Мир, в котором девушка, поющая штампованные крупносерийные поп-шлягеры, собирает гигантские стадионы, и толпы не попавших внутрь сомнамбулически стоят за воротами, чтобы просто побыть на одном квадратном километре с кумирессой, а Гатри Гован малоизвестен за пределами гитарного сообщества и даёт клубные концерты - такой мир, леди и джентльмены, нуждается в перезагрузке.
Не то чтобы "господь, жги" и прочий подобный экстремизм, но если человечество, пройдя путь от стен Иерихона до стен футбольного стадиона, так и не разобралось, что такое красота ("сосуд или в сосуде" (с)), то видимо, пора признать, что выбранный путь оказался тупиковым.
Не то чтобы "господь, жги" и прочий подобный экстремизм, но если человечество, пройдя путь от стен Иерихона до стен футбольного стадиона, так и не разобралось, что такое красота ("сосуд или в сосуде" (с)), то видимо, пора признать, что выбранный путь оказался тупиковым.
YouTube
Guthrie Govan - Waves Live Performance | LickLibrary Webcast
Guthrie Govan Performs 'Waves' live during his Licklibrary webcast! This 'Waves' performance is probably the best live version you could find!
🎸 From beginner to pro. Join now for expert guitar lessons with pro song backing tracks, classic album courses…
🎸 From beginner to pro. Join now for expert guitar lessons with pro song backing tracks, classic album courses…
Минздрав австралийского штата Квинсленд запустил рекламную кампанию, убеждающую людей в том, что справлять большую нужду на работе — это нормально. Я не знаю, почему у них это проблема такого масштаба, что понадобилось внимание аж целого минздрава — но это Австралия, они вообще вниз головой живут, нам их не понять.
Привлекли меня в этой новости два аспекта. Во-первых, плакат (там целое видео в таком духе), толсто намекающий на то, что тамошние медицинские чиновники — это банда обьебосов, которых ещё со времён «пандемии» непрерывно козявит, и проблема офисного труженника-тугосери им, скорей всего, пригрезилась.
А во-вторых, советы бывалых «как с комфортом просраться в офисе». Я их приведу полностью:
💩 Помни, что какают все, представь себе Тейлор Свифт на унитазе.
💩 Носи с тобой ароматизированный спрей.
💩 Избегай еды, от которой тебя проносит.
💩 Дыши глубоко или медитируй.
Мне кажется, это настолько жизненно, что будет полезной памяткой для любого. Не благодарите.
Привлекли меня в этой новости два аспекта. Во-первых, плакат (там целое видео в таком духе), толсто намекающий на то, что тамошние медицинские чиновники — это банда обьебосов, которых ещё со времён «пандемии» непрерывно козявит, и проблема офисного труженника-тугосери им, скорей всего, пригрезилась.
А во-вторых, советы бывалых «как с комфортом просраться в офисе». Я их приведу полностью:
💩 Помни, что какают все, представь себе Тейлор Свифт на унитазе.
💩 Носи с тобой ароматизированный спрей.
💩 Избегай еды, от которой тебя проносит.
💩 Дыши глубоко или медитируй.
Мне кажется, это настолько жизненно, что будет полезной памяткой для любого. Не благодарите.
[1/2]
Из всех преданий о «научном консенсусе», я с особенной теплотой отношусь к истории расшифровки письменности майя. Там долгий и сложный сюжет, но вкратце дело было так.
Иероглифическая письменность майя, возникшая ещё до нашей эры, была весьма заковыриста. Владели ею немногие. Тем не менее текстов за долгие века существования этой цивилизации было написано порядочно, и письменная традиция не прерывалась вплоть до начала испанского завоевания. Так что, по идее, никаких проблем с чтением этих текстов не должно было возникнуть — если бы не католические миссионеры.
Испанцы не отличались какой-то особенной жестокостью к покорённым народам. Конкистадоры первых лет колонизации были исключительно свирепыми парнями, но индейцы, к своему счастью, оказались прескверными вояками и позволили свершиться неизбежному — то есть колонизации — без лишних жертв. Довольно быстро оставшись без работы, авантюристы-завоеватели сдали вахту респектабельным королевским чиновникам, и ситуация в Новом Свете нормализовалась. Ничего похожего на зверства, творимые английскими колонистами, испанцы в своих колониях не допускали, однако они были совершенно беспощадны к туземной культуре, которую считали еретической и бесовской.
Не сказать, чтобы индейцы не давали испанцам повода для такой убеждённости. В ходе своих жутких ритуалов они наносили себе болезненные раны и заливали всё окрест кровищей. Человеческие жертвоприношения у них тоже практиковались, причём жертву перед убийством принято было зверски мучить: они считали, что таким образом дарят богам не только плоть человека, но и его силу. Даже по суровым стандартам того времени, творимое индейцами выглядело форменной чертовщиной, поэтому испанцы исполнились решимости всё это безобразие искоренить. Особенно ревностно они уничтожали литературу: майя имели обыкновение записывать свои ритуалы, и не умевшие читать по-майянски испанцы решили для надёжности уничтожить вообще все тексты.
Им это удалось. Письменность майя была истреблена, и от всего корпуса текстов осталось всего три крупных рукописи или «кодекса», как их сейчас называют (существует и четвёртый кодекс, явленный публике в 1971 году, но на расшифровку письменности он влияния не оказал). Плюс множество разрозненных фрагментов, надписей на керамике, барельефах и т.д. Плюс этнографические записки Диего де Ланды, монаха-францисканца середины XVI века, епископа Юкатана и безжалостного истребителя майянской письменности. В записках этих приводится некоторое количество иероглифов, каждому из которых соответствует буква латинского алфавита.
В общем, материала для исследования было совсем негусто. Но с другой стороны, сам язык майя не исчез, на нём говорили и даже писали латиницей.
Целенаправленные попытки расшифровать древнюю письменность майя стали предприниматься с начала XIX века — и дело не ладилось, как к нему ни подходили. «Алфавит» де Ланды дело не прояснял, а только запутывал: знаков у майя было гораздо больше, чем букв латинского алфавита. Кроме того, сложность иероглифов наводила на мысль, что это не фонетическая, а идеографическая письменность. Ну и главное, в распоряжении исследователей не было своего Розеттского камня, т.е. текстов одинакового содержания, написанных двумя системами письменности, одна из которых известна (такая штука называется «билингвой»).
В итоге примерно к концу XIX века восторжествовала точка зрения, что «алфавит» де Ланды — это фальшивка, майянские иероглифы передают не звуки, а смыслы, и расшифровать их невозможно. На протяжении всей первой половины XX века это и было консенсусной, периодически подтверждавшейся точкой зрения, признанной всеми учёными-майянистами.
Наверное, тайна майянских крокозябров до сих пор оставались бы неразгаданной, кабы не питерский аспирант Юрий Валентинович Кнорозов, который, наплевав на консенсусное мнение, провёл собственную работу по дешифровке иероглифов. За границу он не выезжал, но имел в своём распоряжении репринты майянских «кодексов».
Из всех преданий о «научном консенсусе», я с особенной теплотой отношусь к истории расшифровки письменности майя. Там долгий и сложный сюжет, но вкратце дело было так.
Иероглифическая письменность майя, возникшая ещё до нашей эры, была весьма заковыриста. Владели ею немногие. Тем не менее текстов за долгие века существования этой цивилизации было написано порядочно, и письменная традиция не прерывалась вплоть до начала испанского завоевания. Так что, по идее, никаких проблем с чтением этих текстов не должно было возникнуть — если бы не католические миссионеры.
Испанцы не отличались какой-то особенной жестокостью к покорённым народам. Конкистадоры первых лет колонизации были исключительно свирепыми парнями, но индейцы, к своему счастью, оказались прескверными вояками и позволили свершиться неизбежному — то есть колонизации — без лишних жертв. Довольно быстро оставшись без работы, авантюристы-завоеватели сдали вахту респектабельным королевским чиновникам, и ситуация в Новом Свете нормализовалась. Ничего похожего на зверства, творимые английскими колонистами, испанцы в своих колониях не допускали, однако они были совершенно беспощадны к туземной культуре, которую считали еретической и бесовской.
Не сказать, чтобы индейцы не давали испанцам повода для такой убеждённости. В ходе своих жутких ритуалов они наносили себе болезненные раны и заливали всё окрест кровищей. Человеческие жертвоприношения у них тоже практиковались, причём жертву перед убийством принято было зверски мучить: они считали, что таким образом дарят богам не только плоть человека, но и его силу. Даже по суровым стандартам того времени, творимое индейцами выглядело форменной чертовщиной, поэтому испанцы исполнились решимости всё это безобразие искоренить. Особенно ревностно они уничтожали литературу: майя имели обыкновение записывать свои ритуалы, и не умевшие читать по-майянски испанцы решили для надёжности уничтожить вообще все тексты.
Им это удалось. Письменность майя была истреблена, и от всего корпуса текстов осталось всего три крупных рукописи или «кодекса», как их сейчас называют (существует и четвёртый кодекс, явленный публике в 1971 году, но на расшифровку письменности он влияния не оказал). Плюс множество разрозненных фрагментов, надписей на керамике, барельефах и т.д. Плюс этнографические записки Диего де Ланды, монаха-францисканца середины XVI века, епископа Юкатана и безжалостного истребителя майянской письменности. В записках этих приводится некоторое количество иероглифов, каждому из которых соответствует буква латинского алфавита.
В общем, материала для исследования было совсем негусто. Но с другой стороны, сам язык майя не исчез, на нём говорили и даже писали латиницей.
Целенаправленные попытки расшифровать древнюю письменность майя стали предприниматься с начала XIX века — и дело не ладилось, как к нему ни подходили. «Алфавит» де Ланды дело не прояснял, а только запутывал: знаков у майя было гораздо больше, чем букв латинского алфавита. Кроме того, сложность иероглифов наводила на мысль, что это не фонетическая, а идеографическая письменность. Ну и главное, в распоряжении исследователей не было своего Розеттского камня, т.е. текстов одинакового содержания, написанных двумя системами письменности, одна из которых известна (такая штука называется «билингвой»).
В итоге примерно к концу XIX века восторжествовала точка зрения, что «алфавит» де Ланды — это фальшивка, майянские иероглифы передают не звуки, а смыслы, и расшифровать их невозможно. На протяжении всей первой половины XX века это и было консенсусной, периодически подтверждавшейся точкой зрения, признанной всеми учёными-майянистами.
Наверное, тайна майянских крокозябров до сих пор оставались бы неразгаданной, кабы не питерский аспирант Юрий Валентинович Кнорозов, который, наплевав на консенсусное мнение, провёл собственную работу по дешифровке иероглифов. За границу он не выезжал, но имел в своём распоряжении репринты майянских «кодексов».
