Гендерный подход к проблеме

В годы войны количество женщин, работающих на заводах, значительно возросло. В 1930‐е годы женщины начали осваивать профессии и ремесла, к которым их не допускали на Западе, и вместе с тем получили еще больший численный перевес в традиционно «женских» отраслях (особенно в текстильной и швейной промышленности).

Во время войны эта тенденция усилилась. К концу 1942 года доля женщин в тяжелой промышленности резко увеличилась: они составляли большинство на заводах, выпускающих боеприпасы, минометы, электрическое оборудование, и на деревообрабатывающих предприятиях; немногим менее половины рабочих на орудийных, химических и большинстве машиностроительных заводов; значительное по численности меньшинство в других ключевых отраслях, таких как черная и цветная металлургия, судо-, танко- и самолетостроение, добыча угля. В то же время 40 % всех работающих женщин было по-прежнему занято в традиционно «женских» и низкооплачиваемых отраслях: в текстильной и легкой промышленности, на производстве мясных и молочных продуктов, пищевых комбинатах в целом, на локальном производстве и в небольших производственных кооперативах.

Кроме того, женщины обучались новым навыкам, составляя теперь большинство среди квалифицированных специалистов низшего уровня, в особенности токарей, фрезеровщиков, револьверщиков, но были все еще слабо представлены в профессиях, требующих высокой квалификации: среди монтажников, механиков и электриков. Среди полуквалифицированных работников также преобладали женщины: они составляли 80 % всех стерженщиков в литейных цехах и более 80 % кладовщиков, сортировщиков, специалистов по контролю качества, а эти специальности нередко предполагали поднятие тяжестей.

Женщины продолжали выполнять непропорционально значительную долю неквалифицированной работы, насчитывая более двух третей огромной армии неподготовленных, вспомогательных и подсобных рабочих в промышленности и 93 % уборщиц цехов. Правила, сформулированные в начале 1930‐х годов, ограничивали массу грузов, которые женщинам разрешалось поднимать за один раз, но поскольку в годы войны женщины заменяли мужчин на многих подсобных работах, требовавших тяжелого физического труда, эти ограничения часто игнорировали. Женщины, работавшие на производстве боеприпасов, регулярно поднимали и носили грузы массой 50 килограммов, а то и более, в текстильной промышленности – до 80 килограммов. Большинству женщин, как и многим мужчинам, трудно было справляться с такими нагрузками, а значит, они не могли выполнить норму, из‐за чего страдала их зарплата.

Огромные потери на фронте в сочетании с неутешительной статистикой материнской смертности побудили государство уделить внимание заботе о женщинах и детях. К концу 1943 году правительство было серьезно обеспокоено грядущим демографическим кризисом, который сулили падающая рождаемость, растущее число мертворождений и выкидышей, а также высокая младенческая смертность. После долгих раздумий и дискуссий Верховный Совет СССР, чтобы повысить рождаемость и укрепить существующие семейные связи, в июле 1944 года принял новый закон о семье. На фронте у женщин завязывались отношения с женатыми мужчинами, чьи жены зачастую глубоко презирали этих женщин, понося их как «фронтовых шлюх». К тому же страшные военные потери резко сократили количество мужчин, с которыми женщины могли бы вступить в брак.

Новый закон затруднял процесс развода и обязывал мужчин и женщин, имеющих менее двух детей, платить налог. А главное, он освобождал женатых мужчин от обязанности заботиться о детях, рожденных вне брака, и перекладывал эту обязанность на государство, таким образом поощрявшее женщин рожать детей вне зависимости от их семейного положения. Многодетные матери получали специальное пособие и удостаивались медали. Наркомздрав настоял на существенных поправках в области охраны материнства: продлил отпуск по уходу за ребенком, ограничил продолжительность рабочего дня и нагрузку в период беременности и кормления, обязал предприятия обеспечивать матерям дополнительное питание и присмотр за ребенком.

