Forbes: Какие факторы играют ключевую роль в формировании гражданского общества с точки зрения социальной психологии? Какие роли вы отводите сегодня государству или образованию? Филип Зимбардо: Критическое мышление — это главная необходимость гражданского общества. Демократии зависят от граждан, которые способны критически мыслить. Это означает, что вы требуете доказательства любой теории или позиции, вы проверяете информацию, делаете фактчекинг в доступных и независимых источниках, чтобы самостоятельно оценивать риски.
В автократических государствах, число которых сейчас растет по всему миру, власть не хочет, чтобы люди думали критически, она хочет, чтобы люди подчинялись приказам. Актуальные исследования говорят о том, что многие молодые люди во многих странах предпочитают авторитарные правительства демократическим правительствам. Молодежь убеждена, что мир слишком сложен и «сильная власть» должна принимать решения за людей. А в демократическом государстве говорят: если вы сделаете шаг A, то получите такие результаты, если вы сделаете шаг Б — такие последствия, но решения принимать вам. Образование помогает вам сделать этот выбор разумным и правильным способом. Для меня образование — суть демократии и враг автократии.
Из интервью Ф. Зимбардо журналу Forbes, 2021 г.
@paragnomen
Филип Зимбардо о видеоиграх и порнографии.
Видеоигры и порнография приучают нас быть потребителями, а не творцами. Эти технологии ограничивают наши творческие способности. Если вы играете в игры 10 часов в сутки, то вы не принимаете пищу, не делаете физических упражнений, не общаетесь с друзьями, не осваиваете новые навыки, не учите новые языки, не путешествуете. Множество молодых американцев застряло, остановилось в своем развитии, для них реальные путешествия, реальные отношения с друзьями и девушками оказываются менее интересными и яркими, чем мир игровых фантазий.
...
Сочетание увлекательных видеоигр и динамичной порнографии — смертельная комбинация для молодых людей, потому что они могут провести жизнь в своей комнате перед экраном компьютера, отказавшись от друзей, учебы, работы и всего реального мира. Очевидно, что эти люди вряд ли могут претендовать на общественное влияние.
Фрагменты разных интервью.
@paragnomen
Видеоигры и порнография приучают нас быть потребителями, а не творцами. Эти технологии ограничивают наши творческие способности. Если вы играете в игры 10 часов в сутки, то вы не принимаете пищу, не делаете физических упражнений, не общаетесь с друзьями, не осваиваете новые навыки, не учите новые языки, не путешествуете. Множество молодых американцев застряло, остановилось в своем развитии, для них реальные путешествия, реальные отношения с друзьями и девушками оказываются менее интересными и яркими, чем мир игровых фантазий.
...
Сочетание увлекательных видеоигр и динамичной порнографии — смертельная комбинация для молодых людей, потому что они могут провести жизнь в своей комнате перед экраном компьютера, отказавшись от друзей, учебы, работы и всего реального мира. Очевидно, что эти люди вряд ли могут претендовать на общественное влияние.
Фрагменты разных интервью.
@paragnomen
Американское поле экспериментов
Экспериментальное моделирование социальных ситуаций - штука крайне непростая и полная уязвимостей. А любая уязвимость в науке - справедливая мишень для критики.
Небезосновательно критикуется и методология наиболее известной затеи Зимбардо - Стэнфордского тюремного эксперимента (SRE). Пересказывать происходившее в университетском подвале не будем: намного интереснее прочитать об этом у самого Зимбардо, благо слог у него лёгкий.
В основном, критикующие апеллируют к объективным сложностям и изьянам постановки такого громоздкого и многофакторного эксперимента. Крохотная однородная выборка, предварительное сообщение об ожидающей студента «тюремной жизни», ещё груда различных косяков, вылившихся из исследования с низкой валидностью в глобальный вывод.
Возражать против этой аргументации глупо, так как дела и правда обстоят неважно - не только из-за недочётов молодого Зимбардо, но и в силу свойств самого предмета исследования. Даже психика отдельного индивида уже является крайне непростой для анализа системой, а человек в условиях социального взаимодействия - вообще запредельно сложное явление.
Понятно, почему все научные науки на психологию смотрят в лучшем случае снисходительно. А когда психолог вздумает вытащить козырное фМРТ - физики вытаскивают из этого фМРТ мёртвого лосося и весело тычут им в лириков.
Справедливости ради, работы психологов неоднородны и где-то методология продумана лучше. Одноклассник Зимбардо - Стенли Милгрэм, исследовал сходные психологические механизмы, но дизайн построил значительно минималистичнее. В итоге воспроизводимость его эксперимента была выше, а критики прилетело меньше.
Филип Зимбардо был личностью творческой и Стэнфордский эксперимент больше напоминает затянувшийся перформанс, чем строгое научное исследование. Погружение участников в тюремную атмосферу оказалось настолько глубоким, что один из них даже закосил по дурке. Ещё немного, и вчерашние студенты начали бы вскрываться всей камерой или бритвы глотать. В целом, интрига достойна кассового триллера, ещё и со хэппи-эндом в виде появления эмпатичной молодой учёной и по совместительству невесты заигравшегося режиссёра-протагониста. Она шокируется от происходящего и возмущенно прекращает эксперимент, спасая всех под аплодисменты аудитории.
По прошествии лет пятнадцати Кристина Маслач даже выпустила практикум по социальной психологии, где была и глава, посвящённая SPE.
Сам Зимбардо впоследствии сообщал, что и не думал отрицать очевидное:
«С самого начала я говорил, что это демонстрация. Единственная вещь, которая делает из этого эксперимент, это случайный выбор «заключенных» и «охранников». Это и есть независимая переменная. Тут не было контрольной группы. Не было группы для сравнения. Поэтому это не подходит по стандартам под то, что называется экспериментом. Это очень наглядная иллюстрация психологического феномена, и у нее есть значимость».
«Если же вы спрашиваете, в чем заключается научная ценность сделанного вывода, то я отвечаю, что у него не должно быть научной ценности. Это значит, что этот вывод был вынесен из очень наглядной, уникальной иллюстрации».
