Над увлечением сверхъестественным Ирвинг в «Легенде о Сонной Лощине» скорее посмеивается, пускай и писал в эпоху романтизма. Хотя признает очарование этой темы.
Его Икабод Крейн — комичный сельский учитель без гроша в кармане. Суеверный и вечно голодный, он мечтает выгодно жениться на богатой кокетке Катрине. И ради этого готов соперничать с другим воздыхателем, местным сорвиголовой и задирой Бромом. В итоге Икабод пропадает без вести, встретив Безголового Всадника, который гонится за ним и швыряет свою голову в обезумевшую от страха жертву.
У истории незадачливого учителя открытый финал. Его тело так и не обнаруживают, находят только лошадь. Тем не менее, автор намекает, что появление жуткого всадника было лишь розыгрышем, устроенным Бромом и его дружками. На это намекает и разбитая тыква-«голова», найденная на траве возле шляпы Икабода. А вымышленный рассказчик, отвечая слушателям, признает, что и сам не верит половине этой истории.
Использованный для «Сонной Лощины» 1999 года сценарий Уокера, дополненный Стоппардом, мало что оставил от рассказа Ирвинга. Главным образом, это место действия, легенда о безголовом гессенце, имена нескольких главных и второстепенных персонажей (Икабод Крейн, Катрина ван Тассел и ее отец Балтус, Бром, ван Риппер), Порох (Gunpowder) — имя старой лошади Икабода. Ну, и соперничество Икабода и Брома за внимание Катрины.
Сцена погони безголового всадника за Икабодом, ключевая для рассказа, всё же воспроизведена в фильме. Вплоть до швыряния тыквы. Но остается лишь второстепенным эпизодом, не слишком влияющим на развитие событий.
К слову, хотя фильм Бёртона был хорошо принят и получил в целом положительные отзывы, некоторых американских критиков возмущало именно расхождение с оригинальной историей Ирвинга.
Икабод из рассказа, в отличие от фильма, живо интересуется магией и сверхъестественным, а не пытается отстраниться от этих сюжетов. Среди его нехитрых пожитков обнаруживают сонник с гаданиями и толкованиями снов. И крайне любопытную книгу, связанную с охотой на ведьм — о чем я расскажу отдельно.
Упоминание в фильме «Индейской Тропы», Indian Trail, ведущей к Древу Мертвых, возможно, также является отсылкой к рассказу Ирвинга. Там говорится, что зачарованная природа Сонной Лощины может быть связана с тем, что некий старый вождь индейцев совершал здесь свои обряды до прихода европейцев.
А наемнику-гессенцу в рассказе не отсекают голову. Ее вообще-то сносит пушечным ядром. И теперь призрак безуспешно ищет голову повсюду. Скорее всего, без особых шансов на успех.
Panfilov FM
#макабр_фм #панфилов_обозревает #разбор_соннаялощина
Его Икабод Крейн — комичный сельский учитель без гроша в кармане. Суеверный и вечно голодный, он мечтает выгодно жениться на богатой кокетке Катрине. И ради этого готов соперничать с другим воздыхателем, местным сорвиголовой и задирой Бромом. В итоге Икабод пропадает без вести, встретив Безголового Всадника, который гонится за ним и швыряет свою голову в обезумевшую от страха жертву.
У истории незадачливого учителя открытый финал. Его тело так и не обнаруживают, находят только лошадь. Тем не менее, автор намекает, что появление жуткого всадника было лишь розыгрышем, устроенным Бромом и его дружками. На это намекает и разбитая тыква-«голова», найденная на траве возле шляпы Икабода. А вымышленный рассказчик, отвечая слушателям, признает, что и сам не верит половине этой истории.