Вплоть до 1944 года государство было озабочено прежде всего тем, сколько рабочего времени женщины теряют, чтобы сидеть с больными детьми, при этом директора предприятий, работники профсоюзов и органы здравоохранения мало задумывались о потребностях самих женщин. Только после введения нового закона о семье на заводах начали следить за здоровьем работниц. Руководители, вернувшись к довоенной практике, снова оборудовали предприятия «комнатами личной гигиены», где женщины могли прополоскать или сменить тряпки, используемые в период менструации. Возобновили и медосмотр, проходивший либо в таких комнатах, либо в специально отведенных для осмотра женщин помещениях. Хотя больше всего внимания уделяли беременным женщинам, врачи занимались и другими гинекологическими проблемами, в том числе лечили половые инфекции, грыжи, венерические заболевания, рак и аменорею – характерную для военного времени проблему, во многом способствовавшую падению рождаемости. Из-за недостатка питания и истончения жирового слоя у многих женщин прекратилась менструация. В 1944 году в Магнитогорске аменорею выявили у 40 % работниц одного из токарных цехов, и это заболевание, по всей видимости, было широко распространено. Новые меры, направленные на охрану здоровья, принимались прежде всего на оборонных заводах. И хотя на других предприятиях таких возможностей по-прежнему не хватало, а в сельской местности они и вовсе были практически недоступны, сотни тысяч работниц и жен рабочих, занятых на крупных промышленных предприятиях, наконец смогли получить элементарную медицинскую помощь.



Венди З. Голдман, Дональд Фильцер
Крепость темная и суровая
Советский тыл в годы Второй мировой войны

Антипорно феминистки 1970-х годов проследили прямую связь между потреблением порнографии и негативным отношением мужчин к женщинам.

«Рано или поздно», – писала Маккиннон в книге «Только слова» — «потребители захотят прожить порно в трех измерениях… Как потребители порнографии, учителя не могут считать своих учениц потенциальными коллегами. Врачи начнут приставать к женщинам под наркозом, будут с наслаждением наблюдать за болью во время родов. Кто-то из них пишет на стенах в туалете. Кто-то из них, несомненно, пишет судебные заключения. Некоторые, вероятно, работают в суде присяжных, заседают в юридическом комитете Сената, отвечают на звонки о домашнем насилии в полиции… и продюсируют популярные фильмы. Некоторые сексуально домогаются своих сотрудниц и клиенток, растлевают своих дочерей, бьют своих жен и используют проституток… Некоторые совершают групповые изнасилования женщин в братствах и на остановках на шоссе. Некоторые становятся серийными насильниками и сексуальными убийцами – потребление и производство порнографии неразрывно связано с этими деяниями».

Пугающая картина: порнография как виртуальная тренировочная площадка для мужской сексуальной агрессии. Разве такое возможно? Или эта картина – сексуальная фантазия, которая сводит женоненавистничество к одному источнику, а его многочисленных и разнообразных посредников к одному субъекту – смотрящему порно?

В уничижительной рецензии на книгу «Только слова» политический философ Рональд Дворкин (не родственник Андреа) утверждал, что просмотр порно просто не настолько распространен, чтобы иметь те масштабные негативные последствия, о которых заявляли Маккиннон и другие антипорно феминистки. Если что и препятствует сексуальному равенству в массовой культуре, писал Дворкин, так это мыльные оперы и реклама. Возможно, в 1993 году это было актуально, но сейчас в это трудно поверить. В 2018 году пять крупнейших порносайтов – PornHub, XVideos, BongaCams, xMaster и xnxx – в общей сложности посещали более шести миллиардов раз в месяц. Только у PornHub в 2017 году было 28,5 миллиарда просмотров.

Мета-анализ 2010 года показал, что «между потреблением порнографии и поддержкой насилия в отношении женщин существует неоспоримая связь». Эта связь прослеживалась «отчетливее» не только в случае с «насильственной» порнографией, но и в «ненасильственной» порнографии была статистически значимой (Маккиннон было бы интересно: где граница между «насильственным» и «ненасильственным» порно? насилие ли, если он шлепает ее? если называет сукой? если эякулирует на лицо? если говорит, что ей это нравится, что она этого хочет? если ее «нет» в итоге становится «да»?) Исследования показали, что мужчины, которые часто смотрят порно, менее склонны поддерживать позитивную дискриминацию для женщин и сопереживать жертвам изнасилования; на них также чаще заявляют в полицию о намерении изнасиловать и они также чаще совершают сексуальные нападения. Между тем, в одном исследовании, проведенном среди участниц университетского женского клуба, женщины, которые смотрели порно, менее склонны вмешиваться, когда видят, что другие женщины подвергаются сексуальному насилию.

Критики сомневаются в силе этих корреляций: они ссылаются на свои собственные любимые исследования и настаивают на способности взрослых людей отличать фантазии от фактов. Напоминают, что женщины тоже смотрят порно: по данным PornHub, 32 % всех его пользователей женщины. (И опять же, кто сказал, что женщины не ненавидят друг друга?) Самое главное, они напоминают нам, что корреляция – не причинно-следственная связь: возможно, мужчины с большей вероятностью будут смотреть порно, если они уже предрасположены к сексуальному насилию и пренебрежительному отношению к женщинам.

