Forwarded from Флаги | Культурный проект
Обновляем «Дайджест»: сегодня на «Флагах» читаем большое интервью Лизы Хереш с американской поэтессой Рэйчел Блау ДюПлесси — о разделении активистской и поэтической идентичности, культурной работе феминисток в 1980-е гг. и перспективах женских исследований в академии →
<...>
В поэтике необычайно трудно прямо высказать некоторые принципы (полезные для поэзии и литературного мышления, потому что в качестве девизов или аксиом они могут звучать неситуативно, неисторично, немного властно (указывать людям, что делать) или кокетливо (скромное хвастовство тем, что человек делает)). Но принцип один — не лгите и не подделывайте идеи, формулировки и всё остальное (даже в рамках того, что мы понимаем как нечто сделанное [poesis — Р. Б. Д.] или вымысел).
Если вы чего-то не испытали или искренне не почувствовали осознанную мысль о чём-то, не выдумывайте свои чувства об этом. Не лгите ни о мыслях, ни о чувствах, ни о том, что вы знаете или думаете.
Не пишите стихотворение или эссе, которое не является серьёзным исследованием. Стихи, на мой самый радикальный взгляд, не должны быть только или исключительно декоративными объектами — красивыми и хорошо упакованными. Они должны быть обращены к чему-то, что вы знаете или о чём хотите узнать. И ещё я бы сказала, что никогда не стоит писать что-то, если вы начали с тезиса (или критического положения, как машина) и должны «применить» его ко всему подряд — как будто вы делаете позитивистскую посылку или патетический, неподвижный вывод. И никогда не пишите ничего, потому что думаете, что это будет полезно услышать кому-то другому. Вы пишете не для того, чтобы сделать политическое заявление, хотя вы можете делать это искренне. Вы пишете прежде всего для того, чтобы сделать сложный эстетический опыт ощутимым, комплекс критического мышления внятным, создать произведение, наполненное провокациями и обязательствами мыслить.
<...>
→ «Будьте формально безжалостны к тому, что вы изобретаете». Интервью Лизы Хереш с Рэйчел ДюПлесси (перевод с английского Лизы Хереш под редакцией Дани Соболевой)
<...>
В поэтике необычайно трудно прямо высказать некоторые принципы (полезные для поэзии и литературного мышления, потому что в качестве девизов или аксиом они могут звучать неситуативно, неисторично, немного властно (указывать людям, что делать) или кокетливо (скромное хвастовство тем, что человек делает)). Но принцип один — не лгите и не подделывайте идеи, формулировки и всё остальное (даже в рамках того, что мы понимаем как нечто сделанное [poesis — Р. Б. Д.] или вымысел).
Если вы чего-то не испытали или искренне не почувствовали осознанную мысль о чём-то, не выдумывайте свои чувства об этом. Не лгите ни о мыслях, ни о чувствах, ни о том, что вы знаете или думаете.
Не пишите стихотворение или эссе, которое не является серьёзным исследованием. Стихи, на мой самый радикальный взгляд, не должны быть только или исключительно декоративными объектами — красивыми и хорошо упакованными. Они должны быть обращены к чему-то, что вы знаете или о чём хотите узнать. И ещё я бы сказала, что никогда не стоит писать что-то, если вы начали с тезиса (или критического положения, как машина) и должны «применить» его ко всему подряд — как будто вы делаете позитивистскую посылку или патетический, неподвижный вывод. И никогда не пишите ничего, потому что думаете, что это будет полезно услышать кому-то другому. Вы пишете не для того, чтобы сделать политическое заявление, хотя вы можете делать это искренне. Вы пишете прежде всего для того, чтобы сделать сложный эстетический опыт ощутимым, комплекс критического мышления внятным, создать произведение, наполненное провокациями и обязательствами мыслить.
