Дело № 31: ответственность за членовредительство
Гражданин был признан виновным за участие в групповом неповиновении законным требованиям администрации учреждения уголовно-исполнительной системы (УИС) с умышленным применением себе повреждения (членовредительство). Часть 3 статьи 428 действующего Уголовного кодекса (УК) предусматривает наказание за это (в числе другого).

Гражданин полагал, что членовредительство является одним из способов выражения своего мнения, а также формой выражения протеста против незаконных действий администрации учреждения УИС и, поэтому, наказание противоречит Конституции. При этом он буквально сослался на постановление Конституционного Совета 2008 года, который признал соответствующую норму УК 1997 года о наказании за совершение акта членовредительства неконституционной.

Он также оспорил норму Уголовно-исполнительного кодекса (УИК) о том, что угроза представителям администрации учреждения, их оскорбление, неповиновение им сопряженное с членовредительством с целью нарушения режима отбывания наказания является одним из видов злостного нарушения порядка отбывания наказания.

Конституционный Суд (КС) подчеркнул важность сохранения правовых позиций Конституционного Совета.

Применительно к действующим положениям УК, КС отметил, что в правовой норме отсутствуют объективные критерии, позволяющие точно определить направленность умысла виновного, что является принципиальным для правильной квалификации содеянного. Если членовредительство обусловлено незаконными требованиями администрации, то преступления нет. А если оно направлено на нарушение порядка отбывания наказания, то должно влечь ответственность.

Что касается положения УИК, то КС подчеркнул, что в оспариваемой норме членовредительство увязано с конкретной целью – нарушением режима отбывания наказания, то есть четко определена направленность умысла виновного уклониться от обязанностей, предусмотренных законом. В этом случае КС не усмотрел противоречия Конституции.

В отношении же нормы УК, КС постановил признать ее конституционной в истолковании: привлечение к уголовной ответственности за участие в групповом неповиновении, сопряженное с членовредительством допустимо, если его целью являлось неповиновении законным требованиям администрации учреждения уголовно-исполнительной системы и нарушение установленного порядка (режима) отбывания наказания.

Решения судов и иных правоприменительных органов, основанные на ином истолковании исполнению не подлежат и должны быть пересмотрены.

Конституционный Суд: первый год работы
Конституционный Суд (КС) проработал первый год. Некоторые цифры.

За год в суд поступило более 5.000 обращений. Из них почти 95% было возвращено из-за несоответствия требованиям, предъявляемым законом к обращениям. Часто граждане обращались повторно, и не один раз, а один гражданин сумел обратиться 28 раз. 40% обращений связано с несогласием с судебными актами на что КС не может реагировать. Во многих обращениях просили разъяснить нормы законодательства. Также много обращений было связано с вопросами доступа к информации, жалобами на сотрудников правоохранительных органов.

КС вынес 103 постановления об отказе в принятии к производству (не путать с возвратом – см. предыдущий абзац – который осуществлялся аппаратом КС).

Всего за год с вынесением итогового решения было рассмотрено 39 дел. Из них 33 по обращениям граждан, 3 – по обращению Президента, 1 – депутатов и 1 – по ходатайству заместителя премьер-министра об истолковании ранее изданного постановления Конституционного Совета. Дальнейшая информация будет связана только с обращениями граждан.

Наибольшее количество обращений поступило из Астаны, Алматы и Костанайской области. Наименьшее – из области Жетісу, области Ұлытау и Кызылординской области. Были обращения от иностранных граждан. Из дошедших до конституционного производства больше всего обращений от жителей ВКО, Астаны, Алматы, Костанайской и Павлодарской областей.

В конституционном производстве чаще всего оспаривались нормативные правовые акты (НПА) уголовно-правового цикла (УК, УПК, УИК) с явным лидерством УПК (8). На втором месте НПА административно-правового цикла (АППК, КоАП, законодательство о государственной службе). Остальные отрасли заметно позади. Пока на соответствие Конституции рассматривались только кодексы и законы, а в четырех случаях – Нормативные постановления Верховного Суда.

Половина обращений, по которым были вынесены итоговые постановления, поступила от лиц, осужденных к различным видам уголовных наказаний – как отбывшим, так и отбывающим эти наказания. Из других субъектов явно доминируют бывшие и действующие госслужащие, сотрудники правоохранительных органов и судьи.

