Хочу поблагодарить Валентина Трусова за то, что помог мне найти некоторые книги Роберта Данкена, особенно интересным мне показалось посмотреть, как выглядели его ранние относительно условного «проективного» поворота стихи, и вот некоторые из них:

Роберт Данкен

Ковчег для Лоренса Даррелла

Если мы хотим пересечь преграды из снега
в пещерном жилище нашего детства, тёмном
среди тусклый огней, читая молитвы,
если мы хотим перешагнуть колесо ночи
и жить в корнях печали —
позволь нам взять лиса с собой, ведь он быстрее нашей болезни;
позволь нам взять петуха, ведь он помнит день
и тянется к свету. Позволь нам ещё взять
беловолосого засранца, что вежлив
и склоняет голову.

Змей своей дорогой идёт среди нас.



Снег на Баг Хилл

Снег покрыл эту землю.
Мир, заключенный в чёрном и белом
деревьев и снега, кажется, успокоен,
но каждое голое дерево каждый год
будет обнаруживать горе в листьях своих. Какой же
груз зима короткая сможет целую вечность собирать, хранить,
когда весна здесь уже парила так близко?

Хоть холод и может взять эти тихие ножны,
мир травы и животных,
кажется, успокоился, сердце замерло
и сонно закрылся глаз,
каждый новый вздох осторожный,
бездыханную весну во мне насыщающий,
разрушит этот невозмутимый вид
снега, который под зимним светом лежит.

#переводы #earldunc

ON VANGELIS SIDE

Во дворе ядра́ пустые сандалии крыльцо стерегут около световой топки, разбитой неподалёку, в глубине поляны. Там анархо-синдикалисты в шапках «Protest» с лопающимися от холода луковыми ногтями наблюдают за тем, как скоба и коса мутируют в протуберанцы и наоборот. Снег обжигает им фаланги пальцев, близкие к воздуху, пока они грезят идеей шаттла, который пройдёт, словно гарпун в сугробе, и выведет их к взлётной полосе над трахеями земляники, оставляющей чёрные дыры после сбора.

Лин Хеджинян

Яма

Холод в этом светящемся времени
года жалит. Чувственные данные тонут.
Низкие крыши оседают на утешительном содержании
в личном мире формы.
Я свидетельница монографии, “слова, означающие
слова“. Мечты — это ложные тайны.
Гипербола обретает детали. Волны диапазона.
Убийца, олицетворяемый мной, прицеливается
через дырку в скобе. Бледная сеть
лачуг, в пробелах потерянных. Травянистые заросли
почти повторяют рекламную логику.

Море сталкивается с небом, за один день,
вблизи. Чувственные данные поднимаются,
неровная трава отрицает хронологию.
Наблюдатели на обзорных точках расставлены
среди мака. Синхронные ускользания
из знакомых лиц. Близорукий с телескопом
олицетворяет утерянное описание, гиперболу
с заминкой подражания, мечта
реакция, более вероятная, нежели опыт.

#переводы

***

Под дичью у нас
подразумевают шиповник.
Квадроцикл с колышками на радиоуправлении
колесит вокруг
слов "никогда" и "расправа".

Это один полюс, а на другом
ледоколы одни
только что
и основывают. Нужно просто следить,
как к ним прирастают
выпотрошенные быки-альбиносы,
чья кожа ещё и изнутри застыла

— к ним не приблизиться
из-за сторожки
с рефлексами,
например, дрожать каждый раз,
когда дёргается земля.

В новом номере журнала «Воздух» моя небольшая рецензия, посвященная недавно вышедшей книжке Владимира Кошелева «My blue song и другие песни»!

Помимо прочего в номере вас будет ждать много других крутостей, например большая подборка стихотворений Матвея Соловьёва, моего брата по полевым работам в темноте под покровом

🌎

FO(X-)RAY

Руки поочерёдно блестят где-то сызверху в пальцах. Изнурительное раскручивание периметра, похожего в этом на газ, вот что поджидается, кроме вылазки луча. Жу́ча́ние потока рядом. Просто воткни рукавицы в браслет, этого достаточно для барикады от света, пробитого внутрь. Надо не забыть перейти на следующий участок итератива выложенный.

Лин Хеджинян

Свет

Составные цвета наводящего на раздумья света
лимба. Слияние, созданное из фактуры,
самоупрёка, притирки обочин.
Венец инерции
укрепляет поток.
Деревья на деревьях хранят цвета.

Камень странного рода подходит
"той реке без опоры".
Она виновата лишь в боязни дождя
тусклой соринки, что не отскочит.
Свет в месте
плодовитом на тайны, передающиеся шаг за шагом.
"Цитаты превращают отталкивание
в движение".

Двигатель бормочет шаблонами
в допустимой форме
невесомой легато.
Цвет сохраняет время.
Ничего позади.
Психология просачивается,
отложив запасы, чтобы они остыли до чувств.
Возврат без чаевых
"скудная застрявшая во времени пресса"
сочувствующее предшествование.

История "безвременна"
Половинки фильма,
вдумчиво обращённые в мир,
облегчённые изобретением "сценария".
Каменные палки, наталкивающиеся на свет,
опадали, его не достигнув.
Полдень от надвигающихся эллипсов
опускается бесконечно безвольно.
Немонотонная текучесть,
переставляющая тень.

Лица после раздумий спешат
к ускользающему озарению.
Крупная корова стоит, насупившись.
Такая вера отмечает структуры провидения.
Пикеты горизонта в параллаксовых неподвижных
тенях противоречивого свидетельства.

#переводы

***

на подступах
к кукурузному кашлю
из купола
где готовят
облучальные кольца
вытягивают
костяную воронку

пока на виртуальных скрипках
копится известь
от воздуха
ничего не требуется
кроме как держать
моря
большое «заживо»

которое отгоняет
от берега
тёмная булава
высотой в 72 метра
воткнутая вместо пугала
на огорода
пустой равнине