<...>
→ «Будьте формально безжалостны к тому, что вы изобретаете». Интервью Лизы Хереш с Рэйчел ДюПлесси (перевод с английского Лизы Хереш под редакцией Дани Соболевой)
Вышло интервью Розмари Уолдроп:
«Я думаю, что лучшие переводы также находятся в «между», в чарующем пространстве между языками. Уже довольно много говорилось о том, что толчком послужила книга Лоуренса Венути "Невидимость переводчика", в которой он опирается на различие между двумя методами перевода, отмеченное немецким теологом/философом-романтиком Фридрихом Шлейермахером: либо переводчик оставляет автора в покое, насколько это возможно, и «подтягивает» читателя к автору; либо он оставляет читателя в покое, насколько это возможно, и "подгоняет" автора под него. Венути выступает за первый вариант, который он называет «иностранным», в противовес второму, доминирующему в США, который пытается "одомашнить" текст, заставить читателя забыть о том, что он читает перевод. Я тоже предпочитаю "остранять текст", но только до тех пор, пока это позволяет получать удовольствие от чтения текста».
«Я думаю, что лучшие переводы также находятся в «между», в чарующем пространстве между языками. Уже довольно много говорилось о том, что толчком послужила книга Лоуренса Венути "Невидимость переводчика", в которой он опирается на различие между двумя методами перевода, отмеченное немецким теологом/философом-романтиком Фридрихом Шлейермахером: либо переводчик оставляет автора в покое, насколько это возможно, и «подтягивает» читателя к автору; либо он оставляет читателя в покое, насколько это возможно, и "подгоняет" автора под него. Венути выступает за первый вариант, который он называет «иностранным», в противовес второму, доминирующему в США, который пытается "одомашнить" текст, заставить читателя забыть о том, что он читает перевод. Я тоже предпочитаю "остранять текст", но только до тех пор, пока это позволяет получать удовольствие от чтения текста».
Нож
Битва антологий и продирание сквозь грязь. Интервью с американской поэткой Розмари Уолдроп
Существует ли досознательное состояние языка? Что такое «книга мучений»? Нужно ли «одомашнивать» переводы?
МЫ ЗАПУСТИЛИ КРАУДФАНДИНГ НА ИЗДАНИЕ ТРЁХ КНИГ
Друзья! У нас отличные новости:
Мы открыли сбор средств на издание книг Барретта Уоттена, Карлы Харриман и Рэйчел Блау ДюПлесси.
В своих «Черновиках» уже хорошо знакомая русскоязычному читателю Рэйчел Блау ДюПлесси продолжает «пересобирать» речь, отражая этот процесс на бумаге, параллельно размышляя о самом факте письма и феномене «переписывания».
Барретт Уоттен — американский поэт и критик, стоявший у истоков «языкового письма» в США и активно действующий в поэзии наших дней. Большинство его текстов строятся на нетождественности формы и содержания.
В настоящем издании «Не то» впервые по-русски и по-английски публикуется обширное избранное произведений автора, от самой ранней книги «Opera—тексты» 1975 года до последней по времени поэмы «Notzeit».
Карла Харриман — одна из ярчайших представительниц американского «языкового движения». Ее языковая драматургия — это доведенный до радикального коммуникативного эксперимента постдраматический театр.
Билингвальное избранное Харриман «Пёстрые устройства» включает в себя произведения из разных книг с конца 1970-х годов до самых последних текстов, созданных в годы пандемии.
ПОДДЕРЖАТЬ ВЫХОД КНИГ
Друзья! У нас отличные новости:
Мы открыли сбор средств на издание книг Барретта Уоттена, Карлы Харриман и Рэйчел Блау ДюПлесси.
В своих «Черновиках» уже хорошо знакомая русскоязычному читателю Рэйчел Блау ДюПлесси продолжает «пересобирать» речь, отражая этот процесс на бумаге, параллельно размышляя о самом факте письма и феномене «переписывания».
Барретт Уоттен — американский поэт и критик, стоявший у истоков «языкового письма» в США и активно действующий в поэзии наших дней. Большинство его текстов строятся на нетождественности формы и содержания.
В настоящем издании «Не то» впервые по-русски и по-английски публикуется обширное избранное произведений автора, от самой ранней книги «Opera—тексты» 1975 года до последней по времени поэмы «Notzeit».
Карла Харриман — одна из ярчайших представительниц американского «языкового движения». Ее языковая драматургия — это доведенный до радикального коммуникативного эксперимента постдраматический театр.