Работа Зимбардо, таким образом - не эксперимент, как таковой, а своего рода научный акционизм. Тюремные безобразия 1971 года стоят ближе к перформансу Марины Абрамович 1974 года «Rhythm 0», чем к классическому научному эксперименту.
Напомним: чтобы узнать, как далеко может зайти публика, сербская художница разложила вокруг себя пистолет, нож, скальпель, а также всякие иные предметы. Посетителям выставки она позволила делать с собой всё, что угодно, а ответственность за последствия взяла на себя.
И вот что из этого вышло:
окончание
#научпопс
@paragnomen
Экспериментальное моделирование социальных ситуаций - штука крайне непростая и полная уязвимостей. А любая уязвимость в науке - справедливая мишень для критики.
Небезосновательно критикуется и методология наиболее известной затеи Зимбардо - Стэнфордского тюремного эксперимента (SRE). Пересказывать происходившее в университетском подвале не будем: намного интереснее прочитать об этом у самого Зимбардо, благо слог у него лёгкий.
В основном, критикующие апеллируют к объективным сложностям и изьянам постановки такого громоздкого и многофакторного эксперимента. Крохотная однородная выборка, предварительное сообщение об ожидающей студента «тюремной жизни», ещё груда различных косяков, вылившихся из исследования с низкой валидностью в глобальный вывод.
Возражать против этой аргументации глупо, так как дела и правда обстоят неважно - не только из-за недочётов молодого Зимбардо, но и в силу свойств самого предмета исследования. Даже психика отдельного индивида уже является крайне непростой для анализа системой, а человек в условиях социального взаимодействия - вообще запредельно сложное явление.
Понятно, почему все научные науки на психологию смотрят в лучшем случае снисходительно. А когда психолог вздумает вытащить козырное фМРТ - физики вытаскивают из этого фМРТ мёртвого лосося и весело тычут им в лириков.
Справедливости ради, работы психологов неоднородны и где-то методология продумана лучше. Одноклассник Зимбардо - Стенли Милгрэм, исследовал сходные психологические механизмы, но дизайн построил значительно минималистичнее. В итоге воспроизводимость его эксперимента была выше, а критики прилетело меньше.
Филип Зимбардо был личностью творческой и Стэнфордский эксперимент больше напоминает затянувшийся перформанс, чем строгое научное исследование. Погружение участников в тюремную атмосферу оказалось настолько глубоким, что один из них даже закосил по дурке. Ещё немного, и вчерашние студенты начали бы вскрываться всей камерой или бритвы глотать. В целом, интрига достойна кассового триллера, ещё и со хэппи-эндом в виде появления эмпатичной молодой учёной и по совместительству невесты заигравшегося режиссёра-протагониста. Она шокируется от происходящего и возмущенно прекращает эксперимент, спасая всех под аплодисменты аудитории.
По прошествии лет пятнадцати Кристина Маслач даже выпустила практикум по социальной психологии, где была и глава, посвящённая SPE.
Сам Зимбардо впоследствии сообщал, что и не думал отрицать очевидное:
«С самого начала я говорил, что это демонстрация. Единственная вещь, которая делает из этого эксперимент, это случайный выбор «заключенных» и «охранников». Это и есть независимая переменная. Тут не было контрольной группы. Не было группы для сравнения. Поэтому это не подходит по стандартам под то, что называется экспериментом. Это очень наглядная иллюстрация психологического феномена, и у нее есть значимость».
«Если же вы спрашиваете, в чем заключается научная ценность сделанного вывода, то я отвечаю, что у него не должно быть научной ценности. Это значит, что этот вывод был вынесен из очень наглядной, уникальной иллюстрации».
Работа Зимбардо, таким образом - не эксперимент, как таковой, а своего рода научный акционизм. Тюремные безобразия 1971 года стоят ближе к перформансу Марины Абрамович 1974 года «Rhythm 0», чем к классическому научному эксперименту.
Напомним: чтобы узнать, как далеко может зайти публика, сербская художница разложила вокруг себя пистолет, нож, скальпель, а также всякие иные предметы. Посетителям выставки она позволила делать с собой всё, что угодно, а ответственность за последствия взяла на себя.
И вот что из этого вышло:
окончание
#научпопс
@paragnomen
начало
«Полученный мной опыт говорит о том, что, если оставлять решение за публикой, тебя могут убить. <…> Я чувствовала реальное насилие: они резали мою одежду, втыкали шипы розы в живот, один взял пистолет и прицелился мне в голову, но другой забрал оружие. Воцарилась атмосфера агрессии. Через шесть часов, как и планировалось, я встала и пошла по направлению к публике. Все кинулись прочь, спасаясь от реального противостояния».
Наивные попытки Хаслама и Райхера повторить Стэнфордское исследование в форме реалити-шоу, исключив авторитет Хозяина, инструктаж охраны и дав возможность «зекам» в любой момент прекратить участие, видятся полным непониманием сути устроенного Зимбардо перфоманса. Если бы Хаслам и Райхер прокатились по настоящим тюрягам, оценив будущих сотрудников до и после появления погон на плечах, они бы от воспроизводимости Стэнфордского эксперимента натурально охренели. Синдром вахтера - страшная вещь. Хочешь узнать человека -отдай ему погону дай ему автомат или портфель.
Эксперимент Зимбардо - всего лишь одна из многочисленных иллюстраций древнего феномена, названного Ханной Арендт банальностью зла. На Арендт, кстати, тоже тогда обиделись и обвинили во множестве грехов - о чем впоследствии вспоминал её соплеменник Стенли Милгрэм.
Вновь передадим слово Зимбардо:
«В общих чертах единственный вывод таков: человеческое поведение для многих людей в гораздо большей степени зависит от ситуационных социальных переменных, чем мы могли бы подумать.
И я буду придерживаться этого заключения до конца своей жизни, что бы кто ни говорил.
