Компатибилизм — стратегия согласования иллюзионизма и этики

Компатиблизмом обычно называют теорию свободы воли, согласно которой свобода совместима с детерминизмом. Более широко, компатибилизмом в отношении Х и У можно назвать теорию, утверждающую то, что Х и У совместимы, то есть, по крайней мере, не противоречат друг другу. В этом смысле моё заявление, что стратегия согласования иллюзионизма и этики — это компатибилизм, можно считать простой тавтологией.

Но я хотел бы сказать нечто большее, почерпнув вдохновение именно в компатибилизме относительно свободы воли. Когда вы впервые знакомитесь с тематикой свободы воли, вам, как правило, кажется очевидным, что для свободы требуется наличие так называемых реальных альтернативных возможностей: в некоторой ситуации с фиксированным прошлым для вас реально возможно совершить действие А и реально возможно совершить действие Б. Это требование противоречит тезису детерминизма, согласно которому у мира в любой момент времени есть только одно реально возможное будущее. Предположим, что вы решаете защищать тезис реальных альтернативных возможностей, тем самым выбирая либертарианство в отношении свободы воли. Вы пытаетесь разобраться в том, есть ли детерминизм в нашем мире, доходите до квантового уровня и находите решение для всех своих проблем: «Вот! Здесь-то мы видим, что наш мир не детерминистичен! И мы можем влиять на события, происходящие на квантовом уровне. Но влиять не детерминистично, а как-то … непонятно как». Проблема такого подхода (одна из) в том, что вы загоняете себя в очень узкий теоретический коридор: наличие свободы у вас зависит от весьма тонкого совпадения метафизический и естественно-научных допущений, в отношении которых вы не можете иметь полной уверенности.

Современные компатибилисты рассуждают по-другому. Свобода воли является условием моральной ответственности, значит нам нужно анализировать практики её приписывания. Практики вменения ответственности не зависят от того, как устроен наш мир на фундаментальном уровне: возможно, мы живём в мире ньютоновской физики, а может в мире современной квантовой динамики, или ещё не открытой физики будущего. Практики приписывания моральной ответственности от этого не зависят. Поэтому и наличие свободы воли у нас не зависит от того, детерминистичен ли наш мир, и от тезиса реальных альтернативных возможностей нужно отказаться.

Можно выбрать и третий путь: согласиться с принципом реальных альтернативных возможностей и принять тезис детерминизма. Тогда свобода воли вообще невозможна. Это называется жёстким детерминизмом. Ещё сильнее будет показать, что реальные альтернативные возможности несовместимы ни с детерминизмом, ни с индетерминизмом. Этот вариант называется жёстким инкомпатибилизмом.

Перенесём всё это на соотношение иллюзионизма и морали. Сначала я рассмотрю вопрос о совместимости иллюзионизма и наших моральных практик, то есть того, что мы делаем в нашей повседневной жизни: оцениваем что-то как правильное или неправильное, хорошее или плохое. Так вот, я утверждаю, что наши моральные практики нечувствительны к таким возвышенным теоретическим вопросам как онтологический статус квалиа. Точно так же, как они нечувствительны к физическим теориям. Не всё ли равно с точки зрения наших моральных практик, живём мы в мире ньютоновской физики или мире квантовой механики и теории относительности? Какое революционное воздействие оказал Эйнштейн на наши моральные практики?

На это можно возразить, что реальные практики — это одно, а этическая теория — совсем другое. Может оказаться так, что наши практики вообще не соответствуют нашей лучшей теории, и их все нужно радикально изменить. В принципе, иллюзионист может принять и такую точку зрения: стать жёстким инкомпатиблистом. Если для морали необходимы квалиа, а их нет, значит и морали нет. Ну или есть какая-то ревизионистская мораль, очень далёкая от всего того, во что мы сегодня верим.

Но я такую опцию не принимаю. Я полагаю, что факт совместимости наших актуальных практик с иллюзионизмом очень важен для теории. Действительно, при построении этической теории мы должны ориентироваться на фиксированные точки: положения, которые мы принимаем за очевидные. Возьмём такое положение: «Нельзя немотивированно причинять людям боль». Это положение принимается нами на практике независимо от того, какова биология, химия, физика и метафизика боли. Соответственно, и теория должна исходить из этого. Зачем загонять себя в ненужные теоретические рамки? Вы думаете, что наш мир работает по законам ньютоновской механики, и подстраиваете свою моральную концепцию под эти законы. Потом происходит научная революция и ваша теория отправляется на свалку. Не лучше ли строить этику так, чтобы она была совместима с разными взглядами на устройство мира? Я отвечаю утвердительно и поэтому выбираю компатибилизм.