Использованный для «Сонной Лощины» 1999 года сценарий Уокера, дополненный Стоппардом, мало что оставил от рассказа Ирвинга. Главным образом, это место действия, легенда о безголовом гессенце, имена нескольких главных и второстепенных персонажей (Икабод Крейн, Катрина ван Тассел и ее отец Балтус, Бром, ван Риппер), Порох (Gunpowder) — имя старой лошади Икабода. Ну, и соперничество Икабода и Брома за внимание Катрины.
Сцена погони безголового всадника за Икабодом, ключевая для рассказа, всё же воспроизведена в фильме. Вплоть до швыряния тыквы. Но остается лишь второстепенным эпизодом, не слишком влияющим на развитие событий.
К слову, хотя фильм Бёртона был хорошо принят и получил в целом положительные отзывы, некоторых американских критиков возмущало именно расхождение с оригинальной историей Ирвинга.
Икабод из рассказа, в отличие от фильма, живо интересуется магией и сверхъестественным, а не пытается отстраниться от этих сюжетов. Среди его нехитрых пожитков обнаруживают сонник с гаданиями и толкованиями снов. И крайне любопытную книгу, связанную с охотой на ведьм — о чем я расскажу отдельно.
Упоминание в фильме «Индейской Тропы», Indian Trail, ведущей к Древу Мертвых, возможно, также является отсылкой к рассказу Ирвинга. Там говорится, что зачарованная природа Сонной Лощины может быть связана с тем, что некий старый вождь индейцев совершал здесь свои обряды до прихода европейцев.
А наемнику-гессенцу в рассказе не отсекают голову. Ее вообще-то сносит пушечным ядром. И теперь призрак безуспешно ищет голову повсюду. Скорее всего, без особых шансов на успех.
Panfilov FM
#макабр_фм #панфилов_обозревает #разбор_соннаялощина
Колдовство и охота на ведьм косвенно упоминаются в рассказе Вашингтона Ирвинга «Легенда о Сонной Лощине».
Ирвинг пишет, что сельский учитель Икабод Крейн знал назубок сочинение Коттона Мэзера «История колдовства Новой Англии» (History of New England Witchcraft). И «твердо и сильно верил» в колдовство.
«Жуткие истории старика Мэзера», по выражению Ирвинга, были любимым чтением Икабода, который валялся с книгой на лужайке клевера. А потом пересказывал прочитанное местным кумушкам. Когда же Икабод пропадает без вести, Ханс ван Риппер безжалостно сжигает все его «магические книги».
Коттон Мэзер (1662-1728) — вполне реальный религиозный моралист и плодовитый писатель. Сочинения именно с таким названием он не публиковал. Но издал сразу две книги про колдовство: «Примечательные знамения» (Memorable Providences, 1689) и «Чудеса незримого мира» (Wonders of the Invisible World, 1692).
Ярый пуританин, Мэзер не испытывал ни малейших сомнений в существовании ведьм и реальности их чар. Согласно его картине мира, протестанты-колонисты жили на земле дьявола, причем их поселениям грозила целая «армия дьяволов». Ведьмы представлялись ему орудиями сатаны в борьбе за «плантацию» пуританских душ. А охота на ведьм — способом снискать божье благоволение. Особой оригинальностью в своих рассуждениях Мэзер при этом не блистал. И во многом опирался на английский трактат о колдовстве Джозефа Глэнвила Saducismus triumphatus (1681).
Что примечательно, себя Мэзер позиционировал как историка. Просто фиксирующего факты. То, что он при этом был пуританским проповедником со стажем, ни самого Мэзера, ни его преданных читателей не смущало.
Откуда же автор брал те самые проверенные и достоверные факты? Правильно, из протоколов допросов и судебных заседаний.
Уже ранние сочинения Мэзера во многом подготовили атмосферу для обострения охоты на ведьм и знаменитых событий в Салеме. Сам Мэзер увлеченно следил за процессом над Салемскими ведьмами. Причем со многими судьями был в приятельских отношениях и активно переписывался.
Мэзер оставил свой след и в масскульте — угодил во вселенную Marvel Comics в качестве суперзлодея с прозвищем «Истребитель Ведьм» (Witch-Slayer).
