***
пасётся самоназванный Аврам
в себя проклёванный баран
вокруг места укуса кратер широкий есть
диапозоном в шерсть
осетинский пирог из металла
рядом надламывают скрипачи
-амбидекстры которых питала
спрятанная почти
в кирпиче завалившейся стенки
тушка дрозда кислород
пролетевший в рот
случайно пока поправляли стельки
пасётся самоназванный Аврам
в себя проклёванный баран
вокруг места укуса кратер широкий есть
диапозоном в шерсть
осетинский пирог из металла
рядом надламывают скрипачи
-амбидекстры которых питала
спрятанная почти
в кирпиче завалившейся стенки
тушка дрозда кислород
пролетевший в рот
случайно пока поправляли стельки
Forwarded from слова вне себя | slova vne sebya
Никогда
Проснулся я. Да, крышка гроба. — Руки
С усильем простираю и зову
На помощь. Да, я помню эти муки
Предсмертные. — Да, это наяву! —
И без усилий, словно паутину,
Сотлевшую раздвинул домовину
И встал. Как ярок этот зимний свет
Во входе склепа! Можно ль сомневаться? —
Я вижу снег. На склепе двери нет.
Пора домой. Вот дома изумятся!
Мне парк знаком, нельзя с дороги сбиться.
А как он весь успел перемениться!
Бегу. Сугробы. Мертвый лес торчит
Недвижными ветвями в глубь эфира,
Но ни следов, ни звуков. Все молчит,
Как в царстве смерти сказочного мира.
А вот и дом. В каком он разрушенье!
И руки опустились в изумленье.
Селенье спит под снежной пеленой,
Тропинки нет по всей степи раздольной.
Да, так и есть: над дальнею горой
Узнал я церковь с ветхой колокольней.
Как мерзлый путник в снеговой пыли,
Она торчит в безоблачной дали.
Ни зимних птиц, ни мошек на снегу.
Все понял я: земля давно остыла
И вымерла. Кому же берегу
В груди дыханье? Для кого могила
Меня вернула? И мое сознанье
С чем связано? И в чем его призванье?
Куда идти, где некого обнять,
Там, где в пространстве затерялось время?
Вернись же, смерть, поторопись принять
Последней жизни роковое бремя.
А ты, застывший труп земли, лети,
Неся мой труп по вечному пути!
Афанасий Фет
#стихотворение_дня
Проснулся я. Да, крышка гроба. — Руки
С усильем простираю и зову
На помощь. Да, я помню эти муки
Предсмертные. — Да, это наяву! —
И без усилий, словно паутину,
Сотлевшую раздвинул домовину
И встал. Как ярок этот зимний свет
Во входе склепа! Можно ль сомневаться? —
Я вижу снег. На склепе двери нет.
Пора домой. Вот дома изумятся!
Мне парк знаком, нельзя с дороги сбиться.
А как он весь успел перемениться!
Бегу. Сугробы. Мертвый лес торчит
Недвижными ветвями в глубь эфира,
Но ни следов, ни звуков. Все молчит,
Как в царстве смерти сказочного мира.
А вот и дом. В каком он разрушенье!
И руки опустились в изумленье.
Селенье спит под снежной пеленой,
Тропинки нет по всей степи раздольной.
Да, так и есть: над дальнею горой
Узнал я церковь с ветхой колокольней.
Как мерзлый путник в снеговой пыли,
Она торчит в безоблачной дали.
Ни зимних птиц, ни мошек на снегу.
Все понял я: земля давно остыла
И вымерла. Кому же берегу
В груди дыханье? Для кого могила
Меня вернула? И мое сознанье
С чем связано? И в чем его призванье?
Куда идти, где некого обнять,
Там, где в пространстве затерялось время?
Вернись же, смерть, поторопись принять
Последней жизни роковое бремя.
А ты, застывший труп земли, лети,
Неся мой труп по вечному пути!
Афанасий Фет
#стихотворение_дня
λ
Свинцовые иконописцы с деревянным сахаром, обжигающим спину, в мешке останавливаются у останков микроскопического дома. Два ветерана подбривают всех приходящих под здешнюю термодинамику. Им надо срисовать хрянящееся в «теле» ядерной кости свойство остриженной (именно, что остриженной) мухи: у неё остаётся жужжание, с ним она и уходит под землю шаровой молнией. Карцевый клок прибрежной материи наполняет её газом, пылью и влажностью почвы.