Преимущество иллюзионизма для моральной философии

Предположим, что мои рассуждения кого-то убедили (тогда это счастливейший день в моей жизни): предположим, что моральная теория должна быть совместима как с квалиа-реализмом, так и с иллюзионизмом. Что это вам даёт? Мой личный опыт показывает, что это помогает избавиться от обсессии на квалиа. Давайте на секунду остановимся и подумаем, а какую роль играют квалиа? Зачем они вообще нужны? Во-первых, понятно, что они объясняют феноменальный характер нашего опыта. Во-вторых, им приписывают функцию причин наших действий (то есть, они участвуют в ментальной каузальности). В-третьих, некоторые считают, что они выполняют важную роль в познании. В-четвёртых, они имеют фундаментальное моральное значение. (Не уверен, что многие квалиа-реалисты придерживаются всех этих пунктов. Скорее, такой жирный квалиа-реализм существует только в мечтах иллюзионистов.) Не слишком ли много работы для одной философской категории?

Иллюзионисты не отрицают, что сознание связано и с познанием, и с действием, и с моралью. Только в разных своих аспектах. Сам факт того, что какая-то теория все эти феномены пытается повесить на один крючок, уже говорит не в её пользу. Связь сознания и морали — это очень интересная и многогранная тема. У меня есть некоторые наработки по этому вопросу. Например, я полагаю, что условием моральной ответственности является внимание (характеристика, очень тесно, хотя и не неразрывно, связанная с сознанием). Какое моральное значение имеет память? Воображение? Способность контроля? Все эти вопросы кажутся мне куда более важными и интересными для этики, нежели вопрос о квалиа.

Объявляю ноябрь месяцем без постов про иллюзионизм. Нет, без постов про философию сознания вообще (ведь всё равно, если буду писать про сознание, то получится про иллюзионизм). Нужен уже квалиа-детокс.

Философский факультет МГУ открывает набор на программу дополнительного образования «Прикладная философия». Занятия будут проходить с 25 ноября 2024 по 25 мая 2026 года. Да, это большая программа. На философском факультете уже давно нет вечернего отделения, и если Вы хотите обучаться у нас, но можете посещать занятия только вечером и дистанционно, то эта программа для вас. Получить больше информации о программе и записаться можно по ссылке: https://www.ucheba-msu.ru/aphil. Ваш покорный слуга тоже среди преподавателей.

Ну что же, начинаем наш #ноябрь_без_сознания . Старожилы моего канала помнят, что давным-давно, в незапамятные времена я проводил тематические пятницы по философии Нового времени. Когда-то я даже легкомысленно пообещал, что буду проводить их не реже одного раза в месяц. Ха! Ещё чего. В общем, у нас сегодня тематическая пятница, посвящённая ошибкам. Речь пойдёт не о том, в чём философы Нового времени ошибались, а о том, что они думали о природе ошибок. Почему мы вообще ошибаемся?

Может показаться, что всё это представляет лишь архивный интерес, однако это не совсем так. Декарт и Спиноза предлагают два альтернативных взгляда на то, как формируются наши убеждения. Психолог Дэниел Гилберт называет их картезианской и спинозианской процедурой. Они до сих пор обсуждаются в психологии (например, статья 2022 года). Обе процедуры представлены на схеме. Спинозианская устроена так: вы берёте какое-то убеждение и тут же принимаете его; далее вы можете подвергнуть его проверке и либо утвердить его, либо попытаться изгнать, приобретя другие убеждения, исключающие первое. Картезианская процедура: вы берёте какое-то убеждение и помещаете его в своего рода карантин; вы проверяете это убеждение и дальше либо принимаете, либо не принимаете его.

Сам Гилберт отдаёт предпочтение спинозианской процедуре. То, почему спинозианская процедура кажется ближе к истине, можно продемонстрировать на примере одного из знаменитых экспериментов Пола Розена. Испытуемым предлагается выпить чаю с сахаром. Сахар лежит в банке с надписью «Цианид натрия. Яд». При этом испытуемые точно знают, что это неправда. Контрольной группе предлагается сахар из сахарницы. Те, кому предлагали сахар из банки с надписью «Яд», брали его менее охотно. Спинозианская процедура формирования убеждений объясняет такое поведение лучше, чем картезианская: у вас формируется убеждение, что в банке яд, когда вы видите надпись, а потом это убеждение вступает в конфликт с другими, и совсем не факт, что эта борьба закончится в пользу убеждения, что порошок в банке абсолютно безопасен. По Декарту же мы должны были бы сначала поместить убеждение о том, что в банке яд, в «карантин», оценить его, отбросить и с чистой совестью принять убеждение, что в банке сахар.

