Как понимание политического значения Реформации может помочь нам осознать текущие изменения в мировой политике?
Реформация — это борьба глобалистов и антиглобалистов в миниатюре. Аргументация ведущих теоретиков лютеранства в борьбе против власти Церкви и в пользу власти светских правителей зачастую не просто носила антиклерикальный характер, а прямо националистический.
При чем интересно вот что: жалуясь на деспотизм Церкви, несправедливые поборы в пользу Папы и вмешательство в дела суверенных королевств, теоретики вроде Мартина Лютера, Филиппа Меланхтона, Ричарда Морисона проложили дорогу абсолютизму и укреплению безграничной власти государей над своими подданными.
Почему так?
Церковь играла роль ограничителя суверенитета правителей. Она не давала возможности оформиться, с одной стороны, паневропейской империи, а с другой — ограничивала власть королей в отношении своих подданных. Безусловно, это влекло за собой злоупотребления со стороны клира, который выводился за пределы юрисдикции гражданского права. Тем не менее власть государей была существенно стеснена, что ограничивало их деспотизм в отношении подданных. После победы Реформации короли тех государств, где она победила, стали безгранично господствовать над населением. Тогда же пустила первые ростки протонационалистическая мысль (её, на самом деле, можно проследить ещё к гуситам и лоллардам).
Когда началась Реформация, ее итогом стали Тридцатилетняя война, Вестфальская система и появление абсолютистских государств. По итогам крушения американской гегемонии может появиться нечто подобное с поправкой на новый контекст и технологические реалии.
А.Т.
#комментарий
🔹Подпишись на Political Animals
Реформация — это борьба глобалистов и антиглобалистов в миниатюре. Аргументация ведущих теоретиков лютеранства в борьбе против власти Церкви и в пользу власти светских правителей зачастую не просто носила антиклерикальный характер, а прямо националистический.
При чем интересно вот что: жалуясь на деспотизм Церкви, несправедливые поборы в пользу Папы и вмешательство в дела суверенных королевств, теоретики вроде Мартина Лютера, Филиппа Меланхтона, Ричарда Морисона проложили дорогу абсолютизму и укреплению безграничной власти государей над своими подданными.
Почему так?
Церковь играла роль ограничителя суверенитета правителей. Она не давала возможности оформиться, с одной стороны, паневропейской империи, а с другой — ограничивала власть королей в отношении своих подданных. Безусловно, это влекло за собой злоупотребления со стороны клира, который выводился за пределы юрисдикции гражданского права. Тем не менее власть государей была существенно стеснена, что ограничивало их деспотизм в отношении подданных. После победы Реформации короли тех государств, где она победила, стали безгранично господствовать над населением. Тогда же пустила первые ростки протонационалистическая мысль (её, на самом деле, можно проследить ещё к гуситам и лоллардам).
Когда началась Реформация, ее итогом стали Тридцатилетняя война, Вестфальская система и появление абсолютистских государств. По итогам крушения американской гегемонии может появиться нечто подобное с поправкой на новый контекст и технологические реалии.
А.Т.
#комментарий
🔹Подпишись на Political Animals
«На одном допросе я сказал, что люблю родину. Смершевец злобно посмеялся: надо, чтобы она вас любила, предателей. И был прав — наша любовь осталась неразделенной».
А.Т.
🔹Подпишись на Political Animals
А.Т.
🔹Подпишись на Political Animals
Розыгрыш книжной полки молодого политолога!
💫В преддверии Нового года совместно с каналами мы решили запустить розыгрыш современных политологических исследований💫
🥹 Победители получат один из трех наборов молодого политолога СМП РАПН, а также одну из следующих книг:
📌Брюс Шнайер
«Взломать всё. Как сильные мира сего используют уязвимости систем в своих интересах»;
📌Марсель Гоше
«Правые и левые. История и судьба»;
📌Д. Аджемоглу, Д. А. Робинсон
«Экономические истоки диктатуры и демократии» (4-е издание);
📌Секретная книга от Политического антрополога;
📌Секретная книга от коллег из канала Political animals.
Розыгрыш проводится до 10 января, 23:59.
Для участия необходимо подписаться на телеграм-каналы Совет молодых политологов РАПН, Политический антрополог | Артемий Атаманенко, Political Animals и нажать кнопку ниже.