Адвокаты и юридические консультанты принимали участие в 16 производствах (из 33).

Чаще всего нормы проверялись на соответствие а) пункту 2 статьи 13 (каждый имеет право на судебную защиту своих прав и свобод); б) статье 14 (равенство всех перед законом и судом и запрет дискриминации) и в) статье 39 (условия ограничения прав и свобод человека) Конституции.

Из всех рассмотренных правовых норм 54% были признаны конституционными, 16% – неконституционными. 30% норм суд признал конституционными, но в истолковании КС. Это означает, что в норме есть проблема. Если норму толковать так, как указал КС, она конституционна, если по-другому – то неконституционна.

Такие итоги. Первый год всегда непростой, но интересный. Идем дальше.

В 2023 году это последний пост. Уважаемые подписчики, примите мои поздравления с Новым Годом!!! Спасибо Вам за внимание к каналу. И до встречи в 2024 году.

Дело № 32: доступ к государственной службе
Гражданин был уволен из органов внутренних дел за совершение дискредитирующего проступка. Из-за этого, в соответствии с законом о государственной службе (госслужбе), он не может быть принят на эту службу. Причем запрет этот пожизненный. Гражданин посчитал, что нарушается конституционный принцип равного доступа на госслужбу и обратился в Конституционный Суд (КС).

При этом он сослался на ранее принятое КС постановление (см. Дело № 2: https://www.tgoop.com/romanlaw/301), в котором примерно такой же бессрочный запрет был установлен для обычных государственных служащих (не являющихся сотрудниками правоохранительных органов). КС признал запрет неконституционным.

В данном случае КС подчеркнул схожесть государственной службы и одного из ее видов – правоохранительной. Право на доступ к службе может быть ограничено, но ограничения должны быть справедливыми и соразмерными. Как и в ранее рассмотренном деле, КС указал, что ограничения в законодательстве разрознены. Так на госслужбу допускаются лица. совершившие административное коррупционные правонарушения или даже уголовный проступок или преступление небольшой и средней тяжести, то есть более серьезные по своему характеру правонарушения, чем дисциплинарный проступок. Подобный дисбаланс создает условия для нарушения прав, связанных со свободой труда, выбором рода деятельности и профессии.

КС решил, что бессрочный запрет приема на госслужбу лиц уволенных по отрицательным мотивам из правоохранительных органов за совершение дисциплинарных правонарушений без учета характера будущих должностных обязанностей нарушает равное право граждан на доступ к госслужбе и не отвечает принципам справедливости, соразмерности и критериям согласованности различных отраслевых норм.

Соответственно, норма Закона о госслужбе признана неконституционной.

Ссылка на более полную информацию о деятельности Конституционного Суда в 2023 году:

https://www.tgoop.com/ConstitutionalCourt_KZ/624

По вопросу уплаты государственной пошлины при обращении в Конституционный Суд:

https://www.tgoop.com/ConstitutionalCourt_KZ/628

Дело № 33: доступ к информации
Гражданин был уволен из государственного органа (госоргана) по результатам служебного расследования. Позднее в ходе проверки этого госоргана выяснилось, что заключение расследования подписано неуполномоченным лицом. Гражданин попросил госорган ознакомиться с заключением – ему отказали, так как документ был отнесен к информации для служебного пользования (ДСП). Обращение в суд с требованием заставить госорган ознакомить его с информацией не помогло. Суды сослались на то, что по Закону о доступе к информации, информация ограниченного доступа (видом которой является информация с пометкой «ДСП») не предоставляется. Он посчитал, что нарушается конституционное право на ознакомление с решениями, документами, источниками информации, затрагивающими права и интересы гражданина и обратился в Конституционный Суд (КС).

Конституционный Суд (КС) отметил, что право на доступ к информации не относится к правам, не подлежащим ограничениям. Это и международный, и зарубежный, и национальный подходы. Информация может содержать различные тайны, которые охраняются законом или персональные данные и, соответственно, ограничение доступа к ней может быть необходимым и разумным, преследовать конституционно значимые цели.

Вместе с тем, КС отметил, что в законе существуют виды информации, доступ к которой не подлежит ограничениям, включая информацию о фактах нарушения прав и свобод человека и гражданина. И статус информации с ограниченным доступом не должен исключать возможность ознакомления со сведениями, если такие сведения не подлежат ограничениям. Конечно, если при этом не нарушаются права других лиц.