Свинцовые иконописцы с деревянным сахаром, обжигающим спину, в мешке останавливаются у останков микроскопического дома. Два ветерана подбривают всех приходящих под здешнюю термодинамику. Им надо срисовать хрянящееся в «теле» ядерной кости свойство остриженной (именно, что остриженной) мухи: у неё остаётся жужжание, с ним она и уходит под землю шаровой молнией. Карцевый клок прибрежной материи наполняет её газом, пылью и влажностью почвы.
§. ENTITY
«Чувствую, что все уснули и что всё уже спит», — проговаривает человек с неровным кругом, полным воды, вместо лица. Метеорит пролетает над полем, напоминая открыть конспекты и полистать тетрадь перед сном. На словах про термодинамическое равновесие и изолированность он думает о том, какой большой кратер, в 20 раз больше самого метеорита, будет потом. Такой же большой, как вмятина на лбу куклы, с которой игрались дети в помещении куба, где теперь околачиваются одни градиентные слепни.
«Чувствую, что все уснули и что всё уже спит», — проговаривает человек с неровным кругом, полным воды, вместо лица. Метеорит пролетает над полем, напоминая открыть конспекты и полистать тетрадь перед сном. На словах про термодинамическое равновесие и изолированность он думает о том, какой большой кратер, в 20 раз больше самого метеорита, будет потом. Такой же большой, как вмятина на лбу куклы, с которой игрались дети в помещении куба, где теперь околачиваются одни градиентные слепни.
UP MY SLEEVES
Распоротые скорпионы
сопровождают путника, цепляются
за рукава, под их дельту.
Шаг его сбивчив, как и расчёты
плотности треугольных прозрачных тел
этих существ
гибельного периметра, словно вырванных,
как страницы учебника
с рисунком каньона. Выведено
на собаке
из песка. У неё было замёрзшее лицо,
трещавшее, точно усики функции.
Он пытается
оставить флаг с буквой этой же плотности (ρ)
в память о её неподвижности.
Распоротые скорпионы
сопровождают путника, цепляются
за рукава, под их дельту.
Шаг его сбивчив, как и расчёты
плотности треугольных прозрачных тел
этих существ
гибельного периметра, словно вырванных,
как страницы учебника
с рисунком каньона. Выведено
на собаке
из песка. У неё было замёрзшее лицо,
трещавшее, точно усики функции.
Он пытается
оставить флаг с буквой этой же плотности (ρ)
в память о её неподвижности.
Майкл Палмер
В любом случае
Мечта Мерса Каннигема в большом театре, репетирующего со своей труппой. Он рассказывает мне об антракте, который им пишет Арто. Я понимаю, что, не провались я как поэт, меня пригласили бы написать это. В любом случае мы все мертвы.
#переводы
В любом случае
Мечта Мерса Каннигема в большом театре, репетирующего со своей труппой. Он рассказывает мне об антракте, который им пишет Арто. Я понимаю, что, не провались я как поэт, меня пригласили бы написать это. В любом случае мы все мертвы.
#переводы
***
окопались уселись в тупике перевозки
с моря как заусенец содранные полоски
градиента сквозного вот и хватит пока
чтоб из костного слова повернуть в облака
запыхались эсминцы окольцовывать рвы
заменять пехотинцев обгорающих ввысь
вот и всё голова ну и ну да и так
кто-то прям у эква -тора встал как пятак
окопались уселись в тупике перевозки
с моря как заусенец содранные полоски
градиента сквозного вот и хватит пока
чтоб из костного слова повернуть в облака
запыхались эсминцы окольцовывать рвы
заменять пехотинцев обгорающих ввысь
вот и всё голова ну и ну да и так
кто-то прям у эква -тора встал как пятак
Майкл Палмер
Мы
Заявлено, что
у нас
два национальных вида спорта,
футбол и война.
Доходы от одного
даже больше,
чем от другого.
Это уже
тебе
решать, от какого.
#переводы
Мы
Заявлено, что
у нас
два национальных вида спорта,
футбол и война.
Доходы от одного
даже больше,
чем от другого.
Это уже
тебе
решать, от какого.
#переводы
поле вокруг колодца / дмитрий сабиров
👾🤟
В связи с недавно появившейся ролью редактора решил изменить описание канала, там же теперь лежит лс, если вам вдруг надо написать. Хоть я и часто сам тут появляюсь в комментариях, решил сделать всё равно для большего удобства🙌
Майкл Палмер
Смотри
Свет зари сзади нас
сказала мне слепая балерина,
пока я счищал пятно сна на своих глазах
после меня потоп, вот увидишь,
сказала слепая балерина в огне,
что вращался и вращался на месте
и все машины, сказала она, все
машины смерти прекрасны
пока обновляют землю и небо
и куют крики из песни.
