К вопросу об организации наших атакующих действий. Вот, например, характерная иллюстрация, которую недавно выкладывал товарищ Романов. Цитирую описание:

Октябрь 2024
Марьинский р-н, Донецкая Народная Республика, Россия.

Видео №1: Кадры от Сладкова. На кадрах - противник закрывает прореху в линии обороны своим танком. Танкисты противника, загнав танк, бросают его и убегают. Их разбирают, потом к брошенному украинскому танку подъезжают танкисты пятой бригады ВС России и угоняют его.

Видео №2: «Взгляд с той стороны». На кадрах - снова пятая бригада. В комментарии к видео противник отмечает, что на данном участке наша техника выдвигается в накат всегда по одному и тому же пристрелянному маршруту, в одно и то же время...

Вопрос здесь не столько в особенностях зрения официальных репортёров, сколько в том, что определённых успехов мы достигаем, но эти достигаемые результаты не представляются соразмерными безвозвратно затрачиваемым ресурсам, человеческим и материальным.

Вот эта несоразмерность в свою очередь является прямым следствием в т.ч. и описанного выше дуболомства, причём практика организации накатов таким дуболомным образом на этой войне широко распространена и не нова.

Цитирую сообщения одного близкого мне человека от 8 августа 2022 года из района донецкого аэропорта:

Ну полная залупа. Разведка переквалифицируется в штурмовую пехоту. С мегаохуенным планом. Все понимают, что план говно, но командование так не считает... Четыре дня подряд заходить с одного и того же места, в одно и то же время, на одни и те же позиции... Сегодня пизда. Но опять везение, без потерь. Вернулись пока. Завтра едем на повторный туда же. Как это замечательно...

Квалификация и опыт очень далеко не всегда могут выручать в таких ситуациях, а у везения есть лимиты. Три дня спустя на очередной итерации штурма человек погиб.

Обратная сторона медали: если в организации наступательных действий командование практикует подход, основанный на таких бесхитростных, но множественных атаках, то не всё ли ему равно, каков уровень подготовки у мяса, назначаемого штурмовой пехотой? А мы тут всё негодуем по поводу сроков и качества обучения людей...

Ощутимые продвижения наших сил на целом ряде участков в последние месяцы, как мы видим, есть. Но особых восторгов по поводу этих продвижений, как видите, у меня нет.

Проседание обороны противника, вплоть до осыпания на некоторых участках, насколько я наблюдаю, по большей части является следствием следующих двух обстоятельств.

Во-первых, у противника проседает материальная часть (в широком смысле). Зарубежные поставки имеют ограниченный характер, при этом на текущем этапе материальная часть противника подвергается чувствительному воздействию ввиду регулярной работы по тылам высокоточными средствами дистанционного поражения.

Во-вторых, противник испытывает прогрессирующие проблемы с количеством и качеством личного состава: потери высокие, мобилизация проходит туго, сроки обучения сокращаются, качество обучение на самой Украине падает, дезертирство идёт по нарастающей, немало частей с высоким процентом вновь призванных не обладают достаточной устойчивостью ввиду слабой подготовки и низкого морального духа.

Что касается нашей стороны, то выбивание материальной части противника в тыловых районах на текущем этапе приобрело уже, наконец, достаточно системный характер. В части существенных позитивных подвижек в оснащении армии хочу отметить разведывательные и разведывательно-ударные БПЛА дальнего радиуса действия. Главным же инструментом расшатывания ближних тылов и переднего края противника остаётся фронтовая авиация.

Выйти же на качественно иной уровень технического оснащения и организации боевой работы наших наземных сил до сих пор не получается, плюс не просматривается установок на изменение самой парадигмы действий наземных сил. Наши продвижения, таким образом, достигаются в первую очередь благодаря проблемам самого противника и весьма дорогой ценой.

Ловушки в стратегии истощения противника для нас самих вижу в том, что на фоне определённого эффекта, достигаемого этой стратегией, пути её практической реализации не подвергаются критической переоценке, реагирование носит ситуативный характер и не учитывает возможных форс-мажоров, именно ввиду формального достижения фактически спорных успехов наша армия рискует зависанием в технической, организационной и управленческой отсталости.