Успей испытать удачу! 🥳
💫В преддверии Нового года совместно с каналами мы решили запустить розыгрыш современных политологических исследований💫
🥹 Победители получат один из трех наборов молодого политолога СМП РАПН, а также одну из следующих книг:
📌Брюс Шнайер
«Взломать всё. Как сильные мира сего используют уязвимости систем в своих интересах»;
📌Марсель Гоше
«Правые и левые. История и судьба»;
📌Д. Аджемоглу, Д. А. Робинсон
«Экономические истоки диктатуры и демократии» (4-е издание);
📌
📌
Розыгрыш проводится до 10 января, 23:59.
Для участия необходимо подписаться на телеграм-каналы Совет молодых политологов РАПН, Политический антрополог | Артемий Атаманенко, Political Animals и нажать кнопку ниже.
Успей испытать удачу! 🥳
Forwarded from Деньги и песец
Друзья за стеной
Действительно ли личные и семейные связи настолько важны для наших экономических результатов, что приводят к систематическим различиям в росте доходов?
На этот вопрос отвечает экономист Эстебан Ортис-Оспина в обзоре «Важность личных отношений для экономических результатов».
Свой рассказ Ортис-Оспина начинает с интересного кейса - после падения Берлинской стены в 1989 году доходы западногерманских семей, имевших родственников в Восточной Германии, увеличились, и этот рост доходов был значительно выше, чем у сопоставимых западногерманских семей, таких родственных связей с Востоком не имевших. Почему это произошло?
В течение почти трех десятилетий частный экономический обмен между Восточной и Западной Германией был фактически невозможен, но в то же время люди по обе стороны поддерживали социальные связи по неэкономическим причинам. После падения Берлинской стены в 1989 году торговля и сотрудничество между двумя Германиями внезапно стали возможными.
После падения Берлинской стены в 1989 году доходы в Германии в целом выросли; однако экономисты Конрад Бурчарди и Тарек Хассан из Университета Чикаго. В статье The Economic Impact of Social Ties: Evidence from German Reunification они приходят к выводу, что рост доходов домохозяйств в Западной Германии, имевших связи хотя бы с одним родственником на востоке, был намного — на шесть процентных пунктов — выше, — чем у сопоставимых домохозяйств без таких связей.
Бурчарди и Хассан утверждают, что западногерманские домохозяйства, которые имели связи с Восточной Германией, имели сравнительное преимущество в использовании новых экономических возможностей на Востоке. Наличие личных отношений с восточными немцами давало им доступ к ценной экономической информации – информации о местных условиях спроса и о качестве восточногерманских активов, которые предлагались инвесторам.
Более того, эти выгоды от социальных связей фактически суммировались на региональном уровне. Регионы Западной Германии, в которых была более высокая концентрация домохозяйств с социальными связями с Востоком, имели существенно более высокий рост доходов в начале 1990-х годов. Рост доли домохозяйств с социальными связями с Восточной Германией на одно стандартное отклонение в 1989 году был связан с ростом дохода на душу населения на 4,6 процентных пункта за шесть лет.
Какие выводы можем сделать мы – наверное, не стоит торопиться ни при каких обстоятельствах рвать личные связи – в будущем инсайдерская информация может сильно пригодиться.
Действительно ли личные и семейные связи настолько важны для наших экономических результатов, что приводят к систематическим различиям в росте доходов?
На этот вопрос отвечает экономист Эстебан Ортис-Оспина в обзоре «Важность личных отношений для экономических результатов».
Свой рассказ Ортис-Оспина начинает с интересного кейса - после падения Берлинской стены в 1989 году доходы западногерманских семей, имевших родственников в Восточной Германии, увеличились, и этот рост доходов был значительно выше, чем у сопоставимых западногерманских семей, таких родственных связей с Востоком не имевших. Почему это произошло?
В течение почти трех десятилетий частный экономический обмен между Восточной и Западной Германией был фактически невозможен, но в то же время люди по обе стороны поддерживали социальные связи по неэкономическим причинам. После падения Берлинской стены в 1989 году торговля и сотрудничество между двумя Германиями внезапно стали возможными.
