У нас недавно был зимний приходской выезд — готовим общину к переезду, дружим и знакомимся ближе, чтобы потом не было шансов растерять друг друга. Церковная община хороша тем, что ты сам этих людей не выбирал, но Бог их подарил и вот вы вместе смеётесь надо всем подряд три дня без перерыва, понимая приколы друг друга с полуслова:))
Наконец-то покатались на горных лыжах, мечтала об этом целый год!
А ещё у нас появился рыжий кот Лосось.
Наконец-то покатались на горных лыжах, мечтала об этом целый год!
А ещё у нас появился рыжий кот Лосось.
Подборка моих падений пополнилась. Если в прошлом году я испугалась, что врежусь в отца Евгения (на втором видео, меня там красиво помотало), то в этот раз меня подрезал муж ахахах, а тогда он просто посмеялся за кадром! Екатерина отчаянно спешила мне на помощь, вскоре тоже оказавшись пузом на снегу! Зато весь склон был евангелизирован нашими христианскими песнями 🤩
По мотивам январского курса по триадологии в семинарии :)
Часто возникновение христианства объясняют как результат борьбы различных "партий". Гегель считал, что христианство вышло из противостояния «петринизма» и «паулинизма», мол Пётр выступал за соблюдение иудейского закона христианами (иудеохристианство), а Павел против. Мне кажется, что в истории христианства имеет место другая серьёзная борьба: между мессианизмом — учением о пришедшем на землю Христе-Спасителе, и метафизикой – учением о запредельном Боге-Абсолюте.
Эта борьба видна среди ранних тринитарных ересей: оказывается, Троицу искажали в принципиально разных целях, одни в пользу Сына, Христа, другие – Бога-Отца. Так, модалисты стремились подчеркнуть божественную роль Христа, говоря, что Бог всегда был только один, и просто сначала открыл себя как Отец, а затем как Сын. Савеллиане объясняли это чуть иначе, говоря, что Христос был проявлением Бога, как бы одной из Его граней. Цель была одна – указать, что Христос и есть единственный Бог, а не какой-то отдельный Сын или Логос, будто некий второстепенный бог. Ту же самую доктрину Христа-Логоса отвергали и алоги, но уже с другой целью: они говорили, что совершенный Бог не мог воплотиться в смертном человеческом теле, это нелогично, Христос был только человеком. Чуть менее радикально учили динамисты (адопционисты), говоря, что Христос был человеком, которого Бог усыновил через Крещение, и ариане (субординационисты), полагавшие, что в Троице есть иерархия, и Христос в ней ниже Бога-Отца. Эти три направления защищали представления о трансцендентном Боге, который не мог прийти на землю таким, каков Он есть. Примечательно, что первая «мессианская партия» состояла из простых, "наивных" верующих, нуждающихся во Христе, тогда как Бога-Абсолюта защищали учёные мужи-философы.
К чему это всё? Мне кажется, эта борьба видна до сих пор. Всемогущий, вечный Бог и умирающий на кресте Христос не могут для людей ужиться в одной фигуре. Одни указывают на трансцендентность и недоступность Бога как высшего существа, забывая о Его воплощении, другие превозносят человеческую миссию Христа, забывая о Его божественности. Современныееретические богословские поиски тоже можно представить в виде этих двух партий – пока теоэстетика (Бальтазар, Харт, Гагинский) говорит о величии Бога-Абсолюта, слабая теология (Капуто, Рубский) говорит о фигуре Христа, слабого Бого-человека, и пока постметафизика (Марион, Мануссакис, Яннарас) пытается найти новый язык объяснения трансцендентного Бога, Беньямин и Агамбен возвращают в современность мессианское измерение.
Часто возникновение христианства объясняют как результат борьбы различных "партий". Гегель считал, что христианство вышло из противостояния «петринизма» и «паулинизма», мол Пётр выступал за соблюдение иудейского закона христианами (иудеохристианство), а Павел против. Мне кажется, что в истории христианства имеет место другая серьёзная борьба: между мессианизмом — учением о пришедшем на землю Христе-Спасителе, и метафизикой – учением о запредельном Боге-Абсолюте.