Билингвальное избранное Харриман «Пёстрые устройства» включает в себя произведения из разных книг с конца 1970-х годов до самых последних текстов, созданных в годы пандемии.
ПОДДЕРЖАТЬ ВЫХОД КНИГ
Рэйчел Блау ДюПлесси
ОТРЫВОК ИЗ «ЧЕРНОВИК 44: СТРЕТТА*»
Трудно обращаться с летящими спряжениями,
как быстро они влетают, быстрее, завораживая
возвращение, в фугу, полёт и резонанс
узким входом нырнуть
во тьму, дверь за дверью
так как тишина холодна и полна.
Это
прямое пространство лабиринта из
символической
каменной сырости
проходов, в конце которых
плотно пригнанные плексигласовые
панели для парадокса света
на которых кто-то лежит, мог бы взбираться,
падать, пробиваться
сквозь собственное отражение
в их гробницы.
Это
люминесцирующая тьма
излучавшая с перерывами
брызги огня
иногда оранжевую охру,
иногда розовый
где выгнувшиеся танцовщицы
со сластью запястья
и твёрдо стоя на одной ноге, вертят другой.
Вот празднующие,
вот мёртвые
бесконечность обозначается двумя способами
кораллово-красным
или кобальтово-чёрным – тёмно-синий и тёпло-сладкий
как большее,
виноградные лозы с ужасными шипами.
(Перевод Александра Уланова)
*Краткое изложение тем фуги. Также, возможно, отсылка к стихотворению Пауля Целана с таким названием (прим. пер.)
Поддержать выход второго тома «Черновиков»
ОТРЫВОК ИЗ «ЧЕРНОВИК 44: СТРЕТТА*»
Трудно обращаться с летящими спряжениями,
как быстро они влетают, быстрее, завораживая
возвращение, в фугу, полёт и резонанс
узким входом нырнуть
во тьму, дверь за дверью
так как тишина холодна и полна.
Это
прямое пространство лабиринта из
символической
каменной сырости
проходов, в конце которых
плотно пригнанные плексигласовые
панели для парадокса света
на которых кто-то лежит, мог бы взбираться,
падать, пробиваться
сквозь собственное отражение
в их гробницы.
Это
люминесцирующая тьма
излучавшая с перерывами
брызги огня
иногда оранжевую охру,
иногда розовый
где выгнувшиеся танцовщицы
со сластью запястья
и твёрдо стоя на одной ноге, вертят другой.
Вот празднующие,
вот мёртвые
бесконечность обозначается двумя способами
кораллово-красным
или кобальтово-чёрным – тёмно-синий и тёпло-сладкий
как большее,
виноградные лозы с ужасными шипами.
(Перевод Александра Уланова)
*Краткое изложение тем фуги. Также, возможно, отсылка к стихотворению Пауля Целана с таким названием (прим. пер.)
На фото: Беверли Дален, Сьюзан Гевиртц, Рэйчел Блау ДюПлесси, Фрэнсис Джеффер, Кэтлин Фрейзер
Поддержать выход второго тома «Черновиков»
Карла Харриман
Отрывок текста «Третий мужчина» из книги «ЖИВОТНЫЕ ИНСТИНКТЫ. ПРОЗА, ПЬЕСЫ, ЭССЕ (1989)
(Входит Виток, держа на руках Юнца. Виток бросает Юнца на пол. Поднимает и снова бросает. Юнец притворяется мертвым.)
обнимают младенцев, чтобы их защитить, обманывая
матерей, расчищая путь для военных маневров. Надбавки и налоговые льготы…
(Виток занимает свой пост. Свет тускнеет на Третьем мужчине, и ее голос стихает.)
в расчет не берем, в то время как Бланк, с ее слов…
ВИТОК
Чопорные животные, типы, часто сдаваемые сатире в наем, вытесняют богов Египта, их уменьшенные копии восседают на руках пристойных людей. Тонкие, запрокинутые назад, именно так, и распростертые руки, напоминают стройных существ, только что вынырнувших из целебного изумрудного ила речного. Река широкая и светлая, в ретроспективе древняя и игривая. С такими я не имею ничего общего. Формы возникают в зависимости от настроения. Неточные моменты мешают в остальном жесткой, разгорающейся болтовне о гражданской ответственности. Человек пойман, говорит через нерв, фиксируя собственный опыт. Жаль, что мне не хватает смелости открыто возненавидеть историю. Тогда от чьего имени мне говорить?