Все, сказала она, все
запрещённые книги благословенны,
горящие книги благословенны,
смотри, как танцуют они в огне,
смотри, как они освещают площадь
и согревают лица собравшихся,
смотри, как их слова
возносятся сквозь плотный воздух.
Поймана в нарастающий ветер,
она сказала, смотри, как они кружатся и кружатся.
Они могут упасть где угодно.
#переводы
Смотри
Свет зари сзади нас
сказала мне слепая балерина,
пока я счищал пятно сна на своих глазах
после меня потоп, вот увидишь,
сказала слепая балерина в огне,
что вращался и вращался на месте
и все машины, сказала она, все
машины смерти прекрасны
пока обновляют землю и небо
и куют крики из песни.
Все, сказала она, все
запрещённые книги благословенны,
горящие книги благословенны,
смотри, как танцуют они в огне,
смотри, как они освещают площадь
и согревают лица собравшихся,
смотри, как их слова
возносятся сквозь плотный воздух.
Поймана в нарастающий ветер,
она сказала, смотри, как они кружатся и кружатся.
Они могут упасть где угодно.
#переводы
Forwarded from Флаги | Культурный проект
Сегодня в «Дайджесте» читаем первую часть обширной подборки переводов итальянской поэзии, выполненных Ольгой Соколовой. Во вступительном комментарии от переводчицы задаётся общий исторический контекст того, как изменялась послевоенная поэзия в Италии, начиная с неоавангардистских авторов:
«… актуальность этих авторов для современного читателя связана, во-первых, с их оригинальными стратегиями языкового эксперимента (с ориентацией преимущественно не на лексику и «слово как таковое», а на прагматику и синтаксис), лингвоцентрической ориентацией, поэтико-политическими концепциями (марксизм и его преодоление, поэтическое развитие принципов критического дискурс-анализа). А во-вторых, с вопросами поэтической и экзистенциальной субъективации в условиях перемен, неизбежных в пространстве новых медиа (от персональных компьютеров до искусственного интеллекта) и социальных катастроф (Второй мировой войны и угрозы ядерной войны), повторяющихся и требующих формирования новой оптики свидетельства»
.
Луиджи Баллерини
Из книги «Иными словами, он умер» (1988)
этимон — сфинкс-феникс, двойной в едином
нервный сахар сбора в гостиной, серп
из песка и брожения, котлован приглашения:
возможно, верещатник или танго,
но в жидком веере убийств
<…>
*
дуновенье по ветру меряет стрелки часов
пародия всегда голубого цвета
след безымянного
удивляет это когда
«… актуальность этих авторов для современного читателя связана, во-первых, с их оригинальными стратегиями языкового эксперимента (с ориентацией преимущественно не на лексику и «слово как таковое», а на прагматику и синтаксис), лингвоцентрической ориентацией, поэтико-политическими концепциями (марксизм и его преодоление, поэтическое развитие принципов критического дискурс-анализа). А во-вторых, с вопросами поэтической и экзистенциальной субъективации в условиях перемен, неизбежных в пространстве новых медиа (от персональных компьютеров до искусственного интеллекта) и социальных катастроф (Второй мировой войны и угрозы ядерной войны), повторяющихся и требующих формирования новой оптики свидетельства»
.
Луиджи Баллерини
Из книги «Иными словами, он умер» (1988)
этимон — сфинкс-феникс, двойной в едином
нервный сахар сбора в гостиной, серп
из песка и брожения, котлован приглашения:
возможно, верещатник или танго,
но в жидком веере убийств
<…>
*
дуновенье по ветру меряет стрелки часов
пародия всегда голубого цвета
след безымянного
удивляет это когда
Forwarded from Журнал «Химеры»
Химеры | Vol. 1 | Идиорритмия
В книге «Как жить вместе» Ролан Барт описывает идиорритмию как практику субъективации, берущую свои истоки в идиоритмах, средневековых монастырях, где у монахов общим было только место жилья и практики богослужения, а остальное — индивидуально. Современная левая теория обращается к идиорритмии как одному из возможных решений проблемы соотношения индивидуальности и коллектива, частных ценностей и всеобщих.
Учитывая социокультурные последствия катастроф XXI века, мы бы хотели бы перенести понятие идиорритмии и на практики художественной субъективации как способа кочевания между индивидуализмом и солидарностью, опытом и воображением, сакральным и эмансипаторным, онтологическим созерцанием и политическим действием, био- и медиа-средами.
✨ Авторка обложки: Марина Иванкова
✨ Автор:ки иллюстраций: Марина Иванкова, Мария Козелева, Дарья Колесникова, Ксения Пройдисвет, Евгений Розов
Содержание номера:
🌌 Между сакральным и эмансипаторным
✨ Леонид Георгиевский. Линии нарушений
✨ Егана Джаббарова. Тазия. Сабр
✨ Терри Иглтон. Был ли Иисус Революционером?