Более того, КС подчеркнул, что право на ознакомление с информацией, затрагивающей права и интересы граждан, особенно в случаях наступления неблагоприятных последствий, должно быть приоритетным по отношению к ограничению такой возможности. Да, право лица на ознакомление может быть подвергнуто разумным и соразмерным ограничениям, но в определенных ситуациях эти ограничения не должны быть непреодолимым препятствием в реализации конституционно закрепленной возможности. В необходимых случаях госорганы должны отделить информацию, подлежащую ограничениям от информации, доступ к которой не ограничен; изменить статус документа; разрешить допуск к информации или реализовать иные меры, позволяющие, с одной стороны, соблюсти право на доступ к информации, а с другой – не нанести ущерб иным охраняемым законом правам, свободам и интересам.

КС в очередной раз подтвердил важность обеспечения баланса, в данном случае между интересами пользователя и обладателя информации, равно как между личными, общественными и государственными интересами.

В итоге нормы, позволяющие не предоставлять по запросу информацию с ограниченным доступом, были признаны соответствующими Конституции. Но как и во многих других случаях, ценность представляет не только сам вывод, но и правовые позиции КС, позволяющие находить выход из проблемных ситуаций.

Дело № 34: денежные взыскания за неуважение к суду
В Административном процедурно-процессуальном кодексе (АППК) есть нормы о наложении денежного взыскания за различные нарушения в судебном процессе или в связи с ним (неуважение к суду, злоупотребление процессуальными правами, неисполнение решения суда). Эти меры применяются самим судом, причем, если судебные акты или требования суда не исполняются, то денежное взыскание налагается повторно. Определение о наложении взыскания может быть обжаловано, но только после оплаты взыскания. Мера, и по мнению судов, и по мнению участников административного процесса, очень действенная. В подавляющем большинстве случаев наказываются ответчики, то есть административные органы.

В нашей ситуации денежное взыскание было наложено на представителя истца. Он платить отказался и был наказан еще дважды. Обжаловать определение суда о наложении взыскания гражданин не мог, так как взыскание им не исполнено. Он посчитал, что такой подход («плати, потом жалуйся») нарушает конституционное право на доступ к правосудию, а повторение взыскания за одно и то же нарушение также противоречит конституционному положению о недопустимости повторного привлечения к уголовной или административной ответственности за одно и тоже правонарушение.

Конституционный Суд (КС) напомнил про особенности АППК. В частности, что в нем закреплен принцип активной роли суда, позволяющей ему быть более активным, в том числе, в немедленном устранении препятствий к осуществлению права на судебную защиту и восстановлению нарушенных прав и свобод. Поэтому достаточно жесткие требования к исполнению мер процессуального принуждения являются необходимыми, соразмерными и отвечают задачам и принципам административного процесса.

Вместе с тем КС отметил, что есть определенное несоответствие между различными положениями АППК в части процедур обжалования постановлений о наложении денежного взыскания, одно из которых свидетельствует о том, что можно одновременно жаловаться и исполнять, а другое, что сначала надо исполнить, а потом жаловаться. В этой связи КС признал норму конституционной, но дал истолкование, что у лица есть право на обжалование определения суда со дня его вручения, но одновременно и обязанность исполнить наложенное взыскание в установленный законом срок.

Что касается возможности повторного наложения взыскания, то КС посчитал, что денежное взыскание, как одна из мер процессуального принуждения, не является мерой уголовной или административной ответственности (за похожие нарушения в гражданском процессе предусмотрено административное взыскание) Соответственно, к нему нельзя применять конституционное положение о том, что никто не может быть подвергнут повторно уголовной или административной ответственности за одно и то же правонарушение. То есть, проблем с Конституцией нет.

КС обратил внимание на разные подходы в отраслевых кодексах по вопросам неуважения к суду и призвал к унификации мер ответственности за схожие правонарушения в уголовном, гражданском, административном процессах и в административно-деликтном законодательстве. Плюс, по мнению КС, в АППК следует уточнить сроки совершения отдельных процессуальных действий и понятий, в частности, повторности.