[2/2]
Проанализировав иероглифы, он выделил две с половиной сотни уникальных — что было слишком много для алфавитного письма, но слишком мало для письма идеографического. Значит, письмо было всё-таки фонетическим, слоговым. Кроме того, он предположил, что иероглифы из «алфавита» де Ланды соответствовали не буквам латинского алфавита, а названиям этих букв, т.е. не «б», а «бэ», не «л», а «эль» и т.д. Отсутствие же полноценной «билингвы» можно было отчасти восполнить «псевдо-билингвами», т.е. рисунками. В «кодексах» было множество иллюстраций, и можно было предположить, что если на рисунке присутствует собака, то и в сопроводительной надписи она тоже упоминается.
Кнорозов начал расшифровку в конце 1940-х, и первые обнадёживающие результаты появились уже к 1952 году, а в 55-м он обобщил результаты своих исследований — по сути, полноценную расшифровку письменности майя — в кандидатской диссертации, за которую ему сходу дали докторскую степень.
За границей работу Кнорозова не приняли. Корифей западной майянистики Эрик Томпсон опубликовал статью-маляву, в которой разъяснил коллегам, что Кнорозов — марксист, а от марксистов ничего хорошего, кроме плохого, исходить в принципе не может, так что всем блатным верить Кнорозову западло. Коллеги к мнению авторитета прислушались, поскольку в Штатах в ту пору разгулялись маккартисты, которые только что отменили самого Чарли Чаплина за недостаточно артикулированную лояльностьворовским понятиям идеалам свободы и демократии. Западные учёные стали применять метод Кнорозова только в 70-х, а официальное признание на Западе пришло к нему в 1979 году, уже после смерти Томпсона. Корифей до конца жизни так и не смог смириться с тем, что какой-то безвестный русский аспирант за три-четыре года в одиночку сделал то, что толпа титулованных майянистов не смогла сделать за сто с лишним лет.
В науке такие ситуации, когда устаревшие идеи сменяются новыми, довольно обычны. Как правило, это происходит, когда в распоряжении учёных оказываются новые методы исследований, новаторские технологии или недоступные ранее материалы. Уникальность ситуации с письменностью майя в том, что у Кнорозова в руках не было ровным счётом ничего нового, и никаких фундаментально новых методов исследования он не применял. Все материалы, которыми он пользовался, были доступны учёным ещё в XIX веке. Учёные не смогли ими воспользоваться не по каким-то техническим причинам, а просто в силу собственной лености и тупости. Это, тем не менее, ничуть не снизило пафоса их «научного консенсуса».
История, которую полезно помнить, как мне кажется. Ну и знаменитая фотка сурового Кнорозова с суровым котиком на руках вполне может заменить икону — если уж икона необходима.
Проанализировав иероглифы, он выделил две с половиной сотни уникальных — что было слишком много для алфавитного письма, но слишком мало для письма идеографического. Значит, письмо было всё-таки фонетическим, слоговым. Кроме того, он предположил, что иероглифы из «алфавита» де Ланды соответствовали не буквам латинского алфавита, а названиям этих букв, т.е. не «б», а «бэ», не «л», а «эль» и т.д. Отсутствие же полноценной «билингвы» можно было отчасти восполнить «псевдо-билингвами», т.е. рисунками. В «кодексах» было множество иллюстраций, и можно было предположить, что если на рисунке присутствует собака, то и в сопроводительной надписи она тоже упоминается.
Кнорозов начал расшифровку в конце 1940-х, и первые обнадёживающие результаты появились уже к 1952 году, а в 55-м он обобщил результаты своих исследований — по сути, полноценную расшифровку письменности майя — в кандидатской диссертации, за которую ему сходу дали докторскую степень.
За границей работу Кнорозова не приняли. Корифей западной майянистики Эрик Томпсон опубликовал статью-маляву, в которой разъяснил коллегам, что Кнорозов — марксист, а от марксистов ничего хорошего, кроме плохого, исходить в принципе не может, так что всем блатным верить Кнорозову западло. Коллеги к мнению авторитета прислушались, поскольку в Штатах в ту пору разгулялись маккартисты, которые только что отменили самого Чарли Чаплина за недостаточно артикулированную лояльность
В науке такие ситуации, когда устаревшие идеи сменяются новыми, довольно обычны. Как правило, это происходит, когда в распоряжении учёных оказываются новые методы исследований, новаторские технологии или недоступные ранее материалы. Уникальность ситуации с письменностью майя в том, что у Кнорозова в руках не было ровным счётом ничего нового, и никаких фундаментально новых методов исследования он не применял. Все материалы, которыми он пользовался, были доступны учёным ещё в XIX веке. Учёные не смогли ими воспользоваться не по каким-то техническим причинам, а просто в силу собственной лености и тупости. Это, тем не менее, ничуть не снизило пафоса их «научного консенсуса».
История, которую полезно помнить, как мне кажется. Ну и знаменитая фотка сурового Кнорозова с суровым котиком на руках вполне может заменить икону — если уж икона необходима.
Вообще история майянистики богата разными примерами фейковых «научных консенсусов». Наряду со «злокачественными» заблуждениями, вызванными глупостью и ленью, были там и «доброкачественные», происходившие от недостатка материала.
Например, где-то до середины прошлого века майянисты были уверены, что у майя не было городов в нашем понимании, а многочисленные пирамиды, затерянные в бесконечных джунглях, были одиноко стоящими храмовыми комплексами. Там, как полагали учёные, ежели кто и жил, то только служители культа да начальство, а тяглое сословие рассредотачивалось в окрестных деревнях. К пирамидам народ ходил, как в деревенский клуб, чтобы культурно отдохнуть: закинуться пейотом и грибами, поглазеть на жертвоприношения и самим поучаствовать в ритуалах.
Один из таких ритуалов выглядел так. Мужики с помощью обсидиановой бритвы протыкали в нескольких местах свои срамные уды, протягивали сквозь раны ленты мягкой (я надеюсь) коры и пускались в пляс. Пропитанные кровью лоскуты потом можно было сжечь в качестве скромного, но глубоко личного — и поэтому особенно ценного — подношения богам. Очевидно, что ради такого досуга можно было погулять по джунглям пару дней. Дело того стоило.
Теория выглядела логичной, пока окрестности пирамид не стали изучать с самолётов, применяя аэрофотосъёмку, радары, лидары и прочие чудеса техники. Оказалось, что пирамиды были центрами вполне обычных городов, просто жилые строения разрушились и были поглощены джунглями. Разглядеть это всё с земли было просто невозможно.
Это было доброкачественным заблуждением, которое легко излечилось с помощью новых технологий. Злокачественные заблуждения к технологиям, да и вообще к науке, отношения не имеют. Зато они нередко имеют прямое отношение к нам.
К примеру, Фольксваген впервые в своей истории закрывает несколько европейских заводов (в Бельгии и Германии), а такие штуки имеют прецедентный характер. Одна из основных причин закрытия — насильственный переход на электромобили, которые никто не хочет покупать.
Эта бессмысленная и самоубийственная политика продиктована зелёной истерией, в основе которой лежит фейковый «научный консенсус», сводящийся к идее «после значит вследствие»: если потепление наступило после роста количества машин, значит, этот рост и вызвал потепление. При этом нет ни одной модели, объясняющей, как антропогенные выбросы парниковых газов, составляющие пару-тройку процентов от общих планетарных выбросов, способны менять глобальный климат.
У этой ахинеи есть свои Эрики Томпсоны, и пока их не снесут на погост, ситуация не изменится. Зато потом будет забавно наблюдать за массовым «прозрением» учёного сословия.
Например, где-то до середины прошлого века майянисты были уверены, что у майя не было городов в нашем понимании, а многочисленные пирамиды, затерянные в бесконечных джунглях, были одиноко стоящими храмовыми комплексами. Там, как полагали учёные, ежели кто и жил, то только служители культа да начальство, а тяглое сословие рассредотачивалось в окрестных деревнях. К пирамидам народ ходил, как в деревенский клуб, чтобы культурно отдохнуть: закинуться пейотом и грибами, поглазеть на жертвоприношения и самим поучаствовать в ритуалах.
Один из таких ритуалов выглядел так. Мужики с помощью обсидиановой бритвы протыкали в нескольких местах свои срамные уды, протягивали сквозь раны ленты мягкой (я надеюсь) коры и пускались в пляс. Пропитанные кровью лоскуты потом можно было сжечь в качестве скромного, но глубоко личного — и поэтому особенно ценного — подношения богам. Очевидно, что ради такого досуга можно было погулять по джунглям пару дней. Дело того стоило.
Теория выглядела логичной, пока окрестности пирамид не стали изучать с самолётов, применяя аэрофотосъёмку, радары, лидары и прочие чудеса техники. Оказалось, что пирамиды были центрами вполне обычных городов, просто жилые строения разрушились и были поглощены джунглями. Разглядеть это всё с земли было просто невозможно.
Это было доброкачественным заблуждением, которое легко излечилось с помощью новых технологий. Злокачественные заблуждения к технологиям, да и вообще к науке, отношения не имеют. Зато они нередко имеют прямое отношение к нам.
К примеру, Фольксваген впервые в своей истории закрывает несколько европейских заводов (в Бельгии и Германии), а такие штуки имеют прецедентный характер. Одна из основных причин закрытия — насильственный переход на электромобили, которые никто не хочет покупать.
Эта бессмысленная и самоубийственная политика продиктована зелёной истерией, в основе которой лежит фейковый «научный консенсус», сводящийся к идее «после значит вследствие»: если потепление наступило после роста количества машин, значит, этот рост и вызвал потепление. При этом нет ни одной модели, объясняющей, как антропогенные выбросы парниковых газов, составляющие пару-тройку процентов от общих планетарных выбросов, способны менять глобальный климат.
У этой ахинеи есть свои Эрики Томпсоны, и пока их не снесут на погост, ситуация не изменится. Зато потом будет забавно наблюдать за массовым «прозрением» учёного сословия.
Следим за приключениями свидетелей Научного Консенсуса.
В 2012 году в еженедельнике американской академии наук («Proceedings of the National Academy of Sciences»), очень уважаемом рецензируемом журнале, была опубликована статья, описывавшая простой и эффективный метод повышения правдивости ответов на вопросы казённых анкет, типа налоговых деклараций, страховых претензий и т.д. Рецензентом был великий Даниэль Канеман — это как если бы Эйнштейн в 1940-х или 50-х рецензировал работу по физике.