После падения Берлинской стены в 1989 году доходы в Германии в целом выросли; однако экономисты Конрад Бурчарди и Тарек Хассан из Университета Чикаго. В статье The Economic Impact of Social Ties: Evidence from German Reunification они приходят к выводу, что рост доходов домохозяйств в Западной Германии, имевших связи хотя бы с одним родственником на востоке, был намного — на шесть процентных пунктов — выше, — чем у сопоставимых домохозяйств без таких связей.
Бурчарди и Хассан утверждают, что западногерманские домохозяйства, которые имели связи с Восточной Германией, имели сравнительное преимущество в использовании новых экономических возможностей на Востоке. Наличие личных отношений с восточными немцами давало им доступ к ценной экономической информации – информации о местных условиях спроса и о качестве восточногерманских активов, которые предлагались инвесторам.
Более того, эти выгоды от социальных связей фактически суммировались на региональном уровне. Регионы Западной Германии, в которых была более высокая концентрация домохозяйств с социальными связями с Востоком, имели существенно более высокий рост доходов в начале 1990-х годов. Рост доли домохозяйств с социальными связями с Восточной Германией на одно стандартное отклонение в 1989 году был связан с ростом дохода на душу населения на 4,6 процентных пункта за шесть лет.
Какие выводы можем сделать мы – наверное, не стоит торопиться ни при каких обстоятельствах рвать личные связи – в будущем инсайдерская информация может сильно пригодиться.
Заменит ли ИИ социологов, экономистов и политологов?
Я думаю, что многие задаются этим вопросом применимо к своей профессии. Все-таки масштабы развития и достижения искусственного интеллекта поражают любого, кто с ним сталкивался. Вот и меня интересует.
Группа американских ученых решила ответить на этот вопрос, разработав специальную методику определения подверженности/уязвимости (exposure) профессии перед языковыми моделями ИИ. У них получился своеобразный рейтинг. Первые строчки (самые уязвимые) занимают специалисты по телефонным продажам, учителя иностранных языков, литературы и истории. Если присмотреться, то на 10 строчке можно найти социологов, на 14 — политологов, а на 86 — экономистов. Внизу списка находятся профессии, где практикуется ручной труд: каменщики, кровельщики, маляры и так далее. Всего 774 позиции.
Ну что, теперь надо поднимать тревогу? Не совсем. Фишка этого рейтинга в том, что он, с одной стороны, говорит высокой вероятности замены (substitution) профессии ИИ, а с другой — об усилении (augmenting). То есть вместо того, чтобы заменить специалистов, ИИ просто сделает их сильнее, умнее и продуктивнее.
Более того, авторы установили положительную корреляцию между средней заработной платой и уровнем воздействия языковых моделей ИИ на профессии. Получилось, что чем выше подверженность воздействию ИИ, тем выше доход.
Поэтому результаты этого исследования скорее обнадеживают, а не вызывают тревогу.
Felten, E., Raj, M., & Seamans, R. (2023). How will language modelers like chatgpt affect occupations and industries?. arXiv preprint arXiv:2303.01157.
А.Т.
#кратко
🔹Подпишись на Political Animals
Я думаю, что многие задаются этим вопросом применимо к своей профессии. Все-таки масштабы развития и достижения искусственного интеллекта поражают любого, кто с ним сталкивался. Вот и меня интересует.
Группа американских ученых решила ответить на этот вопрос, разработав специальную методику определения подверженности/уязвимости (exposure) профессии перед языковыми моделями ИИ. У них получился своеобразный рейтинг. Первые строчки (самые уязвимые) занимают специалисты по телефонным продажам, учителя иностранных языков, литературы и истории. Если присмотреться, то на 10 строчке можно найти социологов, на 14 — политологов, а на 86 — экономистов. Внизу списка находятся профессии, где практикуется ручной труд: каменщики, кровельщики, маляры и так далее. Всего 774 позиции.
Ну что, теперь надо поднимать тревогу? Не совсем. Фишка этого рейтинга в том, что он, с одной стороны, говорит высокой вероятности замены (substitution) профессии ИИ, а с другой — об усилении (augmenting). То есть вместо того, чтобы заменить специалистов, ИИ просто сделает их сильнее, умнее и продуктивнее.
Более того, авторы установили положительную корреляцию между средней заработной платой и уровнем воздействия языковых моделей ИИ на профессии. Получилось, что чем выше подверженность воздействию ИИ, тем выше доход.
