Новый год действительно на подходе. В ход пошли предновогодние истории.

Прямая линия Путина и я.

Поскольку хвост отваливается, развесистого отчёта о предновогодней посылке на фронт не выйдет. Но тем не менее. Партия поехала два дня назад: традиционно - нефопамки и протеиновые батончики, а также аптечки и нужные технические приблуды для транспорта.

Очень хотелось отправить от себя лично гриппферон и любимый термос, потому как погода дрянь и на Кураховском направлении климатическая тощища и простуды. Но, бают, чего там дофига и больше, так это хохла, наёмников, дронов и парацетамола. Последнего хватает так же, как и первого. Так что любимый термос и гриппферон остались со мной.

Не знаю, полетит ли Орешник на Киев, это решать Темнейшему, а вот что мы выдавим их из Курской - это понятно и без дополнительных подсказок. Наши идут тяжело, но уверенно. Пусть они будут нам здоровы и живы, господи.

Так в этом мире всё и устроено. Пацаны там месят грязь и снег, муж обговаривает с той стороной потребность в патронташах для дронобоев, а я тут сижу с гриппом и любимым термосом. И по-прежнему не могу натянуть всё это разнообразие миров на свою маленькую голову.

Поэтому приходится выбирать. И признавать, что судьбы голодающих африканцев меня на сегодня не волнуют вот вообще. Равно как и курс доллара.

А про завтра - завтра и посмотрим.

Если вам нужно вести некоторую активность своей углеродной формы жизни, а череп залит насморком - то вот.

Случайно купленное средство, безо всяких размышлений на тему "а если оно вредно, как ядовитый газ", а только из мотивации "прям щаз мне надо дышать носом, а не ушами".

Часов на пять-шесть реально даёт дышать. Не течёт из носа. Не жжётся. Не шибает в голову запахом советской смазки для лыж. Честно выводит на возможность как-то функционировать.

В общем, чтоб все были здоровы.

Волею судеб довелось читать некоторую серию материалов с привычной для нашей ментальности подводкой «кто виноват». Материалы мимикрировали под стиль анализа, но исподволь подводили читателя к выводу, что во всём, конечно, виновата российская власть. И любой последующий глава государства принимает на себя вину предыдущего. Никакого взрослого принятия исторических событий. Никакого движения вперёд с учётом предыдущего опыта. Только нескончаемая вина. Вину Ивана Грозного - которая, к слову, вешалась на него по умолчанию, типа ну чо там расшифровывать, все знают, в чём он виноват – приняли все последующие цари. И не искупили её, а только преумножили.

Пётр Алексеевич, едва взойдя на престол, уже волок за собой обозов тридцать всякой исторической вины. Екатерина Великая – та вообще. Мало того, что приняла вину всех руководителей страны со дня, в который хохлы выкопали моря и океаны планеты, так ещё грохнула мужа. И преступно присоединила Крым. А, извините, подавление бунта Пугачёва?! Волосы дыбом.

Про Сталина имеет смысл начинать? Вот-вот. Разве что нужно помнить, что уж его-то вину приняли все последующие правители. Кроме, конечно, Хрущёва, который навеки вошёл в историю как человек, развенчавший культ личности. А, и Горбачёв с Ельциным вины избежали. Ибо реформаторы, давшие народу свободу. Про Путина имеет смысл начинать? Вот-вот.

Уйду от общего к частному, пожалуй. Предки моей мамы после восстания декабристов были сосланы и прилежно сидели в Нарымском остроге. Это Томская область. Далее мамины предки где только, извините, не сидели. Прям уголовники, натурально. В относительно недавней истории семьи пятьдесят восьмые статьи хоть соли в кадушке. Дед – сын врага народа, дважды брат врагов народа, сослан в алтайскую тьмутаракань. Его отец и старший брат – расстреляны. Второй брат сумел сбежать аж в Канаду. Не редкая, к слову, история семьи. Было? Было.

