– Значит, бунт начался, как только Ева откусила яблоко… Кстати, в «Туме» более 30 раз появляются слово «ад» и его производные. И вообще часто звучит эта огненная тема. Что такое ад?

– В моей «Обители» один из персонажей произносит такие слова: «Потом будут говорить, что здесь был ад. А здесь была жизнь. Ад – одна из форм жизни». Эта мысль откуда-то пришла ко мне, и я её записал, запомнил.

Близость к невыносимому, находящемуся за пределами человеческих возможностей, прямой подход к кромке геенны, который, собственно, и совершают из века в век поэты, когда с одной стороны щёку освящает рай, с другой стороны ад – это и созидает невероятное чудо русской поэзии. И мировой тоже.

 Слышала, что в твоём доме есть иконы, на которых изображены поэты. Это правда?

– Однажды я прочёл у Александра Проханова, что Пушкин, Лермонтов, Есенин, Гумилёв – это, по сути, святые русского духа. Да, неканонизированные святые, но местночтимые: они святые для русской литературы. И для меня.

И я попросил моего знакомого иконописца согрешить: и он написал моих любимых поэтов и воинов в качестве мучеников. И тех поэтов, что назвал выше, и воинов – Арсена Павлова (позывной Моторола), Александра Суворова, который, к слову, стоит в полушаге от того, чтобы его канонизировали. Это как история с Евгением Родионовым: во время войны на Северном Кавказе он был взят в плен, его пытали, требовали снять крест, он не снял и был обезглавлен. Какие-то вещи происходят просто по факту колоссального народного волеизъявления: люди хотят в него верить, и в какой-то момент Церковь с этим начинает считаться.

Но иконы с писателями я всё же не в церкви разместил. Не думаю, что нарушаю что-то.

Ты далеко не всё перечислила. Я и сам всё не могу вспомнить. Иногда, чтоб быстрее заснуть, я пытаюсь перебрать все свои должности, работы и регалии – и пункту к пятнадцатому, шестнадцатому, не дойдя до финала списка, обычно засыпаю.

Ты, например, не сказала, что я снимаюсь в кино, веду программу на радио, делаю ежегодные фестивали и создаю большие музыкальные проекты.

Кроме того, ещё в 2014 году я создал гуманитарный фонд, сейчас он работает сам по себе. Я понял, что фонд необходим, когда объезжал тогда Донбасс и все эти территории, разрываемые войной.