Поэтому результаты этого исследования скорее обнадеживают, а не вызывают тревогу.
Felten, E., Raj, M., & Seamans, R. (2023). How will language modelers like chatgpt affect occupations and industries?. arXiv preprint arXiv:2303.01157.
А.Т.
#кратко
🔹Подпишись на Political Animals
Forwarded from Философия подозрения
Кстати, к вопросу про мужчин, которые копают землянку и строят шалаш.
У известного немецкого философа-романтика, ветерана Первой и Второй мировых Эрнста Юнгера есть эссе 1951 года Der Waldgang, которое можно буквально перевести как "Уход в лес".
"Человек склонен полагаться на машины или уступать им даже тогда, когда он должен черпать силы из собственных источников. Это объясняется нехваткой фантазии. Человек должен осознавать тот предел, за которым он не может себе позволить отдавать на откуп свое собственное суверенное решение. Пока все в порядке, в кране есть вода, а в розетке ток. Если жизнь и собственность окажутся в опасности, телефон волшебным образом призовет на помощь пожарных и полицию. Большая опасность скрыта в том, что человек слишком сильно на эту помощь полагается и потому оказывается беспомощным, когда она не приходит. За любой комфорт нужно расплачиваться. Положение домашнего животного влечет за собой положение убойного скота.
Катастрофы — это проверка на то, в какой мере людские массы и народы сохранили свою подлинную основу. Уходят ли по-прежнему их корни прямо в почву — вот от чего зависит их здоровье и выживание по ту сторону цивилизации с ее системами страхования.
Это становится заметным в момент самой страшной опасности, когда машины не только изменяют человеку, но и бросают его в самом беспросветном окружении. И тогда он должен сам решить, признает ли он партию проигранной или же будет продолжать ее своими собственными, глубинными силами. В этом случае он решается на Уход в Лес".
То есть в лес романтически настроенные мужчины хотели уйти примерно всегда.
Такие дела.
У известного немецкого философа-романтика, ветерана Первой и Второй мировых Эрнста Юнгера есть эссе 1951 года Der Waldgang, которое можно буквально перевести как "Уход в лес".
"Человек склонен полагаться на машины или уступать им даже тогда, когда он должен черпать силы из собственных источников. Это объясняется нехваткой фантазии. Человек должен осознавать тот предел, за которым он не может себе позволить отдавать на откуп свое собственное суверенное решение. Пока все в порядке, в кране есть вода, а в розетке ток. Если жизнь и собственность окажутся в опасности, телефон волшебным образом призовет на помощь пожарных и полицию. Большая опасность скрыта в том, что человек слишком сильно на эту помощь полагается и потому оказывается беспомощным, когда она не приходит. За любой комфорт нужно расплачиваться. Положение домашнего животного влечет за собой положение убойного скота.
Катастрофы — это проверка на то, в какой мере людские массы и народы сохранили свою подлинную основу. Уходят ли по-прежнему их корни прямо в почву — вот от чего зависит их здоровье и выживание по ту сторону цивилизации с ее системами страхования.
Это становится заметным в момент самой страшной опасности, когда машины не только изменяют человеку, но и бросают его в самом беспросветном окружении. И тогда он должен сам решить, признает ли он партию проигранной или же будет продолжать ее своими собственными, глубинными силами. В этом случае он решается на Уход в Лес".
То есть в лес романтически настроенные мужчины хотели уйти примерно всегда.
Такие дела.
Forwarded from Политфак на связи
Второй номер «Фронды» уже в продаже
Новый выпуск нашего журнала под громким названием «Конец демократии? Как мы разочаровались в народовластии» официально доступен к заказу на сайте. В нем мы рассказываем о том, как по-разному менялось понимание демократии на протяжении истории, что с ней происходит сейчас, и какие есть аргументы за и против этого режима.
От себя написал в этот номер несколько материалов, которые настоятельно рекомендую к ознакомлению:
— «Демократия в начале XXI века: эпоха упадка?» — в этой статье рассказываю о волнах демократизации и автократизации, с опорой на данные политологов Анны Люрманн и Стаффана Линдберга из V-Dem объясняю, почему мы живем во времена подъема диктатур, а также по каким сценариям чаще всего происходит конец демократии.
