Комьюнити или секта? Опыты театральных организаций

После того, как я рассказал про первый кризис на фестивале «Хрупкий», мне написала театральная мейкерка и специалистка по социальному театру Настя Бабаева с предложением созвониться и поговорить, потому что мой пост ее тронул, она узнала в нем себя.

Мы интуитивно решили записать этот разговор, а после поняли, что его надо опубликовать, вот что из этого вышло:

Настя: И вот теперь у меня есть вопрос про зрителей. Считаешь ли ты, что вокруг фестиваля собирается комьюнити? Почему спрашиваю: на первом наборе онлайн-курса у меня были девушки с «Хрупкого», и я в них узнала себя из прошлого, когда работала в «Разговорах» с Борисом Павловичем. Тогда я ощущала себя как в секте, в хорошем смысле этого слова — есть «гуру», авторитет и очень заряженные общей идеей участники. И я увидела нечто похожее в тех девушках, когда они упоминали «Хрупкий». Это отношение — не плохое и не хорошее, оно просто есть. В контексте «Разговоров» это ощущение точно не для всех участников будет справедливым, и сама я сформулировала слово «секта» перед самым концом работы там. Интересно, что ровно в тот момент я остро чувствовала кайф от этой работы. Ну и важный дисклеймер, что всё это конечно оценочно и субъективно — но для меня очень волнующе. Потому что я сама хочу создавать комьюнити-образующие проекты. И мне стало интересно, может ли театр строиться на других законах, не из позиции лидерства.

https://syg.ma/@vnchkaa/komyuniti-ili-sekta-opyty-teatralnyh-organizaciy

Ваня: Единственная институция прошлого, которая мне кажется близкой «Хрупкому» — это Центр им. Мейерхольда. «Точка доступа», а особенно NET и «Территория» были сосредоточены на создании театра, и уже он в свою очередь рождал какие-то ценности. Поэтому когда говорят об их потере, в первую очередь говорят о потере возможности смотреть образцовый европейский театр в России. А ЦИМ, на мой взгляд, шел от обратного: формулировал ценности и миссию, а после подтягивал театр.

Точкой отсчета для первых была художественная работа, которая формировала сообщество, а для второго создание среды было первостепенным. И уже в этой среде рождалось творчество. Стратегия ЦИМа мне ближе, поэтому и к его опыту на «Хрупком» так или иначе обращаются чаще.

Настя: Это любопытно, потому что у меня ровно наоборот. Я много лет тусила в ЦИМе, но мое комьюнити — это именно комьюнити «Точки доступа». И фестивальный вайб, по которому я тоскую, который для меня идеален — это именно «Точка доступа». А ЦИМ так и остался неидеальной структурой театра, в которой очень много пытались, очень много экспериментировали, но так и не нашли как будто верного ответа. Точнее, ЦИМ закрыли до того, как он смог его найти.

Ваня: А ты считаешь, что есть правильные ответы? Мне кажется, что последние годы до 2022 все быстро менялось. И те ответы, которые ЦИМ находил в 2020, когда началась пандемия, были неактуальны в 2021 году, а найденное в 2021, перестало работать в 2022. ЦИМ никогда не был для меня идеальной площадкой, но всегда был соразмерен своему времени. И главное — свою неидеальность в ЦИМе понимали и работали с ней публично. И одного этого факта, что люди в ЦИМе не теряли чувство реальности и пытались синхронизироваться со временем, пусть и не всегда успешно, было мне ценно.

Кто пропустил, читайте наш разговор с Настей Бабаевой: https://syg.ma/@vnchkaa/komyuniti-ili-sekta-opyty-teatralnyh-organizaciy

Просто невероятно — архив независимых медиа RIMA опубликовал у себя на сайте 10 печатных выпусков пермского информационного портала «Соль», который в 2010-11 гг. делали Иван Колпаков, Любовь Мульменко и многие другие знакомые вам по инициативам 2010-х годов люди.

Я с «Солью» провел всю весну — сначала прочитал статью журналиста Ивана Козлова на «Новой вкладке», после нашел пару печатных выпусков у пермских букинистов, а затем и вовсе PDF всех выпусков.