Измерить идеологическое воздействие порно трудно из-за отсутствия достоверных данных о порнографических привычках молодежи. Большинство источников – это либо христианские группы по борьбе с порнографией, настаивающие, что ваш ребенок прямо сейчас выкладывает в интернет порно со своим участием, либо сайты типа PornHub, которым не выгодно подтверждать, что дети до 18 лет смотрят их контент. Исследование, проведенное в 2012 году в Сиднейском университете среди 800 постоянных пользователей порно, показало, что 43 % из них начали смотреть порно в возрасте от 11 до 13 лет. В исследовании, проведенном в 2007 году среди учащихся 13–14 лет в Альберте (Канада), 90 % мальчиков ответили, что имели доступ к сексуально откровенным материалам, а 35 % из них сказали, что смотрели порно «так часто, что не сосчитать».

48-летняя Лиза Энн – одна из самых популярных порнозвезд в мире, ветеран жанра MILF, в «Эффекте бабочки», подкасте Джона Ронсона о порноиндустрии в эпоху Интернета, рассказала ему, что в 1990-х годах ее узнавали на улице только взрослые. Теперь к ней подходят «12-, 13-, 14-летние подростки и говорят „Давай потрахаемся?“». Я просто отвечаю им: «Послушайте, то, что вы видите на этих сайтах, скорее всего, никогда не случится с вами, поэтому не просите девушку сделать это и не думайте, что секс на самом деле такой».



Амия Шринивасан
Право на секс
Феминизм в XXI веке

Исследования с применением анализа данных о добавленной стоимости, проводившиеся более двух десятилетий, позволяют заключить, что учителя являются наиболее значимым фактором, влияющим на успеваемость учеников. 65 % изменений в прогрессе ученика может быть напрямую отнесено на счет учителя, 5 % – к вкладу округа, а 30 % изменений в прогрессе – это вклад школы, в которой учится ребенок

Исследователей интересовало влияние учителей на школьников, а также то, как это влияние меняется со временем. Технический отчет, опубликованный в 1997 г. Центром исследования и оценки добавленной стоимости Университета Теннесси, показывает, что разница между самыми эффективными и наименее эффективными преподавателями превышает 80 баллов. В 2000 г. Джун Риверс начала исследование учащихся, сгруппированных в соответствии с их уровнями успеваемости по итогам экзаменов 4-го класса школы. В ходе исследования Джун изучала вероятность сдачи этими школьниками выпускных экзаменов в средней школе на основании качества преподавания с 5-го по 8-й классы.

В случае низкого уровня преподавания только ученики, окончившие 4-й класс с наивысшими оценками, смогли получить высокие баллы на выпускном экзамене после 8-го класса. Напротив, в классах наиболее эффективных преподавателей, добивающихся от своих учеников прогресса, превышающего ожидания, ученики, даже отстающие на момент окончания 4-го класса, смогли значительно повысить вероятность успешной сдачи выпускного экзамена.

Д. Риверс в своих выводах солидарна с Джордан, Мендро и Уиресингхе Вирейзинге . По данным их исследований, у детей одной из школ Далласа, три года подряд оказывавшихся в классах трех самых эффективных учителей, экзаменационные оценки оказались в среднем на 76 процентных пунктов выше, чем их же экзаменационные оценки по итогам 3-го класса. При этом результаты школьников, три года подряд учившихся в классах наименее эффективных преподавателей, оказались в среднем на 27 процентных пункта ниже, чем результаты экзаменов по итогам 3-го класса.

Исследование, проведенное в 1998 г. в Бостонских государственных школах, показало, что ученики самых эффективных учителей математики в среднем продемонстрировали годовой рост оценок по математике на 14,6 %, а ученики, оказавшиеся в классах наименее эффективных учителей, снизили свои результаты на 0,6 %. Ученики самых эффективных преподавателей литературы прибавили в среднем 5,6 % к своим прошлогодним результатам экзаменов, а те, кто учились у наименее эффективных учителей литературы, смогли улучшить результаты лишь на 0,3 %.