Касательно проблем противника в плане материальной части и личного состава хочу отметить следующее.

Влияние с нашей стороны на данные проблемы, разумеется, есть, поскольку происходит-таки постепенное выбивание этой самой материальной части и личного состава, однако собственно наше влияние не носит определяющего характера. Не говоря уже о том, что наша многострадальная линейная и штурмовая пехота в большей степени наносит противнику лишь косвенный ущерб, истощая собой его запасы боеприпасов, нежели причиняя ему какой-то чувствительный прямой урон в живой силе и технике.

На сам факт зарубежных поставок в ходе кампании мы изначально вообще повлияли положительно, поскольку неудача первой фазы кампании, завершившейся отводом наших войск из мешка под Киевом, показала определённую инвестиционную перспективность объекта. В ограниченности зарубежных поставок долгое время никаких наших заслуг тоже не было, а противник на этих поставках весьма уверенно держался.

Возможно, системная работа по военной логистике сказалась бы на зарубежных поставках раньше, но такая работа поставлена не была. При этом очевидно, что благоприятные для противника изменения в части поставок весьма негативно скажутся на наступательных возможностях наших наземных сил (как минимум), и таких гипотетических изменений не следовало бы исключать.

Что же касается вопроса живой силы, то здесь очевидным, казалось бы, образом напрашивается соотношение мобилизационных потенциалов (при том что сама концепция перезадавливания противника человеческим ресурсом в ущерб техническому оснащению армии представляется ущербной). Но здесь, на мой взгляд, сказывается разница не в мобилизационном потенциале как таковом, а в общей численности населения.

Нюанс в том, что мобилизационный потенциал с нашей стороны ограничен возможностями вооружения, оснащения, обучения, снабжения и укомплектования офицерскими кадрами (причём работы по расширению этих возможностей не наблюдается), а также (что немаловажно) опасениями по части внутренней стабильности. Т.е. по факту мобилизационные потенциалы оказываются сопоставимыми (равно как и уровни потерь).

При сопоставимости чисел уже вовлечённых, вновь привлекаемых, предполагаемых к привлечению и общих потерь обеих сторон разница в численности населения делает население Украины в существенно большей массе причастным к процессу тем или иным образом (включая родных и близких), что в свою очередь сказывается на охвате населения усталостью от войны и степени этой усталости.

Учитывая же специфические особенности нашей государственной системы, включая военный сектор, ограниченность зарубежных поставок вкупе с нарастанием усталости населения Украины только стимулируют нашу военную машину к консервации устоявшейся парадигмы организации и обеспечения боевых действий в полной уверенности, что мы сможем додавить и так, без каких-либо качественных трансформаций в армии (а дальше - новые отчётные презентации с красивыми картинками и очередное ситуативное реагирование).

При этом данная парадигма, чреватая избыточными потерями при весьма скромных достижениях, в свою очередь стимулирует противника к продолжению боевых действий несмотря на ряд текущих неблагоприятных для него факторов, плюс в принципе даёт основания полагать, что с нами можно достаточно уверенно воевать в конвенциональной войне, и предлагает варианты, как это можно делать с максимальной результативностью, включая практическое тестирование тактических приёмов и обкатку современных военно-технических средств и технологий при отсутствии гарантированных радикально критических рисков для тестирующих и обкатывающих.

Товарищи, сильно строго не судите за форму исполнения, мне до сих пор писать проще, чем говорить, тем более на камеру)) Но стараюсь учиться)) В общем, был недавно в гостях в студии Максима Калашникова, беседовали о всех этих наших непростых делах ⬇️

Горький опыт СВО: нужна параллельная армия
https://youtu.be/x1e6v1nDN2Y?si=q9FTjPIK6duk2Mx5
Сергей Переслегин – о новой тактике ВС РФ. Обсуждаем его взгляд со Святославом Голиковым (Филолог в засаде - https://www.tgoop.com/philologist_zov). Почему нам нужна параллельная армия рядом с безнадежно больными ВС старого типа?