Среди авторов, пяти университетских профессоров, была Франческа Джино, специалистка по исследованию лжи, работавшая в Гарварде. Вместе с коллегами она взялась за проблему «экономики честности». Заполняя опросники, предваряющие выдачу денег, граждане нередко врут, что вынуждает государство и корпорации раскошеливаться сверх необходимости. Поэтому в конце всех этих «форм» помещают специальную галочку с текстом типа «подтверждаю, что всё написанное — чистая правда».
Авторы статьи, основываясь на результатах экспериментов, утверждали, что если поместить эту галочку не в конец, а в начало опросника, то честность ответов заметно повысится.
В марте 2020 года те же деятели, укрепившись двумя новыми соавторами, опубликовали в том же журнале вторую статью, полностью опровергавшую первую. Во второй статье авторы признавали, что перемещение «галочки правдивости» в начало документа не оказывает никакого влияния на честность ответов, а эксперименты, описанные в первой статье, воспроизвести не удалось. Объяснялся этот пердимонокль добросовестными ошибками в обработке данных. На этой покаянной ноте авторы рассчитывали тему закрыть — но не тут-то было.
В августе 2021 года трое занудных учёных, ведущих блог «Data Colada», обвинили авторов оригинальной статьи 2012 года в сознательной и обширной фальсификации данных. Обвинение было тщательно обосновано, фейковость данных была очевидна. Четверо авторов сообщили, что они тут совершенно не при чём. Пятой была Франческа Джино, и она отмолчалась. В сентябре 2021-го лживая статья была отозвана, но настоящая движуха только начиналась.
Авторы дата-колады решили внимательней изучить публикации Франчески Джино и обнаружили, что фальсификация данных — её обычный рабочий метод. В июне 2023-го блогеры выложили серию постов, в которых детально описали 4 случая неоспоримо доказанной фальсификации в статьях Джино:
- уже упомянутая «галочка правдивости»,
- две статьи в «Psychological Science»: одна утверждала, что люди, которым приходится врать, чувствуют себя грязными (в буквальном смысле), а вторая — что ложь повышает креативность,
- и статья в «Journal of Personality and Social Psychology», сообщавшая, что люди, сосредоточенные на своих желаниях, а не на правилах, более социально успешны.
Гарвард отреагировал быстро, отстранив профессоршу от работы. Фейковые статьи были отозваны.
В августе 2023-го Франческа Джино подала в суд на Гарвард и троих дата-коладников, обвинив их в клевете и сексизме (все авторы блога Data Colada — мужчины), не забыв и о 25 миллионах компенсации.
И вот неделю назад суд отклонил эти обвинения. Правда каким-то непостижимым образом победила, а наука потеряла как минимум четыре Научных Консенсуса. Впрочем, подозреваю, что история не окончена: Франческа Джино написала много статей, и они наверняка такие же фейковые (во всяком случае, дата-коладники в этом уверены).
Солиднейшие (солидней некуда) журналы. Достопочтенные и высокопрофессиональные рецензенты. Гарвардский профессор. И всё это вместе производило бессмысленную фантазийную галиматью. Ну и то, что за галиматьёй стояла самопровозглашённая специалистка по вранью, замыкает эту историю какой-то безудержно трогательной виньеткой.
В 2012 году в еженедельнике американской академии наук («Proceedings of the National Academy of Sciences»), очень уважаемом рецензируемом журнале, была опубликована статья, описывавшая простой и эффективный метод повышения правдивости ответов на вопросы казённых анкет, типа налоговых деклараций, страховых претензий и т.д. Рецензентом был великий Даниэль Канеман — это как если бы Эйнштейн в 1940-х или 50-х рецензировал работу по физике.
Среди авторов, пяти университетских профессоров, была Франческа Джино, специалистка по исследованию лжи, работавшая в Гарварде. Вместе с коллегами она взялась за проблему «экономики честности». Заполняя опросники, предваряющие выдачу денег, граждане нередко врут, что вынуждает государство и корпорации раскошеливаться сверх необходимости. Поэтому в конце всех этих «форм» помещают специальную галочку с текстом типа «подтверждаю, что всё написанное — чистая правда».
Авторы статьи, основываясь на результатах экспериментов, утверждали, что если поместить эту галочку не в конец, а в начало опросника, то честность ответов заметно повысится.
В марте 2020 года те же деятели, укрепившись двумя новыми соавторами, опубликовали в том же журнале вторую статью, полностью опровергавшую первую. Во второй статье авторы признавали, что перемещение «галочки правдивости» в начало документа не оказывает никакого влияния на честность ответов, а эксперименты, описанные в первой статье, воспроизвести не удалось. Объяснялся этот пердимонокль добросовестными ошибками в обработке данных. На этой покаянной ноте авторы рассчитывали тему закрыть — но не тут-то было.
В августе 2021 года трое занудных учёных, ведущих блог «Data Colada», обвинили авторов оригинальной статьи 2012 года в сознательной и обширной фальсификации данных. Обвинение было тщательно обосновано, фейковость данных была очевидна. Четверо авторов сообщили, что они тут совершенно не при чём. Пятой была Франческа Джино, и она отмолчалась. В сентябре 2021-го лживая статья была отозвана, но настоящая движуха только начиналась.
Авторы дата-колады решили внимательней изучить публикации Франчески Джино и обнаружили, что фальсификация данных — её обычный рабочий метод. В июне 2023-го блогеры выложили серию постов, в которых детально описали 4 случая неоспоримо доказанной фальсификации в статьях Джино:
- уже упомянутая «галочка правдивости»,
- две статьи в «Psychological Science»: одна утверждала, что люди, которым приходится врать, чувствуют себя грязными (в буквальном смысле), а вторая — что ложь повышает креативность,
- и статья в «Journal of Personality and Social Psychology», сообщавшая, что люди, сосредоточенные на своих желаниях, а не на правилах, более социально успешны.
Гарвард отреагировал быстро, отстранив профессоршу от работы. Фейковые статьи были отозваны.
В августе 2023-го Франческа Джино подала в суд на Гарвард и троих дата-коладников, обвинив их в клевете и сексизме (все авторы блога Data Colada — мужчины), не забыв и о 25 миллионах компенсации.
И вот неделю назад суд отклонил эти обвинения. Правда каким-то непостижимым образом победила, а наука потеряла как минимум четыре Научных Консенсуса. Впрочем, подозреваю, что история не окончена: Франческа Джино написала много статей, и они наверняка такие же фейковые (во всяком случае, дата-коладники в этом уверены).
Солиднейшие (солидней некуда) журналы. Достопочтенные и высокопрофессиональные рецензенты. Гарвардский профессор. И всё это вместе производило бессмысленную фантазийную галиматью. Ну и то, что за галиматьёй стояла самопровозглашённая специалистка по вранью, замыкает эту историю какой-то безудержно трогательной виньеткой.
PNAS
Signing at the beginning makes ethics salient and decreases dishonest self-reports in comparison to signing at the end
Many written forms required by businesses and governments rely on honest reporting. Proof of honest intent is typically provide...
Вчера швейцарское народное вече голосовало по двум сволочным законодательным инициативам, и обе были отвергнуты значительным большинством проголосовавших, при этом немецкие и французские кантоны явили похвальное единодушие.
Первая инициатива исходила от правительства. После отжима из текста манипулятивной воды, смысл предложения сводился к увеличению отчислений в накопительный пенсионный фонд, при одновременном снижении пенсионных выплат. «Плати больше, получай меньше» — шестьдесят семь с хвостиком процентов швейцарцев не оценили изящество этой идеи.
На самом деле, выплаты снижаются уже довольно давно. Накопительной пенсией, в отличие от солидарной, в Швейцарии занимаются исключительно частные пенсионные фонды. Формула расчёта пенсии содержит несколько коэффициентов, и фонды на протяжении долгого времени резали всё, что можно было порезать, не меняя закона. Исчерпав все трюки, они пришли к необходимости изменить закон, чтобы продолжить легально грабить пенсионеров. Правительство, разумеется, радостно им подыграло, а вот граждане оказались к этой игре не готовы.
Проблемы пенсионной системы совершенно объективны: соотношение работников и пенсионеров непрерывно сокращается, доходы пенсионных фондов падают, расходы растут. Решать эту проблему надо со стороны доходов, привлекая в страну активный бизнес, улучшая инфраструктуру, стимулируя строительство жилья и не поддерживая саморазрушительный догматизм Евросовка. Для этого правительство должно вспомнить два важных рифмующихся слова: «суверенитет» и «нейтралитет», хотя в современной Европе это может оказаться неподъёмной роскошью. Но другого выхода нет — если, конечно, не увлечься популярным среди евро-начальства спортом «стрельба из двух рук себе по ногам», также известным как «борьба за европейские ценности».
Вторая инициатива, запущенная социалистами и зелёными, предлагала устроить в Швейцарии то, что давно происходит в ЕС: урезать площади обрабатываемых сельскохозяйственных земель под предлогом защиты биоразнообразия. Грубо говоря, превратить поля в заповедники. Инициатива была сформулирована довольно хитро, никаких цифр в ней не содержалось, а решение о том, какие земли надлежит перевести в разряд «защищённых», должны были принимать кантоны. Расчёт делался на то, что сами кантоны этим заниматься не станут и передадут дело в руки разнообразных комиссий, в которых будут рулить социалисты и зелёные — других-то «специалистов по биоразнообразию» всё равно нет.
Однако идея уничтожения собственных фермеров и усиления зависимости страны от иностранного продовольствия не нашла понимания среди шестидесяти трёх процентов швейцарцев. Уверен, она не нашла бы его и среди других евро-народов, но мнения других народов никто не спрашивает.
Умиляет меня вот что: жители крупнейших городов — Цюриха, Женевы, Базеля, Лозанны, Берна, Винтертура, Люцерна, Санкт-Галлена — проголосовали за биоразнообразную инициативу. Это совершенно поразительный извод человеческой эволюции: соевые хомо-урбанусы. Они ведь и в самом деле верят, что электричество самозарождается в розетке, а продукты сами собой вырастают на полках супермаркетов.
Потому-то «они», кем бы они ни были, и хотят загнать всех в города: есть в городской жизни что-то такое, что отключает базовую логику и включает прозелитический энтузиазм в стиле «все бежали спасать мир, и я побежал».
Необходимо ввести какие-то санитарные правила для посещающих города по необходимости, например: за каждый час, проведённый в городе — не менее десяти минут сидеть в хлеву в позе лотоса, повторяя мантру «говядина и свинина, прогоните урбанину, солома и навоз, прочистите мозг» (текст может варьироваться).
Первая инициатива исходила от правительства. После отжима из текста манипулятивной воды, смысл предложения сводился к увеличению отчислений в накопительный пенсионный фонд, при одновременном снижении пенсионных выплат. «Плати больше, получай меньше» — шестьдесят семь с хвостиком процентов швейцарцев не оценили изящество этой идеи.
