#ЖЗЛ (продолжение) Наладив механический завод в столице, Людвиг Нобель предсказуемо заскучал. Коротая обеспеченные капиталистические будни, шведский пассионарий наизобретал много всяких полезных штуковин, в том числе и магазинную обойму для ружей, которая значительно сокращала число движений бойца или охотника во время выстрела.

В 1870-м братья Нобели, желая поскорее запустить новинку в производство, взяли в аренду оружейный завод в Ижевске. Проект привычным образом оказался успешным, план Минобороны перевыполнялся в разы, но окончательному и бесповоротному процветанию мешала одна маленькая такая загвоздка. По министерским ТУ приклады для ружей в те годы делали - нет, конечно, не из слоновой кости, а всего лишь из дорогого орехового дерева, закупаемого в Германии. По-богатому, с фрикативным «г». Нобели, деликатно откашлявшись, намекнули генералам на возможное импортозамещение и пообещали найти деревяшки не хуже, но на просторах родной Российской империи. Военные наморщили лбы, одобрительно кивнули, и заместитель Роберт помчался в Азербайджан на поиски ценных пород древесины.

Но до деревьев он доехать не успел. Оказавшись в Баку, Роберт самым что ни на есть импульсивным образом на выданные ему 25 тысяч купил нефтеперерабатывающий заводик, а на сдачу (несколько тысяч рублей) - нефтяную вышку.

«Ты не представляешь себе, насколько это перспективное дело, - писал «первооткрыватель» брату Альфреду в Швецию. - Нефть - это воистину будущее всего человечества».

Кстати, изобретатель динамита к тому времени уже давно и счастливо обитал в Стокгольме в статусе самого богатого химика в истории. Позавчера я уже проговорился о том, что русские котики-чиновники потребовали от Альфреда взятку такого невообразимого размера, что изумлённый изобретатель быстренько переехал обратно в Швецию, где и запатентовал свой динамит совершенно бесплатно.

Так вот. Нефтянка. Цена топлива оставалась высокой из-за проблем с его транспортировкой. Мало кому нужное тогда чёрное золото таскали бочками через горные перевалы на ослах, которых постоянно не хватало. Мыслящий по-научному Альфред прямо там у себя, в Стокгольме, набросал чертёж насоса, схему работы трубопровода и начертил на карте Кавказа удобный маршрут для перекачки.

В 1876-м Людвиг переселился в Баку, а уже через 2 года Нобели построили первый в Российской империи нефтепровод с насосами длиной 9 км. Ещё через год со стапелей в шведском городе Мотала сошёл первый в мире нефтяной танкер «Зороастр». Нобелевскими стараниями Россия неожиданно для самой себя превратилась в крупного игрока на мировом углеводородном рынке. К 1880 году «Бранобель» (так называлась нефтяная компания братьев) владела 13 танкерами и 25 трубопроводами. По всей империи шведы построили около 20 тысяч резервуаров. А поскольку Нобели физически не могли не изобретать чего-нибудь, нефть по стране перевозилась в новаторских вагонах-цистернах собственной нобелевской разработки.

Где бы ни объявлялись шведские братья, вокруг них воцарялись порядок и целесообразность. Ведя бизнес в Азербайджане, «Бранобель» немедленно построил в пригороде Баку фирменный нобелевский городок для сотрудников. Помимо обязательных школ, больниц и театров, нефтяники пользовались электричеством, телефонной связью от компании «Белл», а также - с поправкой на южный колорит - столь необходимыми холодильниками, на обслуживание которых за лето уходило 800 тонн льда (воду привозили с Волги и очищали в специальных фильтрах).

Благодаря развитой логистике и инфраструктуре к 1885 году стоимость керосина упала с 2 рублей до 25 копеек за поллитра, и волшебная жидкость оказалась по карману любому русскому крестьянину, чего, собственно, Нобели и добивались, делая ставку на небогатого массового потребителя. В 1910-м «Бранобель» добывал 100 млн. пудов нефти в год.

Ну, а в 1918-м сын Людвига каким-то чудом успел продать компанию рокфеллеровскому «Standard Oil» буквально перед самой большевистской национализацией и унести из России ноги подобру-поздорову.