«Рой-ТВ» в Телеграмме –
https://www.tgoop.com/roy_tv_mk
На «Платформе»:
https://plvideo.ru/@hj_dBbfAL09T
#максим_калашников #рой_тв #мобилизация #филолог_в_засаде #переслегин_социософт #обрушение_фронта_всу #мясные_штурмы #эрнест_гудвин #пузик #война_на_украине_сво

‼️Товарищи, бойцы взвода БПЛА одной из штурмовых рот 429-го МСП (19 МСД, 58 ОА) просят помочь с закупкой партии ФПВ-дронов.

Выше уже говорил, что наш резерв составляет 186.000. Искомые взводом птички выходят сейчас в 37.500 при минимальной партии в 10 штук, т.е. нужно хотя бы 375.000.

Номер сборной карты:
2202206723766122 (Сбер)
Наталья Юрьевна У.

Во второй половине октября я тут занудствовал на тему вопроса обеспечения флангов применительно к действиям группировки "Центр" на Покровском направлении (если не помните, то лучше сначала гляньте).

Сразу отмечу, что в ситуации конкретно с Селидово развитие событий пошло в целом по благоприятному сценарию: противник оставил Селидово без вязкой возни в застройке, при этом нашим силам удалось достаточно быстро продвинуться западнее и юго-западнее города, т.е. город в низине не превратился в ловушку.

Итак, насколько я наблюдаю, вопрос обеспечения флангов остаётся определяющим для действий наступающих сил при достижении прорывов оперативно-тактического и оперативного уровня (локальные тактические прорывы сейчас не рассматриваем, поскольку без соответствующего развития такие прорывы ведут прямиком в тактические мешки), каковые действия всё так же продолжают сводиться к подтягиванию флангов, что в свою очередь ведёт к распылению и без того ограниченных сил и средств.

Применительно к тому же самому Покровскому направлению свою роль в распылении сил и средств группировки "Центр" сыграл и неожиданный успех её северного крыла под Торецком, на развитие которого также были отвлечены дополнительные силы и средства, что вылилось в метания между двумя целями в условиях ограниченности ресурсов. Это всё же иная тема, и речь сейчас не об этом, но для полноты картины данный момент также необходимо учитывать.

Что характерно, тема флангового обеспечения группировки "Центр" звучала главным образом в отношении южного фланга. Мне категорически неведомо, каким образом противник мог бы нанести сокрушающий контудар со стороны рубежа Селидово - Украинск, скажем, в направлении Прогресса на отсечение вытянувшейся в направлении Покровска группировки, но именно таким гипотетическим контрударом публично обосновывалась необходимость срочно подтягивать южный фланг. Почему такой же психоз не нагнетался в отношении гипотетического контрудара с севера, мне также неведомо.

Так вот, некоторое время назад противник отметил концентрацию основных сил группировки "Центр" в направлении непосредственно Покровска с выделением на Торецкое и Кураховское направления по флангам сил одной 51-й армии. Таким образом, даже если упор делается на Южно-Донецкий сектор фронта, овладение Покровском, судя по всему, в планах присутствует. Особенно учитывая его значимость.

И здесь я рискну предположить, что вместо отвлечения сил и средств на прогрызание рубежа Селидово - Украинск в целях обеспечения своего южного фланга (про Торецк молчим) группировка теоретически могла с самого начала максимально сосредоточиться на развитии успеха в направлении Покровска.

Учитывая временную дезорганизацию сил противника на направлении, концентрация усилий наземных сил группировки "Центр" и фронтовой авиации могла бы обеспечить овладение Покровском (подобно Очеретино) и хотя бы частично Мирноградом (в принципе достаточно было бы закрепиться в его юго-западной части), и тогда, опираясь на Покровск и прикрываясь балкой Сазонова с запада, можно было бы начать сматывать оборону противника между собственно нашей группировкой и речкой Солёной в обратном направлении, с запада на восток, при этом обеспечивая огневой контроль переправ через Солёную за счёт разведывательно-огневых контуров с задействованием крыльев дальней разведки и высокоточных средств поражения, включая барражирующие боеприпасы.