На самом деле, выплаты снижаются уже довольно давно. Накопительной пенсией, в отличие от солидарной, в Швейцарии занимаются исключительно частные пенсионные фонды. Формула расчёта пенсии содержит несколько коэффициентов, и фонды на протяжении долгого времени резали всё, что можно было порезать, не меняя закона. Исчерпав все трюки, они пришли к необходимости изменить закон, чтобы продолжить легально грабить пенсионеров. Правительство, разумеется, радостно им подыграло, а вот граждане оказались к этой игре не готовы.
Проблемы пенсионной системы совершенно объективны: соотношение работников и пенсионеров непрерывно сокращается, доходы пенсионных фондов падают, расходы растут. Решать эту проблему надо со стороны доходов, привлекая в страну активный бизнес, улучшая инфраструктуру, стимулируя строительство жилья и не поддерживая саморазрушительный догматизм Евросовка. Для этого правительство должно вспомнить два важных рифмующихся слова: «суверенитет» и «нейтралитет», хотя в современной Европе это может оказаться неподъёмной роскошью. Но другого выхода нет — если, конечно, не увлечься популярным среди евро-начальства спортом «стрельба из двух рук себе по ногам», также известным как «борьба за европейские ценности».
Вторая инициатива, запущенная социалистами и зелёными, предлагала устроить в Швейцарии то, что давно происходит в ЕС: урезать площади обрабатываемых сельскохозяйственных земель под предлогом защиты биоразнообразия. Грубо говоря, превратить поля в заповедники. Инициатива была сформулирована довольно хитро, никаких цифр в ней не содержалось, а решение о том, какие земли надлежит перевести в разряд «защищённых», должны были принимать кантоны. Расчёт делался на то, что сами кантоны этим заниматься не станут и передадут дело в руки разнообразных комиссий, в которых будут рулить социалисты и зелёные — других-то «специалистов по биоразнообразию» всё равно нет.
Однако идея уничтожения собственных фермеров и усиления зависимости страны от иностранного продовольствия не нашла понимания среди шестидесяти трёх процентов швейцарцев. Уверен, она не нашла бы его и среди других евро-народов, но мнения других народов никто не спрашивает.
Умиляет меня вот что: жители крупнейших городов — Цюриха, Женевы, Базеля, Лозанны, Берна, Винтертура, Люцерна, Санкт-Галлена — проголосовали за биоразнообразную инициативу. Это совершенно поразительный извод человеческой эволюции: соевые хомо-урбанусы. Они ведь и в самом деле верят, что электричество самозарождается в розетке, а продукты сами собой вырастают на полках супермаркетов.
Потому-то «они», кем бы они ни были, и хотят загнать всех в города: есть в городской жизни что-то такое, что отключает базовую логику и включает прозелитический энтузиазм в стиле «все бежали спасать мир, и я побежал».
Необходимо ввести какие-то санитарные правила для посещающих города по необходимости, например: за каждый час, проведённый в городе — не менее десяти минут сидеть в хлеву в позе лотоса, повторяя мантру «говядина и свинина, прогоните урбанину, солома и навоз, прочистите мозг» (текст может варьироваться).
Я не думал, что это действительно произойдёт. У бритов с руандийцами не срослось же. Однако датчане зашли с другой стороны — и у них, кажется, получилось.
Косовская тюрьма на триста камер готова принять заключённых из Дании — при этом особо оговаривается, что на экспорт пойдут только «иностранцы» (читай: «беженцы»), сидящие в датских тюрьмах. Процесс начался в 2021 году, и я был уверен, что евро-бюрократы его зарубят, но нет. Загрузка тюрьмы в городе с многообещающим названием Гнилане начнётся в самом скором времени.
Содержание этой тюрьмы обойдётся датчанам в 15 миллионов евро в год, из которых 14 наверняка прикарманят косовары. Кроме того, заключённых заставят работать, во всяком случае это обещает директор косовского ФСИНа, и я ему верю. Так что дело прибыльное, и мотивация расширять бизнес у приштинского начальства, несомненно, будет. И клиенты найдутся.
Это действительно важная веха. Гости с юга и востока так расслабленно чувствуют себя в Европе, потому что у них нет страха перед тюрьмой, которая, по их стандартам — вполне приличное место. Поймал девчонку, изнасиловал — и по итогу просто переселился на пару лет из одной беженской общаги в другую. Отчего же не покуролесить? Ну а Косово, это странное дикое поле, отжатое американцами у сербов под свою военную базу — подходящее место для изменения этого мировоззрения.
После отсидки в Гнилане гостей, по идее, должны будут депортировать из Европы. Я сомневаюсь, что косовары будут очень добросовестно этим заниматься, так что откинувшиеся гости в самом скором времени всплывут где-то в Западной Европе. Но наверняка не в Дании — к чему датчане и стремятся.
Отличный почин.
Косовская тюрьма на триста камер готова принять заключённых из Дании — при этом особо оговаривается, что на экспорт пойдут только «иностранцы» (читай: «беженцы»), сидящие в датских тюрьмах. Процесс начался в 2021 году, и я был уверен, что евро-бюрократы его зарубят, но нет. Загрузка тюрьмы в городе с многообещающим названием Гнилане начнётся в самом скором времени.
Содержание этой тюрьмы обойдётся датчанам в 15 миллионов евро в год, из которых 14 наверняка прикарманят косовары. Кроме того, заключённых заставят работать, во всяком случае это обещает директор косовского ФСИНа, и я ему верю. Так что дело прибыльное, и мотивация расширять бизнес у приштинского начальства, несомненно, будет. И клиенты найдутся.
Это действительно важная веха. Гости с юга и востока так расслабленно чувствуют себя в Европе, потому что у них нет страха перед тюрьмой, которая, по их стандартам — вполне приличное место. Поймал девчонку, изнасиловал — и по итогу просто переселился на пару лет из одной беженской общаги в другую. Отчего же не покуролесить? Ну а Косово, это странное дикое поле, отжатое американцами у сербов под свою военную базу — подходящее место для изменения этого мировоззрения.
После отсидки в Гнилане гостей, по идее, должны будут депортировать из Европы. Я сомневаюсь, что косовары будут очень добросовестно этим заниматься, так что откинувшиеся гости в самом скором времени всплывут где-то в Западной Европе. Но наверняка не в Дании — к чему датчане и стремятся.
Отличный почин.
[1 из 3]
Недавно в Нью-Йорке умерла Сун Биньбинь, женщина весьма характерной судьбы. Для разговора о ней нужна небольшая преамбула.
Мао Цзэдун, как всякий нормальный диктатор, очень опасался «мартовских ид» — и как всякий нормальный диктатор, имел на это все основания. На старости лет, что тоже довольно типично, его опасения переросли в паранойю. Чтобы забороть внутрипартийную фронду и перетряхнуть административную вертикаль, он придумал натравить ширнармассы на партийное начальство.
В мае 1966 года Мао отстранил от власти мэра Пекина, не согласного с суровостью партийной цензуры, и это стало началом процесса, вошедшего в историю как «Культурная Революция». Мао буквально призвал народ атаковать и ниспровергать партийных боссов и просто авторитетных людей, которые якобы обуржуазились и забыли, что жизнь коммуниста — это непрерывная боротьба в стиле «до-основанья-а-затем».
Боротьбу предлагалось возродить с целью изничтожения «четырёх пережитков»: старого мышления, старой культуры, старых привычек и старых обычаев. Не будь дурак, обращался Мао не просто к народу, а к детям и юношеству. У этой социальной страты ещё не отрос возрастной цинизм, и их легко вдохновить на разрушение докучной старины. При этом у них всегда есть перед глазами авторитеты, заслуживающие ниспровержения — учителя, что очень удобно в чисто операционном смысле.
В августе того же года Мао предъявил партийному пленуму написанный от руки короткий текст-дацзыбао, озаглавленный «Огонь по штабам». Это стало триггером. Школьники и студенты, объединённые в отряды «красногвардейцев» («хунвейбинов»), а также юные пролетарии, называвшие себя «бунтарями» («цзаофанями»), образовали что-то вроде «коммунистического Талибана» и приступили к насаждению ортодоксального колхозного социализма.
В стране начался хаос. Молодёжь стала громить всех, кто в их понимании олицетворял «буржуазность» — т.е. любой стиль жизни, отличный от казарменно-барачного. Досталось всем прилично одетым людям, лавочникам, театрам, монастырям, музеям, библиотекам и даже Великой китайской стене, фрагмент которой погромщики разобрали. Но главное — недоросли нападали на тех, кто имел над ними власть.
Первыми под раздачу попали преподаватели и академическое начальство, затем нападению подверглись партийные чиновники. В лучшем случае их изгоняли, но могли и убить. Свеженазначенный министр МВД, обращаясь к подчинённым, благословил резню: «Стоит ли арестовывать хунвейбинов за то, что они убивают? Я думаю так: убил так убил, не наше дело». Милиция не вмешивалась.
Проведя силами хунвейбинов и цзаофаней грандиозную партийную чистку, Мао свернул процесс революционного обновления, направив армию на усмирение разгулявшейся и уже передравшейся друг с другом молодёжи. К середине 68-го «коммунистический Талибан» прекратил своё существование. В рунете популярна идея, что их руководители были расстреляны, но это не так. Репрессии настигли их уже после смерти Мао. У самого же «Кормчего» хватило ума не инвертировать террор. Миллионы бывших «красногвардейцев» и «бунтарей» были отправлены в деревенскую тьмутаракань, но ссылка городской молодёжи в деревню на «перевоспитание» была всеобщей практикой, начавшейся задолго до хунвейбинов.
Вообще же разрушение Китая под флагом «Культурной Революции» продолжалось до смерти Мао в 1976 году, но уже без экстрима. А потом к власти пришёл Дэн Сяопин, и Китай свернул туда, где он поныне и находится...
Сун Биньбинь была дочерью высокопоставленного партийного функционера генерала Сун Жэньцюна, одного из основателей Народно-освободительной армии Китая, загнанного на задворки политики во время «Культурной Революции», но потом вернувшегося во власть и ставшего одним из «Восьми бессмертных», управлявших Китаем в последние два десятилетия прошлого века.
Недавно в Нью-Йорке умерла Сун Биньбинь, женщина весьма характерной судьбы. Для разговора о ней нужна небольшая преамбула.
Мао Цзэдун, как всякий нормальный диктатор, очень опасался «мартовских ид» — и как всякий нормальный диктатор, имел на это все основания. На старости лет, что тоже довольно типично, его опасения переросли в паранойю. Чтобы забороть внутрипартийную фронду и перетряхнуть административную вертикаль, он придумал натравить ширнармассы на партийное начальство.