Поговорили о Конституционном Суде с профессором MNU Мельником Романом Сергеевичем в рамках его проекта "Поговорим о..."
https://www.youtube.com/watch?v=UUh2vOS8OJU

Пока готовятся новые постановления, информация о деятельности Конституционного Суда за 3 месяца 2024 года:

https://www.tgoop.com/ConstitutionalCourt_KZ/688

Дело № 35: пределы главного судебного разбирательства
Пауза в постах затянулась из-за продолжительной подготовки новых постановлений. Но эти новые постановления не за горой.

В данном деле адвокат, представлявший интересы лица в уголовном процессе оспаривал в Конституционном Суде (КС), норму Уголовно-процессуального кодекса (УПК) о том, что если в ходе главного судебного разбирательства возникла необходимость соединения рассматриваемого дела с другим уголовным делом, привлечения к уголовной ответственности других лиц, если их действия связаны с рассматриваемым делом и отдельное рассмотрение дела в отношении новых лиц невозможно, суд по ходатайству стороны обвинения с учетом мнения других участников процесса прерывает рассмотрение дела и проводит предварительное слушание.

Адвокат подавал ходатайство о переводе уголовного дела со стадии предварительного разбирательства на стадию предварительного слушания для решения вопроса о соединении рассматриваемого дела с другим уголовным делом. Суды в удовлетворении отказали с аргументацией, что такое ходатайство может подавать только сторона обвинения. Адвокат увидел в этом нарушение принципа равенства всех перед законом и права на судебную защиту. Иными словами, вопрос в том, почему сторона обвинения может подавать такое ходатайство, а сторона защиты – нет.

КС указал, что оспариваемую норму следует рассматривать во взаимосвязи с другими нормами УПК. В частности, с той, которая говорит, что уголовное преследование, защита и разрешение дела судом отделены друг от друга и осуществляются различными субъектами. Закрепление именно за стороной обвинения инициативы в вопросах соединения рассматриваемого дела с другим уголовным делом, привлечения к уголовной ответственности других лиц обусловлено объективным фактором: возможное ухудшение правового положения подсудимого или иного лица, не проходящего по рассматриваемому судом делу в статусе подсудимого, а также разделением уголовно-процессуальных прав участников процесса. Только сторона обвинения может определять кого и за что привлекать к ответственности в рамках конкретного разбирательства. При этом нормы УПК позволяют учесть позицию стороны защиты.

Оспариваемая норма была признана соответствующей Конституции.

Дело № 36: копия для адвоката в уголовном процессе
Адвокаты попросили копии протоколов допроса подзащитного. Следователи отказали, сославшись на норму Уголовно-процессуального кодекса (УПК), в соответствии с которой защитник имеет право знакомиться с материалами дела. По мнению следователей (как выяснилось в конституционном производстве – не всех) знакомиться не означает снимать копии. Примерно такое же право, но уже в отношении самого подозреваемого есть в другой статье УПК. И опять прямо не говорится о возможности снимать копии.

Адвокат, обращаясь в Конституционный Суд (КС) указал, что нормы УПК нарушают несколько конституционных норм (право защищать свои права и свободы всеми способами, получать квалифицированную юридическую помощь, знакомиться с документами, затрагивающими права и интересы и др.).

Конституционный Суд отметил, что оспариваемые нормы УПК не содержат в прямой форме запретов на снятие и получение копий документов. Отсутствие в них соответствующего права (получать копии. – Р.П.) не является препятствием для осуществления защиты подозреваемого. Кроме того, специальный закон (об адвокатской деятельности и юридической помощи) предоставляет адвокату право фиксировать соответствующую информацию любым способом, не запрещенным законом. Основываясь на указанных нормах КС посчитал, что органы уголовного преследования не вправе препятствовать защитнику в получении копий. Даже с учетом того, что нормы, регулирующие эти вопросы, действительно, небезупречны и допускают разную трактовку их содержания.

КС также заметил, что у защитника по действующему закону больше прав, чем у самого подозреваемого. Это создает условия для возможного нарушения конституционных прав человека и гражданина.

В итоге КС решил, что нет оснований для признания норм неконституционными, но нечеткость и недоговоренность закона требуют своего внимания, в связи с чем, Правительству были даны рекомендации.