Смею предположить, что при таком варианте можно было бы и снизить потери, по факту понесённые на лобовом подтягивании фланга, и, вполне возможно, сделать уже наконец нормальный котёл.

Можно, конечно, посчитать вышеизложенное идеалистической фантазией, но в данном случае, как мне представляется, было бы совсем нелишним в принципе рассматривать подобные варианты, прикидывать, чего нам не хватает и что необходимо скорректировать в части боевого управления, технического обеспечения, организации логистики, уровня подготовки командиров и бойцов для успешной реализации таких вариантов, и прорабатывать рабочие пути и меры подтягивания армии до того уровня, на котором реализация таких вариантов будет возможна.

В отношении подписанного указа о дифференциации выплат за ранения ёмко высказался Никита Третьяков: "Пошли по самому антинародному сценарию". Стоит добавить, что антинародность в данном случае включает и повышенную откатоёмкость такого подхода. На днях товарищ Третьяков давал, на мой взгляд, вполне исчерпывающие пояснения по данному вопросу ⬇️

Кто-то обманывает замминистра Цивилеву?

Заместитель министра обороны Анна Цивилева доложила своему непосредственному руководителю о проблеме фронтовиков, о которой я никогда не слышал, как не слышали и мои товарищи.

Ссылаясь на слова бойцов и военных медиков, она сказала:

«Форма компенсации, которую сейчас оказывает государство, не учитывает индивидуальные обстоятельства и серьезность полученных ранений, то есть, например, сегодня финансово приравниваются и незначительные порезы, и ранения, которые повлекли за собой ампутацию и инвалидизацию».

Некие военные в ходе визита Цивилевой в госпиталь, обратились к ней с жалобой на несправедливость существующей системы, и попросили

«чтобы мы проработали индивидуальный подход к выплатам, для того чтобы меры социальных гарантий выплачивались и предоставлялись нашим военнослужащим в зависимости от тяжести ранения».

Эти заявления кажутся мне в высшей степени странными по разным причинам. Но об этом после, сначала давайте сверим факты.

Понятно, на чем основан доклад Анны Цивилевой, — действительно, существует выплата по ранению, равная 3 млн рублей, и она действительно не меняется в зависимости от характера ранения. Но это ведь не единственная выплата по ранению. Существуют также выплаты по обязательной страховке военнослужащих: 81 тыс. при легком ранении, 327 тыс. при тяжелом ранении, при получении инвалидности III группы — 818 тыс., II группы — 1,636 млн, I группы — 2,454 млн. Кроме того предусмотрена отдельная выплата в случае признания военнослужащего негодным к службе вследствие ранения, которая выплачивается даже в том случае, если военный принимает решение, несмотря ни на что, продолжить службу. Эта выплата составляет 3,272 млн рублей.

Таким образом, уже при существующей системе, прямо сейчас — полная сумма выплат за ранения разнится в большом диапозоне:

3, 081 млн — легкое ранение;

3, 327 млн — тяжелое ранение без инвалидности;

4,145 млн — тяжелое ранение с III группой инвалидности;

4,963 млн — тяжелое ранение со II группой инвалидности;

8, 235 млн — тяжелое ранение с I группой инвалидности (что автоматически значит негодность к военной службе).

То есть никакой уравниловки легких осколочных ранений с ампутациями и параличами на деле нет. Однако в докладе она есть. То есть данные, которые кто-то дал Анне Цивилевой, сильно искажены. И это как минимум странно.

Это просто факты, которые каждый легко может проверить. В следующем посте изложу свои мысли на этот счет.

«Справедливость» или экономия?

Заместитель министра обороны Анна Цивилева доложила министру о «проблеме» «несправедливых выплат за ранения». О которой она узнала от бойцов и военных медиков, просивших «справедливости».

О фактических несостыковках этого доклада — в первой части поста. Ниже — о моем опыте и о том, что это всё может значить для фронтовиков.