В фильме Бёртона «Истории колдовства Новой Англии» нет. Но отец Икабода, лорд Крейн, и обликом, и убеждениями напоминает пуритан эпохи Мэзера.
А главным символом слепого правосудия и охоты на ведьм в «Сонной Лощине» 1999 года становится «железная дева». О ней — в следующем посте.
Panfilov FM
#макабр_фм #панфилов_обозревает #разбор_соннаялощина
Ирвинг пишет, что сельский учитель Икабод Крейн знал назубок сочинение Коттона Мэзера «История колдовства Новой Англии» (History of New England Witchcraft). И «твердо и сильно верил» в колдовство.
«Жуткие истории старика Мэзера», по выражению Ирвинга, были любимым чтением Икабода, который валялся с книгой на лужайке клевера. А потом пересказывал прочитанное местным кумушкам. Когда же Икабод пропадает без вести, Ханс ван Риппер безжалостно сжигает все его «магические книги».
Коттон Мэзер (1662-1728) — вполне реальный религиозный моралист и плодовитый писатель. Сочинения именно с таким названием он не публиковал. Но издал сразу две книги про колдовство: «Примечательные знамения» (Memorable Providences, 1689) и «Чудеса незримого мира» (Wonders of the Invisible World, 1692).
Ярый пуританин, Мэзер не испытывал ни малейших сомнений в существовании ведьм и реальности их чар. Согласно его картине мира, протестанты-колонисты жили на земле дьявола, причем их поселениям грозила целая «армия дьяволов». Ведьмы представлялись ему орудиями сатаны в борьбе за «плантацию» пуританских душ. А охота на ведьм — способом снискать божье благоволение. Особой оригинальностью в своих рассуждениях Мэзер при этом не блистал. И во многом опирался на английский трактат о колдовстве Джозефа Глэнвила Saducismus triumphatus (1681).
Что примечательно, себя Мэзер позиционировал как историка. Просто фиксирующего факты. То, что он при этом был пуританским проповедником со стажем, ни самого Мэзера, ни его преданных читателей не смущало.
Откуда же автор брал те самые проверенные и достоверные факты? Правильно, из протоколов допросов и судебных заседаний.
Уже ранние сочинения Мэзера во многом подготовили атмосферу для обострения охоты на ведьм и знаменитых событий в Салеме. Сам Мэзер увлеченно следил за процессом над Салемскими ведьмами. Причем со многими судьями был в приятельских отношениях и активно переписывался.
Мэзер оставил свой след и в масскульте — угодил во вселенную Marvel Comics в качестве суперзлодея с прозвищем «Истребитель Ведьм» (Witch-Slayer).
В фильме Бёртона «Истории колдовства Новой Англии» нет. Но отец Икабода, лорд Крейн, и обликом, и убеждениями напоминает пуритан эпохи Мэзера.
А главным символом слепого правосудия и охоты на ведьм в «Сонной Лощине» 1999 года становится «железная дева». О ней — в следующем посте.
Panfilov FM
#макабр_фм #панфилов_обозревает #разбор_соннаялощина
«Железная дева» появляется уже в самом начале «Сонной Лощины» Бёртона.
В сцене спора Икабода и бургомистра на заднем плане заметен подсудимый в клетке, повторяющей очертания тела. Внутри она утыкана шипами, а наверху дополнена тисками для сдавливания головы. Молодой констебль как раз произносит пламенную речь о необходимости отказа от варварских практик прошлого. И пыточная конструкция становится наглядной иллюстрацией «средневековых ужасов».
Но главная «железная дева» фильма, конечно, обитает в кошмарах Икабода Крейна. Она похожа на самый знаменитый вариант «железной девы», нюрнбергский, который впервые показали зрителям около 1802 года.
Вообще «железные девы» — исторический миф, придуманный в XIX веке. Он вполне отвечал вкусам викторианской публики. Которая, при всем ханжестве, морализаторстве и любви к слащавым образам, обожала всяческие скандальные ужасы и питала тайную склонность к садомазохизму.