✨ Мария Землянова. второе пришествие на проспекте металлургов
✨ Герел Бадаева. Сказка о белом слоне
✨ Шамиль Диди. Более странное, чем странное
🌀 Между шумом и структурой
✨ Рэйчел Блау ДюПлесси. Черновики 77, 79, 95
✨ Мария Рахманинова. Хроники номадизма: анархо-географические заметки
✨ Денис Ларионов. Социальный роман. Начато до *
✨ Гликерий Улунов. Праздники нулевых
✨ Андрей Черкасов. Из проекта «невовремя»
✨ Анастасия Елизарьева. праху больно жить в алмаз
🌐 Между опытом и воображением
✨ Станислав Львовский. Чёрный свет
✨ Димитрис Лиакос. Poena Damni. Z213: Исход. Отрывок
✨ Екатерина Вахрамеева. Игрушки для кошки моей подружки
✨ Егор Зернов. Героиды
✨ Виталий Лехциер. Агенты теоретического конфликта
✨ Максимилиан Неаполитанский. Об одном стихотворении Дорджи Джальджиреева
⚛ Между био- и медиа-
✨ Юй Цзянь. Файл №0
✨ Юсси Парика. Инсектомедиа. Эпилог
✨ Анна Родионова. Смесь
✨ Михаил Постников. Социальная карта
✨ Кирилл Азёрный. Колебания
🌟 Между индивидуализмом и солидарностью
✨ Дмитрий Герчиков. Три стихотворения
✨ Алла Гутникова. непрямые антонимы к слову болезнь
✨ Татьяна Губанова. Прямая речь
✨ Максим Хатов. revolution/insurrection
✨ Алиса Ройдман. На пороге моего нового хрупкого дома
✨ Марина Березина. Красная и молодая
✨ Взрывная пластиковая неизбежность. 25/10/21/06/08/22
В книге «Как жить вместе» Ролан Барт описывает идиорритмию как практику субъективации, берущую свои истоки в идиоритмах, средневековых монастырях, где у монахов общим было только место жилья и практики богослужения, а остальное — индивидуально. Современная левая теория обращается к идиорритмии как одному из возможных решений проблемы соотношения индивидуальности и коллектива, частных ценностей и всеобщих.
Учитывая социокультурные последствия катастроф XXI века, мы бы хотели бы перенести понятие идиорритмии и на практики художественной субъективации как способа кочевания между индивидуализмом и солидарностью, опытом и воображением, сакральным и эмансипаторным, онтологическим созерцанием и политическим действием, био- и медиа-средами.
Содержание номера:
Please open Telegram to view this post
VIEW IN TELEGRAM
СЛЕПНИ
они собой ведут падёж
за морду тащат в узелке
но прибегают как под нож
в стационарном сапоге
когда стоят как дурни с мылом
просвечивающий затылок
свой зарывая во дворе
у ветром сдутого окна
покачивавшимся скворе
шниковым лбом в котором дна
не сыщешь
они собой ведут падёж
за морду тащат в узелке
но прибегают как под нож
в стационарном сапоге
когда стоят как дурни с мылом
просвечивающий затылок
свой зарывая во дворе
у ветром сдутого окна
покачивавшимся скворе
шниковым лбом в котором дна
не сыщешь
Forwarded from Флаги | Культурный проект
Сегодня в «Дайджесте» в честь прошедшего недавно столетнего юбилея поэта Джека Спайсера читаем подборку его стихотворений в переводе Ивана Соколова и с предисловием Дмитрия Сабирова:
«Чарльз Бернстин в интервью, недавно опубликованном на “Флагах”, ясно сказал о том, чему современного читателя могут научить работы и образ жизни Джека Спайсера: "Пример Спайсера поучителен, словно пощечина дзен-мастера: помни, где ты находишься, помни, кто ты!". Помнить о себе, но давать волю забыванию себя и находить в этом возможность творчества и независимости. Вот для чего, на наш взгляд, сейчас стоит читать совершенно уникальные и яркие тексты Джека Спайсера».
.
Из серии «Стихи о любви»
Меняются ли цветы когда я прикасаюсь к твоей коже?
Это всего лишь лютики. Ничто в них не предвещает смерть. Они умирают и по их умиранию ты понимаешь что лето прошло. Бейсбольный сезон.
Вообще-то
Не помню чтобы хоть раз прикоснулся к твоей спине пока ещё стояли цветы (там — лютики и одуванчики) в ожидании смерти. Конец лета.
