Коллеги собираются говорить о наболевшем в пятницу в Шанинке. Демонические электронные помощники + университет = ?

В 2003 году, на первом курсе, мы с моим другом Александром Ч. были очень бедны и всегда думали о том, как заработать денег. Идеи были дикие, но перспективы внезапного обогащения грели нас подобно тому, как СВЧ-излучение греет замороженную "пиццу" в университетской столовой.

Однажды утром, перед тем, как отправиться в университет, я заглянул в буфет на кухне и обнаружил, что в полиэтиленовом пакете с сухофруктами завелась моль. Да так завелась, что сумела пожрать этот пакет — от него остались какие-то одни дыры и полосы.

В электричке я придумал, а вместо посещения первой пары жарко изложил Александру Ч. идею стартапа по переработке пластиковых отходов силами могучей русской моли. Вскоре мы уже (опять!) делили несметные деньжищи.

Это я к чему. Это я к тому, что мы все уже придумали 20 лет назад, а роман Гаспара Кёнига выходит только теперь.

Модный французский писатель и философ Гаспар Кёниг, известный русскоязычному читателю по книге «Конец индивидуума», в которой он для анализа ситуации с искусственным интеллектом призывал на помощь Декарта, Паскаля и Золя, обратился на этот раз к художественной литературе и написал до невозможности актуальный и очень французский роман о том, куда, грубо говоря, приводят мечты. Два главных героя «Гумуса» (перевод Оксаны Гилюк), студенты-агрономы, наслушавшись лекций странного профессора Марселя Комба, утверждающего, если сильно упрощать, важность дождевых червей для будущего планеты, решают вплотную заняться проблемой. Но по-разному: один в буквальном смысле уходит в поля, чтобы попытаться восстановить землю, доставшуюся ему от деда в плачевном состоянии, второй же разрабатывает к середине романа становящийся международным стартап по переработке отходов, но и тот и другой во главу угла ставит люмбрицидов, чья служба и опасна, и трудна, и на первый взгляд как будто не видна, но чья совокупная масса превышает суммарную зоомассу суши. Пути друзей несколько раз разойдутся, чтобы снова сойтись и разойтись уже радикально, но к финалу – кровавому и совершенно непредсказуемом финалу, почему-то вызывающему в памяти классический «Бойцовский клуб», – они всё равно окажутся вместе, правда, совершенно не так, как планировалось на лекциях профессора Комба.

«Лучший роман о дождевых червях, который вы когда-либо читали», – врёт аннотация, потому что это, конечно, никакой не роман о дождевых червях. Потрясающе современный, написанный буквально здесь и сейчас, «Гумус» лишь по касательной затрагивает экологическую повестку в частности и вечное стремление юности к революции в целом. На деле же эта книга очень жёстко и бескомпромиссно, хоть и следуя законам качественного буржуазного романа, говорит о том, куда ведёт дорога, устланная благими намерениями, а так же, как я уже писал, куда приводят мечты и как болезненно они рушатся. Экологический пафос Генри Дэвида Торо, автора книги «Уолден, или Жизнь в лесу», сталкивается в словах и действиях главных героев «Гумуса» (не только этих двух студентов, но и других) с просчитанным и модным антикапитализмом Уэльбека, но всё заканчивается Палаником. Простите, пока так.

Во Франции этот роман стал бестселлером, получив примерно все литературные награды и даже попал в шорт-лист Гонкуровской премии. В русскоязычной среде книгу, наверное, не особенно заметят – в отсутствие книжных медиа и книжной критики привлечь внимание к «роману о дождевых червях» очень сложно. Что обидно – роман блестящий, читается на одном дыхании, заставляет задуматься, а ещё там есть про любовь.

Издательство Individuum

Стал так называемым мэмом

Передаю привет по небу световым патроном!

На нашей секции "Перепридумать всё": радикальное мышление и тупики социального знания" ("Векторы-2025") будет выступать не только Дэвид Кейли, конфидент Ивана Иллича, но и великий и ужасный Джон Милбанк!

Кто не спрятался -- мы не виноваты.

Стоило надеть на ТВ заколки в цветах Школы, как она сразу стащила мой кошелёк. Образовательный результат!

Добрейшего денька. Открытка с (флибустьерским) приветом Вакану

И такое бывает