Примерно тогда же появляются разнообразные псевдосредневековые орудия пыток. И «настоящие» железные «пояса верности», вдохновленные сатирическими гравюрами и рисунками XV-XVI века.
Вдохновение для образа якобы средневековой «железной девы», возможно, черпали в античных описаниях казней. Например, в рассказе Полибия о спартанском тиране Набисе или в описании казни Марка Атилия Регула карфагенянами.
В любом случае, мифы уже давно вышли за порог туристических музеев пыток. И пустили прочные корни в популярной культуре. К примеру, в комиксе Оливье Ледруа «Реквием — рыцарь-вампир» (Requiem Chevalier Vampire) герою приходится сражаться с колоссальной железной девой, внутри которой прячется настоятельница монастыря Сестер Крови. Но жизнь этих образов в масскульте — сюжет для отдельного рассказа.
А сцена, в которой Икабод видит глаза своей матери, заключенной внутри «железной девы», выглядит прямой цитатой из хоррора Роджера Кормана «Колодец и маятник» (The Pit and the Pendulum, 1961). Там обезумевший Николас, сын инквизитора, запирает свою жену Элизабет в «железной деве». И ее полные страха глаза показывают крупным планом.
О том, как «Сонная Лощина» стала для Бёртона признанием в любви классическим ужастикам, я и расскажу в следующем посте.
Panfilov FM
#макабр_фм #панфилов_обозревает #разбор_соннаялощина
В сцене спора Икабода и бургомистра на заднем плане заметен подсудимый в клетке, повторяющей очертания тела. Внутри она утыкана шипами, а наверху дополнена тисками для сдавливания головы. Молодой констебль как раз произносит пламенную речь о необходимости отказа от варварских практик прошлого. И пыточная конструкция становится наглядной иллюстрацией «средневековых ужасов».
Но главная «железная дева» фильма, конечно, обитает в кошмарах Икабода Крейна. Она похожа на самый знаменитый вариант «железной девы», нюрнбергский, который впервые показали зрителям около 1802 года.
Вообще «железные девы» — исторический миф, придуманный в XIX веке. Он вполне отвечал вкусам викторианской публики. Которая, при всем ханжестве, морализаторстве и любви к слащавым образам, обожала всяческие скандальные ужасы и питала тайную склонность к садомазохизму.
Примерно тогда же появляются разнообразные псевдосредневековые орудия пыток. И «настоящие» железные «пояса верности», вдохновленные сатирическими гравюрами и рисунками XV-XVI века.
Вдохновение для образа якобы средневековой «железной девы», возможно, черпали в античных описаниях казней. Например, в рассказе Полибия о спартанском тиране Набисе или в описании казни Марка Атилия Регула карфагенянами.
В любом случае, мифы уже давно вышли за порог туристических музеев пыток. И пустили прочные корни в популярной культуре. К примеру, в комиксе Оливье Ледруа «Реквием — рыцарь-вампир» (Requiem Chevalier Vampire) герою приходится сражаться с колоссальной железной девой, внутри которой прячется настоятельница монастыря Сестер Крови. Но жизнь этих образов в масскульте — сюжет для отдельного рассказа.
А сцена, в которой Икабод видит глаза своей матери, заключенной внутри «железной девы», выглядит прямой цитатой из хоррора Роджера Кормана «Колодец и маятник» (The Pit and the Pendulum, 1961). Там обезумевший Николас, сын инквизитора, запирает свою жену Элизабет в «железной деве». И ее полные страха глаза показывают крупным планом.
О том, как «Сонная Лощина» стала для Бёртона признанием в любви классическим ужастикам, я и расскажу в следующем посте.