На место того лагеря, где сидел мамин дед до расстрела, они с папой как-то ездили. В конце семидесятых лагеря там уже не было, так что они просто постояли на том месте, где он когда-то был. Тайгой ещё не затянуло, место с точки зрения его специфического назначения было вполне читаемо. Мама поплакала. Папа помолчал. Мне об этом эпизоде рассказали спустя лет двадцать, что ли.

- И чо? - спросила я. А я как раз была в том возрасте, когда необходим виноватый. – И как мы теперь с этим будем?!
- Да как и до этого, ребёнок, - усмехнулся папа. – Квасу вот думаю на окрошку поставить.

Новый год, который обещает быть ещё более сложным, чем нынешний, уже вот-вот. И можно, разумеется, поступить высокодуховно. Обвинить во всём происходящем текущего президента, непременно Сталина, обязательно Екатерину Алексевну, Петра Первого, Ивана Васильевича и остальных по вкусу. А можно сделать мясо по-французски, жирное, вкусное, дикое по калориям. Оливье. Мимозу, я прям настаиваю. Гранатовый браслет, если с говядиной, тоже годный выбор. Вот кваса, жаль, я не поставлю. Вечно он у меня получается кислый аж скулы сводит. Хотя окрошка на новый год – мысль. Не, правда, мысль.

(слегка смущённо)
Вот что животворящая новогодняя гонка делает. Мотанула ленту ВК, мельком увидела картинку, вернулась, чтобы посмотреть рецепт курицы.

Оказалось, что про курицу показалось. Срамота! Порицаю.

О горячем копчении

На носу были день рождения мужа и что? Новый год. А тут Катя приезжает из Калининграда и говорит – «Я привезла тебе калининградского угря». Как я люблю угря – божечки, не вышептать. А ещё ж день рождения. А ещё ж Катя говорит, что, чтобы приумерить угриный жир, ты с картошкой варёной его давай. И в масло, всенепременно, чуть сока лимона. А уж Кате я верю больше, чем самой себе. «Засылай! – говорю ей, суча ногами, — Я оплачу курьера».

И это стало основной ошибкой. Приехал умотанный дитя гор. Дал мне пакет с угрём. Я по высланной Катей ссылке оплатила доставку – и пиндык. Деньги ушли, а заказ у горца не закрывается. Горец уехать не может, пока оплата не пройдёт. И Катя со своей стороны, немедленно обратившись в поддержку, тоже сделать ничего не может. Дайте, - говорит, - я тогда оплачу! Фиг с ней с двойной оплатой, уже пропади всё пропадом. А ни фига – кнопка оплаты висит, в Яндекс-доставке сбой.

Мы стоим в подъезде, смотрим на абрека. Тот, сделав традиционное горское лицо в стиле «о, Аллах, терпение моё безгранично», сидит на корточках и равнодушно дышит в бороду. Я бешусь. Через тридцать минут картина всё та же, разве что меня выставили из подъезда домой - и я бешусь внутри квартиры. Катя говорит, что сейчас начнёт биться головой о стену. Алгоритмы Яндекса и горец неподвижны и равнодушны.

Через 52 минуты – да, я считала! – муж говорит, что всё, хорош, не ночевать же в подъезде, право, и собирается покинуть горца. «Тогда, - говорит тот, — отдавайте пакет». По закону гор Яндекса, я должен доставить его обратно отправителю. Поллитру?! Вдребезги?! – ору я. – Мне угря из Калининграда везли, а я его отдай?! Да щаз!

Тут у Кати разлипает кнопка оплаты, она оплачивает чёртову доставку и мы, наконец, расходимся.

Ну что. Третий день (пьём за ваше здоровье) бодаемся с Яндексом насчёт возврата оплаты. Пока из свежих идей только одна – проклясть их и забить. «Хрен с ним, - говорю я, — пусть это будет нашим новогодним языческим взносом богу Яндекса». «А вот и нет, —говорит муж. – Будем сутяжничать».