<...>
Конечно, у людей есть социальная идентичность. Но еще есть то, что называется ситуационная идентичность. В определенной ситуации ты начинаешь играть роль. Ты босс, ты рабочий, ты сержант строевой подготовки. И в этой роли, которая для тебя необычна, ты начинаешь делать то, что называется границами роли — это то, что каждый делает в этой роли. И затем твое поведение меняется.
Как я говорил с самого начала, Стэнфордский тюремный эксперимент —это уникальная и сильная иллюстрация того, как социально-ситуационные обстоятельства могут влиять на поведение некоторых людей в определенные моменты».
На том и порешили. Стенфордский тюремный эксперимент - не научное исследование, а иллюстрация.
Зимбардо, будучи социальным психологом, говорил о влиянии социальных ролей, зачастую - фатальном. Кто-то из критиков назвал Стэнфордский эксперимент спектаклем.
А Ги Дебор назвал спектаклем все общество:
«В корне спектакля – древнейшая общественная специализация, специализация власти. Таким образом, спектакль является специализированным родом деятельности, заключающейся в том, чтобы говорить от имени других».
Поэтому, пусть SPE и выписан из науки, сложно представить себе психологический эксперимент, более успешно воспроизводимый самой жизнью.
#научпопс
@paragnomen
«Полученный мной опыт говорит о том, что, если оставлять решение за публикой, тебя могут убить. <…> Я чувствовала реальное насилие: они резали мою одежду, втыкали шипы розы в живот, один взял пистолет и прицелился мне в голову, но другой забрал оружие. Воцарилась атмосфера агрессии. Через шесть часов, как и планировалось, я встала и пошла по направлению к публике. Все кинулись прочь, спасаясь от реального противостояния».
Наивные попытки Хаслама и Райхера повторить Стэнфордское исследование в форме реалити-шоу, исключив авторитет Хозяина, инструктаж охраны и дав возможность «зекам» в любой момент прекратить участие, видятся полным непониманием сути устроенного Зимбардо перфоманса. Если бы Хаслам и Райхер прокатились по настоящим тюрягам, оценив будущих сотрудников до и после появления погон на плечах, они бы от воспроизводимости Стэнфордского эксперимента натурально охренели. Синдром вахтера - страшная вещь. Хочешь узнать человека -
Эксперимент Зимбардо - всего лишь одна из многочисленных иллюстраций древнего феномена, названного Ханной Арендт банальностью зла. На Арендт, кстати, тоже тогда обиделись и обвинили во множестве грехов - о чем впоследствии вспоминал её соплеменник Стенли Милгрэм.
Вновь передадим слово Зимбардо:
«В общих чертах единственный вывод таков: человеческое поведение для многих людей в гораздо большей степени зависит от ситуационных социальных переменных, чем мы могли бы подумать.
И я буду придерживаться этого заключения до конца своей жизни, что бы кто ни говорил.
<...>
Конечно, у людей есть социальная идентичность. Но еще есть то, что называется ситуационная идентичность. В определенной ситуации ты начинаешь играть роль. Ты босс, ты рабочий, ты сержант строевой подготовки. И в этой роли, которая для тебя необычна, ты начинаешь делать то, что называется границами роли — это то, что каждый делает в этой роли. И затем твое поведение меняется.
Как я говорил с самого начала, Стэнфордский тюремный эксперимент —это уникальная и сильная иллюстрация того, как социально-ситуационные обстоятельства могут влиять на поведение некоторых людей в определенные моменты».
На том и порешили. Стенфордский тюремный эксперимент - не научное исследование, а иллюстрация.
Зимбардо, будучи социальным психологом, говорил о влиянии социальных ролей, зачастую - фатальном. Кто-то из критиков назвал Стэнфордский эксперимент спектаклем.
А Ги Дебор назвал спектаклем все общество:
«В корне спектакля – древнейшая общественная специализация, специализация власти. Таким образом, спектакль является специализированным родом деятельности, заключающейся в том, чтобы говорить от имени других».
Поэтому, пусть SPE и выписан из науки, сложно представить себе психологический эксперимент, более успешно воспроизводимый самой жизнью.
#научпопс
@paragnomen
Сложно не согласиться с тем, что для оценки правдоподобности Стэнфордского эксперимента достаточно просто посмотреть вокруг.
Исторические примеры, которые приводит Зимбардо в «Эффекте Люцифера» - яркие, но классические и общеизвестные.
Приведем более актуальные и хронологически близкие к нам события 2014 года, отражённые в воспоминаниях их участника - покойного Владлена Татарского. В силу крайнего натурализма описания, впечатлительным людям читать это не рекомендуется.
«Меня удивляло, откуда у вчерашних шахтёров, таксистов и строителей, такая тяга к беспределу, жестокости, желание мучить других людей, запугивать их.
Бывшие менты в своей голове, хоть и коррупционно- беззаконной, были связаны хоть какими-то процессуальными понятиями. Ими же владели и уголовники, а эти «мирские» парни полностью слетали с катушек.
Когда-то прогремело «дело Торнадо», а у нас — «дело казаков». Но разве эти ребята были одни в своём жутком беспределе?
Людей с обеих сторон убивали за деньги, за машины, просто так, от скуки, потому что хотели власти, проверить свой характер — смогу убить или нет — убивали из ревности, просто желая забрать твою подругу себе, мстили за прошлое, просто убивали, одурев от крови, без какого-либо ясного мотива, по пьяни. Людей топили, резали пальцы секаторами, били током, плетьми, просто били до смерти; заставляли ебать друг друга, сосать у собак, засовывали в жопу палки; вставляли в анал трубу, в неё пропихивали колючую проволоку, а затем резко дёргали; заталкивали в уши и жопу детонаторы; спиливали зубы напильником…
Всю войну я молил Бога, чтобы на моём военном пути мне не довелось никого расстреливать и пытать. Многие же сами выпрашивали расстрелять очередного бедолагу. Довелось впоследствии служить с парочкой таких типов: закончили очень хреново».