— Разговор с экономистом Григорием Баженовым о загадках экономического роста: правда ли долгосрочный рост возможен только при демократии, в чем заключается экономическое чудо Южной Кореи, чем отличаются друг от друга экономики США и европейских стран — почему нельзя чрезмерно обобщать опыт либеральных демократий.
— Подборку литературы о феномене демократии: как по-разному ее концептуализируют политические философы, с какими вызовами она сталкивается в современности и за что критикуется. Все источники можно найти на русском языке.
Среди других авторов выпуска, которым я очень благодарен за участие, вы встретите: политологов и авторов канала Political Animals Арсентия Тропаревского и Евгения Бермана, Стального Шлема, политолога Кирилла Телина, городского планировщика Даниила Воронина и многих других.
Приятного чтения!
ЗАКАЗАТЬ НОМЕР
Новый выпуск нашего журнала под громким названием «Конец демократии? Как мы разочаровались в народовластии» официально доступен к заказу на сайте. В нем мы рассказываем о том, как по-разному менялось понимание демократии на протяжении истории, что с ней происходит сейчас, и какие есть аргументы за и против этого режима.
От себя написал в этот номер несколько материалов, которые настоятельно рекомендую к ознакомлению:
— «Демократия в начале XXI века: эпоха упадка?» — в этой статье рассказываю о волнах демократизации и автократизации, с опорой на данные политологов Анны Люрманн и Стаффана Линдберга из V-Dem объясняю, почему мы живем во времена подъема диктатур, а также по каким сценариям чаще всего происходит конец демократии.
— Разговор с экономистом Григорием Баженовым о загадках экономического роста: правда ли долгосрочный рост возможен только при демократии, в чем заключается экономическое чудо Южной Кореи, чем отличаются друг от друга экономики США и европейских стран — почему нельзя чрезмерно обобщать опыт либеральных демократий.
— Подборку литературы о феномене демократии: как по-разному ее концептуализируют политические философы, с какими вызовами она сталкивается в современности и за что критикуется. Все источники можно найти на русском языке.
Среди других авторов выпуска, которым я очень благодарен за участие, вы встретите: политологов и авторов канала Political Animals Арсентия Тропаревского и Евгения Бермана, Стального Шлема, политолога Кирилла Телина, городского планировщика Даниила Воронина и многих других.
Приятного чтения!
ЗАКАЗАТЬ НОМЕР
Telegram
ФРОНДА
🔥 Встречайте второй выпуск журнала «Фронда» — «Конец демократии? Как мы разочаровались в народовластии»
Что понимают под демократией сегодня? Действительно ли ее принципы переживают кризис, и если да, то по каким причинам? Почему эта форма правления больше…
Что понимают под демократией сегодня? Действительно ли ее принципы переживают кризис, и если да, то по каким причинам? Почему эта форма правления больше…
Если вы когда-то решите провести время с пользой, изучая международную политику и отношения, смело можете читать этот Гарвардский журнал от начала до конца. Ничего содержательнее не найти.
Из российских можно читать «Мировая экономика и международные отношения» от ИМЭМО.
А.Т.
#комментарий
🔹Подпишись на Political Animals
Из российских можно читать «Мировая экономика и международные отношения» от ИМЭМО.
А.Т.
#комментарий
🔹Подпишись на Political Animals
Кого можно отнести в категорию великих и сверхдержав?
Для науки о международных отношениях этот вопрос крайне важный. Государственным деятелям оценка национальной мощи государств помогает правильно расставить приоритеты и рационально расходовать ресурсы на внешнюю политику. Ученые при помощи такой системы могут точнее давать оценки и определять полярность системы МО (однополярная, двухполярная и пр.)
Дженнифер Линд из Колледжа Дартмута составила, на мой взгляд, удобную систему категоризации великих и сверхдержав (great powers and superpowers).
До нее это пытались сделать авторы проекта Correlates of War. Сводный индекс национального потенциала (CINC) каждой страны формируется на основе среднего значения шести индикаторов. Каждый является процентом от общемирового значения.
Затем другой подход предложил Майкл Бёкли. Его метрика проста: национальная мощь есть произведение ВВП и ВВП на душу населения. Этот индекс (composite index) позволяет учесть не только чистую мощь, но и издержки: военные, социальные и производственные. Так мы получаем более точную оценку возможностей государства.