(Перевод Р. Миронова)
Поддержать выход книги Карлы Харриман
Отрывок текста «Третий мужчина» из книги «ЖИВОТНЫЕ ИНСТИНКТЫ. ПРОЗА, ПЬЕСЫ, ЭССЕ (1989)
(Входит Виток, держа на руках Юнца. Виток бросает Юнца на пол. Поднимает и снова бросает. Юнец притворяется мертвым.)
обнимают младенцев, чтобы их защитить, обманывая
матерей, расчищая путь для военных маневров. Надбавки и налоговые льготы…
(Виток занимает свой пост. Свет тускнеет на Третьем мужчине, и ее голос стихает.)
в расчет не берем, в то время как Бланк, с ее слов…
ВИТОК
Чопорные животные, типы, часто сдаваемые сатире в наем, вытесняют богов Египта, их уменьшенные копии восседают на руках пристойных людей. Тонкие, запрокинутые назад, именно так, и распростертые руки, напоминают стройных существ, только что вынырнувших из целебного изумрудного ила речного. Река широкая и светлая, в ретроспективе древняя и игривая. С такими я не имею ничего общего. Формы возникают в зависимости от настроения. Неточные моменты мешают в остальном жесткой, разгорающейся болтовне о гражданской ответственности. Человек пойман, говорит через нерв, фиксируя собственный опыт. Жаль, что мне не хватает смелости открыто возненавидеть историю. Тогда от чьего имени мне говорить?
(Перевод Р. Миронова)
На фото: Карла Харриман Поддержать выход книги Карлы Харриман
Барретт Уоттен
«C Витгенштейном»
из книги «OPERA–ТЕКСТЫ» (1975)
В данный момент в комнате, моей, примеряя разные рубашки, безуспешно. На стене просматривается небольшой узор. И вот его приглашают в соседнюю комнату, где встречаются две женщины – Людвиг Витгенштейн. Заходит человек. «Значит, здесь Витгенштейн?» «Да». Надеваю еще рубашки, совсем не могу подобрать. Растерянно выхожу и вижу бодрого мужчину лет сорока, выходящего из комнаты. «Вы на прогулку? Можно Вам составить компанию?» «Если вдруг что-то еще случится тут – Барретт Уоттен?» «Да». «Витгенштейн». «Людвиг?» Выходим из дома. Он – «Ну, чем занимаетесь вообще, как проводите дни?» «Трудно ответить. Подвешенное какое-то состояние, ждешь, когда что-то случится – ждешь когда формы сознания заработают». Затем мы беседуем об искусственной музыке в пустынных залах огромного здания на холме, мимо которого прогуливаемся. Рассказываю ему о человеке, чьи повседневные композиции проигрываются с перфорированной ленты, подвешенной над оркестровой ямой в одном из этих залов. «Автоматическая музыка», – говорю я. «Да, большая», говорит он. И потом – «Сознание наше так полно вещами – один вопрос только, как его освободить, чтобы овладеть ими». «Да уж, мое сознание знает больше, чем я». «Так и есть», – отвечает он.
(Перевод В. Фещенко)
Поддержать выход книги Барретта Уоттена
«C Витгенштейном»
из книги «OPERA–ТЕКСТЫ» (1975)
В данный момент в комнате, моей, примеряя разные рубашки, безуспешно. На стене просматривается небольшой узор. И вот его приглашают в соседнюю комнату, где встречаются две женщины – Людвиг Витгенштейн. Заходит человек. «Значит, здесь Витгенштейн?» «Да». Надеваю еще рубашки, совсем не могу подобрать. Растерянно выхожу и вижу бодрого мужчину лет сорока, выходящего из комнаты. «Вы на прогулку? Можно Вам составить компанию?» «Если вдруг что-то еще случится тут – Барретт Уоттен?» «Да». «Витгенштейн». «Людвиг?» Выходим из дома. Он – «Ну, чем занимаетесь вообще, как проводите дни?» «Трудно ответить. Подвешенное какое-то состояние, ждешь, когда что-то случится – ждешь когда формы сознания заработают». Затем мы беседуем об искусственной музыке в пустынных залах огромного здания на холме, мимо которого прогуливаемся. Рассказываю ему о человеке, чьи повседневные композиции проигрываются с перфорированной ленты, подвешенной над оркестровой ямой в одном из этих залов. «Автоматическая музыка», – говорю я. «Да, большая», говорит он. И потом – «Сознание наше так полно вещами – один вопрос только, как его освободить, чтобы овладеть ими». «Да уж, мое сознание знает больше, чем я». «Так и есть», – отвечает он.