Panfilov FM
#макабр_фм #панфилов_обозревает #разбор_соннаялощина
Образ всадника без головы будоражил воображение Тима Бёртона еще со времен стажировки в качестве аниматора Disney в 1980-х. Тогда ему довелось увидеть эскизы и прорисовки для диснеевского мультфильма «Приключения Икабода и мистера Тоада».
По словам самого Бёртона, те рисунки во многом определили его видение будущего фильма.
Но Бёртон был не первым режиссером, работавшим над «Сонной Лощиной».
Изначально, еще в 1993 году, фильм задумывался как низкобюджетный слэшер. То есть ужастик с подчеркнутым акцентом на насилии.
В классических слэшерах убийца изощренно расправляется с персонажами. Где-нибудь вдали от цивилизации. И чаще всего пользуется холодным, а не огнестрельным оружием. Антагонист может обладать сверхъестественными способностями и нередко возвращается как нежить, чтобы продолжить свою охоту в сиквелах.
В «Сонной Лощине» тоже есть восставший из мертвых убийца, который предпочитает меч или топор другому оружию. А действие происходит в уединенном городке среди лесов.
Сценарий для «Сонной Лощины» написал Эндрю Кевин Уокер («Семь», «Человек-волк»). Снять же фильм поручили Кевину Ягеру, создателю знаменитого грима Фредди Крюгера. Но с Ягером у продюсеров отношения не сложились.
Проект передали Тиму Бёртону, к тому моменту вполне состоявшемуся режиссеру.
Уокеровский сценарий в целом пришелся по душе Бёртону, который работал над правками вместе с автором. Но уровень насилия там все-таки зашкаливал. Поэтому Тома Стоппарда попросили добавить в сценарий больше комичных моментов и развить любовную линию. Немало юмора привнесли в историю и Бёртон с Джонни Деппом.
В итоге, «Сонная Лощина» не превратилась в обычный слэшер. Хотя головы здесь катятся постоянно, а одного персонажа и вовсе разрубают пополам. Скорее, фильм стал для Бёртона признанием в любви классическим ужастикам 1950-х-1970-х годов. Причем британским и итальянским, которые в США зачастую подвергались жесткой цензуре.
Уже в самом начале мы видим великолепного Кристофера Ли в черно-алой мантии, напоминающей плащ Дракулы. Ли играл знаменитого вампира сразу в семи фильмах ужасов британской студии Hammer.
Еще один ветеран Hammer и противник Дракулы, Майкл Гоф, тоже появляется в фильме. Хотя в неряшливом нотариусе Харденбруке не сразу узнаешь сэра Артура Холмвуда из хаммеровских хорроров.
Про отсылки к фильму Роджера Кормана «Колодец и маятник» (The Pit and the Pendulum, 1961) я упоминал в прошлом посте.
А история мстительной ведьмы напоминает про итальянскую «Маску Сатаны» (La maschera del demonio, 1960), режиссерский дебют Марио Бавы. В этом же фильме перед казнью на голову героини надевают маску с шипами. Когда она возрождается, отметины от шипов остаются на ее лице. Это похоже на своеобразные стигматы, оставшиеся на ладонях Икабода с детства, когда он в испуге оперся на шипастые подлокотники гротескного пыточного кресла.
Есть в «Сонной Лощине» и типичные для фильмов Hammer элементы. Герой прибывает в глушь, где происходят загадочные убийства. Местная элита встречает его с недоверием и шепчется, явно плетя зловещий заговор. Служанка украдкой говорит Икабоду: «Слава Богу, что вы здесь!».
Но всё это, конечно, лишь реверансы в сторону классики хоррора. Фильм Бёртона не следует дословно канону хаммеровских ужастиков. Икабод — не набожный Ван Хельсинг в исполнении Питера Кушинга. А черной магии здесь противостоят наука и, внезапно, белая магия.
Кстати, бутафорская кровь в «Сонной Лощине» была ярко-оранжевого цвета. Потому что практически весь фильм снимался с синими фильтрами. Которые и придают происходящему на экране особый колорит сумрачного сновидения.