В мае 1966 года Мао отстранил от власти мэра Пекина, не согласного с суровостью партийной цензуры, и это стало началом процесса, вошедшего в историю как «Культурная Революция». Мао буквально призвал народ атаковать и ниспровергать партийных боссов и просто авторитетных людей, которые якобы обуржуазились и забыли, что жизнь коммуниста — это непрерывная боротьба в стиле «до-основанья-а-затем».
Боротьбу предлагалось возродить с целью изничтожения «четырёх пережитков»: старого мышления, старой культуры, старых привычек и старых обычаев. Не будь дурак, обращался Мао не просто к народу, а к детям и юношеству. У этой социальной страты ещё не отрос возрастной цинизм, и их легко вдохновить на разрушение докучной старины. При этом у них всегда есть перед глазами авторитеты, заслуживающие ниспровержения — учителя, что очень удобно в чисто операционном смысле.
В августе того же года Мао предъявил партийному пленуму написанный от руки короткий текст-дацзыбао, озаглавленный «Огонь по штабам». Это стало триггером. Школьники и студенты, объединённые в отряды «красногвардейцев» («хунвейбинов»), а также юные пролетарии, называвшие себя «бунтарями» («цзаофанями»), образовали что-то вроде «коммунистического Талибана» и приступили к насаждению ортодоксального колхозного социализма.
В стране начался хаос. Молодёжь стала громить всех, кто в их понимании олицетворял «буржуазность» — т.е. любой стиль жизни, отличный от казарменно-барачного. Досталось всем прилично одетым людям, лавочникам, театрам, монастырям, музеям, библиотекам и даже Великой китайской стене, фрагмент которой погромщики разобрали. Но главное — недоросли нападали на тех, кто имел над ними власть.
Первыми под раздачу попали преподаватели и академическое начальство, затем нападению подверглись партийные чиновники. В лучшем случае их изгоняли, но могли и убить. Свеженазначенный министр МВД, обращаясь к подчинённым, благословил резню: «Стоит ли арестовывать хунвейбинов за то, что они убивают? Я думаю так: убил так убил, не наше дело». Милиция не вмешивалась.
Проведя силами хунвейбинов и цзаофаней грандиозную партийную чистку, Мао свернул процесс революционного обновления, направив армию на усмирение разгулявшейся и уже передравшейся друг с другом молодёжи. К середине 68-го «коммунистический Талибан» прекратил своё существование. В рунете популярна идея, что их руководители были расстреляны, но это не так. Репрессии настигли их уже после смерти Мао. У самого же «Кормчего» хватило ума не инвертировать террор. Миллионы бывших «красногвардейцев» и «бунтарей» были отправлены в деревенскую тьмутаракань, но ссылка городской молодёжи в деревню на «перевоспитание» была всеобщей практикой, начавшейся задолго до хунвейбинов.
Вообще же разрушение Китая под флагом «Культурной Революции» продолжалось до смерти Мао в 1976 году, но уже без экстрима. А потом к власти пришёл Дэн Сяопин, и Китай свернул туда, где он поныне и находится...
Сун Биньбинь была дочерью высокопоставленного партийного функционера генерала Сун Жэньцюна, одного из основателей Народно-освободительной армии Китая, загнанного на задворки политики во время «Культурной Революции», но потом вернувшегося во власть и ставшего одним из «Восьми бессмертных», управлявших Китаем в последние два десятилетия прошлого века.
[2 из 3]
В 1966 году Сун Биньбинь училась в девочковой школе при Пекинском университете и с самого начала хунвейбинской движухи была в числе активисток. После провозглашения лозунга «огонь по штабам», они с подругами взяли палки, вбили в них гвозди, и напали на руководство школы (там почему-то не было директора, а была группа из пяти заместителей). Сначала над начальством издевались — обрезали волосы, обливали чернилами, надевали какие-то колпаки, заставляли их ползать на коленях — а потом стали жестоко избивать.
Пытка длилась около трёх часов. Одна из жертв, пятидесятилетняя учительница Бянь Чжунъюнь, проработавшая в этой школе 17 лет, была забита до смерти и выброшена в ящик для мусора. Она стала первым учителем, убитым учениками в процессе «борьбы с пережитками».
После этого девушки отправились к секретарю Пекинского горкома партии и доложили о своём подвиге. Секретарь У Дэ инициативу одобрил, и избиение учителей начались по всей стране. Сун Биньбинь умело тёрлась возле начальства и была удостоена чести надеть красную повязку хунвейбина на руку самому Мао. В любую статью о хунвейбинах помещают фото этого трогательного момента: улыбающаяся очкастая девушка повязывает красную тряпку добродушному виннипуху в смешной кепке. Таким образом Сун Биньбинь, будучи одним из инициаторов массового террора, стала ещё и его символом.
В дальнейшем она в статусе селебрити — т.е. не шибко усердствуя — участвовала в деятельности хунвейбинов, и летом 1968 года, когда Мао начал сворачивать кровавый активизм, оказалась в глуши Внутренней Монголии и несколько лет отсиживалась среди чабанов. В 1972 году она вернулась к городской жизни и отучилась в провинциальном геологическом институте, но в Пекин не совалась до самой смерти Мао.
Когда отец Сун Биньбинь, бывший соратником Дэн Сяопина, вернулся к власти, жизнь у неё стремительно наладилась. Обычно у детей высокопоставленных чиновников обнаруживаются исключительные бизнес-таланты, но на дворе были 1970-е, поэтому таланты у Сун Биньбинь обнаружились — академические. В 1978-м она поступила в аспирантуру при Академии наук, окончила её в 1980-м и в том же году отправилась доучиваться в США.
У американцев не возникло вопросов к девушке, забившей палкой с гвоздями собственную учительницу, и она получила степень магистра геохимии в Бостонском университете, а потом защитила докторскую диссертацию в, ни много ни мало, Массачусетском технологическом институте (который в разных писькомерках мировых вузов стабильно сидит в первой тройке). Обзаведясь американским гражданством, она с 1989 по 2003 годы грела стул в Департаменте охраны окружающей среды штата Массачусетс на очевидной синекуре «специалиста по экологическому анализу».
В 2003 году Сун вернулась в Китай, где работала в фирмах своего мужа. Муж этот тоже был любопытным субъектом. Звали его Цзинь Цзяньшэн, он родился в 1946 году в Америке в семье китайских эмигрантов, и уже в 47-м году вместе с родителями переехал в Китай. Его дядя в молодости знавал Мао, что, очевидно, сказалось на судьбе всей семьи. Во время «Культурной Революции» он, как и Сун Биньбинь, оказался во Внутренней Монголии и учился в том же Чанчуньском геологическом институте, что и Сун, окончив его в том же 1975 году, что и она. Как нетрудно догадаться, после института они с Сун поступили в одну и ту же пекинскую аспирантуру. В какой момент они поженились, непонятно, но на семейной фотографии 1980 года Сун держит на руках сына, которому на вид года два-три.
В 1966 году Сун Биньбинь училась в девочковой школе при Пекинском университете и с самого начала хунвейбинской движухи была в числе активисток. После провозглашения лозунга «огонь по штабам», они с подругами взяли палки, вбили в них гвозди, и напали на руководство школы (там почему-то не было директора, а была группа из пяти заместителей). Сначала над начальством издевались — обрезали волосы, обливали чернилами, надевали какие-то колпаки, заставляли их ползать на коленях — а потом стали жестоко избивать.
Пытка длилась около трёх часов. Одна из жертв, пятидесятилетняя учительница Бянь Чжунъюнь, проработавшая в этой школе 17 лет, была забита до смерти и выброшена в ящик для мусора. Она стала первым учителем, убитым учениками в процессе «борьбы с пережитками».
После этого девушки отправились к секретарю Пекинского горкома партии и доложили о своём подвиге. Секретарь У Дэ инициативу одобрил, и избиение учителей начались по всей стране. Сун Биньбинь умело тёрлась возле начальства и была удостоена чести надеть красную повязку хунвейбина на руку самому Мао. В любую статью о хунвейбинах помещают фото этого трогательного момента: улыбающаяся очкастая девушка повязывает красную тряпку добродушному виннипуху в смешной кепке. Таким образом Сун Биньбинь, будучи одним из инициаторов массового террора, стала ещё и его символом.
В дальнейшем она в статусе селебрити — т.е. не шибко усердствуя — участвовала в деятельности хунвейбинов, и летом 1968 года, когда Мао начал сворачивать кровавый активизм, оказалась в глуши Внутренней Монголии и несколько лет отсиживалась среди чабанов. В 1972 году она вернулась к городской жизни и отучилась в провинциальном геологическом институте, но в Пекин не совалась до самой смерти Мао.
Когда отец Сун Биньбинь, бывший соратником Дэн Сяопина, вернулся к власти, жизнь у неё стремительно наладилась. Обычно у детей высокопоставленных чиновников обнаруживаются исключительные бизнес-таланты, но на дворе были 1970-е, поэтому таланты у Сун Биньбинь обнаружились — академические. В 1978-м она поступила в аспирантуру при Академии наук, окончила её в 1980-м и в том же году отправилась доучиваться в США.
У американцев не возникло вопросов к девушке, забившей палкой с гвоздями собственную учительницу, и она получила степень магистра геохимии в Бостонском университете, а потом защитила докторскую диссертацию в, ни много ни мало, Массачусетском технологическом институте (который в разных писькомерках мировых вузов стабильно сидит в первой тройке). Обзаведясь американским гражданством, она с 1989 по 2003 годы грела стул в Департаменте охраны окружающей среды штата Массачусетс на очевидной синекуре «специалиста по экологическому анализу».
В 2003 году Сун вернулась в Китай, где работала в фирмах своего мужа. Муж этот тоже был любопытным субъектом. Звали его Цзинь Цзяньшэн, он родился в 1946 году в Америке в семье китайских эмигрантов, и уже в 47-м году вместе с родителями переехал в Китай. Его дядя в молодости знавал Мао, что, очевидно, сказалось на судьбе всей семьи. Во время «Культурной Революции» он, как и Сун Биньбинь, оказался во Внутренней Монголии и учился в том же Чанчуньском геологическом институте, что и Сун, окончив его в том же 1975 году, что и она. Как нетрудно догадаться, после института они с Сун поступили в одну и ту же пекинскую аспирантуру. В какой момент они поженились, непонятно, но на семейной фотографии 1980 года Сун держит на руках сына, которому на вид года два-три.