(Перевод В. Фещенко)
На фото: Барретт Уоттен
Поддержать выход книги Барретта Уоттена
Сегодня вспоминаем интервью, взятое у Барретта Уоттена поэтом и соредактором нашего издательства Владимиром Кошелевым для журнала «Флаги».
В.К.: Как бы вы оценили состояние и настроение современной американской поэзии? Какие активные тенденции и направления вы бы могли выделить?
Б.У.: Я отвечу на ваш вопрос уклончиво. В 1935 году Андре Бретон прочитал в Праге лекцию «Сюрреалистическая ситуация объекта», которой я никогда не переставал вдохновляться (возможно, это противоположно моим чувствам относительно «американской поэтической ситуации», которая редко вызывает такое одушевление). Он начинает с обращения к «товарищам»; насколько далека наша сегодняшняя ситуация от чувства солидарности с равными себе? Изоляция во многих случаях препятствует обмену и диалогу. Далее он говорит о том, как его вдохновляет Прага, которая, похоже, приветствует сюрреалистический проект. Здесь я хотел бы заметить, что только в диалоге с поэтами, работающими в разных регионах, с более определенными и непосредственными целями и стремящимися к установлению связей, я нахожу общность.
→ Полная версия интервью на сайте журнала
→ Статья Барретта Уоттена об одном коллаже Сильвии Плат (перевод Лизы Хереш)
→ Сбор средств на издание книги Барретта Уоттена «Не то»
В.К.: Как бы вы оценили состояние и настроение современной американской поэзии? Какие активные тенденции и направления вы бы могли выделить?
Б.У.: Я отвечу на ваш вопрос уклончиво. В 1935 году Андре Бретон прочитал в Праге лекцию «Сюрреалистическая ситуация объекта», которой я никогда не переставал вдохновляться (возможно, это противоположно моим чувствам относительно «американской поэтической ситуации», которая редко вызывает такое одушевление). Он начинает с обращения к «товарищам»; насколько далека наша сегодняшняя ситуация от чувства солидарности с равными себе? Изоляция во многих случаях препятствует обмену и диалогу. Далее он говорит о том, как его вдохновляет Прага, которая, похоже, приветствует сюрреалистический проект. Здесь я хотел бы заметить, что только в диалоге с поэтами, работающими в разных регионах, с более определенными и непосредственными целями и стремящимися к установлению связей, я нахожу общность.
→ Полная версия интервью на сайте журнала
→ Статья Барретта Уоттена об одном коллаже Сильвии Плат (перевод Лизы Хереш)
→ Сбор средств на издание книги Барретта Уоттена «Не то»
Июньская публикация в журнале RADAR:
стихи Карлы Харриман из готовящейся книги «Пёстрые устройства»
ИБО ОНА
ЗАТЫЛОК, покоившийся на подушке, не был хмельным. Мы не слышали слов друг друга. Такая бесстыдная лужа в ванной. Нас разделяли годы. Глядя в лицо Максин, я уставилась на незнакомку, которая вышла из кромешного леса насквозь мокрая. Я вышла из случайной постели, ярко-красное буйство раззадорило шумных собак. Все-таки я платила за жильё и обеспечивала её. Она извинялась за это. Договор, не требующий проверки. Cнаружи, на стоячей воде, был начертан эпиграф. Он больше меня, возможно, хотя и моложе. Я сумела добраться до дома, вся липкая, как амфибия, от пота. Солнечный свет из окна заигрывал с её золотыми кудрями — удар кулаком в глаз. Справа налево и слева направо, пока борта её тела не превратились в контуры. Ошарашенный, он спрятался в комнате, напевая про себя обрывки песен о чем-то, что было ему неизвестно. Или мне нужно сказать что-то злобное? Какая-то пасторальная гравюра, приторная, но нежная, если поставить на паузу. Я ринулась к ней, поддержала. Меня трясёт, уничтожь его. Я погрязла в путаных воспоминаниях, которые никак не удавалось восстановить. Где он находит друзей? Максин ответила мне: «Но это опять была только ты». Несмотря на машины, дым, многоязычие, радио и бытовую технику, ровное широкое гудение рельсов, тревогу, с которой взгляд движется, чтобы найти телефон, и все произвольные цвета, я все та же. Опустите стекло, повернитесь лицом к пристани. Возможно, я стояла на простом школьном дворе.