Мораль: если у вас случайно появился угорь горячего копчения, то смиренно примите историю, закрутившуюся вокруг него. Положитесь на мудрую волю судьбы. Считайте двойную оплату доставки и незапланированное общение с горцем вашим пропуском в следующий год. Не вы решаете, какова должна быть оплата, нет.

И добавьте в масло, что пойдёт в отварную картошку, пять капель лимонного сока. И тогда калининградский угорь будет вах!

(идёт лезгинкой по кухне)

Наверное, Юра прав - всё же сервис доставки должен как-то отреагировать. Не в духе "ах, какая досада".

https://www.tgoop.com/burrowingowl/14436

Так. Итоги: я жива, относительно здорова, за ряд поступков мне не стыдно, а кое-что и вовсе получилось прям отлично.

Не всех, надо признать, козлов и негодяев удалось послать в нужное тёмное место, но зато по большей части мною были соблюдены приличия. Социум - дело тонкое, приходится чтить уголовный кодекс. А что до мировой новостной повестки - так в наступающем пусть все новости будут примерно такими, как на картинке. Желаю нам этого от всей души.

Високосный! Ты полностью оправдал свою гнусную репутацию. Уходи тихо, тьфу на тебя ещё раз.

Точно знаю: будем жить. Что характерно, по возможности счАстливо. У меня есть сомнения во всём - и нет никаких сомнений в нас, русском-народном народе. Потому что мы настолько клёвые, что даже если где и лажаем, немедля искупаем это нашей необыкновенной, божественной харизмой. Некоторые личности, конечно, нет-нет да подкачают, но народ-харизматик - это больше, чем отдельные косяки каждого из нас.

И ещё всегда держу в уме, когда хочется рвать и метать: мы - нация с состраданием. И по национальному багажу, что взвешивается на весах истории, мы - чаще всего сами не понимая, как - остаёмся людьми, сохраняющими достоинство, самоуважение и умение помогать другим.

На остальных, не таких, внешних и чужих - плевать слюною.

С наступающим, дорогие все! Спасибо вам, что дали возможность провести уходящий год рядом с вами. Ей-богу, скрашиваете мне жизнь.

(приседает в глубоком книксене, бежит обниматься, благодарит, слегка прослезившись)

За что отдельно люблю нынешний жизненный уклад, так это за максимальное его удобство в мирной жизни.

Нам ехать, а бустер мелкого остался в другой машине. Муж отвечает в семье за закон и порядок, у него не забалуешь. Не повезу, говорит, ребёнка без бустера, отстаньте со своим "подушечку подложим".

Заказал. В половине второго ночи причапал курьер, притартал бустер.

Я иной раз как папуас - вроде, пора привыкнуть и воспринимать как должное, а я сижу и сияю. Ночь с первого на второе января. Москва. Курьер. Ребёнкин бустер.

Фантастика.

В ходе новогодних каникул случилось следующее:

- Бергер и Белов припёрлись на болота за бумагами Бестужева и огребли от де Брильи.
- Ипполит испортил своё пальто. И шапку, про которую все забывают, а ведь она тоже денег стоит!
- Мэри Поппинс вела себя как всегда, а адмирал Бум всё время требовал, чтобы его селезёнка лопнула.
- Иван Васильича Буншу царицей соблазняли, а баклажанной икры было оскорбительно мало.
- В морду ах какому человеку прилетели гвоздички, а Шурик жалел птичку.
- Оказалось, что песня солдата «Плевать, что дырки в камзоле и вдрызг сапоги, зато уцелела голова», вновь обрела актуальность.
- Дядь Митя бежал стрелой, высоко подбрасывая колени.
- И, как обычно, там высоко, высоко, кто-то пролил молоко.

Взошла сегодня на весы. Ну, что ж. Наполеон и медовик должны же были оставить по себе добрую память, ведь верно, ведь правильно?

Так-то всё понятно, все вопросы к себе и миру естественны.