@paragnomen
Исторические примеры, которые приводит Зимбардо в «Эффекте Люцифера» - яркие, но классические и общеизвестные.
Приведем более актуальные и хронологически близкие к нам события 2014 года, отражённые в воспоминаниях их участника - покойного Владлена Татарского. В силу крайнего натурализма описания, впечатлительным людям читать это не рекомендуется.
«Меня удивляло, откуда у вчерашних шахтёров, таксистов и строителей, такая тяга к беспределу, жестокости, желание мучить других людей, запугивать их.
Бывшие менты в своей голове, хоть и коррупционно- беззаконной, были связаны хоть какими-то процессуальными понятиями. Ими же владели и уголовники, а эти «мирские» парни полностью слетали с катушек.
Когда-то прогремело «дело Торнадо», а у нас — «дело казаков». Но разве эти ребята были одни в своём жутком беспределе?
Всю войну я молил Бога, чтобы на моём военном пути мне не довелось никого расстреливать и пытать. Многие же сами выпрашивали расстрелять очередного бедолагу. Довелось впоследствии служить с парочкой таких типов: закончили очень хреново».
@paragnomen
Тоталитаризм за 5 дней.
Из близких к Стэнфордскому тюремному эксперименту
Здесь отличился даже уже не психолог, а простой американский учитель, спонтанно перешедший от чтения истории к ее моделированию, а конкретно – к моделированию гитлерюгенда. Окончил Рон Джонс, кстати, этот самый Стэнфордский университет.
Старшеклассники - не самый дисциплинированный народ, и 26-летний Джонс подошел к решению этой проблемы творчески.
После курса теории школьникам было в увлекательной форме объяснено, как правильно сидеть, дышать, обращаться к Старшому и скандировать лозунг «Сила – в дисциплине! Сила - в общности!». И, конечно, зиговать: какое же массовое движение может быть без энергичного жеста? Отныне школьным приветствием стал «салют Третьей волны». Кисть поднятой руки напоминала гребень набегающей волны, а третья волна, по поверью моряков, самая большая.
Школьная жизнь учеников стала ритуализированной и строго реламентированной. Хотя было назначено всего три профессиональных доносчика, половина класса быстро смекнула, куда качнулся генеральный курс, и добровольно вызвалась стучать на неблагонадежных сверстников. Были введены членские карточки, изготовлялись пропагандистские баннеры, расцвели доносы и репрессии против несогласных.
У «фюрера» Джонса появился даже личный телохранитель, сопровождавший его во время передвижений по школе. Тайная полиция следила со соблюдением введенных правил и отсутствием сомнений в верности выбранного курса, она же агрегировала доносы. Школьники, бывшие до этого друзьями, рассорились из-за возросшего взаимного недоверия.
Классу Джонс сообщил, что они такие не одни: еще 1000 школ во всей территории США создают третью политическую партию и скоро будет
Самым образцовым исполнителем воли партии стал Роберт – молодой человек со слабой академической успеваемостью, но весьма крупным для своего возраста телосложением.
«В школе много таких ребят, как Роберт, - они не блещут успехами и не доставляют неприятностей. Они не очень способные, не увлекаются спортом и не стремятся привлечь к себе внимание. Они как бы невидимы, затерялись среди других. Я вообще познакомился с Робертом по чистой случайности - как-то на перемене я обнаружил его в своем классе, где он ел свой ленч. Он всегда ел ленч один. Так вот, Третья волна дала Роберту возможность найти свое место в школе. Он наконец-то стал равным всем остальным. Он мог что-то делать, принимать участие, быть значимым».
Несмотря на то, что протестные, психоделические и вообще максимально свободные 60-е были в самом разгаре, а школа находилась в наиболее прогрессивном штате США – подросткам тоталитаризм зашел на «ура» и они даже стали лучше учиться. Среди новообращенных членов движения были «спортсмены, популярные личности, лидеры, одиночки, группа ребят, которые всегда рано уходили из школы, байкеры, псевдохиппи, несколько представителей группировки дадаистов и некоторые ученики из компании, которая тусовалась в прачечной». Начали подтягиваться к движению и ребята из других классов, нередко даже ценой прогула своих уроков.
Старшеклассников – ещё вчера недисциплинированных – вполне устроил факт того, что отныне как жить - на собрании подскажут. Тоталитарная манера вбивания информации о силе, общности, дисциплине и действии очень понравилась ребятам, которые восторженно говорили: «Мистер Джонс, впервые я узнал столько нового!», «Мистер Джонс, почему вы все время так не учите?»,«Мы все одобряем тотальный рефлекс!».
Впоследствии ученики Джонса вспоминали, что в неделю 3-й волны он был «напряженным, энергичным и харизматичным» лидером.
Эксперимент разрастался во всех направлениях со скоростью взрыва. На третий день Джонс стал замечать, что его новая роль и управленческие функции сливаются до неразличимости.
вперёд
@paragnomen
Из близких к Стэнфордскому тюремному эксперименту
иллюстраций ©, называемых экспериментами лишь в бытовом смысле, необходимо упомянуть «3-ю волну». Здесь отличился даже уже не психолог, а простой американский учитель, спонтанно перешедший от чтения истории к ее моделированию, а конкретно – к моделированию гитлерюгенда. Окончил Рон Джонс, кстати, этот самый Стэнфордский университет.
Старшеклассники - не самый дисциплинированный народ, и 26-летний Джонс подошел к решению этой проблемы творчески.
После курса теории школьникам было в увлекательной форме объяснено, как правильно сидеть, дышать, обращаться к Старшому и скандировать лозунг «Сила – в дисциплине! Сила - в общности!». И, конечно, зиговать: какое же массовое движение может быть без энергичного жеста? Отныне школьным приветствием стал «салют Третьей волны». Кисть поднятой руки напоминала гребень набегающей волны, а третья волна, по поверью моряков, самая большая.