[3 из 3]
Цзинь перебрался в Штаты на год раньше Сун, в 1979 году — и поступил сразу в Массачусетский технологический, не размениваясь на мелочи. Окончив его в 1983-м, он поступил в Гарвардскую бизнес-школу и выпустился оттуда в 1987-м. Через два года — как раз тогда, когда Сун начала работать на правительство штата Массачусетс — он уехал в Китай заниматься бизнесом. Там у него дела пошли очень бодро, он был не просто успешным предпринимателем, но и директором Пекинской ассоциации предприятий с иностранным капиталом, а также работал на мэрию Пекина в неясном качестве «иностранного эксперта».
Про его бизнес ничего внятного в сети не находится, и даже по поводу английского названия его фирм нет единодушия — видимо, из-за различных переводов с китайского. Например, одна из этих компаний называлась так: 北京科比亚创新科技发展有限公司, и там внутри сокрыто слово, звучащее примерно как «кебия» — вот разные версии этой «кебии» в сети и мелькают, но толку от этого мелькания никакого.
Занимались эти фирмы, согласно записям в коммерческом регистре, информационными технологиями. В числе их клиентов назывались China Life Insurance Company, Китайский компьютерный центр гражданской авиации, Банк развития Китая, Банк Китая, Министерство финансов, Datang Group, Министерство железных дорог, Nike, Всемирный банк, Morgan Stanley, Westinghouse, Miller и т.д. Бизнес с таким размахом должен был бы явить миру хотя бы абстрактный вебсайт, но никакого сайта я не обнаружил. Более того: похоже, и сотрудников у этих фирм не было.
После смерти Цзинь Цзяньшэна в 2011 году, его бизнес унаследовала Сун Биньбинь. Она продолжала жить в Китае и не особенно светилась в прессе. Шум вокруг неё поднялся только однажды, когда в 2014 году она заявилась в свою школу и зачитала по бумажке формальные извинения за непредотвращение убийства (а не за само убийство, конечно) учительницы Бянь Чжунъюнь. Однако в эпицентре этого шума была «Культурная Революция» и роль, которую в ней сыграла Сун. Её деловая активность прессу почему-то не привлекла.
Заболев в 2022 году чем-то онкологическим, она вернулась в Америку и 16 сентября этого года умерла в кругу семьи. У её отца было восемь детей, и пятеро из них перебрались в Штаты, так что «круг семьи» — отнюдь не фигура речи.
Если посмотреть на всю эту конструкцию, в которой переплелись хунвейбины, китайская коммунистическая аристократия, американские университеты и правительство, фиктивные компании, транснациональные банки и чёрт знает что ещё — особенно явственно понимаешь, что международная политика представляет собой тесный междусобойчик циничных рациональных людей, решающих свои личные проблемы за счёт тяглого сословия, и укутывающих свою деятельность плотным туманом романтической ахинеи про «ценности», «общественное благо», «безопасность» и т.д.
Убившая учительницу за буржуазность и недостаточную приверженность коммунистической аскезе, а потом управлявшая мутным бизнесом своего ультра-делового супруга, любимица Мао и американская гражданка Сун Биньбинь была бы даже забавной. Но в напущенном этими людьми тумане блуждают и разбиваются насмерть толпы хороших одураченных людей, так что ничего забавного во всём этом нет. Палки с гвоздями взмывают вверх и падают вниз с ритмичностью метронома.
Цзинь перебрался в Штаты на год раньше Сун, в 1979 году — и поступил сразу в Массачусетский технологический, не размениваясь на мелочи. Окончив его в 1983-м, он поступил в Гарвардскую бизнес-школу и выпустился оттуда в 1987-м. Через два года — как раз тогда, когда Сун начала работать на правительство штата Массачусетс — он уехал в Китай заниматься бизнесом. Там у него дела пошли очень бодро, он был не просто успешным предпринимателем, но и директором Пекинской ассоциации предприятий с иностранным капиталом, а также работал на мэрию Пекина в неясном качестве «иностранного эксперта».
Про его бизнес ничего внятного в сети не находится, и даже по поводу английского названия его фирм нет единодушия — видимо, из-за различных переводов с китайского. Например, одна из этих компаний называлась так: 北京科比亚创新科技发展有限公司, и там внутри сокрыто слово, звучащее примерно как «кебия» — вот разные версии этой «кебии» в сети и мелькают, но толку от этого мелькания никакого.
Занимались эти фирмы, согласно записям в коммерческом регистре, информационными технологиями. В числе их клиентов назывались China Life Insurance Company, Китайский компьютерный центр гражданской авиации, Банк развития Китая, Банк Китая, Министерство финансов, Datang Group, Министерство железных дорог, Nike, Всемирный банк, Morgan Stanley, Westinghouse, Miller и т.д. Бизнес с таким размахом должен был бы явить миру хотя бы абстрактный вебсайт, но никакого сайта я не обнаружил. Более того: похоже, и сотрудников у этих фирм не было.
После смерти Цзинь Цзяньшэна в 2011 году, его бизнес унаследовала Сун Биньбинь. Она продолжала жить в Китае и не особенно светилась в прессе. Шум вокруг неё поднялся только однажды, когда в 2014 году она заявилась в свою школу и зачитала по бумажке формальные извинения за непредотвращение убийства (а не за само убийство, конечно) учительницы Бянь Чжунъюнь. Однако в эпицентре этого шума была «Культурная Революция» и роль, которую в ней сыграла Сун. Её деловая активность прессу почему-то не привлекла.
Заболев в 2022 году чем-то онкологическим, она вернулась в Америку и 16 сентября этого года умерла в кругу семьи. У её отца было восемь детей, и пятеро из них перебрались в Штаты, так что «круг семьи» — отнюдь не фигура речи.
Если посмотреть на всю эту конструкцию, в которой переплелись хунвейбины, китайская коммунистическая аристократия, американские университеты и правительство, фиктивные компании, транснациональные банки и чёрт знает что ещё — особенно явственно понимаешь, что международная политика представляет собой тесный междусобойчик циничных рациональных людей, решающих свои личные проблемы за счёт тяглого сословия, и укутывающих свою деятельность плотным туманом романтической ахинеи про «ценности», «общественное благо», «безопасность» и т.д.
Убившая учительницу за буржуазность и недостаточную приверженность коммунистической аскезе, а потом управлявшая мутным бизнесом своего ультра-делового супруга, любимица Мао и американская гражданка Сун Биньбинь была бы даже забавной. Но в напущенном этими людьми тумане блуждают и разбиваются насмерть толпы хороших одураченных людей, так что ничего забавного во всём этом нет. Палки с гвоздями взмывают вверх и падают вниз с ритмичностью метронома.
Вот вы говорите «коррумпированная бюрократия». Ну хорошо, не говорите — думаете. Та шо вы знаете за бюрократию…
Неподалёку от Лондона собираются построить дорогу и туннель под рекой. Называется проект «Lower Thames Crossing», т.е. «Пересечение Нижней Темзы». Общая длина дороги около 23 км, туннеля — 4.2 км.
Проект очень социально значим, поэтому относятся к нему ответственно. Заявка на строительство готовилась 15 лет и обошлась в 300 миллионов фунтов тамошних стерлингов. Это почти в три раза дороже полной (!) цены строительства норвежского Лердальского туннеля длиной 24.5 км. Общий же бюджет «пересечения Темзы» — 9 миллиардов фунтов, но он, конечно, будет превышен.
Если вы думаете, что отдать цену трёх норвежских мега-туннелей за подготовку заявки на строительство не особо выдающегося дорожного сооружения — это слегка многовато, то устыдитесь. Объём этой заявки — 359 866 страниц. Чтобы это прочесть, нужно лет пять. Разве жалко трёхсот миллионов британских фунтов за такую работу?
Неподалёку от Лондона собираются построить дорогу и туннель под рекой. Называется проект «Lower Thames Crossing», т.е. «Пересечение Нижней Темзы». Общая длина дороги около 23 км, туннеля — 4.2 км.
Проект очень социально значим, поэтому относятся к нему ответственно. Заявка на строительство готовилась 15 лет и обошлась в 300 миллионов фунтов тамошних стерлингов. Это почти в три раза дороже полной (!) цены строительства норвежского Лердальского туннеля длиной 24.5 км. Общий же бюджет «пересечения Темзы» — 9 миллиардов фунтов, но он, конечно, будет превышен.
Если вы думаете, что отдать цену трёх норвежских мега-туннелей за подготовку заявки на строительство не особо выдающегося дорожного сооружения — это слегка многовато, то устыдитесь. Объём этой заявки — 359 866 страниц. Чтобы это прочесть, нужно лет пять. Разве жалко трёхсот миллионов британских фунтов за такую работу?
Вот вы говорите «безнадёга». Ну хорошо, не говорите — думаете. Та шо вы знаете за безнадёгу…
Есть такая удивительная страна Финляндия, привольно раскинувшаяся на территории, изначально для жизни человека не предназначавшейся. Финны, закаляя спасительную рефлексию, подарили миру не только…
- Замечательного композитора Сибелиуса, от музыки которого хочется немедленно закутаться в шубу.
- Готичную группу HIM, с мимикой билетных контролёров воспевавшую подростковый суицид.
- Режиссёра Каурисмяки, от фильмов которого хочется лечиться группой HIM.
Но и ежегодные чемпионаты мира по…
- «Игре» на воображаемой гитаре.
- «Скачкам» на воображаемой лошади.
- Скоростной переноске жены.
Здесь обращает на себя внимание многозначительный паттерн: в руках может быть несуществующая гитара, между ног может быть палка с приделанной плюшевой лошадиной головой, но жена на закорках обязана быть только настоящей. Никаких фантазий: взвалил — и неси.
Есть в этом что-то, объясняющее и Каурисмяки, и HIM, и Сибелиуса.
Есть такая удивительная страна Финляндия, привольно раскинувшаяся на территории, изначально для жизни человека не предназначавшейся. Финны, закаляя спасительную рефлексию, подарили миру не только…
- Замечательного композитора Сибелиуса, от музыки которого хочется немедленно закутаться в шубу.
- Готичную группу HIM, с мимикой билетных контролёров воспевавшую подростковый суицид.
- Режиссёра Каурисмяки, от фильмов которого хочется лечиться группой HIM.
Но и ежегодные чемпионаты мира по…
- «Игре» на воображаемой гитаре.
- «Скачкам» на воображаемой лошади.
- Скоростной переноске жены.
Здесь обращает на себя внимание многозначительный паттерн: в руках может быть несуществующая гитара, между ног может быть палка с приделанной плюшевой лошадиной головой, но жена на закорках обязана быть только настоящей. Никаких фантазий: взвалил — и неси.
Есть в этом что-то, объясняющее и Каурисмяки, и HIM, и Сибелиуса.