(Перевод Е. Захаркив)
→ Подборка стихотворений на сайте журнала
→ Статья Владимира Фещенко «Грамматургия Карлы Харриман»
→ Сбор средств на издание книги Карлы Харриман «Пёстрые устройства»
стихи Карлы Харриман из готовящейся книги «Пёстрые устройства»
ИБО ОНА
ЗАТЫЛОК, покоившийся на подушке, не был хмельным. Мы не слышали слов друг друга. Такая бесстыдная лужа в ванной. Нас разделяли годы. Глядя в лицо Максин, я уставилась на незнакомку, которая вышла из кромешного леса насквозь мокрая. Я вышла из случайной постели, ярко-красное буйство раззадорило шумных собак. Все-таки я платила за жильё и обеспечивала её. Она извинялась за это. Договор, не требующий проверки. Cнаружи, на стоячей воде, был начертан эпиграф. Он больше меня, возможно, хотя и моложе. Я сумела добраться до дома, вся липкая, как амфибия, от пота. Солнечный свет из окна заигрывал с её золотыми кудрями — удар кулаком в глаз. Справа налево и слева направо, пока борта её тела не превратились в контуры. Ошарашенный, он спрятался в комнате, напевая про себя обрывки песен о чем-то, что было ему неизвестно. Или мне нужно сказать что-то злобное? Какая-то пасторальная гравюра, приторная, но нежная, если поставить на паузу. Я ринулась к ней, поддержала. Меня трясёт, уничтожь его. Я погрязла в путаных воспоминаниях, которые никак не удавалось восстановить. Где он находит друзей? Максин ответила мне: «Но это опять была только ты». Несмотря на машины, дым, многоязычие, радио и бытовую технику, ровное широкое гудение рельсов, тревогу, с которой взгляд движется, чтобы найти телефон, и все произвольные цвета, я все та же. Опустите стекло, повернитесь лицом к пристани. Возможно, я стояла на простом школьном дворе.
(Перевод Е. Захаркив)
→ Подборка стихотворений на сайте журнала
→ Статья Владимира Фещенко «Грамматургия Карлы Харриман»
→ Сбор средств на издание книги Карлы Харриман «Пёстрые устройства»
Forwarded from тысяча постов дани данильченко
Please open Telegram to view this post
VIEW IN TELEGRAM
Дорогие друзья, наши коллеги из moloko plus ищут автор_ок для нового выпуска! Вы можете поучаствовать!
Станьте автором moloko plus!
XIV номер альманаха будет необычным: в его создании будете участвовать вы, наши читатели.
Весь август мы принимаем авторские тексты на русском языке. Репортажи, фичеры, интервью, рецензии, публицистика — мы ждём ваши материалы! Тема текстов — свободная.
Заполняйте форму и ищите себя на страницах moloko plus!
Станьте автором moloko plus!
XIV номер альманаха будет необычным: в его создании будете участвовать вы, наши читатели.
Весь август мы принимаем авторские тексты на русском языке. Репортажи, фичеры, интервью, рецензии, публицистика — мы ждём ваши материалы! Тема текстов — свободная.
Заполняйте форму и ищите себя на страницах moloko plus!