(окончание теперь, наверное, уже в пятницу, не переключайтесь)

#выходной Товарищи читатели! Опять четверг. И пока «Поребрик» переводит дух перед заключительным аккордом нобелевской саги, вашему разглядыванию предлагаются дворы на Сенной с их невыносимо тоскливым обаянием. Правда, последняя фотография со Звенигородской, но сути это не меняет. В конце концов, мы «город Достоевского» или как? Вот то-то же!

До завтра!

#ЖЗЛ (окончание) А про Нобелей осталось рассказать немного.

После смерти Людвига-главного в 1888 году управление столичным заводом принял его сын Эммануил (фото 1), что выглядело логично. И вот, казалось бы: живи себе да радуйся, резких движений не делай. А так: хочешь - в балет к этуалям, хочешь - в Париж к певичкам. Но в этой занудной семейке о балете, по-видимому, не слышали: каждый Нобель обязательно преумножал достигнутое, радел и непременно что-нибудь изобретал.

В 1898-м сын Эммануил приобрёл лицензию на двигатель Рудольфа Дизеля. Чего-то там покрутил, повертел и явил публике мотор, работающий не на керосине, а на сырой нефти. Через год разработка ушла в массовое производство. Российские заинтересованные лица ахнули от удивления, а Европа, долго аплодировавшая стоя, вручила сыну Эммануилу гран-при на Всемирной выставке и отныне стала называть сие полезное изобретение «русским дизелем». Шведский предприниматель не возражал.

Эти моторы идеально подходили для всего плавучего. Ими тут же оснастили первые дизельные подлодки (в России, по месту изобретения), а сам Нобель приспособил двигатели для семейных нефтеналивных судов.

В этой пассионарной династии попадались даже Нобели-женщины, всё так же прославлявшие и преумножавшие по мере сил. Вот, например, женщина Марта (фото 2) - сестра Эммануила и, соответственно, дочь Людвига-главного. Несмотря на гендерный шовинизм, царивший в академических кругах того времени, ей удалось стать врачом. Женский медицинский институт, в котором училась Марта, ни разу не прогадал и даже получил немалое воздаяние за своё гендерное прекраснодушие: семья Нобелей подарила заведению глазную клинику на 40 мест, оснащённую всем необходимым - от рентгеновских аппаратов до электрических звонков у изголовья кроватей.

В Первую мировую Марта возглавляла нобелевский госпиталь, разумеется, обставленный по последнему слову медицинской науки. Хотя это как раз не удивительно: в те годы все более-менее приличные люди посвящали себя спасению раненых. Но только у Нобелей выздоравливающих пациентов готовили к мирной жизни: специальный мастер, приглашённый из Финляндии, обучал контуженных и безногих бедолаг сапожному делу и плетению корзин.

Уже в советское время, будучи пожилой дамой, Марта Людвиговна приехала из Швеции в Ленинград, чтобы, поддавшись щемящей ностальгии, вновь увидеть места своей молодости. Ну или то, что от них осталось. В бывшую нобелевскую клинику её сначала не пустили. Но позже главврач, прибежавший на крики вахтёрши, всё же провёл шведскую гостью по перекрашенным коридорам и позволил ей заглянуть в перестроенные палаты.

И, конечно, самый прославленный Нобель - фанатичный химик Альфред (фото 3), спасшийся в Стокгольме от русского мздоимства. Учреждению легендарной премии предшествовал забавный «пердимонокль», что-то вроде «трагикомедии положений».

В 1888 году умер Людвиг-главный. Брат-химик прочитал об этом в шведских газетах. Но журналисты (они уже тогда любили хайповать), запутавшись в Нобелях, объявили покойником самого Альфреда и при этом обозвали его «торговцем смертью», «проклятием рода человеческого» и кое-чем ещё. «Динамитчика» хватил инфаркт: милый Альфред, проживая, видимо, на облаке в окружении единорогов, пребывал в святой уверенности, что его взрывчатку используют только для горных работ. Чтобы хоть как-то оправдаться перед вечностью, самый богатый химик в истории завещал всё своё состояние на ежегодную премию тем, кто за последний год принёс человечеству наибольшую пользу. Первые «нобельки» раздали в 1901 году.

Ну и чтобы как-то красиво закончить всё то, что я понаписал за эту неделю, можно процитировать Майкла Нобеля, праправнука Людвига-главного: «Ключевым фактором успешности бизнеса Нобелей стало то, что все они были надёжными и абсолютно честными людьми». А ещё сильными, умными и талантливыми, да.

Конец.