Зачем ты ела солёные фисташки, нафиг были нужны два торта, не слишком ли переоценено новогоднее общение с родственниками – в общем, классика. Актуальнейший вопрос: что это за письма, кто все эти люди, неужели на всё это нужно ответить, и, самое лютое – что, вот прям сейчас нужно немедленно работать, да?!

А вот самый главный вопрос, хоть на него и есть что ответить, отравляет весь оставшийся январь к едрене фене. Потому что он звучит как приговор.

Вот это что, все оставшиеся деньги, да?! Не, обождите, серьёзно?! А на что, простите, жить? Вот на это вот, да?!

(очень грустно грустит и даже слегка заламывает руки)

Плодово-ягодное

Предновогодний рынок полон той суеты, что бывает раз в год и никогда больше.
- Виноград привезли – сказка, - говорит мне тучная хозяйка-зеленщица. – Пробуй вот.
Я смотрю на неё, обалдев. Я?! На рынке?! Грязное?!

Прочитав мой взгляд и помножив увиденное на другие знания обо мне – а я завсегдатай на протяжении многих лет – хозяйка зовёт сына. Мухаммед вырос на моих покупательских глазах из пацана лет семи до крупного, смазанного среднеазиатской припухлостью юноши. Школа? Два класса в Таджикистане. У родителей бизнес, его школа – их фруктово-овощная лавка. Мечты? Открыть свою точку. Лучше где-то подальше от родителей (ах, эта юность), но, как только его немногословный отец пошевелит бровью – откроет там, где велит старший.

Мухаммед подходит, видит меня, виноград и свою матушку, которая желает продать мне того винограда по цене опоры моста – и вытаскивает красивую гроздь. Отщипывает из её середины, надевает свежие перчатки, берёт бутылку воды, моет виноградину и подаёт мне её на раскрытой ладони. Очередь – боже, я даже не хочу оглядываться. Напоминая себе муравьеда, я слега тянусь носом к виноградине. И – ладно, чёрт с ним – беру. Мёд. Нектар. Обалдеть.

- Скажи? – сияет матушка Мухаммеда, что тыкает мне с первого дня, потому что не умеет на вы. Мухаммед – умеет, новое, вишь, поколение. Более лучшее.

Мне вручают пакет, я расплачиваюсь. Слава доброй богине, помимо Мухаммеда и его мамы, за прилавком работают младшие сыновья и два племянника. Потому очередь не хочет меня свежевать, когда я отхожу от прилавка. Так, просто прибить.

Я лавирую с пакетом через толпу. А ещё ж лаваш! Сыру-то сколько, полкило? Яйца положи сверху, куда ты их пихаешь, разобьёшь! Грудинку возьмём у дома, смотри, какая очередь, ты чо. Меня догоняет средний сын зеленщицы. Блин, не помню, как зовут. Ему пятнадцать, он у них самый задумчивый и нежный. И не пухлый, а тонкокостный, в отца. Пока – совсем не торгаш. Не тот замес. Но посмотрим, мир изменчив.

- Вам! – говорит он, протягивая пакет с двумя лимонами и парой перцев рамиро, которые я обожаю. – С наступающим! Хотел сказать (тут он мгновенно заливается краской, как способны только подростки) – вы одна мне ни разу не тыкали. Спасибо!

И убегает, не дожидаясь улыбки и ответа. Ну да, горячка районного рынка последних дней уходящего года. Но связанная не с новой моделью айфона или с какой-то распродажей, а всё же - с надеждами на лучшее. С прощением дебильных родных и близких, включая нас самих, грешных. С верой, что мы как социум - с нашим сомнительным багажом из осколков стекла, острых углов, хренового здоровья, разбитых надежд, негативных эмоций и неумения сосредоточиться и заткнуться - всё же заслужили ещё одного года. А там, бог даст, ещё одного.

С наступившим уже, наконец. Уф.