Школьная жизнь учеников стала ритуализированной и строго реламентированной. Хотя было назначено всего три профессиональных доносчика, половина класса быстро смекнула, куда качнулся генеральный курс, и добровольно вызвалась стучать на неблагонадежных сверстников. Были введены членские карточки, изготовлялись пропагандистские баннеры, расцвели доносы и репрессии против несогласных.
У «фюрера» Джонса появился даже личный телохранитель, сопровождавший его во время передвижений по школе. Тайная полиция следила со соблюдением введенных правил и отсутствием сомнений в верности выбранного курса, она же агрегировала доносы. Школьники, бывшие до этого друзьями, рассорились из-за возросшего взаимного недоверия.
Классу Джонс сообщил, что они такие не одни: еще 1000 школ во всей территории США создают третью политическую партию и скоро будет
Teraz, kurwa, my! Самым образцовым исполнителем воли партии стал Роберт – молодой человек со слабой академической успеваемостью, но весьма крупным для своего возраста телосложением.
«В школе много таких ребят, как Роберт, - они не блещут успехами и не доставляют неприятностей. Они не очень способные, не увлекаются спортом и не стремятся привлечь к себе внимание. Они как бы невидимы, затерялись среди других. Я вообще познакомился с Робертом по чистой случайности - как-то на перемене я обнаружил его в своем классе, где он ел свой ленч. Он всегда ел ленч один. Так вот, Третья волна дала Роберту возможность найти свое место в школе. Он наконец-то стал равным всем остальным. Он мог что-то делать, принимать участие, быть значимым».
Несмотря на то, что протестные, психоделические и вообще максимально свободные 60-е были в самом разгаре, а школа находилась в наиболее прогрессивном штате США – подросткам тоталитаризм зашел на «ура» и они даже стали лучше учиться. Среди новообращенных членов движения были «спортсмены, популярные личности, лидеры, одиночки, группа ребят, которые всегда рано уходили из школы, байкеры, псевдохиппи, несколько представителей группировки дадаистов и некоторые ученики из компании, которая тусовалась в прачечной». Начали подтягиваться к движению и ребята из других классов, нередко даже ценой прогула своих уроков.
Старшеклассников – ещё вчера недисциплинированных – вполне устроил факт того, что отныне как жить - на собрании подскажут. Тоталитарная манера вбивания информации о силе, общности, дисциплине и действии очень понравилась ребятам, которые восторженно говорили: «Мистер Джонс, впервые я узнал столько нового!», «Мистер Джонс, почему вы все время так не учите?»,
Впоследствии ученики Джонса вспоминали, что в неделю 3-й волны он был «напряженным, энергичным и харизматичным» лидером.
Эксперимент разрастался во всех направлениях со скоростью взрыва. На третий день Джонс стал замечать, что его новая роль и управленческие функции сливаются до неразличимости.
вперёд
@paragnomen
«Теперь я инстинктивно действовал как диктатор. О, я имел самые добрые намерения. И я каждый день доказывал себе, какую пользу приносит такой обучающий опыт. Но к четвертому дню эксперимента я перестал верить собственным аргументам. Чем больше времени я проводил, играя свою роль, тем меньше времени оставалось на то, чтобы помнить о разумных обоснованиях и цели этой игры. Я ловил себя на том, что вхожу в роль даже тогда, когда в этом нет необходимости. Я задавал себе вопрос, не происходит ли то же самое со многими другими людьми. Мы получаем или берем на себя предписанную нам роль, а потом перекраиваем свою жизнь так, чтобы она соответствовала образу. Через некоторое время люди согласны принимать нас только в этом образе. Поэтому мы вживаемся в него. С той ситуацией и ролью, которые создал я, беда была в том, что у меня не было времени подумать, к чему все это приведет».
Филип Зимбардо, кстати, попал в ту же ловушку. А может быть, и не только Филип Зимбардо - просто не у всех есть своя Кристина Маслач.
Наконец, менее креативные учителя, испуганные родители и даже один почуявший неладное раввин забухтели, что пранк выходит из-под контроля.
Джонс не спорил и по прошествии 5 дней прекратил эксперимент также ярко, как и начал. Он выставил караул, позвал «прессу» с фотоаппаратами, и собрал на митинг пару сотен учеников.
Сначала школьный фюрер зиганул толпе и крикнул: «Сила в дисциплине!», что дети тут же подхватили и их непросто было успокоить. Когда толпа, наконец, утихла, Джонс включил стоящий в классе телевизор. Однако, изображения на нем так и не появилось и в зале повисла гнетущая тишина, прерываемая робкими перешептываниями. Недоумевающим юным партийцам учитель сообщил пренеприятное известие:
«Слушайте внимательно. Я должен сказать вам нечто важное. Сядьте. Нет никакого вождя! Не существует никакого общенационального молодежного движения под названием Третья волна. Вас использовали, вами манипулировали, вас подталкивали ваши собственные амбиции, и вы оказались в том положении, в каком находитесь сейчас. Вы ничем не лучше и не хуже немецких фашистов, которых мы изучали. Вы думали, что вы - избранные, что вы лучше тех, кого нет в этой комнате. Вы продали свою свободу за удобства, которые дают дисциплина и превосходство. Вы решили отказаться от своих собственных убеждений и принять волю группы и большую ложь. О, вы, конечно, думаете про себя, что вы просто хотели поразвлечься, что вы могли в любой момент выйти из игры. Но к чему вы шли? Как далеко вы могли бы зайти? Давайте я покажу вам ваше будущее».
С этими словами Джонс включил фильм о фашизме, показывающий становление режима – от браво марширующих колонн до лиц без глаз и дыма крематориев в лагерях смерти.
Выдержав паузу, он продолжил речь:
назад вперёд
@paragnomen
Филип Зимбардо, кстати, попал в ту же ловушку. А может быть, и не только Филип Зимбардо - просто не у всех есть своя Кристина Маслач.
Наконец, менее креативные учителя, испуганные родители и даже один почуявший неладное раввин забухтели, что пранк выходит из-под контроля.