Как пишет о влиянии высокоэффективных преподавателей исследователь Роберт Дж. Марцано, «исключительный профессионализм отдельных учителей компенсирует не только средний уровень учителей в масштабе школы, но и даже низкий профессиональный уровень учителей в масштабе школы». А Ривкин, Ханушек и Кейн в своей работе предполагают, что пять лет подряд обучения у хороших преподавателей (отличающихся от среднего уровня на одно стандартное отклонение, или соответствующих 85-му процентилю) смогут преодолеть характерную для 7-го класса пропасть между оценками по математике у детей из малообеспеченных семей (имеющих право на льготный школьный обед) и детей из семей с более высоким достатком. Таким образом, хорошие учителя могут компенсировать типичное для детей из неблагополучных семей отставание в учебе.

Изучая продолжительность влияния преподавателей на учеников, Константопулос обнаружил, что это влияние носит кумулятивный характер и наблюдается не только в текущем или следующем классе: для младших классов школы это влияние может длиться до трех лет.


Кейт Кеннеди, Мэри Питерс, Майк Томас
Как использовать анализ данных о добавленной стоимости для улучшения обучения школьников

Стрельба по мишени – образное представление сбоев в процессе вынесения людьми суждений, особенно когда принимаются всевозможные решения в интересах организаций. Одни суждения содержат смещения и систематически не попадают в цель. Другие можно назвать шумными: вместо согласованных действий мы видим попадания, разбросанные по всей мишени. К несчастью, для многих организаций характерны оба типа ошибок.

Понять природу ошибочных суждений невозможно без понимания сущности смещения и шума. Как мы убедимся далее, порой основную проблему представляет собой именно шум. Однако в организациях по всему миру, а также при проведении общественных дискуссий ему редко уделяется должное внимание. Главную роль всегда отводят смещению, а шуму достается удел жалкого статиста. О смещении написаны тысячи научных работ и десятки бестселлеров, а шум при этом едва упоминается.

Зачастую, когда решения принимаются на практике, уровень шума просто зашкаливает. Вот несколько примеров пугающих масштабов шума в ситуациях, где суждения должны быть безошибочными:

• Шум в медицине. Врачи могут сильно расходиться во мнениях по поводу диагноза одному и тому же пациенту. Такие ситуации нередки с диагностированием рака кожи, груди, болезней сердца, туберкулеза, пневмонии, депрессии и целого ряда других заболеваний. Особенно высок уровень шума в психиатрии, где без субъективных суждений просто не обойтись. Вместе с тем на удивление заметный уровень шума наблюдается даже в таких областях медицины, как, например, чтение рентгеновских снимков.

• Шум при вынесении решений об опеке. Специалисты органов по защите малолетних должны оценить, угрожает ли ребенку жестокое обращение, и если да, передать его приемным родителям. В системе опеки уровень шума весьма значителен: некоторые специалисты гораздо охотнее, чем коллеги, направляют детей в приемные семьи. Годы спустя несчастные дети, чью судьбу решили более жесткие сотрудники, поместив их под опеку, совершают больше правонарушений, чаще рожают в подростковом возрасте и имеют в дальнейшем более низкие доходы.

• Шум в прогнозировании. Мнения профессиональных прогнозистов не совпадают касательно ожидаемых объемов продаж нового продукта, предполагаемого роста безработицы, вероятности банкротства проблемных компаний – в общем, чего угодно. Прогнозисты противоречат не только друг другу, но даже сами себе. К примеру, когда одних и тех же разработчиков программного обеспечения дважды в разные дни попросили оценить сроки выполнения одного и того же задания, их оценки в среднем отличались на 71 %.

• Шум в решениях о предоставлении убежища. Подача прошения об убежище в США чем-то сродни лотерее. При изучении дел, случайным образом распределенных между разными судьями, обнаружилось, что один судья предоставлял убежище 5 % просителей, тогда как другой – 88 %. Исследование носит красноречивое название: «Рулетка для беженцев».

• Шум в кадровых вопросах. Специалисты, проводящие собеседования, совершенно по-разному оценивают одних и тех же соискателей. Оценки производительности труда персонала тоже сильно различаются и в большей степени зависят от личности оценивающего, чем от продуктивности сотрудника.

• Шум в решениях об освобождении под залог. Выпустят ли обвиняемого под залог или оставят ожидать суда в тюрьме, отчасти зависит от судей, слушающих дело: некоторые из них проявляют заметно бо́льшую снисходительность. Судьи также весьма по-разному оценивают вероятность побега или повторного правонарушения подсудимых.

• Шум в криминалистике. Мы привыкли безоговорочно доверять идентификации по отпечаткам пальцев. Но специалисты в этой области иногда расходятся во мнениях о том, совпадают ли отпечатки с места преступления с отпечатками подозреваемого. Эксперты могут не только не соглашаться друг с другом, но даже делать непоследовательные выводы по поводу одних и тех же отпечатков. Документально подтверждены подобные расхождения и в других областях судебной медицины, в частности даже при анализе ДНК.