Дело № 37: право на УДО
Гражданин, осужденный за преступление против половой неприкосновенности несовершеннолетних (развращение малолетних) отбывает наказание в виде лишения свободы. В соответствии с нормой Уголовного кодекса (УК) 2014 г., указанной в обращении в Конституционный Суд (КС), условно-досрочное освобождение (УДО) к таким лицам не применяется. Гражданин посчитал, что эта норма дискриминационна, поскольку ставит его в неравное положение с другими осужденными. Даже те, кто был осужден за изнасилование в соответствии со старым УК 1997 г. имеют право на УДО, а он, по его мнению, совершивший более мягкое преступление, – не имеет.

Конституционный Суд (КС) напомнил о важности и приоритетности защиты детства и о том, что такая защита является одной из конституционных ценностей. Запрет на УДО для лиц совершивших преступления против половой неприкосновенности несовершеннолетних, объясняется потребностью в недопущении сексуального насилия над детьми и обеспечении их безопасности. Парламент, устанавливая такой запрет, имел ввиду общественную опасность подобных преступлений и их последствий, в том числе, серьезный риск рецидива.

Что касается дискриминации, КС посчитал, что лица, привлекаемые к уголовной ответственности в разное время, по разным кодексам не могут быть субъектами сопоставления. В УК 1997 г. запрета на УДО для лиц, совершивших преступления против половой неприкосновенности действительно не было. В УК 2014 г. такой запрет появился. Но его нельзя распространять на лиц осужденных по УК 1997 г., поскольку согласно Конституции законы, ухудшающие положение граждан, обратной силы не имеют.

В итоге оспариваемая норма была признана соответствующей Конституции.

Дело № 38: как платить алименты
Снова образовалась пауза в постах в связи с продолжительным обсуждением и подготовкой постановлений. Новые постановления уже приняты или близки к принятию. Одно из недавних дел связано с алиментными обязательствами.

С гражданина были взысканы алименты с суммы полученного дохода от занятия предпринимательской деятельностью в соответствии с нормой Приказа Министра юстиции, где определен перечень видов доходов, из которых производится удержание алиментов (Приказ МЮ).

Обращаясь в Конституционный Суд (КС), гражданин полагал, что Приказ МЮ не учитывает расходы, связанные с предпринимательской деятельностью, что нарушает его конституционное право на свободу предпринимательской деятельности и свободное использование своего имущества для нее.

КС напомнил об ответственности родителей за обеспечение необходимых условий для жизни каждого ребенка. Передача части дохода родителя на содержание ребенка не может рассматриваться как ограничение его прав, а является его обязанностью.

Перечень, утвержденный Приказом МЮ, не устанавливает правил исчисления алиментов с доходов от предпринимательской деятельности и, тем самым, не ограничивает права получателей доходов. Одновременно КС обратил внимание на Методические рекомендации по исполнению исполнительных документов о взыскании алиментов также утвержденных приказом МЮ. Эти рекомендации связывают исчисление алиментов с данными, отраженными в налоговой декларации. А налоговая декларация предполагает корректировку дохода путем вычетов всех расходов по предпринимательской деятельности. Это позволяет предпринимателю определить сумму, которой он вправе распоряжаться.

Кроме того, в соответствии с действующим законодательством лицо, считающее, что его права при расчете алиментов нарушены, вправе обратиться в суд, который может разрешить различные спорные вопросы.

В итоге КС признал оспариваемую норму Приказа соответствующей Конституции, но дал рекомендации Правительству рассмотреть вопрос о совершенствовании законодательства об исчислении и взыскании алиментов с лиц, занимающихся предпринимательской деятельностью.

Дело № 39: снова о преюдиции
Преюдиция (для не юристов: когда суд, рассматривающий дело, обязан без проверки признать установленные приговором другого суда обстоятельства и его правовую оценку) уже была в сфере внимания Конституционного Суда (КС): см. Дело № 17: https://www.tgoop.com/romanlaw/319.

В новом деле гражданка, привлеченная к уголовной ответственности, оспаривала норму Уголовно-процессуального кодекса (УПК), в соответствии с которой постановление органа уголовного преследования не имеет для суда обязательной силы, кроме постановления о прекращении такого преследования. Другие лица, которые также проходили по тому же подозрению не были преданы суду поскольку в отношении них дело было прекращено. Заявитель полагала, что в такой ситуации суд, согласно оспариваемой нормы УПК, не может пересмотреть решение органа уголовного преследования и является зависимым от него. Её право на судебную защиту нарушено. Привлечение других лиц к ответственности могло быть для нее одним из способов защиты: ответственность могла быть перераспределена иначе, смягчена или вообще бы не наступила.