Евросоюзом рулит Еврокомиссия, но формально, высший политический орган ЕС — это Евросовет. В него входят главы всех государств блока, решения принимаются голосованием и, по идее, имеют директивную силу. В прошлую пятницу они проголосовали за резкое повышение импортных пошлин на китайские электрокары, и это довольно примечательная история.
По правилам ЕС, предложения, касающиеся экономической политики, принимаются «квалифицированным» большинством, т.е. необходима поддержка как минимум 15 из 27 стран-членов, представляющих не меньше 65% населения ЕС. Проблем с этим у них не бывает. Если посмотреть на историю голосований Евросовета (доступную, например, на Cadmus), можно увидеть, что практически все решения принимаются либо единогласно, либо подавляющим большинством. Несогласные выражают своё несогласие, выпуская заявления об особом мнении («в целом поддерживаем, но…»), при этом всё равно голосуя вместе с коллективом.
То же самое должно было случиться и в этот раз. Заокеанская метрополия уже ввела у себя заградительные пошлины на китайские электрокары, и теперь требует того же от европейских колоний. Еврокомиссия собралась увеличить пошлины до 45% — но дружный коллектив неожиданно взбрыкнул. Только 10 из 27 стран блока проголосовали «за», 5 проголосовали «против», 12 воздержались.
10 голосов «за» vs. 17 голосов «не-за» — насколько могу судить, в такое антиколониальное фрондёрство Евросовет ещё никогда не пускался. Это, конечно, не имеет значения и никаких проблем для Еврокомиссии не создаст. Они уже сообщили, что в этом случае квалифицированное большинство не нужно, достаточно простого большинства, так что новые пошлины будут введены. Если бы у них не было простого большинства, они бы заявили, что голосование Евросовета было консультативным и не имеющим юридической силы. Мнение аборигенов колониальную администрацию не интересует, и аборигены это знают.
Тем удивительней это условно-протестное голосование. Причина-то его понятна. Китайцы начнут вводить ответные пошлины, а торговой войны с Китаем экономика ЕС, и так измотанная климатобесием и войной, может не вынести. Удивительно только то, как много стран рискнули заявить о своём несогласии участвовать в саботаже собственных экономик. И уж совсем необычно то, что даже сервильная Германия оказалась в числе проголосовавших «против». Китай покупает около трети машин, производимых VW, BMW & Mercedes, так что торговая война с китайцами будет для Германии настоящей катастрофой — но это не первая «подаренная» Германии катастрофа, и до сих пор они молча сносили удары.
Интересно, что изменилось? Я не думаю, что правительства евро-стран испугались опереточных «ультра-правых» (которые, как морские свинки: и не правые, и не ультра). Внезапное пробуждение патриотизма тоже выглядит крайне маловероятным, эта функция у евро-чиновников отключена на аппаратном уровне.
Возможно, они начали потихоньку осознавать, что им никуда не деться с корабля, который они так усердно помогают топить? Скорей всего, я выдаю желаемое за действительное, но очень хочется в это верить.
По правилам ЕС, предложения, касающиеся экономической политики, принимаются «квалифицированным» большинством, т.е. необходима поддержка как минимум 15 из 27 стран-членов, представляющих не меньше 65% населения ЕС. Проблем с этим у них не бывает. Если посмотреть на историю голосований Евросовета (доступную, например, на Cadmus), можно увидеть, что практически все решения принимаются либо единогласно, либо подавляющим большинством. Несогласные выражают своё несогласие, выпуская заявления об особом мнении («в целом поддерживаем, но…»), при этом всё равно голосуя вместе с коллективом.
То же самое должно было случиться и в этот раз. Заокеанская метрополия уже ввела у себя заградительные пошлины на китайские электрокары, и теперь требует того же от европейских колоний. Еврокомиссия собралась увеличить пошлины до 45% — но дружный коллектив неожиданно взбрыкнул. Только 10 из 27 стран блока проголосовали «за», 5 проголосовали «против», 12 воздержались.
10 голосов «за» vs. 17 голосов «не-за» — насколько могу судить, в такое антиколониальное фрондёрство Евросовет ещё никогда не пускался. Это, конечно, не имеет значения и никаких проблем для Еврокомиссии не создаст. Они уже сообщили, что в этом случае квалифицированное большинство не нужно, достаточно простого большинства, так что новые пошлины будут введены. Если бы у них не было простого большинства, они бы заявили, что голосование Евросовета было консультативным и не имеющим юридической силы. Мнение аборигенов колониальную администрацию не интересует, и аборигены это знают.
Тем удивительней это условно-протестное голосование. Причина-то его понятна. Китайцы начнут вводить ответные пошлины, а торговой войны с Китаем экономика ЕС, и так измотанная климатобесием и войной, может не вынести. Удивительно только то, как много стран рискнули заявить о своём несогласии участвовать в саботаже собственных экономик. И уж совсем необычно то, что даже сервильная Германия оказалась в числе проголосовавших «против». Китай покупает около трети машин, производимых VW, BMW & Mercedes, так что торговая война с китайцами будет для Германии настоящей катастрофой — но это не первая «подаренная» Германии катастрофа, и до сих пор они молча сносили удары.
Интересно, что изменилось? Я не думаю, что правительства евро-стран испугались опереточных «ультра-правых» (которые, как морские свинки: и не правые, и не ультра). Внезапное пробуждение патриотизма тоже выглядит крайне маловероятным, эта функция у евро-чиновников отключена на аппаратном уровне.
Возможно, они начали потихоньку осознавать, что им никуда не деться с корабля, который они так усердно помогают топить? Скорей всего, я выдаю желаемое за действительное, но очень хочется в это верить.
cadmus.eui.eu
VoteWatch Europe dataset
Говорят, в Колумбии леваков называют «mamertos». Этимология этого слова не вполне ясна, но судя по всему, оно происходит от глагола «mamar», одно из значений которого — «сосать сиську». «Сосунки», в общем. Ну или, если угодно, «онижедети» — но с явственно пренебрежительными коннотациями.
Для правых в Колумбии тоже есть сленговое слово: «paracos». Оно производится от «paramilitar», поэтому перевести его можно как «боевик». Это довольно забавно. История этого слова восходит к 1960-м, когда крестьяне стали самоорганизовываться и самовооружаться для защиты от ультралевых террористов-партизан. Народная эта «милиция» со временем приобрела чуть не официальный статус, а словом «paracos» стали называть вообще всё «анти-левое».
Таким образом, «боевиками» окрестили тех, кто просто пытался защититься от вооружённых до зубов и очень агрессивных «онижедетей».
Очень характерный пример того, как работает фолк-история.
Для правых в Колумбии тоже есть сленговое слово: «paracos». Оно производится от «paramilitar», поэтому перевести его можно как «боевик». Это довольно забавно. История этого слова восходит к 1960-м, когда крестьяне стали самоорганизовываться и самовооружаться для защиты от ультралевых террористов-партизан. Народная эта «милиция» со временем приобрела чуть не официальный статус, а словом «paracos» стали называть вообще всё «анти-левое».
Таким образом, «боевиками» окрестили тех, кто просто пытался защититься от вооружённых до зубов и очень агрессивных «онижедетей».
Очень характерный пример того, как работает фолк-история.
Антропологи различают «низкоконтекстные» и «высококонтекстные» культуры, это такая неуклюжая калька с английского (low-context and high-context cultures).
В низкоконтекстных культурах слова, которыми обмениваются субъекты, значат ровно то, что значат. Они могут быть интерпретированы в соответствии с их словарными определениями, а если для их точной интерпретации и требуется какой-то контекст, он может быть получен непосредственно из сообщения, содержащего эти слова.
В высококонтекстных культурах слова — это ссылки на локальные мифологемы, кодифицирующие социальную динамику, причём ссылки эти устанавливаются довольно произвольным образом, в зависимости от разнообразных факторов среды. Для правильной интерпретации слов в таких культурах необходимо овладеть обширным пластом информации, не включённой в сообщение — тем самым контекстом, представляющим собой замысловатый социальный контракт, условия которого должны быть известны собеседникам.
На эффективность общения это влияет самым брутальным образом. Если низкоконтекстный немец говорит «да», это значит «да». Если высококонтекстный японец говорит «да», это может значить буквально что угодно, и чтобы правильно считать смысл, скрытый за этим «да», надо хорошо понимать не только особенности японской культуры, но и обстоятельства этого конкретного японца.
У этого явления есть занятный побочный эффект. Низкоконтекстные общества, не скованные мудреными условностями, более свободны в выборе образа действий, поэтому они, как правило, выигрывают у высококонтекстных в борьбе за власть и ништяки. Этот принцип кратко, но исчерпывающе описан в известном анекдоте, заканчивающемся словами «…но обычно я впендюриваю».
Соответственно, чтобы ослабить низкоконтекстное общество, надо сделать его высококонтекстным. Именно с этой целью рептилоиды и придумали политкорректность. Вчера вы назвали инвалидность «ограниченными возможностями», а сегодня закрываете завод Фольксвагена.
Не видите связи? Вооот. А рептилоиды — видят.
В низкоконтекстных культурах слова, которыми обмениваются субъекты, значат ровно то, что значат. Они могут быть интерпретированы в соответствии с их словарными определениями, а если для их точной интерпретации и требуется какой-то контекст, он может быть получен непосредственно из сообщения, содержащего эти слова.
В высококонтекстных культурах слова — это ссылки на локальные мифологемы, кодифицирующие социальную динамику, причём ссылки эти устанавливаются довольно произвольным образом, в зависимости от разнообразных факторов среды. Для правильной интерпретации слов в таких культурах необходимо овладеть обширным пластом информации, не включённой в сообщение — тем самым контекстом, представляющим собой замысловатый социальный контракт, условия которого должны быть известны собеседникам.
На эффективность общения это влияет самым брутальным образом. Если низкоконтекстный немец говорит «да», это значит «да». Если высококонтекстный японец говорит «да», это может значить буквально что угодно, и чтобы правильно считать смысл, скрытый за этим «да», надо хорошо понимать не только особенности японской культуры, но и обстоятельства этого конкретного японца.
У этого явления есть занятный побочный эффект. Низкоконтекстные общества, не скованные мудреными условностями, более свободны в выборе образа действий, поэтому они, как правило, выигрывают у высококонтекстных в борьбе за власть и ништяки. Этот принцип кратко, но исчерпывающе описан в известном анекдоте, заканчивающемся словами «…но обычно я впендюриваю».
Соответственно, чтобы ослабить низкоконтекстное общество, надо сделать его высококонтекстным. Именно с этой целью рептилоиды и придумали политкорректность. Вчера вы назвали инвалидность «ограниченными возможностями», а сегодня закрываете завод Фольксвагена.
