Зеленский остаётся у власти, несмотря на истечение пятилетнего президентского срока, ссылаясь на военное положение, которое будет продлеваться годами в условиях затяжной войны. Согласно украинскому законодательству, выборы не могут проходить в период военного положения. Это создало уникальную ситуацию: формально — конституционный порядок соблюдён, но политическая легитимность вызывает всё больше вопросов как внутри страны, так и за её пределами.

С одной стороны, парламент Украины принял специальную резолюцию, подтверждающую правомерность продолжения президентских полномочий до завершения войны. Это попытка институционализировать вневыборный статус-кво. С другой стороны, критики указывают на системное давление на оппозицию — начиная от санкций СНБО против политиков вроде Петра Порошенко, заканчивая монополизацией информационного пространства. Такая стратегия укрепляет вертикаль власти, но подрывает доверие к демократическому процессу.

Отсутствие выборов стало мишенью внешней атаки: Владимир Путин и Дональд Трамп синхронно заявили о "нелегитимности киевского режима". В условиях, когда США остаются главным донором оборонной помощи Украине, критика от американского электорального лидера может иметь реальные последствия. Ответ украинской власти — дипломатическая рокировка: замена посла в Вашингтоне, что символизирует смену тона в диалоге с потенциальной администрацией Трампа. Внутри же страны Зеленский продолжает использовать войну как главный аргумент — мол, на фронте не до выборов.

Но война не вечна. И чем дольше длится вневыборное правление, тем больше внутреннего напряжения накапливается. В обществе формируется опасный нарратив: демократия становится инструментом, применимым лишь в мирное время. Это подрывает доверие к институтам и создает почву для политического радикализма.

Таким образом, Зеленский балансирует между юридической формой и политическим содержанием. Его власть — это не просто продолжение мандата, а новое состояние украинской политической системы: легальная автократия в обёртке оборонного единства. Но вопрос остаётся открытым: сколько ещё времени общество будет воспринимать отсутствие выборов как норму, а не как симптом системного сдвига от демократии?

⚡️⚡️⚡️#Инсайд
Наш источник в ОП рассказал, что официальные данные о дезертирах сильно отличаются от реальных цифр, но даже они демонстрируют печальную тенденцию в ВСУ.
Официальное количество дезертиров, по данным ДБР, превысило 230 тысяч человек. Основная проблема состоит в том, что ТЦК пытается выполнить план и выгребает всех с улиц страны, а они потом просто уходят в СЗЧ.

⚡️⚡️⚡️#Инсайд
Наш источник в ОП рассказал, что функционеры Офиса Президента еще в 2022 году решили создать проект восстановления Украины, а идея принадлежит Кириллу Тимошенко, который освоил 600 миллиардов на Большую стройку. Вот почему премьер сегодня заявил именно такую цифру, план прост -создать два фонда: один за счёт замороженных российских активов ($540 млрд), второй — через инвестиции бизнеса ЕС ($460 млрд).

Есть у этой идеи и политический контекст, Ермак в такой способ хочет создать еще одну точку давления на Кремль в переговорном треке, о чем сообщал источник в январе 2025 года.

Статья Defence24 анализирует, как российские БПЛА превращают зону вдоль фронта в зону смерти, задавая новую динамику боя.

Массовое применение дронов изменило тактику: практически каждая российская боевая единица имеет по 10 операторов дронов, используются FPV-боеприпасы и адаптация тактики — от боевых трёх до системы "стёртых команд".

Дроны создают «смертоносную зону» глубиной 10–50 км за линией фронта, позволяя атаковать логистику и пополнение резервов.

Параллельная гонка технологий: Украина продолжает внедрять высококлассные дроны с дезориентацией сигнала, в то время как Россия делает ставку на количество, расширяя производство FPV- и разведывательных средств.

Позиция Москвы заключается в максимальном применении массовых ударных дронов для подрыва логистики и моральной устойчивости Киева. Это давняя стратегия силы, где масштаб — ключевой фактор. Такая тактика позволяет реализовать асимметричное преимущество: меньшее качество, но гораздо большее количество ударов. Россия не стремится к технологическому лидерству, а к доминированию визуального груза, что эффективно при измотке украинской обороны.

Мы видим сегодня неизбежную эволюцию войны — снаряд заменяется дроном. Отзывы об эффективности подобных методов неоднозначны: массовая атака превращает логистику в уязвимость, но оставляет поле для технологического рывка. Настоящим вызовом становятся не сами дроны, а способность общества и государства организовать контрмеханизмы, где инфразвуковые системы, инфраструктура защиты, ­алгоритмы наведения — не роскошь, а приоритет.