КС отметил, что согласно другой статьи УПК, лица, чьи права и свободы затрагиваются органами следствия и дознания вправе обратиться с жалобой в суд о нарушении закона в том числе при прекращении уголовного дела. В связи с этим постановление органа досудебного расследования о прекращении уголовного преследования не имеет для следственного суда обязательной силы и может быть отменено в рамках судебного контроля.

Вместе с тем, КС указал на несогласованность положений УПК в части уведомления лиц о прекращении уголовного преследования. В случае вовлечения в орбиту досудебного расследования нескольких лиц, о прекращении уголовного дела уведомляется только то лицо в отношении которого вынесено соответствующее постановление о прекращении. Иными словами, другие подозреваемые определенное время могут и не знать, что в отношении кого-то дело прекращено. А узнать об этом смогут только по окончании следственных действий при ознакомлении с материалами уголовного дела. Это влияет на их процессуальные возможности по защите от выдвинутого обвинения.

КС также посчитал, что оспариваемая статья не относится к институту преюдиции, которая в уголовном судопроизводстве связана только с судебными актами.

В итоге КС признал оспариваемую норму соответствующей Конституции Республики Казахстан в следующем истолковании: постановление органа уголовного преследования не имеет для суда преюдициального значения. Оговорку «, кроме постановления о прекращении уголовного преследования по тому же подозрению» следует понимать как обстоятельство, исключающее производство по делу и не допускающее осуждение лица, в отношении которого имеется неотмененное постановление органа уголовного преследования о прекращении уголовного преследования по тому же подозрению. Иначе говоря, «досудебное» постановление о прекращении дела пересматривается. Но если оно не отменено, то производство по делу невозможно.

Дело № 40: УДО для бывших смертников
Очередное дело, касающееся вопросов условно-досрочного освобождения (УДО). В этом деле гражданин был приговорен к смертной казни еще в 2003 году. Позже он был помилован Указом Президента: смертная казнь заменена пожизненным лишением свободы. Согласно оспариваемой статьи Уголовного кодекса (УК), УДО к таким лицам (то есть к тем, к кому смертная казнь заменена пожизненным лишением свободы) не применяется. Гражданин посчитал что неприменение к нему УДО ставит его в неравное положение с теми, кто сразу был приговорен к пожизненному лишению свободы и имеет право на УДО.

Конституционный Суд (КС) напомнил хронологию событий, связанных с отменой смертной казни и введением пожизненного лишения свободы в Казахстане. Что касается принципиальных моментов, то КС отметил, что установление ограничения на применение УДО к лицам которым смертная казнь была заменена на пожизненное лишение свободы связано с несуществующим сегодня видом наказания (смертной казнью). И сохранение такого ограничения в УК не согласуется с нормами Конституции, устанавливающими запрет на применение смертной казни и, соответственно, является неконституционным.

Вместе с тем, КС указал, что вопрос применения УДО относится к компетенции суда. Предоставление такой возможности в законе не означает безусловное освобождение осужденного от отбывания наказания и зависит от признания судом исправления осужденного и достижения других целей уголовного наказания.

Дело № 41: кто может быть усыновителем
В Кодексе о браке и семье (КОБС) есть норма о том, что усыновителями не могут быть лица мужского пола, не состоящие в зарегистрированном браке, за исключением случаев фактического воспитания ребенка не менее трех лет в связи со смертью матери или лишением ее родительских прав.

Гражданин, обращаясь в Конституционный Суд (КС), полагал, что такая норма КоБС дискриминационна по признаку пола: почему запрет установлен только для мужчин, не состоящих в браке?

Конституционный Суд (КС) напомнил о важности семьи для воспитания и развития ребенка. Дети, лишенные семейного окружения, имеют право на особую защиту и помощь, включая усыновление. Первостепенным при усыновлении является не потребность или желание усыновителя иметь ребенка, а интересы ребенка. Такие интересы проходят красной линией через все постановление КС.
Усыновление является одной из лучших форм защиты детей. Но опять-таки в интересах детей, законодатель установил 15 категорий лиц, не могущих быть усыновителями. В их число попали и одинокие мужчины.