Люблю трёхкопеечные рекламные поделки в ВК нежной копирайтерской любовью. Очевидно, что та, что выходит с этой рекламой, позиционируя себя эндокринологом, была реально потрясена новым знанием.

"Началась эпидемия щитовидной железы!" - пишет.

Алярма, щитовидная железа отросла у всех! Шок, трепет, свистать всех наверх! Тех, у кого есть щитовидка, паковать в скафандры и высылать с планеты как жертв эпидемии.

А у кого нет - ну вот нет щитовидки и всё, так живут, без этой базовой нелепости - те молодцы. Здоровые люди. Качественные. Им помощь тёти-эндокринолога не нужна.

Чего мне ещё не попадалось в рекламе ВК, так это приглашения на курсы уринотерапии. Без этого ощущение возврата в девяностые не совсем полное.

(заряжает трехлитровую банку воды фонариком от мобильника)

Допустим, домоталась до вас песня «Семь тысяч над землёй». Валерия, что характерно, Сюткина. И давай вы её мычать при каждом неудобном случае. День. Два. Три, чтоб её. То пройдёт, то снова приступ. В какой-то из выходных дней вас вырывают из сна обстоятельства. Голова немедленно приветствует эти обстоятельства бодрым «Гул турбин, обрывки сна!».

- Не могу больше! – злобно сообщаете вы тапочкам у кровати и бредёте на кухню варить кофе.

Ок, Сюткин. Ок, ты далеко от меня, за пеленой другого дня. Ок, не отвязывается, хоть ты дерись. Значит, моделируем ситуацию, может помочь. Хм. Ну, вот я Сюткин. Эм. Валерий. Сколько мне нынче лет? Поди, под шестьдесят. Или даже больше. Короче, всяко больше полтинника. А вот если не гуглить, что я знаю про Сюткина в принципе? Ладно, пусть мне, Валерию, лет пятьдесят семь, что ли. Вот я чапаю на кухню варить, значит, кофе. Так, а чего это я один? Под шестьдесят и вдруг сам себе кофе варю. Я ж наверняка женат. Артист же, певец же, наверняка не единожды влипал. То есть, конечно, любил. Итак, я Валерий Сюткин. Женат. Скажем, трижды. А где тогда жена, почему не варит мне кофе, м? Не, ну чего я тоже как сатрап. Пятьдесят семь – не девяносто, я вполне сам могу сварить себе кофе. Потом, чего это я сразу думаю, что жена у Сюткина не работает? То есть у меня. Жена. Тайное движенье в небе без концаааа. Не, пока не помогает.

Жена у меня, значит, работает. Что-нибудь творческое. Блин, ничего не идёт в голову, надо всё же кофе выпить. Так. Жена. Встала в восемь утра и поехала на работу. Что-нибудь нежное продавать. Или, не знаю, создавать. Что у нас нежное? Гортензии, например. Знаю ли я, Валерий Сюткин пятидесяти семи лет, как выглядят гортензии? Вдруг это какая-то жуть неприятная, как борщевик? И даже время мне не сможет помешааать. Ладно, пусть гортензии.

Уехала, значит. А я тут брожу без кофе. А дети? Я ж, вроде, натурал. Должна быть парочка детей, наверняка. Так, ну стоп. Раз мне, Валерию, уже много годков, то дети у меня взрослые. Давно живут отдельно. Перелететь океаааан и разорвав крылом… Отдельно. Бросили меня, старика. Кофе некому сварить. Одна в гортензиях по колено, вторые вообще где-то далеко. Ты далекооо от меня, за пеленооой, блин.

Не, ну а горничная какая-то? Она-то куда делась? Что, тоже выросла и бросила семью, что ли? И вот мне щаз самому кофе себе варить, зашибись. Который, к тому же, придётся молоть. Тоже самому! Пашешь-пашешь. Ботинки жёлтые, бит московский, а вместо кофе тебе хрен по всей морде. А я, может, с гастролей! У меня, может, связки болят! Ну-ка, проверим. Поздний час, половина первого, семь тысяч над землёй. Ну ладно, не болят, но вот-вот заболят, пока я тут один. Несчастный. Валерий. Пятьдесят семь. Разводиться надо, к чёрту такую жизнь.