Эта борьба видна среди ранних тринитарных ересей: оказывается, Троицу искажали в принципиально разных целях, одни в пользу Сына, Христа, другие – Бога-Отца. Так, модалисты стремились подчеркнуть божественную роль Христа, говоря, что Бог всегда был только один, и просто сначала открыл себя как Отец, а затем как Сын. Савеллиане объясняли это чуть иначе, говоря, что Христос был проявлением Бога, как бы одной из Его граней. Цель была одна – указать, что Христос и есть единственный Бог, а не какой-то отдельный Сын или Логос, будто некий второстепенный бог. Ту же самую доктрину Христа-Логоса отвергали и алоги, но уже с другой целью: они говорили, что совершенный Бог не мог воплотиться в смертном человеческом теле, это нелогично, Христос был только человеком. Чуть менее радикально учили динамисты (адопционисты), говоря, что Христос был человеком, которого Бог усыновил через Крещение, и ариане (субординационисты), полагавшие, что в Троице есть иерархия, и Христос в ней ниже Бога-Отца. Эти три направления защищали представления о трансцендентном Боге, который не мог прийти на землю таким, каков Он есть. Примечательно, что первая «мессианская партия» состояла из простых, "наивных" верующих, нуждающихся во Христе, тогда как Бога-Абсолюта защищали учёные мужи-философы.
К чему это всё? Мне кажется, эта борьба видна до сих пор. Всемогущий, вечный Бог и умирающий на кресте Христос не могут для людей ужиться в одной фигуре. Одни указывают на трансцендентность и недоступность Бога как высшего существа, забывая о Его воплощении, другие превозносят человеческую миссию Христа, забывая о Его божественности. Современные
Христианство — сочетание несочетаемого, история о совершенном Боге, пришедшем на землю для спасения людей. Примирить эти два положения — сложная задача каждого верующего, о которой полезно задуматься. В какого Бога вы верите — попробуйте честно задать себе этот вопрос – вам ближе высшая фигура Абсолюта, или же уничижённая фигура Христа, или же таки удаётся их совместить?
«Я раб ничего не стоящий, потому что сделал, что должен был сделать» (Лука 17:10) — обожаю эти слова, честно, меня они очень вдохновляют на какое-нибудь дело! Проще всего решить проблемы с переживанием о себе любимом так — относиться ко всему, что ты делаешь как к тому, что не имеет никакой ценности, вообще никакой, просто убрать этот критерий из своей головы — сделал и всё, ведь мы просто инструменты в руках Бога.
Смотреть надо не на свои дела, а на дела Христа. Потому что переживать о том, было ли наше дело искренне, ставить ценность своих дел в зависимость от потраченного времени или от количества людей, увидевших её результат и их реакций — лажа полная, потому что «все почитаю тщетою ради превосходства познания Христа Иисуса, Господа моего: для Него я от всего отказался, и все почитаю за сор, чтобы приобрести Христа» (Филиппийцам 3:8). Как вообще что-то может иметь значение и ценность кроме этого?!
Парадоксально, но когда ты понимаешь, что твои дела ничего не стоят, равно как и что жизнь твоя не принадлежит тебе, становится проще на что-то решиться и довести дело до конца, потому что глядя на то, что для тебя сделал Бог, ты уже не можешь не сделать что-то в ответ, при этом понимая, насколько мелочны любые твои усилия, насколько незначительно любое потраченное время и средства в сравнении с крестом — Божьим делом, которое Он совершает ради каждого из нас. Неужели сложно сделать какую-то мелочь в ответ?
Смотреть надо не на свои дела, а на дела Христа. Потому что переживать о том, было ли наше дело искренне, ставить ценность своих дел в зависимость от потраченного времени или от количества людей, увидевших её результат и их реакций — лажа полная, потому что «все почитаю тщетою ради превосходства познания Христа Иисуса, Господа моего: для Него я от всего отказался, и все почитаю за сор, чтобы приобрести Христа» (Филиппийцам 3:8). Как вообще что-то может иметь значение и ценность кроме этого?!