Давайте разбираться.
Линд предлагает следующую систему расчёта национальной мощи государств:
▪️Определяем самое сильное государство (гегемона) по двум критериям: экономическому и военному
▪️Выявляем гегемонов на отрезке времени с 1820 по 1990
▪️Далее вычисляем соотношение каждого из показателей каждой страны как процент от соответствующего показателя гегемона.
▪️На основе полученных данных находим квартили распределения, нормальный диапазон значения и медиану каждого индикатора. Использование нормального диапазона (второй и третий квартили распределения) позволяет отделить типичные показатели великих держав от крайних значений.
▪️Используем ее в качестве порогового значения для категоризации
Чтобы проверить, какие показатели лучше отражают баланс сил в системе МО, Линд поверила:
📍ВВП (GDP) отдельно
📍ВВП на душу населения (GDP per capita) отдельно
📍Индекс Бёкли (ВВП перемноженное на ВВП на душу населения)
📍Военные расходы (military expenditures)
📍Количество военнослужащих (military personnel)
Результаты получились интересные.
Во-первых, Линд пришла к выводу, что для оценки экономического потенциала лучше всего подходит ВВП и индекс Бёкли. ВВП на душу населения (медиана 59%) может быть высоким как у великих и сверхдержав, так и средних. В качестве примера она использует СССР. Советский Союз мог соперничать с США и мобилизовывать свои силы за счёт деградации уровня жизни населения. СССР демонстрировал низкий уровень ВВП на душу населения, однако мог пользоваться накопленными ресурсами для достижения внешнеполитических целей.
Медиана порогового значения для попадания в группу великих держав должна составлять 27% ВВП от ВВП гегемона и 15% индекса Бёкли от индекса Бёкли гегемона.
Во-вторых, наиболее точным показателем отражающим военную мощь государства стали расходы на оборону. Если великие державы расходуют на оборону в нормальном диапазоне от 23 до 105% от трат гегемона, то средние — всего 2-13%. Что касается кол-ва людей, поставленных под ружье, то тут мы видим, что средние державы превосходят по численности армий: медиана составляет 175% от численности армий гегемонов. Великие и сверхдержавы больше тратят на содержание своих армий, обладая меньшим количеством солдат, в то время как у средних держав все наоборот.
Медиана порогового значения для попадания в клуб великих держав составляет 48%.
Lind, J. (2024). Back to bipolarity: How China's rise transformed the balance of power. International Security, 49(2), 7-55.
А.Т.
#кратко
🔹Подпишись на Political Animals
Для науки о международных отношениях этот вопрос крайне важный. Государственным деятелям оценка национальной мощи государств помогает правильно расставить приоритеты и рационально расходовать ресурсы на внешнюю политику. Ученые при помощи такой системы могут точнее давать оценки и определять полярность системы МО (однополярная, двухполярная и пр.)
Дженнифер Линд из Колледжа Дартмута составила, на мой взгляд, удобную систему категоризации великих и сверхдержав (great powers and superpowers).
До нее это пытались сделать авторы проекта Correlates of War. Сводный индекс национального потенциала (CINC) каждой страны формируется на основе среднего значения шести индикаторов. Каждый является процентом от общемирового значения.
Затем другой подход предложил Майкл Бёкли. Его метрика проста: национальная мощь есть произведение ВВП и ВВП на душу населения. Этот индекс (composite index) позволяет учесть не только чистую мощь, но и издержки: военные, социальные и производственные. Так мы получаем более точную оценку возможностей государства.
Давайте разбираться.
Линд предлагает следующую систему расчёта национальной мощи государств:
▪️Определяем самое сильное государство (гегемона) по двум критериям: экономическому и военному
▪️Выявляем гегемонов на отрезке времени с 1820 по 1990
▪️Далее вычисляем соотношение каждого из показателей каждой страны как процент от соответствующего показателя гегемона.
▪️На основе полученных данных находим квартили распределения, нормальный диапазон значения и медиану каждого индикатора. Использование нормального диапазона (второй и третий квартили распределения) позволяет отделить типичные показатели великих держав от крайних значений.