Джонс не спорил и по прошествии 5 дней прекратил эксперимент также ярко, как и начал. Он выставил караул, позвал «прессу» с фотоаппаратами, и собрал на митинг пару сотен учеников.
Сначала школьный фюрер зиганул толпе и крикнул: «Сила в дисциплине!», что дети тут же подхватили и их непросто было успокоить. Когда толпа, наконец, утихла, Джонс включил стоящий в классе телевизор. Однако, изображения на нем так и не появилось и в зале повисла гнетущая тишина, прерываемая робкими перешептываниями. Недоумевающим юным партийцам учитель сообщил пренеприятное известие:
«Слушайте внимательно. Я должен сказать вам нечто важное. Сядьте. Нет никакого вождя! Не существует никакого общенационального молодежного движения под названием Третья волна. Вас использовали, вами манипулировали, вас подталкивали ваши собственные амбиции, и вы оказались в том положении, в каком находитесь сейчас. Вы ничем не лучше и не хуже немецких фашистов, которых мы изучали. Вы думали, что вы - избранные, что вы лучше тех, кого нет в этой комнате. Вы продали свою свободу за удобства, которые дают дисциплина и превосходство. Вы решили отказаться от своих собственных убеждений и принять волю группы и большую ложь. О, вы, конечно, думаете про себя, что вы просто хотели поразвлечься, что вы могли в любой момент выйти из игры. Но к чему вы шли? Как далеко вы могли бы зайти? Давайте я покажу вам ваше будущее».
С этими словами Джонс включил фильм о фашизме, показывающий становление режима – от браво марширующих колонн до лиц без глаз и дыма крематориев в лагерях смерти.
Выдержав паузу, он продолжил речь:
назад вперёд
@paragnomen
«На опыте прошедшей недели мы все попробовали, каково было жить и совершать поступки в нацистской Германии. Мы узнали, что значит создать дисциплинированную социальную среду, построить особое общество, поклясться в верности этому обществу, заменить разум правилами. Да, из нас всех получились бы хорошие немцы. Мы бы надели форму, отворачивались бы, когда наших друзей и соседей предавали анафеме, а потом преследовали, держали бы двери на запоре, работали бы на "оборонных" заводах, сжигали бы идеи. Да, мы узнали, хотя и не такой дорогой ценой, что значит найти героя, принимать поспешные решения чувствовать себя всесильными хозяевами судьбы. Мы знаем, как страшно быть отвергнутым и как приятно делать что-нибудь правильно и получать за это награды, быть главным, быть правым. Мы видели и, наверное, почувствовали, к чему все это приведет, если дойти до крайности. Каждый из нас за последнюю неделю стал свидетелем некоторых событий. Мы видели, что фашизм - это не то, что делают какие-то другие люди. Нет, он здесь, в этой комнате, в наших собственных привычках и образе жизни. Стоит только чуть-чуть копнуть, и он появится на поверхности. Это что-то, сидящее внутри у каждого из нас. Мы носим его в себе, как заразную болезнь. Фашизм - это вера в то, что люди по своей природе порочны, и поэтому не могут вести себя хорошо по отношению друг к другу. Отсюда следует, что для сохранения социального порядка необходимы сильный вождь и дисциплина. Есть и еще одна вещь – самооправдание.
Это последний урок, который нам надо усвоить. По-видимому, он имеет самое большое значение. Этот урок связан с вопросом, с которого началось наше рискованное исследование жизни нацистов. Вы помните этот вопрос? В нем выражалось недоумение по поводу того, как могло население Германии притворяться, что ничего не знает и не участвует в нацистском движении. Если память мне не изменяет, то вопрос звучал примерно так: "Как могли немецкие солдаты, учителя, железнодорожные кондукторы, медицинские сестры, налоговые инспекторы, средние граждане заявлять после краха Третьего рейха, что они ничего не знали о том, что происходило? Как может народ быть частью какого-то процесса, а потом после смены власти притворяться, что никто ни в чём на самом деле не участвовал? Что заставляет людей вычеркивать из памяти собственную историю?" В течение следующих нескольких минут, а может быть и лет, у вас будет возможность ответить на этот вопрос
Если нам удалось полностью воспроизвести немецкий менталитет, то ни один из вас никогда не признается, что был на последнем сборе Третьей волны. Так же как немцам, вам будет трудно признаться самим себе, что вы зашли настолько далеко. Вы не допустите, чтобы ваши друзья и родители узнали, что вы хотели отказаться от личной свободы и воли ради диктата порядка и невидимых вождей. Вы не можете признать, что вами манипулировали, что вы следовали за кем-то, что вы приняли Третью волну как образ жизни. Вы не признаетесь, что участвовали в этом безумии. Вы будете хранить этот день и этот сбор в тайне. Это будет и моя тайна - наша общая с вами тайна».
Потрясенные ученики медленно расходились, кто-то плакал, кто-то принялся обниматься. Больше всех был огорчен Роберт.
Через два года после эксперимента Рона Джонса ушли из школы за антивоенную деятельность. До настоящего времени он по кайфу проживает в Сан-Франциско: музицирует, пишет стихи и пьесы, критикует США за фашизм и рассказывает школьникам восхитительные истории.
Членские карточки «The Third Wave» его поседевшие ученики до сих пор бережно хранят. По событиям в средней школе Эллвуда П. Кабберли было снято несколько фильмов. Тодд Штрассер написал роман «Волна», ставший обязательным для прочтения во многих немецких школах.