КС, основываясь национальном законодательстве и международно-правовых актах, посчитал, что действительно нарушен принцип равенства. Условия усыновления должны быть равными для женщин и мужчин. Ограничения в КоБС не отвечают критериям разумности, необходимости и соразмерности. К примеру, при усыновлении может быть важен не столько пол, сколько психоэмоциональная связь ребенка с потенциальным усыновителем, длительность их совместного проживания и общения до рассмотрения судом заявления об усыновлении, родственные связи и т.д.

По моим ощущениям это самое резонансное дело КС. Ожидаемо - реакция самая разная. От одобрения до критики - «ребенка не стоит отдавать непонятным мужчинам». Но постановление КС не о том, кому отдавать ребенка. Это решают суды, которые обязаны тщательно проверять претендента. Решение КС о том, что у женщин и мужчин должны быть в данном вопросе равные права, но осуществляться эти права должны исключительно в интересах ребенка.

Дело № 42: льготы для лиц с инвалидностью в судебном процессе
В Налоговом кодексе (НК) есть норма о том, что истцы - лица с инвалидностью, а также один из родителей лица с инвалидностью с детства, ребенка с инвалидностью освобождаются от уплаты государственной пошлины по всем делам и документам. Они (истцы) также освобождаются от пошлины при обжаловании судебных актов.

В Конституционный Суд (КС) обратились лицо с инвалидностью и родитель лица с инвалидностью, которые были ответчиками по гражданским делам. При подаче кассационных жалоб с них потребовали уплаты государственной пошлины, поскольку в НК освобождение предусмотрено только для истцов. Они посчитали что нарушаются их права на доступ к правосудию и на равенство перед законом и судом.

КС отметил, что за некоторыми исключениями от уплаты государственной пошлины в основном освобождаются истцы, что вполне закономерно, поскольку именно они инициируют судебное разбирательство. Но и истцы, и ответчики обращаются в суд по поводу юридически значимых действий с чем связывается уплата государственной пошлины.

По мнению КС подход, разделяющий граждан по процессуальному положению в суде при их одинаковом социальном статусе, не имеет разумного и объективного обоснования. Предоставление налоговых льгот в виде освобождения от уплаты государственной пошлины только истцам при отсутствии такого права у ответчиков и других лиц, участвующих в деле, имеющих одинаковый социальный статус, препятствует реализации их конституционного права на судебную защиту и содержит признаки дискриминации.

Это постановление выделяется тем, что в нем впервые неконституционным было признано положение закона в части использования одного слова «истцы». Но такой подход позволил защитить права различных социально уязвимых и защищаемых граждан, включая лиц с инвалидностью, ветеранов Великой Отечественной войны и других.

P.S. Во избежание путаницы мне посоветовали указывать номера и даты нормативных постановлений Конституционного Суда (НПКС) поскольку нумерация НПКС и «моих» дел различается. Я пишу только о делах, рассмотренных по обращениям граждан.
В данном посте речь идет о НПКС № 50-НП от 26.07.2024

Дело № 43: пересмотр арбитражных решений
Гражданка проиграла спор в арбитражном суде (арбитраже). Она обратилась в судебную коллегию по гражданским делам обычного суда с просьбой отменить решение арбитража в том числе по вопросам существа спора. Суд отказал на основании нормы Закона об арбитраже по которой при рассмотрении ходатайства об отмене арбитражного решения суд не вправе пересматривать решение арбитража по существу. Гражданка посчитала что, такая норма ограничивает ее право на судебную защиту и принцип равенства всех перед законом и судом и обратилась в Конституционный Суд (КС).

КС отметил, что конституционное право на судебную защиту реализуется в обычных судах (то есть в тех которые функционируют в соответствии с Конституционным законом «О судебной системе и статусе судей»). Арбитраж не осуществляет судебную власть и не входит в судебную систему, соответственно, право на судебную защиту это не про него. Но помимо права на судебную защиту имеется конституционное право защищать свои права и свободы всеми не противоречащими закону способами. Это в свою очередь предполагает разрешение различных споров во внесудебном порядке, включая арбитраж.