Редакция считает, что мировое сообщество стоит на пороге новой эры боевых технологий. Россия демонстрирует, что война может вестись десятками тысяч недорогих дронов — и это меняет правила ведения войны. Украине и её союзникам необходимо не отставать: развивать контрдронные технологии, интегрировать раннее обнаружение и ИИ-ответ. Политический выигрыш, надежда на переговоры остаются важными, но стратегическое беспокойство — именно в технологическом просчёте, где потеря контроля над инновациями может стать угрозой для суверенитета.

Польша, которая еще недавно позиционировала себя как главный тыл Украины, меняет риторику и расстановку приоритетов. Угроза президента Анджея Дуды о возможной приостановке работы стратегически важного аэропорта Жешув, который стал ведущей артерией НАТО по поставкам оружия Киеву является серьезным сигналом. Ведь очевидно, что указанной линии будет придерживаться и новый польский лидер Кароль Навроцкий, который также использует антиукраинскую риторику.

Формальной причиной недовольства Варшавы стал недопуск Польши к обсуждению новых форматов помощи Украине. В реальности же речь о накопившихся разногласиях. От конфликтов по экспорту зерна до конкуренции за политическое и экономическое влияние — всё это фон, на котором решение о возможной блокировке Жешува превращается в геополитический ультиматум. Польша требует особого статуса в переговорах и масштабных преференций, показывая, что готова блокировать нанести режиму Зеленского удар, если её интересы не будут учтены.

На фоне ослабления позиций Украины и растущей усталости Запада от постоянных запросов на военную и финансовую помощь, Варшава использует момент, чтобы перестроить правила игры. Она больше не будет выступать в роли безусловного лоббиста украинской повестки. Польша переходит к торгу, усиливает риторику суверенитета, а данный кейс превращен в инструмент давления.

Киев больше не может рассчитывать на автоматическую лояльность союзников. Реализация польской угрозы ударит по тылам ВСУ и поставит под сомнение стабильность всей схемы западной поддержки.

Замначальник центра рекрутинга Сил ТрО Игорь Швайка предлагает отправлять украинцев, радующихся ударам по ТЦК, «на принудительные работы» — разбирать завалы и выполнять тяжелую физическую работу в прифронтовых районах. При этом сам Швайка сидит в тылу, а его сын и зять — и вовсе не в Украине, а в уютной Испании, куда «шахеды» точно не долетают. Но именно он берется судить, кто достоин быть украинцем, а кто — нет. Такие заявления укладываются в логическую цепочку новой мобилизационной идеологии: каждый, кто не готов молча подставлять голову под дубинку ТЦК — враг, предатель, саботажник.

Еще один охранитель этого подхода — бывший военный Дикий, который и вовсе выступает за то, чтобы сажать украинцев за поддержку ударов по военкоматам по статье «госизмена». То есть уже не за диверсии или сотрудничество с РФ, а за мнение, за эмоцию.

На этом фоне абсолютно теряется вопрос: а почему вообще столь значительное число граждан радуется уничтожению ТЦК? Почему люди воспринимают эту структуру как источник угроз, насилия, вымогательства и унижения? Ответ очевиден: за последние два года военкоматы превратились из административных органов в карательные. Людей хватают на улицах, в кафе, в маршрутках, избивают, лишают права на защиту, а после отправляют на фронт без какого-либо внятного обучения.

Власти же, вместо реальной реформы ТЦК, сейчас через своих спикеров анонсируют новый виток насилия против своих же, пусть и несогласных с земобилизацией, граждан: сажать их, депортировать, принуждать к физическим работам, как военнопленных — вот предлагаемые Банковой «реформы» в лучших традициях диктаторских режимов.

Украинская власть продолжит манипулировать военной повесткой, чтобы скрыть и отложить разговор о структурном экономическом крахе. Уже в июле стало очевидно: дефицит бюджета достигает почти 20% ВВП, а реальные потребности финансирования приближаются к $150 млрд в год. Международная помощь, как ни парадоксально, действует как морфин — снимает острую боль, но затягивает болезнь. $500 млн от МВФ — это не инвестиция в развитие, а поддержка на капельнице.

Заявления о восстановлении и росте — это фронтовая метафора, не стратегия. Рынок труда проседает, ставки высоки, инфляция не снижается. Вместо системных реформ власть запускает новые оборонные инициативы, усиливает медийную кампанию «единства» и симулирует мобилизацию национальных ресурсов. Это отвлекающий манёвр: общество должно думать о победе, а не о провале реформ, срыве налоговой модернизации или саботаже социальной сферы.