Не видите связи? Вооот. А рептилоиды — видят.
Нетипичная для Швейцарии история произошла в Лугано. Группа недорослей в возрасте от 14 до 18 лет воевала с педофилами.
Метод был прост и эффективен. В тиктоке создавались фейковые аккаунты с фоткам младших членов артели, и на них, как на живца, ловились попутавшие эпохи античные «эрасты», вожделевшие несовершеннолетних «эроменов» (впрочем, кажется, на девочек тоже ловили). С неспособными потушить огонь своих чресел детолюбцами договаривались о встрече, на которую вместо объекта страсти являлась группа ребят постарше — и устраивала несостоявшемуся эрасту сеанс вразумления, в ходе которого вразумляемого раздевали, стригли, обоссывали и, конечно, жестоко избивали.
Полиция арестовала 19 (!) человек. «Официально» на их счету было два десятка нападений, и это только с января по май этого года. На самом деле, эпизодов наверняка было гораздо больше: это совсем не тот случай, когда жертва побежит жаловаться в полицию, а «мстителям» нет резона откровенничать. Так что об истинном размахе воспитательных мероприятий можно только догадываться. При этом стоит учесть, что в Лугано живёт 63 тысячи человек, а во всём кантоне Тичино — около 360 тысяч, так что эффективность педагогической работы наверняка была довольно высокой.
В момент образования артели, её лидеру и заводиле было 13 лет. Хорошая семья, частная школа. Личная информация не раскрывается, но весьма вероятно, что это не коренной швейцарец. В Швейцарии в частных школах учатся, в основном, дети состоятельных иностранцев и экспатов, а в небогатом курортном Тичино эта сегрегация ещё более выражена. Ну и потом, для артели — во всяком случае, для какой-то её части — источником вдохновения был Марцинкевич-Тесак. В сегодняшнем глобальном мире это само по себе ничего не доказывает, но — намекает.
Сами швейцарцы воспитывают детей в сугубом уважении к общественным институтам. Это такой удивительный феномен Швейцарии, объясняющий её стабильность: формально, это самая свободная страна Европы, но вера в общественные механизмы здесь незыблема, на этой вере страна и держится. Иммигранты эту веру очень быстро начинают разделять, но их дети — это другая история, они живут в совершенно другом мире. Кроме того, живущие в Тичино находятся в сфере влияния итальянских соцсетей, а там очень популярен нарратив «всё плохо, а власти бездействуют» — подростки гораздо более восприимчивы к такому, чем взрослые.
Надо сказать, «мстители» честно пытались воззвать к помощи общественных институтов. Началось всё с того, что 35-летний мужик стал приставать к подруге одного из хлопцев, посылая ей фотки «ню» и предлагая заняться сексом. Ребятишки обратились в полицию, и даже предъявили чаты, но полиция от них отмахнулась — дескать, ничего не можем поделать. Только после этого пацаны решили взять дело в свои руки.
Я, как и все законопослушные граждане, ни в малейшей мере не одобряю самосуд (товарищ херр майор, запишите!). Меня больше интересуют общественные подводные течения, особенно те, в которые вовлечена молодёжь. Недоросли умеют пользоваться сетями, они энергичны, у них обострённое чувство справедливости, и им, как они сами полагают, нечего терять.
19 человек в крохотном Лугано — это очень много. Сколько их всего по стране? И что будет, если завтра они оглянутся вокруг и зададутся вопросом, тех ли они обоссывают?
Метод был прост и эффективен. В тиктоке создавались фейковые аккаунты с фоткам младших членов артели, и на них, как на живца, ловились попутавшие эпохи античные «эрасты», вожделевшие несовершеннолетних «эроменов» (впрочем, кажется, на девочек тоже ловили). С неспособными потушить огонь своих чресел детолюбцами договаривались о встрече, на которую вместо объекта страсти являлась группа ребят постарше — и устраивала несостоявшемуся эрасту сеанс вразумления, в ходе которого вразумляемого раздевали, стригли, обоссывали и, конечно, жестоко избивали.
Полиция арестовала 19 (!) человек. «Официально» на их счету было два десятка нападений, и это только с января по май этого года. На самом деле, эпизодов наверняка было гораздо больше: это совсем не тот случай, когда жертва побежит жаловаться в полицию, а «мстителям» нет резона откровенничать. Так что об истинном размахе воспитательных мероприятий можно только догадываться. При этом стоит учесть, что в Лугано живёт 63 тысячи человек, а во всём кантоне Тичино — около 360 тысяч, так что эффективность педагогической работы наверняка была довольно высокой.
В момент образования артели, её лидеру и заводиле было 13 лет. Хорошая семья, частная школа. Личная информация не раскрывается, но весьма вероятно, что это не коренной швейцарец. В Швейцарии в частных школах учатся, в основном, дети состоятельных иностранцев и экспатов, а в небогатом курортном Тичино эта сегрегация ещё более выражена. Ну и потом, для артели — во всяком случае, для какой-то её части — источником вдохновения был Марцинкевич-Тесак. В сегодняшнем глобальном мире это само по себе ничего не доказывает, но — намекает.
Сами швейцарцы воспитывают детей в сугубом уважении к общественным институтам. Это такой удивительный феномен Швейцарии, объясняющий её стабильность: формально, это самая свободная страна Европы, но вера в общественные механизмы здесь незыблема, на этой вере страна и держится. Иммигранты эту веру очень быстро начинают разделять, но их дети — это другая история, они живут в совершенно другом мире. Кроме того, живущие в Тичино находятся в сфере влияния итальянских соцсетей, а там очень популярен нарратив «всё плохо, а власти бездействуют» — подростки гораздо более восприимчивы к такому, чем взрослые.
Надо сказать, «мстители» честно пытались воззвать к помощи общественных институтов. Началось всё с того, что 35-летний мужик стал приставать к подруге одного из хлопцев, посылая ей фотки «ню» и предлагая заняться сексом. Ребятишки обратились в полицию, и даже предъявили чаты, но полиция от них отмахнулась — дескать, ничего не можем поделать. Только после этого пацаны решили взять дело в свои руки.
Я, как и все законопослушные граждане, ни в малейшей мере не одобряю самосуд (
19 человек в крохотном Лугано — это очень много. Сколько их всего по стране? И что будет, если завтра они оглянутся вокруг и зададутся вопросом, тех ли они обоссывают?
А пока мы с вами гадали, светит ли Европе оказаться под властью агрессивных подростков, Европа вручала Нобелевку по экономике трём перцам, опубликовавшим в 2001 году труд «The Colonial Origins of Comparative Development: An Empirical Investigation» («Колониальные истоки неравномерного развития: эмпирическое исследование» — я в курсе, что «comparative» значит нечто иное, но в данном случае это, видимо, дань политкорректности).
Это совершенно потрясающий документ. В нём 332 страницы, и почти 300 из них отведены под список ссылок на сам этот документ. Этих ссылок насчитывается больше 6 тысяч — как видим, работа весьма популярна. Само же великое открытие формулируется на паре десятков страниц. Суть там вот в чём.
Европейские колонии имели очень разный климат и были очень по-разному приспособлены к жизни захватчиков. В тех местах, где колонисты сильно мёрли и не могли нормально осесть, они организовывали добывающую экономику — иными словами, грабили местные ресурсы вахтовым методом «прибежал, схватил, убежал». О социальном развитии захваченных территорий они не заботились, в итоге там возникали увечные недогосударства, существующие до сих пор. Таковы, к примеру, большинство африканских колоний.
Там же, где условия благоприятствовали жизни европейцев, последние оседали и строили — добросовестно, для себя — полноценные общества, основанные на нормально функционирующих институтах и развивавшиеся по европейскому образцу. Эти общества оформились в современные процветающие страны, как это произошло в Северной Америке, например.
Таким образом, развитие колониальных государств определялось наличием институтов (в этом контексте, естественно, упоминается «демократия»), а наличие институтов напрямую зависело от уровня смертности среди ранних колонистов. Соответственно, эта смертность и есть первопричина различий в развитии колониальных стран.
Отсмеявшись, я стал искать подвох — ну не всерьёз же они всё это, в самом деле. И не нашёл. Это не шутка и не шнобель/игнобель, это чистопсовая Нобелевская премия по экономике, 11 миллионов шведских крон. Вот за такое её сейчас и дают.
В такие моменты моя вера в осмысленно действующую элиту подвергается жестоким испытаниям, и я начинаю думать, не правы ли те, кто утверждает, что вся творящаяся вокруг херня — не результат целенаправленной политики, а проявление непритворного идиотизма. Если для этих людей идея о том, что развитые государства возникают там, где удобно жить — это откровение, достойное Нобеля, то они, поди, и в антропогенное потепление, и в локдауны, и в трансгендеров, и во всё прочее совершенно искренне верят?
Вот где хтонятина-то…
Это совершенно потрясающий документ. В нём 332 страницы, и почти 300 из них отведены под список ссылок на сам этот документ. Этих ссылок насчитывается больше 6 тысяч — как видим, работа весьма популярна. Само же великое открытие формулируется на паре десятков страниц. Суть там вот в чём.
Европейские колонии имели очень разный климат и были очень по-разному приспособлены к жизни захватчиков. В тех местах, где колонисты сильно мёрли и не могли нормально осесть, они организовывали добывающую экономику — иными словами, грабили местные ресурсы вахтовым методом «прибежал, схватил, убежал». О социальном развитии захваченных территорий они не заботились, в итоге там возникали увечные недогосударства, существующие до сих пор. Таковы, к примеру, большинство африканских колоний.
Там же, где условия благоприятствовали жизни европейцев, последние оседали и строили — добросовестно, для себя — полноценные общества, основанные на нормально функционирующих институтах и развивавшиеся по европейскому образцу. Эти общества оформились в современные процветающие страны, как это произошло в Северной Америке, например.
Таким образом, развитие колониальных государств определялось наличием институтов (в этом контексте, естественно, упоминается «демократия»), а наличие институтов напрямую зависело от уровня смертности среди ранних колонистов. Соответственно, эта смертность и есть первопричина различий в развитии колониальных стран.
Отсмеявшись, я стал искать подвох — ну не всерьёз же они всё это, в самом деле. И не нашёл. Это не шутка и не шнобель/игнобель, это чистопсовая Нобелевская премия по экономике, 11 миллионов шведских крон. Вот за такое её сейчас и дают.
В такие моменты моя вера в осмысленно действующую элиту подвергается жестоким испытаниям, и я начинаю думать, не правы ли те, кто утверждает, что вся творящаяся вокруг херня — не результат целенаправленной политики, а проявление непритворного идиотизма. