Тоска, тоска…

1829 год, 15 ноября
30 лет

Люблю писать стихи, но не переписывать.

1823 год, 16 ноября
24 года

Я, как видите, добр, бесхитростен.

1836 год, 17 ноября
37 лет

Холера затихает. Вот первое хорошее известие, дошедшее до меня за три последних месяца.

1830 год, 18 ноября
31 год

Люблю шум и толпу.

1824 год, 19 ноября
25 лет

Когда б я был царь, то позвал бы Александра Пушкина и сказал ему: «Александр Сергеевич, вы прекрасно сочиняете стихи».

1824 год
25 лет

Утром 4 ноября я получил три экземпляра анонимного письма, оскорбительного для моей чести и чести моей жены. По виду бумаги, по слогу письма, по тому, как оно было составлено, я с первой же минуты понял, что оно исходит от иностранца, от человека высшего общества, от дипломата. Я занялся розысками. Я узнал, что семь или восемь человек получили в один и тот же день по экземпляру того же письма, запечатанного и адресованного на мое имя под двойным конвертом. Большинство лиц, получивших письма, подозревая гнусность, их ко мне не переслали.
В общем, все были возмущены таким подлым и беспричинным оскорблением; но, твердя, что поведение моей жены было безупречно, говорили, что поводом к этой низости было настойчивое ухаживание за нею г-на Дантеса.
Мне не подобало видеть, чтобы имя моей жены было в данном случае связано с чьим бы то ни было именем. Я поручил сказать это г-ну Дантесу. Барон Геккерн приехал ко мне и принял вызов от имени г-на Дантеса, прося у меня отсрочки на две недели.
Оказывается, что в этот промежуток времени г-н Дантес влюбился в мою свояченицу, мадемуазель Гончарову, и сделал ей предложение. Узнав об этом из толков в обществе, я поручил просить г-на д’Аршиака (секунданта г-на Дантеса), чтобы мой вызов рассматривался как не имевший места. Тем временем я убедился, что анонимное письмо исходило от г-на Геккерна, о чем считаю своим долгом довести до сведения правительства и общества.

1836 год, 21 ноября
37 лет

Разучился любезничать.

1828 год, ноябрь
29 лет

Вдова должна и гробу быть верна.

Каменный гость

Дома нашел я всё в порядке. Жена была на балу, я за нею поехал – и увез к себе, как улан уездную барышню с именин городничихи.

1833 год, 24 ноября
34 года

Вдохновение может быть без восторга, а восторг без вдохновения не существует.

1825 год
26 лет

Я деревенскую жизнь очень люблю.

1828 год, 26 ноября
29 лет

Альманахи сделались представителями нашей словесности. По ним со временем станут судить о ее движении и успехах.

Черновики

У нас довольно трудно самому автору узнать впечатление, произведенное в публике сочинением его. От журналов узнает он только мнение издателей, на которое положиться невозможно по многим причинам. Мнение друзей, разумеется, пристрастно, а незнакомые, конечно, не станут ему в глаза бранить его произведение, хотя бы оно того и стоило.

1830 год, 28 ноября
31 год

Как она мила была! как черное платье пристало к милой Бакуниной! Но я не видел ее 18 часов – ах! какое положенье, какая мука! Но я был счастлив 5 минут.

1815 год, 29 ноября
16 лет

Вчера бал у Бутурлина. Любопытный разговор с Блайем: зачем у вас флот в Балтийском море? для безопасности Петербурга? но он защищен Кронштадтом. Игрушка!

1833 год, 30 ноября
34 года

Характер мой – неровный, ревнивый, подозрительный, резкий и слабый одновременно.

1826 год, 1 декабря
27 лет

Наталья Николаевна брюхата опять, и носит довольно тяжело.

1832 год, 2 декабря
33 года

Дороги в России (благодаря пространству) хороши и были бы еще лучше, если бы губернаторы менее об них заботились.

1833 год, декабрь
34 года

Онегин мне надоел и спит; впрочем я его не бросил.

1825 год, 4 декабря
26 лет