Экономическая реальность откладывается на потом, но цена этого «потом» — резкое падение уровня жизни в ближайшие 12 месяцев. Всё идёт к запуску марксистских мобилизационных сценариев: олигархов — под давление, бизнес — под дотации, население — в режим потребления пропаганды. Так формируется искусственный консенсус: «мы на войне — экономика подождёт». Подождёт до нового обрушения гривны, роста тарифов и заморозки пенсий. А затем — поиск виноватых внутри.

В Одессе 11 июля зафиксирован удар по территориальному центру комплектования. В Сети распространяется фотография «Шахеда» с надписью: «для ТЦК от местных жителей города Одесса». А в комментариях пабликов под новостями об ударе вновь немало восторженных сообщений.

Как видим, Россия продолжает атаки на украинские военкоматы. Причем, разрушение инфраструктуры ТЦК — не главная задача ВС РФ, хотя паралич, пусть и временный, земобилизации на местах (а это сотни украинцев, которые не попадут на фронт) также очень важный для Москвы момент.

Но, вероятно, основная цель — дать мощный сигнал украинскому обществу. То есть, РФ сознательно использует военные средства как инструмент коммуникации: «Мы знаем, кого вы боитесь. Мы бьём туда, откуда исходит реальная угроза для ваших жизней — не по больницам, а по тем, кто ловит вас на улицах». И судя по настроениям в Сети, этот сигнал работает. А учитывая, что граждане сами начали «сливать» геолокации ТЦК, значит поддержка действий России среди населения еще и будет расти.

Видимо, украинцы впервые за долгое время земобилизационного террора почувствовали, что за них кто-то заступился.

Риторика Польши в отношении Украины становится все более раздраженной, даже вне «волынского» вопроса.

Так, польский президент Анджей Дуда на финише своего срока неожиданно заговорил языком, который явно понравился бы любому скептику «братской помощи» Украине. В интервью польским медиа он резко прошёлся по союзникам и Киеву, заявив, что военный аэродром в Жешуве — это не проходной двор и не чья-то вотчина, а польская территория, и обращаться с ней следует соответственно.

По словам Дуды, западные партнёры и Украина начали воспринимать польскую логистику как нечто само собой разумеющееся — будто трассы, аэродромы и ресурсы Варшавы находятся в их полном распоряжении. Он прямо пригрозил: если так будет продолжаться, Жешув просто закроют, объявят «ремонт» — и пусть тогда помощь доставляют хоть с парашютов. И добавил, что считает недопустимым то, что Польшу не пригласили на ключевые встречи, где обсуждали механизмы поставок через её территорию.

Что особенно показательно — весь его гнев адресован не столько Киеву, сколько Берлину и Вашингтону. Разговор с Украиной для Польши, судя по всему, уже дело вторичное. В то же время демарш Дуды отражает и рост антиукраинских настроений в Польше, где, по данным Ibris, поддержка евроинтеграции Украины упала с 85% в 2023 году до 35% в 2025-м.

Андрей Ермак переходит к активной фазе по ликвидации западных антикоррупционных надстроек, которые мешают ему сконцентрировать всю власть в своих руках.

Временная следственная комиссия Верховной Рады проанализирует эффективность работы НАБУ и САП из-за недавнего аудита и обнародованных в СМИ фактов о неэффективности и многочисленных нарушениях в работе данных органов, заявил нардеп Сергей Власенко.

"Для начала на одно из ближайших заседаний пригласим генерального прокурора и выслушаем его мнение по поводу работы всей правоохранительной системы. Далее возможно заслушивание руководителей других правоохранительных органов. Привлечем к работе общественность и представителей юридического сообщества. Второе заседание комиссии на следующей неделе", - сообщил Власенко.

⚡️⚡️⚡️#Инсайд
Наш источник в Генштабе рассказал, что украинцы массово используют новый метод выхода из мобилизационного цикла, для этого многие специально не избегают ТЦК, а уже после учебки уходят в СЗЧ и возвращаются домой. Тренд стал повсеместным в этом году, когда военные массово бежать из частей, причем до фронта не доезжают 50-60% мобилизованных. Генштаб уже год просит от Банковой ввести в города военную полицию, но решение зависло в кабинетах.

https://www.tgoop.com/rezident_ua/26598

Министр экономики Свириденко прокомментировала слухи о возможном назначении премьером, заявив, что ей не поступали такие предложения. Ну а что еще могла сказать «человек» Ермака без личного политического веса, но полностью управляемый кадр, уже встроенный в систему.