Telegram
moloko plus
телеграм-канал контркультурного альманаха о насилии
https://moloko.plus
https://moloko.plus
Сегодня вспоминаем интервью Рэйчел Блау ДюПлесси с Кириллом Азёрным
К.А.: <…> как организованы ваши тексты? У читателей может сложиться впечатление, что ваши тексты подталкивают к разным видам запоминания, фокусировки памяти и не имеют линейного нарратива и линейной организации.
Р.Б.Д.: <…> В первом томе «Черновиков» я стараюсь найти способы производства значений между «да» и «нет» (N and Y), чтобы обнаружить некоторую третью экзистенцию, найти то самое «оно» (it), что обозревает мир.
Как его представить? Что значит репрезентация? Как совместить всё и всех, кого я представляю, включая младенца? В чем репрезентативно изображение? Я сейчас говорю об одной тупой штуке, о мраморной скульптуре, изображающей рожок от мороженого, о штуках вроде поп-арта. Она-то меня и заземлила, позволив начать писать текст. Никакого притворства, никакого изображения того, что всё вроде бы нормально. Поэзия — фабрикация, изготовление (сошлемся на латинские корни), но я не хочу притворства. Это стандарт аутентичности, который я стараюсь выдерживать, который не пытается всех удовлетворить, как часто бывает в современном искусстве. Поэтому я использую слово «объективизм», отсылая к американской поэтической традиции.
Еще одна важная черта моей работы — совмещение этического и эстетического. Этос тоже формирует нарратив моих поэтических текстов; поэзия находится под ним.
→ Полная версия интервью
→ Стихи из первого тома «Черновиков» Рэйчел Блау ДюПлесси в переводе Александра Уланова на сайте «Флагов»
→ Сбор средств на издание второго тома «Черновиков» Рэйчел Блау ДюПлесси
К.А.: <…> как организованы ваши тексты? У читателей может сложиться впечатление, что ваши тексты подталкивают к разным видам запоминания, фокусировки памяти и не имеют линейного нарратива и линейной организации.
Р.Б.Д.: <…> В первом томе «Черновиков» я стараюсь найти способы производства значений между «да» и «нет» (N and Y), чтобы обнаружить некоторую третью экзистенцию, найти то самое «оно» (it), что обозревает мир.
Как его представить? Что значит репрезентация? Как совместить всё и всех, кого я представляю, включая младенца? В чем репрезентативно изображение? Я сейчас говорю об одной тупой штуке, о мраморной скульптуре, изображающей рожок от мороженого, о штуках вроде поп-арта. Она-то меня и заземлила, позволив начать писать текст. Никакого притворства, никакого изображения того, что всё вроде бы нормально. Поэзия — фабрикация, изготовление (сошлемся на латинские корни), но я не хочу притворства. Это стандарт аутентичности, который я стараюсь выдерживать, который не пытается всех удовлетворить, как часто бывает в современном искусстве. Поэтому я использую слово «объективизм», отсылая к американской поэтической традиции.
Еще одна важная черта моей работы — совмещение этического и эстетического. Этос тоже формирует нарратив моих поэтических текстов; поэзия находится под ним.
На фото: Рэйчел Блау ДюПлесси→ Полная версия интервью
→ Стихи из первого тома «Черновиков» Рэйчел Блау ДюПлесси в переводе Александра Уланова на сайте «Флагов»
→ Сбор средств на издание второго тома «Черновиков» Рэйчел Блау ДюПлесси
Друзья и коллеги поучаствовали в проекте, приуроченном к изданию наших книг. Спасибо!
Forwarded from Флаги | Культурный проект
Сегодня в «Дайджесте» — юбилейный 150-ый материал, рифмующийся с самой первой публикацией раздела: вновь рубрика «Вслед за...» посвящена американскому поэту Барретту Уоттену. Три года и четыре месяца назад мы открыли этот раздел публикацией «Вслед за "Notzeit" Барретта Уоттена: шесть поэтов об опыте изоляции», а сегодня публикуем новый материал: «Вслед за "Против смерти" Барретта Уоттена. Стихотворения пяти поэтов».
