Соседи сверху не перестают петь «С днём рождения» уже пять часов.

Часть 1/3

Обычно по воскресеньям я не работаю, но мне были нужны деньги, поэтому я взяла утреннюю смену на себя. Домой я вернулась около двух дня. Стоит сказать, что я живу в многоквартирном доме на первом этаже. Здесь располагаюсь лишь я, но есть и соседняя квартира, хозяин которой почти не появляется на месте. На цокольном этаже живет миссис Роуг. На втором – ещё две квартиры. Одна, в которой живёт пожилая пара, а другая, в которой живёт семья. Эту семью я не видела в лицо ни разу, хоть они и живут прямо надо мной. Иногда по утрам слышно, как дети жалуются на сборы в школу, а потом топают по лестнице. Иногда слышны приглушённые голоса и звон посуды. После десяти вечера обычно всё тихо.

В тот день я подошла к двери и немного замешкалась у неё, пытаясь найти ключи в сумочке. Мне были слышны голоса с квартиры сверху, тихие, напряжённые. Не было понятно, о чём именно говорили в этой семье, слова сливались в одну мешанину, но разговор явно был важный.

Напоминаю вам о том, что я их не встречала никогда. Я предполагала, что это семья, потому что слышала детей и прочие семейные звуки. Лично с ними я не знакома.

Так или иначе, спустя минуту я всё же открыла дверь, но вошла не сразу. Не знаю почему, но я раскрыла её и задержалась, прислушиваясь к звукам сверху ещё несколько секунд. Но, как только моя дверь скрипнула, голоса сверху мгновенно стихли, словно прислушивались уже ко мне.

Я застыла. Казалось, что все мы вслушивались в тишину, пока я не услышала одиночный шаг сверху по лестнице, ведущей вниз. По спине пробежал холод, а мои мышцы словно мгновенно свело. Внезапно мне захотелось немедленно войти в свою квартиру и запереться. Так я и поступила.

Затем, стараясь отмахнуться от лёгкого испуга, я стала раскладывать продукты в холодильник и заниматься домашними делами. В какой-то момент я услышала пение. Сначала едва слышно, потом всё отчётливее, наверху послышалось: «С днём рождения тебя!». Я улыбнулась и выдохнула. Значит, весь этот шёпот был просто-напросто связан с подготовкой сюрприза на день рождения. Вот к чему такая осторожность.

Судя по звукам, пели человек пять-шесть. Прелесть, подумала я. Они допели её и начали петь снова. Странно, но я решила, что ребёнок мог попросить исполнить песню на бис. Дети ведь любят задувать свечи на торте.

Однако пение тянулось на редкость долго. Словно цикличное, оно доходило до конца и возобновлялось также, как в первый раз. С кучей ненужных вставок, с лишними строчками. Закончили и начали снова. Со сменой текста и ритма.

«Чокнутая семейка» решила я. По правде говоря, это пение уже начинало раздражать, поэтому я надела наушники и легла на диван, а вскоре и вовсе заснула. Думаю, уснула я около пяти вечера, а когда проснулась, ощущала себя разбито. Знаете этот сон после обеда? Самое тяжёлое пробуждение. Было уже около восьми вечера, солнце скользило между домами, а закат склонялся в синеву. Меня одолела меланхолия и растерянность как в детстве, когда уснул после школы, а проснулся с болью в горле и следом подушки на лице. Настроения нет, мама зовёт ужинать. Я посмотрела на окно, подсвеченное закатом, потёрла глаза, помассировала лицо и пошла на кухню за водой, босиком в ту самую темноту с абсолютным непониманием чего я хочу от этой жизни.

И тут до меня дошло, что наверху всё ещё пели. Я вслушалась, не понимая, как на это реагировать. Подумала, что это могла быть запись на повторе, но нет. Каждый раз всё звучало немного иначе. Значит, они действительно пели. Или у них странный ребёнок. А может они репетируют? Готовятся к выступлению? Звучит бредово, но я ведь и не знала эту семью. Они могли быть кем угодно и делать что угодно.

Соседи сверху не перестают петь «С днём рождения» уже пять часов.

Часть 2/3

Я снова надела наушники и еле-как приготовила ужин. Есть после пробуждения не хотелось от слова совсем. Но все же, я поела, посмотрела сериал, приняла душ. К этому моменту соседи уже конкретно начинали меня злить. Время близилось к десяти и мне хотелось подняться наверх и попросить их угомониться. Однако я не конфликтный человек, не люблю говорить о вещах, что вызывают дискомфорт, да и многие люди часто реагируют на подобное неадекватно. Немного подумав, я решила позвонить маме. Начала рассказывать про день, и в какой-то момент мама перебила меня, услышав посторонние звуки.

— Ага, — сказала я. – Уже несколько часов поют песни, мои нервы на пределе.

— Так поднимись. Остальным-то как? Пожилая пара сверху? Им-то наверняка пора бы спать уже.

— Да ладно. Может, включить музыку и перебить их веселье?

— А ты хочешь послушать музыку?

— Не особо.

— Тогда зачем? Поднимись, Микайла.

Я вздохнула и нехотя согласилась. Повесив трубку, я быстро накинула свитер, повернула замок в своей квартире. Но стоило мне открыть дверь, как я почувствовала холодок из коридора и замерла. Тёмная лестница освещалась полоской света из моей квартиры и слабым сиянием сверху. Всё же, я поднялась.