Во-первых, нужно сказать о «жалобах» бойцов. Ни разу за всю свою службу, ни на передовой, ни в прифронтовой зоне, ни в одном из многочисленных больших и малых госпиталей, в которых мне пришлось и приходится лежать, ни в одной из сотен или тысяч бесед с моими братьями-фронтовиками, я не слышал, чтобы кто-то высказывал недовольство существующими выплатами за ранения, не слышал, чтобы тяжелораненые ворчали или даже в шутку пеняли легкораненым на то, что за разные ранения те и другие получили одинаковые компенсации. Ничего из этого со мной ни разу не случалось. И мне трудно себе представить, что при визите заместителя министра, имея возможность обратить внимание высокого начальства на какие-то проблемы, наши раненые воины по своей воле говорили не о реальных проблемах фронта, а жаловались, что им маловато заплатили или, тем более, что кому-то «за порезы» заплатили многовато. Ну, не верю.

Не верю еще и потому, что каждый, кто был на фронте и получил ранение, не может не понимать огромного значения случайности в этом деле.

Вот, скажем, попал бойцу осколок в мягкие ткани бедра — рядовой случай: осколок вынули, назначили курс антибиотиков, перевязки, через 10 дней боец в строю, его даже не нужно госпитализировать. Вроде бы пустяковое дело. Вот только тот же самый осколок мог пройти чуть под другим углом, перебить бедренную артерию, и тогда, скорее всего, выплаты получала бы уже семья погибшего.

Таким образом, фиксированная выплата за ранение является в первую очередь выплатой за то, что в условиях выполнения боевой задачи боец подвергся реальной, а не потенциальной, смертельной опасности. И здесь разница между легко- и тяжелораненым — это часто только удача, а не объективная сложность ситуации или те или иные действия самого пострадавшего или его товарищей. И, как мне кажется, среди фронтовиков это должны понимать все.

Поясню подробно и об озвученной Цивилевой якобы проблеме «выплат за порезы»: зафиксировать факт боевого ранения и оформить соответствующие документы могут только специальные медицинские подразделения. Если врач подозревает, что травма является не боевым ранением, а бытовой травмой или следствием неосторожности, то выплат боец не получит. Совсем легкие травмы, не требующие сложного лечения, отсекаются если не на уровне командира подразделения, который не станет эвакуировать к медикам бойца с «порезом», то на уровне адекватного и ответственного военного медика.

То есть, информация, прозвучавшая в докладе Цивилевой, существенно искажена по трем пунктам: выплаты за ранения по факту не равны, за незначительные травмы выплата не положена и «на земле» текущая система не вызывает недовольства.

Предполагаю, что заместителя министра кто-то намеренно вводит в заблуждение. Подозреваю, что под лозунгом заботы о тяжелораненых готовится введение новой прогрессивной шкалы выплат, где легко- и среднераненым будут отведены куда меньшие суммы, чем теперь. Видимо, кто-то из вездесущих «замов» решил что бойцы зажрались, и бюджету пора на них сэкономить.

Этакая притворная «справедливость». В этой же логике можно установить разные зарплаты для пехоты на передке и для связистов/дроноводов/медиков, работающих за передком, а еще для механиков-водителей, они же под броней ездят…

В целом считаю, что чем меньше между фронтовиками встает вопросов неравенства, тем лучше.

Впрочем, дело далеко не только в деньгах. Внедрение такой системы неизбежно потребует усложнения процедуры. Ведь кто-то должен будет определять ту самую степень ранения. Нужны будут новые формы документов. Больше проверок и хождения по инстанциям для бойцов… Кроме прочего, каждая новая «решающая» инстанция это всегда коррупционный риск.

Опасений много. Как и обычно в таких случаях, рад буду ошибиться.

⬆️ По факту вместо экономии средств за счёт улучшения качества организации и обеспечения боевой работы и, соответственно, сокращения потерь, включая санитарные, решили экономить на людях. Отличный план. Надёжный.

Голос человека с земли на тему принятого подхода к дифференциации выплат за ранения:

Потолок в три ляма оставили. Т.е. тяжелораненым как хватало только на первичное лечение, так и останется. Средне- и легкораненые тоже теперь не могут рассчитывать, что ущерб здоровью хотя бы частично компенсируется решением материальных проблем (при том что 3 млн не хватает даже на квартиру в областном центре). Закон однозначно снизит количество желающих рискнуть на передовой.