• Шум при выдаче патентов. Авторы ведущего исследования о патентных заявках подчеркивают роль шума: «Результат подачи заявки на патент в значительной степени зависит от того, кому поручено ее рассмотрение». С точки зрения беспристрастности такая вариативность, конечно же, вызывает озабоченность.

Все эти ситуации – лишь верхушка огромного айсберга. Когда имеешь дело с человеческими суждениями, вероятность обнаружить шум весьма велика. Повысить качество суждений можно, только устранив как шум, так и смещение.


Даниэль Канеман, Оливье Сибони, Касс Р. Санстейн
Шум. Несовершенство человеческих суждений

В 1964 году проводилось исследование, в котором участвовали 91 пациент и десять опытных психиатров. В итоге выяснилось, что вероятность согласия двух специалистов составляет лишь 57%.

Вспомним и более ранний эксперимент, охвативший 426 пациентов муниципальных больниц, которых независимо друг от друга обследовали два психиатра. Тогда процент согласия в диагностике разновидности заболевания был отмечен всего лишь в половине случаев.

Исследование, проведенное еще раньше (153 амбулаторных пациента), выявило 54% межэкспертного согласия. Конкретный источник шума в ходе данных экспериментов обнаружить так и не удалось. Интересный факт: установлено, что некоторые психиатры регулярно склонялись к одним и тем же диагнозам, – например, одни врачи из раза в раз определяли депрессию, другие же упорно диагностировали у пациентов тревожные состояния.

Продвигаясь дальше, мы убедимся, что уровень шума в психиатрии продолжает находиться на высокой отметке. В чем причина? Специалисты затрудняются дать однозначный ответ (то есть даже в самих объяснениях феномена содержится немало шума). Наверняка одним из факторов является большое количество диагностических категорий. В попытках добраться до сути проблемы исследователи просили одного из психиатров провести беседу с пациентом. Через некоторое время с аналогичной просьбой обращались ко второму специалисту. Затем врачи общались между собой и, если не удавалось прийти к единому мнению, обсуждали причину разногласий.

Чаще всего важным фактором признавали несовместимость: психиатры принадлежали к разным школам, обладали разным уровнем подготовки и клиническим опытом, а также придерживались противоположных стилей при беседе с пациентом. «Клинический специалист – сторонник концепции влияния психологических травм – объяснял галлюцинации пациента посттравматическими эффектами пережитого ранее насилия». Другой врач, «относящийся к биомедицинскому направлению, считал галлюцинации неотъемлемой составляющей шизофрении». Подобные расхождения мнений являются примером внутриэкспертного шума.

Впрочем, главной причиной шумовых помех, помимо принадлежности специалистов к различным школам, все же считается «неадекватность действующей номенклатуры заболеваний». Прискорбные результаты исследований наряду с глобальной неудовлетворенностью психиатров действующей номенклатурой привели в 1980 году к пересмотру и утверждению третьей редакции «Руководства по диагностике и статистическому учету психических расстройств» (DSM – III). В документ впервые включили четкие и подробные критерии диагностики психических заболеваний, что стало первым шагом на пути внедрения методических рекомендаций.

Третья редакция DSM – III привела к существенному334 росту количества исследований, посвященных вопросам шума в диагностике. Повлиял новый документ и на снижение степени шума. И все же успех «Руководства…» высоко оценивать пока не стоит. Даже в 2000 году, после серьезного пересмотра документа и утверждения четвертой редакции (проект DSM – IV был опубликован еще в 1994-м), исследования показали, что шум все еще остается на высоком уровне. С одной стороны, Ахмед Аборайя и его коллеги вынесли заключение, что «использование диагностических критериев психических расстройств повысило надежность диагностики». С другой – по-прежнему отмечаются серьезные риски: «…в ходе обследования одного и того же пациента врачи могут поставить несколько разных диагнозов».

Новая версия «Руководства…», DSM – V, увидела свет в 2013 году. Ассоциация американских психиатров рассчитывала, что DSM – V снизит уровень шума, поскольку современная редакция опиралась на более объективные и четко структурированные критерии. Тем не менее в сообществе психиатров по-прежнему отмечается серьезный шумовой фон. Самуэль Либлих с коллегами выяснили, что «психиатры ожесточенно спорят, пытаясь определить, в каком случае следует диагностировать у пациента депрессивное расстройство личности».