Парадоксально, но когда ты понимаешь, что твои дела ничего не стоят, равно как и что жизнь твоя не принадлежит тебе, становится проще на что-то решиться и довести дело до конца, потому что глядя на то, что для тебя сделал Бог, ты уже не можешь не сделать что-то в ответ, при этом понимая, насколько мелочны любые твои усилия, насколько незначительно любое потраченное время и средства в сравнении с крестом — Божьим делом, которое Он совершает ради каждого из нас. Неужели сложно сделать какую-то мелочь в ответ?
Ещё простая мысль в тему:
мы не должны искать одобрения своим делам от людей, но сами должны всегда находить слова одобрения для других. Ведь Бог поддерживает кого-то через нас и, не переживайте, нас Он тоже как-нибудь да обрадует через кого-то, если мы прежде будет искать не этого, но правды Его :)
мы не должны искать одобрения своим делам от людей, но сами должны всегда находить слова одобрения для других. Ведь Бог поддерживает кого-то через нас и, не переживайте, нас Он тоже как-нибудь да обрадует через кого-то, если мы прежде будет искать не этого, но правды Его :)
Все мы созданы для того, чтобы любить Бога, чтобы служить Ему, быть инструментом в Его руках. Грех — это то, что нас ломает, а Христос нас чинит. Но мы живые инструменты, поэтому у нас есть свобода выбора — согласиться на некую процедуру починки или оставить всё как есть, думая, что для чего-то другого, для самих себя, мы ещё сгодимся. Но мы не для себя созданы, а для Него.
Часто мы думаем об Аде как о наказании. В человеческой логике всё сходится: делал плохие дела — отбывай срок в горящем котле. Но стоит вспомнить, что Геенна Огненная, которая и вдохновила особо впечатлительный средневековый народ на образы котлов, в которых черти варят грешников, это на самом деле не что иное, как помойка на окраине Иерусалима!
Теперь всё понятно — если ты не выполняешь то, к чему ты призван, для чего ты создан, ты — сломанный инструмент, который не за что наказывать, ведь все наказания=наставления от Бога мы проживаем уже в этой жизни, они и уберегают нас от того, чтобы мы однажды оказались в мусорном ведре.
Вот и получается, что Ад — это помойка со сломанными инструментами Божьими.
Часто мы думаем об Аде как о наказании. В человеческой логике всё сходится: делал плохие дела — отбывай срок в горящем котле. Но стоит вспомнить, что Геенна Огненная, которая и вдохновила особо впечатлительный средневековый народ на образы котлов, в которых черти варят грешников, это на самом деле не что иное, как помойка на окраине Иерусалима!
Теперь всё понятно — если ты не выполняешь то, к чему ты призван, для чего ты создан, ты — сломанный инструмент, который не за что наказывать, ведь все наказания=наставления от Бога мы проживаем уже в этой жизни, они и уберегают нас от того, чтобы мы однажды оказались в мусорном ведре.
Вот и получается, что Ад — это помойка со сломанными инструментами Божьими.
«Верующий в Сына имеет жизнь вечную» Иоанна 3:36
Мы имеем жизнь вечную уже. Не будет новой жизни, мы унесëм в вечность все наши здешние переживания. Мы даже не можем понять, что такое бесконечность, но мы в неё верим. Бесконечными нам порой кажутся наши страдания, наши грехи, будто мы никогда из этого всего не выберемся, будто мы всегда будем говорить не то, что хотим, будем иметь желание добра, но не находить на него решимости и сил. Но как раз-таки всё вот это конечно, потому что это пришло со грехом, это всё не от Бога. Что от Бога — бесконечно, что от нас, от греха — тленно. Любовь не перестаёт, потому что она от Бога.
Мы имеем жизнь вечную уже. Не будет новой жизни, мы унесëм в вечность все наши здешние переживания. Мы даже не можем понять, что такое бесконечность, но мы в неё верим. Бесконечными нам порой кажутся наши страдания, наши грехи, будто мы никогда из этого всего не выберемся, будто мы всегда будем говорить не то, что хотим, будем иметь желание добра, но не находить на него решимости и сил. Но как раз-таки всё вот это конечно, потому что это пришло со грехом, это всё не от Бога. Что от Бога — бесконечно, что от нас, от греха — тленно. Любовь не перестаёт, потому что она от Бога.