Стороны спора добровольно заключают арбитражное соглашение и подчиняются правилам арбитражного разбирательства. Обычный суд вправе рассматривать ходатайства об отмене арбитражного решения, но основания для этого связаны не с существом спора, а с вопросами процессуального характера и подведомственности.

Иными словами, гражданин, соглашаясь на арбитраж и с последствиями арбитражного решения, сам выбирает для себя способ защиты. Право на обращение в обычный суд в связи с решением арбитража у него имеется, но суд не может оценивать вопросы существа дела. В противном случае весь смысл арбитража пропадает: возможность обжалования арбитражных решений по существу превратила бы арбитраж еще в одну судебную инстанцию, а не в альтернативный способ разрешения споров со своей спецификой, привлекающей спорщиков (независимость от государства, быстрота, окончательность решений, возможность выбора арбитров, конфиденциальность и т.д.).

В итоге норма была признана конституционной.

НПКС № 51-НП от 13.09.2024

Дело № 44: территориальная подсудность
В Уголовно-процессуальном кодексе (УПК) есть общее положение о том, что уголовное дело подлежит рассмотрению в суде по месту совершения уголовного правонарушения. Если же уголовное правонарушение было начато в месте деятельности одного суда, а окончено в месте деятельности другого суда, дело подсудно суду по месту окончания расследования. При этом таким местом УПК определяет место составления отчета о завершении досудебного расследования, протокола обвинения и других подобных документов.

Гражданин был осужден за действия, совершенные в разных административно-территориальных единицах. На основании вышеуказанных норм, дело рассматривал суд, на той территории, где были совершены отдельные действия и где был составлен обвинительный акт. Гражданин не был с этим согласен. По его мнению нормы УПК вызывают правовую неопределенность, поскольку не учитывают вопросы состава и стадий преступления и позволяют произвольно менять подсудность без его согласия. Он полагал, что тем самым нарушаются конституционные права на судебную защиту, равенство, а также конституционное положение о том, что никому не может быть без его согласия изменена подсудность, предусмотренная для него законом.

Конституционный Суд (КС) подчеркнул, что дело не может быть рассмотрено произвольно выбранным судом. Компетенция суда по рассмотрению конкретного дела устанавливается в законе. Каждый суд действует в соответствии с общими и едиными принципами отправления правосудия. Таким образом правила, определяющие территориальную подсудность, непосредственно не ограничивают конституционные права на судебную защиту и равенство.

КС также не обнаружил в действующем порядке определения подсудности нарушение конституционного права на неизменяемость подсудности, предусмотренной законом, без согласия лица. В оспариваемой норме порядок определения подсудности не подразумевает такого согласия.

НПКС N 52-НП от 9.10.2024

Дело № 45: когда адвокат отстраняется от дела
Адвокат оказывал помощь подзащитному по уголовному делу. Бабушка адвоката была клиентом юридического лица, возглавляемого подзащитной. В Уголовно-процессуальном кодексе (УПК) есть норма о том, что защитник не может участвовать в деле если он находится в родственных отношениях с лицом, имеющим противоположные с подзащитным интересы. На основании этой нормы адвокат был отстранен от участия в деле.

Гражданка, которую защищал адвокат, посчитала, что вышеуказанная норма нарушает ее конституционное право на получение квалифицированной юридической помощи.

Конституционный Суд (КС) напомнил, что действующим законодательством предусмотрено, что адвокат не может оказывать юридическую помощь при наличии конфликта интересов, то есть когда есть противоречия между личными интересами адвоката и интересами клиента, которое может привести к неоказанию или некачественному оказанию юридической помощи. КС считает, что отстранение защитника от участия в деле при конфликте интересов направлено на обеспечение справедливости и законности уголовного судопроизводства. Наличие родственных отношений адвоката с лицом, имеющим противоположные с подзащитным интересы, ставит под сомнение установление необходимой степени доверия во взаимоотношениях адвоката и его клиента, может негативно отразиться на качестве адвокатской деятельности, что создает серьезные риски нарушения права на защиту и фундаментальных начал уголовного процесса. Недопуск адвоката к участию в уголовном процессе в таких случаях соответствует интересам и самого адвоката, ограждая его от обязанности осуществлять свою деятельность в условиях коллизии интересов и нравственных принципов.

По мнению КС, при таком понимании норма не противоречит Конституции.

НПКС № 53-НП от 9.10.2024