Бейсбольный сезон окончен. Один
Шмель только подкатывает к оставшимся бедным цветочкам.
Они выбили почву у нас из-под ног. Чтобы «Giants»
Выиграли 93 матча
Так же немыслимо
По духу своему
Как и трава по которой мы могли бы гулять.
«Чарльз Бернстин в интервью, недавно опубликованном на “Флагах”, ясно сказал о том, чему современного читателя могут научить работы и образ жизни Джека Спайсера: "Пример Спайсера поучителен, словно пощечина дзен-мастера: помни, где ты находишься, помни, кто ты!". Помнить о себе, но давать волю забыванию себя и находить в этом возможность творчества и независимости. Вот для чего, на наш взгляд, сейчас стоит читать совершенно уникальные и яркие тексты Джека Спайсера».
.
Из серии «Стихи о любви»
Меняются ли цветы когда я прикасаюсь к твоей коже?
Это всего лишь лютики. Ничто в них не предвещает смерть. Они умирают и по их умиранию ты понимаешь что лето прошло. Бейсбольный сезон.
Вообще-то
Не помню чтобы хоть раз прикоснулся к твоей спине пока ещё стояли цветы (там — лютики и одуванчики) в ожидании смерти. Конец лета.
Бейсбольный сезон окончен. Один
Шмель только подкатывает к оставшимся бедным цветочкам.
Они выбили почву у нас из-под ног. Чтобы «Giants»
Выиграли 93 матча
Так же немыслимо
По духу своему
Как и трава по которой мы могли бы гулять.
***
лужица из медвежьей ручки
Кларк Кулидж
… про восковые отливки древних колец, найденные в песке
Аня Сидоренко
In usum delphini: вернулись на по-прежнему залитый светом пригорок. Они просто стояли напротив входа, устав с дороги. Невидимые для земли, пробовали пройти вовнутрь, но застревали в москитной сетке. Тогда перешли на задний двор, откуда было видно, как в фарфоровых брекетах встал фарватер. На крючках из дельт вешают свинцовые куртки, достают фиолетовые записные книжки и выдумывают, как ходили в гости к соседям-фрейдистам и ели с ними бумажную белую курицу.
лужица из медвежьей ручки
Кларк Кулидж
… про восковые отливки древних колец, найденные в песке
Аня Сидоренко
In usum delphini: вернулись на по-прежнему залитый светом пригорок. Они просто стояли напротив входа, устав с дороги. Невидимые для земли, пробовали пройти вовнутрь, но застревали в москитной сетке. Тогда перешли на задний двор, откуда было видно, как в фарфоровых брекетах встал фарватер. На крючках из дельт вешают свинцовые куртки, достают фиолетовые записные книжки и выдумывают, как ходили в гости к соседям-фрейдистам и ели с ними бумажную белую курицу.
***
заторможенный округ воды
наносной и отпущенной нам
вот и прежние стержни пусты
по краям-сторонам
на ледянке свинцовой грести
по железной груди
земляной где невидимый ты
по серьгам задеваешь лады
заторможенный округ воды
наносной и отпущенной нам
вот и прежние стержни пусты
по краям-сторонам
на ледянке свинцовой грести
по железной груди
земляной где невидимый ты
по серьгам задеваешь лады
В честь праздника сделал вот такой перевод одного текста Кевина Киллиана
Forwarded from пиши расширяй
Кевин Киллиан
Валентин
Здесь сказано, что анабиоз
прошёл долгий путь
со времён Лазаря/
Пасхального сюжета.
Сказано, что Уолт Дисней никогда
на самом деле не умирал, он лежит
на постели из ледяных кубиков
где-то в Анахайме,
занятый тем, что его помощники
с насмешкой зовут
выходными на льду.
Если б у меня была только жизнь, чтоб жить,
я бы провёл её с блондином вроде тебя.
Замёрзшие розы морозно красны,
Замёрзшие фиалки морозно голубы.
(перевод с английского Дмитрия Сабирова)
Валентин
Здесь сказано, что анабиоз
прошёл долгий путь
со времён Лазаря/
Пасхального сюжета.
Сказано, что Уолт Дисней никогда
на самом деле не умирал, он лежит
на постели из ледяных кубиков
где-то в Анахайме,
занятый тем, что его помощники
с насмешкой зовут
выходными на льду.
Если б у меня была только жизнь, чтоб жить,
я бы провёл её с блондином вроде тебя.
Замёрзшие розы морозно красны,
Замёрзшие фиалки морозно голубы.
(перевод с английского Дмитрия Сабирова)