На втором этаже было оживлённее. Дверь в квартиру этой семьи была приоткрыта, виднелся свет и тени. Я подошла и осторожно заглянула. Узкий коридор с шарами и конфетти, лениво парящими в воздухе. Тонкий запах свечей и сладостей. Я не хотела мешать, поэтому бесшумно, почти незаметно толкнула дверь ещё немного.

Коридор выводил в столовую комнату. Тени плясали по стенам. Вокруг стола хлопали в ладоши и пели. На столе стоял торт с розово-фиолетовой глазурью, присыпкой и надписью, которую я не смогла распознать. Песня продолжала тянуться, но хриплее, чем я помнила. Люди улыбались, раскачивались из стороны в сторону, глядя на человека, что сидел перед тортом. Свет был приглушен, фактически я видела свечение только от свечей. Взрослые вокруг выглядели слегка напряжённо, но в целом всё это напоминало день рождения в моём детстве. Я попыталась разглядеть взрослых, а затем ребёнка. Ребёнок выглядел как мальчишка лет десяти-двенадцати. Его круглое лицо было растянуто в широкую улыбку. Я поймала себя на том, что смотрю на его зубы. Не знаю почему обратила внимание на них. Скорее всего потому, что они выглядели как зубы взрослого человека. Торчали в разных направлениях, были пожелтевшими. Глаза были красные и распухшие, будто он долго плакал. Он выглядел до дрожи напряжённым.

Соседи сверху не перестают петь «С днём рождения» уже пять часов.

Часть 3/3

Честно, я никогда в жизни не видела такого ребёнка. Вся моя смелость испарилась в тот же момент. Я застыла, уставившись на всю эту сцену, и меня словно вывело из транса. Сердце сжалось в тугой узел – я поймала его взгляд на себе. В эту же секунду его улыбка медленно сползла с лица и превратилась в гримассу. Захотелось убежать, но моё тело не слушалось меня.

Мальчик резко дунул на свечи, а комнату поглотила тьма. Тьма, в которой что-то зашуршало в мою сторону. Я резко набрала в легкие вдох, захлопнула дверь и почти прыжками кинулась вниз по лестнице. Шорохи и царапанье потянулись следом. Я захлопнула свою дверь и в ту же секунду о неё что-то ударилось с другой стороны. Мои глаза расширились в ужасе, дыхание сбилось. Я еле как повернула замок, запирая дверь, по которой уже начали стучать.

Пение наверху оборвалось. Не знаю, откуда я набралась этой смелости, но я заглянула в глазок. На лестнице было совсем темно, но в полутьме я различала лицо, на которое смотрела в столовой комнате соседей. Только теперь мы были на одном уровне. Что невозможно. Это ведь был ребёнок. Был? Или вообще не был ребёнком? Чем больше я думала, тем яснее понимала, что поводов считать его ребёнком не было. Круглое лицо? Детская одежда? Заглядывать в уголки короткого воспоминания не хотелось. Тем временем удары по двери сменились скрежетом. Я крикнула, что сейчас же вызову полицию. Голос захлебнулся. По силе ударов было понятно, что дверь долго не выдержит.

И тут сверху раздался отчётливый звук. Удары и царапанье моментально стихли. Открылась дверь. Дверь пожилой пары, подумала я.

— Эй, да что вы тут устроили? Вы понимаете, сколько сейчас вре….

Голос резко оборвался. Я прислушалась, почти не дыша. Ни крика, ни звука. Ничего. Слабое царапанье, потом шарканье, следом тихий плач, больше похожий на сдавленные всхлипы. Я судорожно набрала в полицию и начала шептать, что происходит, боясь, что меня услышат.

Пока я объясняла, снова посмотрела в глазок. Прямо напротив была та самая гримасса: глаза налитые кровью, словно провалились внутрь черепа.

— Приходите в следующем году. Мы потому и оставили дверь приоткрытой, — донёсся взрослый голос из рта двенадцатилетнего ребёнка. Я всхлипнула и пригнулась, будто это могло меня спасти.

Полиция приехала через полчаса. Чудовищно долго. Они поднялись и оцепили весь второй этаж. Никаких подробностей. Пришлось ждать новостей и довольствоваться расплывчатыми ответами на многочисленные звонки.

— Мисс, наверху никогда не жили дети. Двое – взрослые. Ещё двое… Притворялись детьми.

Они отказались давать комментарии по поводу того, что стало с пожилой парой. Пробормотали что-то про похищение, резню, потрошение… Среди многочисленных жертв были заложники, которых заставляли играть роли. «Подарками» были куски плоти. Игрушки были из костей, перевязанные бантиками. Одним из таких подарков также являлось ожерелье из зубов.

Сейчас мне тяжело. Я стараюсь вывезти вещи, не возвращаясь в этот дом. Продать или сдать квартиру не получается. Разве что фанату тру-крайма. Я перебралась к родителям, попросила поставить дополнительные замки на двери и окна. Установила камеры по всему дому.

Они думают, что я параноик. Что у меня ПТСР.

Однако я просмотрела камеры дома той ночью, которые снимали площадку у моей двери. Именниник, с которым я говорила, не возвращался наверх. Он просто подполз к окну и выпрыгнул.

Я не знаю, где он сейчас. Надеюсь, он тоже не знает, где я.