В поддержку краудфандинга издательства «Полифем» пятеро поэтов — Александр Фролов, Дмитрий Сабиров, Василий Савельев, Кирилл Шубин и Святослав Уланов — написали собственные тексты вслед за стихотворением «Против смерти» (пер. Владимира Фещенко), которое войдет в книгу «Не то» американского поэта, стоявшего у истоков «языкового письма». Приглашаем вас присоединиться к краудфандингу и поддержать независимое книгоиздание, предзаказав сборник!
·
Дмитрий Сабиров
МЫСЛЬ. IN TOTO
*
Обезглавленная лавина, словно след птичьего полёта, обросший снегом,
снисходит к земле и расстилается пустырём.
*
Попрыгунчики, которыми играют дети у дикой травы,
иногда встают на место головы, тотчас же отрываемой
*
снова. Морские коньки на деревянных палочках
держались дольше, но это и было дольше.
*
Армия между скорлупками грецкого ореха — их лодка
и каска. К какой прижаться сильнее.
*
мало того что выбор сделан так и недостаточность
оседает шиповником без пары гроздьев кто-то всё-таки есть
*
/ палатка то как ты закрываешь голову
и оставляешь лавину ; никакой тайны \
В поддержку краудфандинга издательства «Полифем» пятеро поэтов — Александр Фролов, Дмитрий Сабиров, Василий Савельев, Кирилл Шубин и Святослав Уланов — написали собственные тексты вслед за стихотворением «Против смерти» (пер. Владимира Фещенко), которое войдет в книгу «Не то» американского поэта, стоявшего у истоков «языкового письма». Приглашаем вас присоединиться к краудфандингу и поддержать независимое книгоиздание, предзаказав сборник!
·
Дмитрий Сабиров
МЫСЛЬ. IN TOTO
*
Обезглавленная лавина, словно след птичьего полёта, обросший снегом,
снисходит к земле и расстилается пустырём.
*
Попрыгунчики, которыми играют дети у дикой травы,
иногда встают на место головы, тотчас же отрываемой
*
снова. Морские коньки на деревянных палочках
держались дольше, но это и было дольше.
*
Армия между скорлупками грецкого ореха — их лодка
и каска. К какой прижаться сильнее.
*
мало того что выбор сделан так и недостаточность
оседает шиповником без пары гроздьев кто-то всё-таки есть
*
/ палатка то как ты закрываешь голову
и оставляешь лавину ; никакой тайны \
Forwarded from герань лесная🌿 (Валентин Трусов)🌿 (Валентин)
Clark Coolidge and Philip Guston
Smoking and Drawing
ca. 1972-1975
Smoking and Drawing
ca. 1972-1975
Друзья! Осталось меньше двух недель до конца краудфандинга, а мы собрали меньше 10 процентов от всей суммы. Это очень грустно. В крауде поучаствовали всего 18 человек, что чрезвычайно мало относительно того, сколько человек в канале.
Причины происходящего, увы, непонятны. Возможно, подписчиков не интересуют книги, которые мы издаем: ни ДюПлесси, ни Уоттен, ни Харриман.
Но если это так, то почему мы здесь?
Причины происходящего, увы, непонятны. Возможно, подписчиков не интересуют книги, которые мы издаем: ни ДюПлесси, ни Уоттен, ни Харриман.
Но если это так, то почему мы здесь?
Planeta.ru
Издание книг Барретта Уоттена, Карлы Харриман и II тома «Черновиков» Рэйчел ДюПлесси | Planeta
Барретт Уоттен, Карла Харриман и Рэйчел Блау ДюПлесси – значимые американские поэты, представляющие различные изводы современного аналитического письма.
Барретт Уоттен
ОТРЫВОК ИЗ «ВВЕДЕНИЯ В БУКВУ Т»
из книги «КАНАЛ СВЯЗИ» (1988)
(Перевод Аркадия Драгомощенко)
→ Поддержать выход книги Барретта Уоттена, Карлы Харриман и Рэйчел Блау ДюПлесси
ОТРЫВОК ИЗ «ВВЕДЕНИЯ В БУКВУ Т»
из книги «КАНАЛ СВЯЗИ» (1988)
(Перевод Аркадия Драгомощенко)
→ Поддержать выход книги Барретта Уоттена, Карлы Харриман и Рэйчел Блау ДюПлесси