назад вперёд
@paragnomen
Это последний урок, который нам надо усвоить. По-видимому, он имеет самое большое значение. Этот урок связан с вопросом, с которого началось наше рискованное исследование жизни нацистов. Вы помните этот вопрос? В нем выражалось недоумение по поводу того, как могло население Германии притворяться, что ничего не знает и не участвует в нацистском движении. Если память мне не изменяет, то вопрос звучал примерно так: "Как могли немецкие солдаты, учителя, железнодорожные кондукторы, медицинские сестры, налоговые инспекторы, средние граждане заявлять после краха Третьего рейха, что они ничего не знали о том, что происходило? Как может народ быть частью какого-то процесса, а потом после смены власти притворяться, что никто ни в чём на самом деле не участвовал? Что заставляет людей вычеркивать из памяти собственную историю?" В течение следующих нескольких минут, а может быть и лет, у вас будет возможность ответить на этот вопрос
Если нам удалось полностью воспроизвести немецкий менталитет, то ни один из вас никогда не признается, что был на последнем сборе Третьей волны. Так же как немцам, вам будет трудно признаться самим себе, что вы зашли настолько далеко. Вы не допустите, чтобы ваши друзья и родители узнали, что вы хотели отказаться от личной свободы и воли ради диктата порядка и невидимых вождей. Вы не можете признать, что вами манипулировали, что вы следовали за кем-то, что вы приняли Третью волну как образ жизни. Вы не признаетесь, что участвовали в этом безумии. Вы будете хранить этот день и этот сбор в тайне. Это будет и моя тайна - наша общая с вами тайна».
Потрясенные ученики медленно расходились, кто-то плакал, кто-то принялся обниматься. Больше всех был огорчен Роберт.
Через два года после эксперимента Рона Джонса ушли из школы за антивоенную деятельность. До настоящего времени он по кайфу проживает в Сан-Франциско: музицирует, пишет стихи и пьесы, критикует США за фашизм и рассказывает школьникам восхитительные истории.
Членские карточки «The Third Wave» его поседевшие ученики до сих пор бережно хранят. По событиям в средней школе Эллвуда П. Кабберли было снято несколько фильмов. Тодд Штрассер написал роман «Волна», ставший обязательным для прочтения во многих немецких школах.
назад вперёд
@paragnomen
Вот такая рефлексия о глубинных корнях фашизма царила в ту эпоху. Милгрем – 1961 год, Джонс – 1967 год, Зимбардо – 1971 год, Марина Абрамович – 1974 год и т. п., и т. д., всех и не упомнишь.
Можно было бы прислушаться к утверждающим, что Зимбардо с Милгрэмом просто подтасовщики, Джонс – самодур, а Марина Абрамович вообще психически нездорова.
Однако, нам с вами довелось жить в первой половине XXI века и параллелей с первой половиной века ХХ возникает уж до неприличия много. Поэтому – победителей не судят.
Предпосылки к фашизму и сходным явлениям, как видно – неотъемлемая часть человеческой природы и такой же ее вечный спутник, как злокачественные опухоли. Среда может как скомпенсировать генетику, так и спровоцировать явную патологию.
Так как высшее образование, религия и другие призванные умножать добро факторы значимо не снижают готовность масс к реализации разрешённого/одобренного системой насилия – особых поводов для оптимизма нет.
Условие «воскресания» очередного тоталитарного строя состоит лишь в том, хотят ли создающие эту самую среду элиты вести борьбу с изначально вшитыми предпосылками ко злу, или же им выгодно использовать изъяны нашего мозга для достижения своих личных целей.
Думается, что борьба мотивов там едва ли происходит – достижение личных целей и лучшего положения для своих является абсолютным благом.
А значит, про Зимбардо, Милгрэма, Джонса и прочих мы вспомним ещё не раз.
назад
@paragnomen
Можно было бы прислушаться к утверждающим, что Зимбардо с Милгрэмом просто подтасовщики, Джонс – самодур, а Марина Абрамович вообще психически нездорова.
Однако, нам с вами довелось жить в первой половине XXI века и параллелей с первой половиной века ХХ возникает уж до неприличия много. Поэтому – победителей не судят.
Предпосылки к фашизму и сходным явлениям, как видно – неотъемлемая часть человеческой природы и такой же ее вечный спутник, как злокачественные опухоли. Среда может как скомпенсировать генетику, так и спровоцировать явную патологию.
Так как высшее образование, религия и другие призванные умножать добро факторы значимо не снижают готовность масс к реализации разрешённого/одобренного системой насилия – особых поводов для оптимизма нет.
Условие «воскресания» очередного тоталитарного строя состоит лишь в том, хотят ли создающие эту самую среду элиты вести борьбу с изначально вшитыми предпосылками ко злу, или же им выгодно использовать изъяны нашего мозга для достижения своих личных целей.
Думается, что борьба мотивов там едва ли происходит – достижение личных целей и лучшего положения для своих является абсолютным благом.
А значит, про Зимбардо, Милгрэма, Джонса и прочих мы вспомним ещё не раз.
назад
@paragnomen
Media is too big
VIEW IN TELEGRAM
— А в этой комнате что? — спросил он, указывая на дверь.
– Душ Шарко, ваше превосходительство!
Чехов А. П. (1860-1904), русский писатель, врач. «На святках» (1899).
@paragnomen
– Душ Шарко, ваше превосходительство!
Чехов А. П. (1860-1904), русский писатель, врач. «На святках» (1899).
@paragnomen
Forwarded from Загадки истории с Лысым Камрадом
В 1893 году 50-летняя швея Агнес Рихтер оказалась в психиатрической больнице в качестве пациента. Находясь там, она вышивала на больничной куртке короткие тексты, например, как этот: «Я ныряю головой вперед в катастрофу». Выйти оттуда ей было уже не суждено — 25 долгих бесконечных лет взаперти до самой смерти...
Ее поместили психиатрическую больницу Гейдельберга по распоряжению отца и братьев после нескольких острых бредовых эпизодов. В итоге ей поставили диагноз — паранойя, и она была изолирована от социума на всю оставшуюся жизнь. Наследие Рихтер сохранилось в первую очередь благодаря ее «дневнику» на куртке, который она вышила во время своего длительного пребывания в учреждении. Сшитая из коричневой шерсти ткани и грубого полотна, куртка покрыта трудночитаемыми строками текста, вышитого синими, красными, желтыми, оранжевыми и белыми нитями.