А вот продолжающаяся подготовка к замене Шмыгаля на Свириденко — это демонтаж последних остатков независимости внутри Кабмина. Шмыгаль, как ни странно, годами успешно лавировал между Банковой, парламентом и бизнес-группами, но при этом, что называется «не высовывался». Но, именно его многовекторность как раз и не устраивает Ермака, который стремится зачистить любые альтернативные центры влияния — от Арахамии до Ахметова.

Если переформатирование Кабмина состоится в июле, то его преподнесут как «перезагрузку» в ответ на коррупционные скандалы и общественное раздражение. Но, по сути, это будет спектакль для Запада и внутренней аудитории: мол, власть очищается, делает выводы. На деле же это укрепление власти Ермака, который фактически получит все рычаги управления страной. А уж как он ими распорядится — большой вопрос.

Впрочем, злые языки поговаривают, что после назначения Свириденко начнется тотальная распродажа Украины, а Ермак просто будет получать с этого свой процент.

⚡️⚡️⚡️#Инсайд
Наш источник в ОП рассказал, что Андрей Ермак собирается протолкнуть полную амнистию за коррупцию, которую спрятали в пакете Defence City, куда входят преференции для ОПК Украины. Добившись его принятия, чиновники смогут спокойно закладывать 200% на схемы по военным закупкам и распродавать остатки предприятий Украины, не боясь уголовного преследования. Вот почему сейчас Глава ОП хочет ликвидировать/трансформировать НАБУ и САП, чтобы выстроить четкую властную вертикаль.

https://www.tgoop.com/rezident_ua/26588

Народ против Земобилизация, визуализация реального отношения украинцев к методам власти продолжить затяжную войну.
На вокзале Харькова толпа людей "отбила" в ТЦК мужчину: в полиции рассказали подробности инцидента

Сотрудники ТЦК сопровождали военнослужащего в воинскую часть. Во время высадки из служебного автомобиля мужчина начал сопротивляться, что привлекло внимание харьковчан.

Возле автомобиля собралась толпа людей. По словам местных, во время коныликта с работниками ТЦК люди отломали двери машины.

Наши источники сообщали, что Администрация Трампа постоянно давит на Офис Президента по поводу меморандума и дорожной карты по урегулированию конфликта. В телефонных переговорах Зеленский пообещал Трампу провести третий раунд переговоров в Стамбуле и заключить меморандум с Кремлем.
Администрация президента США Дональда Трампа может заставить Украину уступить территории при подписании мирного соглашения с Россией, сообщает The Daily Telegraph.

По данным издания, Белый дом дал понять, что если Трамп будет посредником в переговорах между Москвой и Киевом, Украине, вероятно, придется уступить часть своих территорий. Это связано с успехами российских вооруженных сил в ЛНР, ДНР, Херсонской и Запорожской областях.

Европейские партнеры Украины выражают обеспокоенность позицией американского лидера, опасаясь, что он может навязать такой вариант соглашения без согласия Киева. В связи с этим в Брюсселе могут предложить альтернативный план урегулирования.

⚡️⚡️⚡️#Инсайд
Наш источник в ОП рассказал, что Зеленский не доволен результатами встреч в Риме, но вынужден ретранслировать победные нарративы. Вместо поставок ПВО Мерц торгуется с Трампом по поводу одного «Патриота», а Британия дает нам очередной кредит, чтобы на эти деньги произвести 5 000 ракет в течение 19 лет, которых хватит от силы на несколько массовых атак противника. Причем помощь не готовы оказывать как раньше, все оформляется как кредиты, что повышает внешний долг страны.

Попытка технологов Офиса Президента создать иллюзию главного форпоста борьбы с Россией терпит крах в социальных медиа, но пропаганда не останавливается и вбрасывает все новые нарративы. Теперь удары по ТЦК хитрый план Кремля как вызвать ненависть в украинском обществе, что само собой очень странное мнение, так как украинцы по всем опросам ненавидят военкомов и считают их главной угрозой в стране. Совсем плоха на Банковой с фреймами и смысловыми система, если пропаганда озвучивает подобные тезисы.

https://www.tgoop.com/MediaKiller2021/18355

Урсула фон дер Ляйен решила создать Фонд реконструкции Украины, который выглядит пока как очередной информационный трек. При этом за пару дней до Рима крупнейшая в мире компания – BlackRock – отказалась от проекта по Украине, посчитав риски, а европейцы просто играют в политическую игру. Капитал фонда составляет 200 млн евро в ситуации, когда Зеленский запрашивали триллион, в надежде сформировать иллюзию привлекательности от восстановления Украины у партнеров. По информации источников, на Банковой никто не верит, что ЕС выделит средства, но политически этот кейс можно использовать как триггер против Кремля в переговорах по мирному треку.