Помимо того, что внутри много невозможных с точки зрения сегодняшнего дня сюжетов, типа раскраски с Кадаффи, приуроченной к свержению его режима, или статья со снами трудовых мигрантов из Центральной Азии, «Соль» зафиксировала уникальный срез времени — за год до смены Медведева Путиным, за год до Болотной. У большинства авторов и спикеров в журнале — заряд протестного угара, но в то же время абсолютное разочарование и отсутствие веры во что-либо хорошее. Короче, советую всем, особенно 9 выпуск — к 20-летию независимой России

Теперь про театр!!!

Так как вся жизнь «Соли» шла параллельно Пермской культурной революции (и не без пересечений), в журнале было огромное количество материалов об искусстве тех лет

Вот мои любимые:

Не-провинциал и не-провинции, эссе Бориса Павловича времен руководства Кировской драмой:

Я родился в Ленинграде и вырос в Петербурге. Когда Ленинград стал Петербургом, выяснилось, что это культурная столица России. Но в культурной столице очень скверная экология и никто не пускает в театр ставить спектакли, поэтому в один прекрасный момент я отправился жить и работать в Киров.

Елена Ковальская, редактор московской «Афиши», когда мы обсуждали совместный летний проект в Вятке, подметила, что если человек отправляется в Турцию, то это называется «турпоездка», а если на Урал — «экспедиция». В Москве так и говорят: «поедем в экспедицию в Екатеринбург», — даже если речь идет исключительно о прогулках по центру города. Потому что если поездка в Анталию — это путешествие в чужую страну, то поездка в Екатеринбург — в чужой мир.

Большой спецпроект Наташи Овчинниковой о Пермской опере

«Мы все в этом проекте были сталкерами», Эдуард Бояков об итогах Пермской культурной революции и разочаровании в ней:

Теперь попробую обозначить главную неудачу пермского культурного проекта. На уровне идеологии мы сформулировали очень важные вещи. Но реальной бюрократической машины, которая могла бы обслуживать культурные проекты, в Перми как не было, так и нет. К сожалению, Мильграм, будучи еще министром культуры, ее не создал, и [новый министр культуры Пермского края Николай] Новичков сейчас не создает. Поэтому все сводится к отдельным проектам, островкам. Что-то делает Марат, что-то [глава продюсерской компании GreenWave Music Александр] Чепарухин, что-то — [директор Пермской государственной художественной галереи Надежда] Беляева. Над чем-то работают [пермские меценаты, супруги Андрей и Надежда] Агишевы, которых я, кстати, очень ценю и люблю и считаю единственными настоящими продюсерами в этом городе.

— Надо что-то придумать на бюрократическом уровне. Нужна реформа. Если она произойдет, все будет здорово. А пока, мне кажется, непрофессионально получается. Чиркунов, Мильграм по-прежнему принимают решения старым способом.

— Что значит «старым способом»?

— Дают деньги людям, а не проектам. Именно поэтому в Перми за это время не выросло поколение местных продюсеров. Нет системы экспертной оценки проектов и, следовательно, нет маршрутов, когда молодые профессионалы могли бы развиваться, получая сначала деньги на маленький проект, потом на средний, потом на большой.

Мильграм доверяет себе и тем, кого знает. Но его функция — не быть экспертом, притом, что он им, безусловно, является. Борис Мильграм на своем посту должен создавать бюрократическое пространство новой модели. Должна быть другая экспертиза. И тогда, уверяю вас, картина того же фестиваля «Белые ночи» будет совершенно иная. Помимо радостных репортажей в сталинском стиле, появится какая-то внятная аналитика.

Опубликовали с моей подачи!

Все искусства смертны, не только отдельные произведения, но искусства в целом. Однажды перестанет быть последний портрет Рембрандта, хоть само полотно и будет цело, но исчезнет глаз, который воспринимает этот язык форм.

Преодоление искусства

В издательстве Ad Marginem выходит сборник статей Эль Лисицкого (1890-1941) — художника, архитектора, конструктора и основоположника отечественного графического дизайна. С разрешения издательства публикуем эссе, давшее название этой книге — манифест авангарда, написанный в 1921 году!

Ураган разметает костяк старого мира. Вместе с прочей ветошью гибнут всяческие храмы, с ними же церковь священного искусства вместе со своим полом — художником.

Закрыв глаза, плачут: «Гибнет прекрасный мир! Прекрасный мир гибнет».

→ Читайте в журнале школы!