Panfilov FM
#макабр_фм #панфилов_обозревает #разбор_соннаялощина
По словам самого Бёртона, те рисунки во многом определили его видение будущего фильма.
Но Бёртон был не первым режиссером, работавшим над «Сонной Лощиной».
Изначально, еще в 1993 году, фильм задумывался как низкобюджетный слэшер. То есть ужастик с подчеркнутым акцентом на насилии.
В классических слэшерах убийца изощренно расправляется с персонажами. Где-нибудь вдали от цивилизации. И чаще всего пользуется холодным, а не огнестрельным оружием. Антагонист может обладать сверхъестественными способностями и нередко возвращается как нежить, чтобы продолжить свою охоту в сиквелах.
В «Сонной Лощине» тоже есть восставший из мертвых убийца, который предпочитает меч или топор другому оружию. А действие происходит в уединенном городке среди лесов.
Сценарий для «Сонной Лощины» написал Эндрю Кевин Уокер («Семь», «Человек-волк»). Снять же фильм поручили Кевину Ягеру, создателю знаменитого грима Фредди Крюгера. Но с Ягером у продюсеров отношения не сложились.
Проект передали Тиму Бёртону, к тому моменту вполне состоявшемуся режиссеру.
Уокеровский сценарий в целом пришелся по душе Бёртону, который работал над правками вместе с автором. Но уровень насилия там все-таки зашкаливал. Поэтому Тома Стоппарда попросили добавить в сценарий больше комичных моментов и развить любовную линию. Немало юмора привнесли в историю и Бёртон с Джонни Деппом.
В итоге, «Сонная Лощина» не превратилась в обычный слэшер. Хотя головы здесь катятся постоянно, а одного персонажа и вовсе разрубают пополам. Скорее, фильм стал для Бёртона признанием в любви классическим ужастикам 1950-х-1970-х годов. Причем британским и итальянским, которые в США зачастую подвергались жесткой цензуре.
Уже в самом начале мы видим великолепного Кристофера Ли в черно-алой мантии, напоминающей плащ Дракулы. Ли играл знаменитого вампира сразу в семи фильмах ужасов британской студии Hammer.
Еще один ветеран Hammer и противник Дракулы, Майкл Гоф, тоже появляется в фильме. Хотя в неряшливом нотариусе Харденбруке не сразу узнаешь сэра Артура Холмвуда из хаммеровских хорроров.
Про отсылки к фильму Роджера Кормана «Колодец и маятник» (The Pit and the Pendulum, 1961) я упоминал в прошлом посте.
А история мстительной ведьмы напоминает про итальянскую «Маску Сатаны» (La maschera del demonio, 1960), режиссерский дебют Марио Бавы. В этом же фильме перед казнью на голову героини надевают маску с шипами. Когда она возрождается, отметины от шипов остаются на ее лице. Это похоже на своеобразные стигматы, оставшиеся на ладонях Икабода с детства, когда он в испуге оперся на шипастые подлокотники гротескного пыточного кресла.
Есть в «Сонной Лощине» и типичные для фильмов Hammer элементы. Герой прибывает в глушь, где происходят загадочные убийства. Местная элита встречает его с недоверием и шепчется, явно плетя зловещий заговор. Служанка украдкой говорит Икабоду: «Слава Богу, что вы здесь!».
Но всё это, конечно, лишь реверансы в сторону классики хоррора. Фильм Бёртона не следует дословно канону хаммеровских ужастиков. Икабод — не набожный Ван Хельсинг в исполнении Питера Кушинга. А черной магии здесь противостоят наука и, внезапно, белая магия.
Кстати, бутафорская кровь в «Сонной Лощине» была ярко-оранжевого цвета. Потому что практически весь фильм снимался с синими фильтрами. Которые и придают происходящему на экране особый колорит сумрачного сновидения.
Panfilov FM
#макабр_фм #панфилов_обозревает #разбор_соннаялощина