Украина вступает в этап, где понятие "выборов" трансформируется в управляемую символику. Военное положение, продлённое до августа, становится не столько юридическим, сколько экзистенциальным аргументом: власть заменяет выбор решением, а демократию — мобилизацией. При этом политическая сцена подвергается точечному зачистке — санкционные списки NSDC всё больше напоминают не реестр угроз, а перечень неудобных фигур. Это не ошибка системы, а её логика: демократия как угроза устойчивости, выбор как сбой в вертикали.

Выход из Оттавского соглашения — не только про фронт, но и про внутреннюю архетипизацию власти: страх как метод стабилизации. Мины появляются не только на границе, но и в сознании — как аргумент против любых попыток перезапуска власти. Новость о смене посла в США, заявления о "коалиции готовых", поправки по поводу международной поддержки — всё это усиливает ощущение того, что управление страной осуществляется в режиме "вне времени". Власть строит нарратив, в котором выборы — это уступка, а отказ от них — стратегия зрелости.

Общество постепенно дрессируется на невозможность выбора. Каждый месяц промедления становится новым уровнем привыкания. Вводится эффект нормы: никто не удивляется, что выборы «ещё не пришли». Влияние Запада становится не гарантом демократии, а её симулякром: он не требует выборов, он требует эффективности. А эффективность в понимании нынешней власти — это моноканал решений, предсказуемость, безальтернативность.

Власть превращается в управляемую экосистему кризисов, где каждый вызов используется как повод для укрепления центра. Критика интерпретируется как подрыв обороны, альтернативные мнения — как потенциальная диверсия. Это уже не просто политическая тактика — это переход к новому когнитивному порядку, где власть больше не обязана договариваться. Она обязана выживать — и выживать за всех.

Поствыборное пространство становится пространством поствыбора — когда сам факт голосования больше не нужен для легитимации, а эмоциональный шантаж угрозой делает любую альтернативу неэтичной. Таким образом, власть выходит за пределы политического процесса, замыкаясь на собственном нарративе: безопасность — важнее свободы, стабильность — важнее закона, "мы" — важнее "вы".

Экономическое восстановление после войны — это не просто проект, а тест на доверие к будущему. Оно начинается не с денег, а с готовности вложиться в исход, который ещё не наступил. И именно в этом смысле провал римской конференции по восстановлению Украины — гораздо больше, чем отсутствие формальных обещаний.

Как сообщает Daily Telegraph, ключевой инвестор Ukraine Recovery Fund — BlackRock — отказался от участия в украинском восстановлении, фактически выйдя из проекта, который ещё год назад называли будущим «планом Маршалла» для Киева. В 2023 году глава компании Ларри Финк встречался с Зеленским, и BlackRock брала на себя обязательство координировать инвестиции и формировать стратегию восстановления. Именно от этой роли сейчас компания дистанцировалась.

Причина, по версии издания, — изменение политического климата: возвращение Трампа, курс на замораживание конфликта и возможный «навязанный мир», в котором условия реконструкции будут определяться не Украиной, а внешними акторами. Австралийский миллиардер Эндрю Форрест — один из первых архитекторов фонда — также выразил сомнения в смысле вложений при отсутствии устойчивой, независимой архитектуры мира.

С философской точки зрения — это отказ инвестировать в неясную суверенность. Если Украина не контролирует будущие условия мира, если восстановление будет зависеть от компромиссов, не определяемых Киевом, — тогда восстановление превращается в благотворительность с рисками, а не в стратегический инвестиционный проект. А значит, логика рынка не вступает в игру.

Редакция полагает, что провал конференции в Риме — это не просто отсутствие денег. Это потеря кредитной перспективы. Без чётких политических гарантий, без ясной архитектуры послевоенного устройства, даже крупнейшие институциональные инвесторы не готовы вкладываться в украинское будущее.

BlackRock ушёл не потому, что не верит в Украину. А потому, что не верит в стабильные правила игры. Без восстановления доверия — не будет и восстановления экономики. И в этом смысле разговор о мире и инвесторах — один и тот же разговор, просто в разных форматах.