Потом я выпила кофе, выпала из образа Сюткина, села за комп и загуглила его, наконец. Одно угадала – он женат и дети тоже есть. Остальное только подтверждает тот факт, что всё не так, как мы себе представляем. Формально я думаю, что что-то знаю про Сюткина. Объективно – не знаю нифига. Что в сухом остатке?

Гул турбин. Обрывки сна. По-мо-ги-те.

Озвучка - моё почтение.

Опешив, прочитала в одном там мультитысячном канале, что термин "геополитика" придумал Дугин.

А мы (ну ладно, я) всё ещё удивляемся качеству сетевой аналитики.

С другой стороны, подумаешь. Для проживания в нынешнем мире вполне довольно знаний на уровне "это всё придумал Черчилль в восемнадцатом году".

(брюзжит)

На пырзике, что едет справа, написано пальцем по пыли - "Мы ждали, что пройдут проблемы, а прошла жизнь".

Дорожная философия Москвы. Обожаю.

Январь с самого начала пошёл не так. Старт года, который люди привыкли соотносить с тем, как они его проведут, вполне читаемо заявил, что лучше бы мне не верить в приметы. А то, если сверяться именно с ними, я рискую не дожить до конца года. Я закусилась. Я всегда закусываюсь, когда что-то идёт не так. Но злишься ты или нет, а когда твой пучок протрузий решает, что у тебя чот по перебору здоровья и надо бы его слегка подправить, то приходится сидеть ровно. В корсэте. Хороший, кстати. Купленный год назад по такой спекулятивной цене, что я с ним до сих пор на вы.

После личного сбоя, начало сбоить у родных и близких. У всех разом, в одну неделю. Одновременно это же началось у друзей. Причём так, что только успевай поправлять корсет, а то на лоб лезет от изумления.

И тут, значит, Татьянин день. А я его очень выделяю среди прочих праздников. Во-первых, у меня есть любимая тётя Таня. Так вышло, что по жизни я еду с уверенностью о некоторой переоценённости семьи. А вот тёть Таню обожаю. Во-вторых, я нежно вспоминаю своё студенчество. В-третьих, Владимир Семёныч же. Ну как тут не посветлеть лицом.

И вот мы с корсетом вышли вчера в соцсети, угу. Если б не корсет, можно было бы посмеяться, что именно ЖеньСанна входит в то число студентов, которые не блистали в университетском КВНе, не влюблялись в препода, не поджигали общагу от неразделённой любви и прочая. А просто – было много юности, водки и учёбы, перемежающейся с работой. Но смеяться не хотелось - корсет бесновался и бил меня под рёбра. «Бьют лучи от рампы мне под рёбрррра!» - тут же вспомнила я и пошла читать про Владимира Семёныча.

С порога выяснилось привычное. А именно – мы с корсетом входим в ту невезучую, жалкую сотню жителей страны, которые не знали Высоцкого лично. Мы как распоследние дураки сидели в детсаде на горшке, вместо того, чтоб бросить горшок в голову воспитательнице и ломиться в Москву на «Гамлета». И вот сиди теперь, читай, как у всех было, а у нас не было.

Опять же, обычно можно посмеяться, но бесноватый корсет же. Ладно. Мы закрыли соцсети и новости. Мы надулись. Мы решили, что ну и всё тогда. У нас модный информационный детокс. Не будем ничего писать, пф. А сегодня с утра выяснилось, что нынешний день – день отказа от интернета. Да хрен вам по всей морде! – взвился корсет.

И вот мы здесь. Корсет, впрочем, показать могу.

Проездив полдня по городу-герою Москва, спешу согласиться. Такая погода в январе обескураживает.