Слова появляются и исчезают в швах и под слоями других нитей. Нет начала и конца, только спирали пересекающихся фрагментарных повествований. Они декларативны: «Я», «Моя куртка», «Я нахожусь в Хубертусбурге на первом этаже», «1894, я сегодня женщина». Она также повторно раз за разом вышивала инвентарный номер куртки, поставленный штемпелем «583 Hubertusburg», словно превращая его в нечто интимное, навязчивое и принадлежавшее исключительно ей.
Жизнь в немецких приютах в конце XIX века строго регламентировалась. Пациентки должны были шить,чистить, штопать и стирать больничную униформу и белье. Используя эти возможности, Агнес сама сшила себе больничную куртку, на которой теперь видны следы долгого использования, включая потертости, пятна пота и вытачку на спине, предназначенную для компенсации ее физического изъяна — что-то вроде горба.
Спустя столетие куртка демонстрирует нам, как женщина превратила безличную одежду в рассказ о своей жизни в заключении. Маниакально расшитая вещь завораживает, напоминая о том, что стремление к творчеству даже в такой страшной ситуации сильнее болезни.
Коллекция Принцхорна, клиника общей психиатрии Гейдельбергской университетской больницы, Германия
Загадки истории с Лысым Камрадом
#новейшая_история #искусство
Ее поместили психиатрическую больницу Гейдельберга по распоряжению отца и братьев после нескольких острых бредовых эпизодов. В итоге ей поставили диагноз — паранойя, и она была изолирована от социума на всю оставшуюся жизнь. Наследие Рихтер сохранилось в первую очередь благодаря ее «дневнику» на куртке, который она вышила во время своего длительного пребывания в учреждении. Сшитая из коричневой шерсти ткани и грубого полотна, куртка покрыта трудночитаемыми строками текста, вышитого синими, красными, желтыми, оранжевыми и белыми нитями.
Слова появляются и исчезают в швах и под слоями других нитей. Нет начала и конца, только спирали пересекающихся фрагментарных повествований. Они декларативны: «Я», «Моя куртка», «Я нахожусь в Хубертусбурге на первом этаже», «1894, я сегодня женщина». Она также повторно раз за разом вышивала инвентарный номер куртки, поставленный штемпелем «583 Hubertusburg», словно превращая его в нечто интимное, навязчивое и принадлежавшее исключительно ей.
Жизнь в немецких приютах в конце XIX века строго регламентировалась. Пациентки должны были шить,чистить, штопать и стирать больничную униформу и белье. Используя эти возможности, Агнес сама сшила себе больничную куртку, на которой теперь видны следы долгого использования, включая потертости, пятна пота и вытачку на спине, предназначенную для компенсации ее физического изъяна — что-то вроде горба.
Спустя столетие куртка демонстрирует нам, как женщина превратила безличную одежду в рассказ о своей жизни в заключении. Маниакально расшитая вещь завораживает, напоминая о том, что стремление к творчеству даже в такой страшной ситуации сильнее болезни.
Коллекция Принцхорна, клиника общей психиатрии Гейдельбергской университетской больницы, Германия
Загадки истории с Лысым Камрадом
#новейшая_история #искусство
Медачу - всяческие поздравления и лучи добра! Продолжайте в том же духе!
Та редкая популяризация медицины, что не свалилась в глянцевый кринж.
Поэтому вражеский холуин мы праздновать не будем, а вместо этого накатимна дежурстве за 11-летие Медача.
Сейчас наша вменяемая популяризация медицины ориентируется именно на этих врачей. По крайней мере эти те немногие, кто создали годный медицинский ресурс. Это классика, это знать надо!
@paragnomen
Та редкая популяризация медицины, что не свалилась в глянцевый кринж.
Поэтому вражеский холуин мы праздновать не будем, а вместо этого накатим
Сейчас наша вменяемая популяризация медицины ориентируется именно на этих врачей. По крайней мере эти те немногие, кто создали годный медицинский ресурс. Это классика, это знать надо!
@paragnomen
Media is too big
VIEW IN TELEGRAM
Становление массовых движений хорошо отражено в сюрреалистических «Бакенбардах» Юрия Мамина с Сухоруковым в главной роли.
Не столь важно, что становится объектом поклонения – самая богоугодная религия, самая высшая нация или самый мудрый вождь. Суть движения остаётся единой, а объекты поклонения взаимозаменяемы.
Доводя этот тезис до абсурда, Мамин взгромоздил на пьедестал культа Наше Всё из школьной программы.
В фильме имеется множество хохм и отсылок; чуть менее, чем все менты с «Улиц разбитых фонарей» и высокопарный слог идеолога пушкинизма:
«Чацкий-то как раз владел великим и могучим. Он умел смутить знатную чернь не видом голой задницы, а сильным, вдохновенным словом. А ныне это смешно, потому что не только прекрасные здания порушены — мозги порушены, вот что страшно».
Согласимся с героем Сухорукова как в плане порушенности прекрасных зданий, так и в плане порушенности мозгов в самом широком смысле.
А вот знатную чернь уже ничем не смутишь - ни словом, ни голой задницей.
#afterkunst
@paragnomen
Не столь важно, что становится объектом поклонения – самая богоугодная религия, самая высшая нация или самый мудрый вождь. Суть движения остаётся единой, а объекты поклонения взаимозаменяемы.
Доводя этот тезис до абсурда, Мамин взгромоздил на пьедестал культа Наше Всё из школьной программы.
В фильме имеется множество хохм и отсылок; чуть менее, чем все менты с «Улиц разбитых фонарей» и высокопарный слог идеолога пушкинизма:
«Чацкий-то как раз владел великим и могучим. Он умел смутить знатную чернь не видом голой задницы, а сильным, вдохновенным словом. А ныне это смешно, потому что не только прекрасные здания порушены — мозги порушены, вот что страшно».
Согласимся с героем Сухорукова как в плане порушенности прекрасных зданий, так и в плане порушенности мозгов в самом широком смысле.
А вот знатную чернь уже ничем не смутишь - ни словом, ни голой задницей.
#afterkunst
@paragnomen