▪️Используем ее в качестве порогового значения для категоризации
Чтобы проверить, какие показатели лучше отражают баланс сил в системе МО, Линд поверила:
📍ВВП (GDP) отдельно
📍ВВП на душу населения (GDP per capita) отдельно
📍Индекс Бёкли (ВВП перемноженное на ВВП на душу населения)
📍Военные расходы (military expenditures)
📍Количество военнослужащих (military personnel)
Результаты получились интересные.
Во-первых, Линд пришла к выводу, что для оценки экономического потенциала лучше всего подходит ВВП и индекс Бёкли. ВВП на душу населения (медиана 59%) может быть высоким как у великих и сверхдержав, так и средних. В качестве примера она использует СССР. Советский Союз мог соперничать с США и мобилизовывать свои силы за счёт деградации уровня жизни населения. СССР демонстрировал низкий уровень ВВП на душу населения, однако мог пользоваться накопленными ресурсами для достижения внешнеполитических целей.
Медиана порогового значения для попадания в группу великих держав должна составлять 27% ВВП от ВВП гегемона и 15% индекса Бёкли от индекса Бёкли гегемона.
Во-вторых, наиболее точным показателем отражающим военную мощь государства стали расходы на оборону. Если великие державы расходуют на оборону в нормальном диапазоне от 23 до 105% от трат гегемона, то средние — всего 2-13%. Что касается кол-ва людей, поставленных под ружье, то тут мы видим, что средние державы превосходят по численности армий: медиана составляет 175% от численности армий гегемонов. Великие и сверхдержавы больше тратят на содержание своих армий, обладая меньшим количеством солдат, в то время как у средних держав все наоборот.
Медиана порогового значения для попадания в клуб великих держав составляет 48%.
Lind, J. (2024). Back to bipolarity: How China's rise transformed the balance of power. International Security, 49(2), 7-55.
А.Т.
#кратко
🔹Подпишись на Political Animals
Кого можно отнести в категорию великих и сверхдержав? (2)
А вот как выглядит методика Линд на практике при оценке национальной мощи с 1820 по 1990 год. Composite ratio — это процент индекса Бекли каждой страны от показателя гегемона. Military expenditure ratio— процент военных расходов отдельно взятой страны от расходов гегемона.
В целом совпадает с общепринятой трактовкой. По экономическим показателям англоговорящие страны (США, Великобритания) были безоговорочными лидерами. По военным показателям европейские страны иногда догоняли — и даже превосходили — несменяемых гегемонов , но по экономическим — никогда.
А как обстоят дела на 2023 год? Каких успехов добился Китай? Догоняет ли он по экономической и военной мощи США? Об этом поговорим чуть позже.
Lind, J. (2024). Back to bipolarity: How China's rise transformed the balance of power. International Security, 49(2), 7-55.
А.Т.
#кратко
🔹Подпишись на Political Animals
А вот как выглядит методика Линд на практике при оценке национальной мощи с 1820 по 1990 год. Composite ratio — это процент индекса Бекли каждой страны от показателя гегемона. Military expenditure ratio— процент военных расходов отдельно взятой страны от расходов гегемона.
В целом совпадает с общепринятой трактовкой. По экономическим показателям англоговорящие страны (США, Великобритания) были безоговорочными лидерами. По военным показателям европейские страны иногда догоняли — и даже превосходили — несменяемых гегемонов , но по экономическим — никогда.
А как обстоят дела на 2023 год? Каких успехов добился Китай? Догоняет ли он по экономической и военной мощи США? Об этом поговорим чуть позже.
Lind, J. (2024). Back to bipolarity: How China's rise transformed the balance of power. International Security, 49(2), 7-55.
А.Т.
#кратко
🔹Подпишись на Political Animals
Вроде норм. Я, кстати, по началу не хотел вести канал. Друг — и по совместительству соавтор — на протяжении нескольких месяцев меня уговаривал что-то написать. Написал. Думал, что контент зайдет, дай Бог, 500 подписчикам.
Теперь вижу, что все зашло слишком далеко... 🫠
Всем читающим — спасибо. Круто, когда есть для кого писать.
А.Т.
🔹Подпишись на Political Animals
Теперь вижу, что все зашло слишком далеко... 🫠
Всем читающим — спасибо. Круто, когда есть для кого писать.
А.Т.
🔹Подпишись на Political Animals