Как я себе представляю подписчика канала за чтением. (Портрет Спинозы кисти Франца Вульфхагена, 1664.)

Медленно догорает костер из дедлайнов,
Не пишу в телеграм ничего.
Типично.

Читателям, давно подписанным на мой канал, хорошо известно, что я иногда пропадаю на месяц или два. Но я всегда возвращаюсь. Уже не верю в то, что с этим можно что-то сделать: ну вот так я веду канал, характер такой.

Новый год неумолимо приближается и пора задуматься о том, что хорошего мы сделали в уходящем году. Завтра мы с Антоном Кузнецовым будем обсуждать итоги 2024 года на радио «Серебряный дождь», аж в 9 часов утра.

Скоро (ещё в этом году) выйдет новый номер «Финикового компота», посвященный аргументу зомби. Этот выпуск — итог полемики, получившей широкую известность в узких кругах под названием Первой войны Тараса. Все активные участники этой дискуссии внесли свой вклад в этот номер. Ну и, раз уж пока что была только первая война, значит стоит ждать и вторую. Предполагаю, что после публикации «Компота» она и начнется. А этот зомби-иллюзионист — иллюстрация к моей статье.

Итоги года подведены на "Серебряном дожде". Спасибо ведущим Андрею и Татьяне!

Собака Умка: лежит в студии, слушает эфир, дается погладить.

Этому каналу уже два года. Я считаю именно года, а не подписчиков: подписчики приходят и уходят (ох, и напишу ведь я когда-нибудь такое, что все разбегутся, открою своё истинное философское нутро), а года как-то не уходят. Итак, резюмируем. Лучшее, на мой собственный взгляд, что я сделал в 2024 году на этом канале.
1. Много постов про сознание ИИ, начиная отсюда, и заканчивая ещё не скоро.
2. Три интервью с непальской конференции о сознании животных: с Джонатаном Берчем, с Николасом Хамфри и с Константином Анохиным.
3. Эпистемологический контраргумент против аргумента манипуляции. Надо бы его ещё доработать.
4. Самый просматриваемый пост в истории этого канала – пародия на обложку журнала «Логос», запустившая флешмоб в философском телеграме.
5. Наконец, моё любимое – аргумент куба агонии.

Наблюдение по поводу приема зачетов в этом году. По двум моим курсам (один совместный с Антоном Кузнецовым) я проверил около 70 эссе на английском языке. Ожидаемо, большое их количество было написано с использованием ИИ. Это было предсказуемо, этого все боялись, однако результат, скорее, внушает оптимизм. Дело здесь вот в чем. Недобросовестные студенты, по-видимому, генерируют эссе так: в качестве промта дают чату тему, ну и на выходе получают эссе на эту тему, основанную на какой-то общей информации из интернета. Или даже не очень общей, но точно не на той, которая давалась в курсе. ИИ, конечно, может написать и эссе, соответствующее материалам курса, однако для этого ему нужно быть в состоянии правильно написать промт. А для этого нужно хотя бы в общих чертах понимать, о чем был курс и что должно быть в эссе. Я сравниваю это с опытом применения Midjourney. Если вы попросите её нарисовать кота, она нарисует кота. Но если вы хотите получить очень конкретного кота определённой расцветки, в определённой позе, на определённом фоне, вы должны уметь задавать правильный запрос. Это сложно, этому нужно учиться, и для этого нужно иметь очень четкое представление о желаемом результате. Так что написание эссе всё ещё представляется эффективной формой отчетности и, возможно, ещё более актуальной в связи с распространением ИИ. Мы сейчас только учимся жить с большими языковыми моделями, и важно, чтобы студенты понимали, что нейронки, несмотря на свою могучую силу, не сделают за них всю работу по щелчку.

Я уж было на секунду подумал, что продуктивно поработал в этом году, но тут раздался голос Евгения Логинова: «Подержи моё пиво». Раз: книга на 928 страниц про доказательства бытия Бога (оформляйте предзаказ). Раз с половиной: «Неискусственный интеллект» про эту книгу. Два: «Финиковый компот» про зомби (и я, и я там есть). И добивающий: статья во «Фронтирах психологии», не оставляющая камня на камне от чалмерсовских возражений против аргумента разоблачения. Всем бы нам так работать в новом году: по-стахановскилогиновски.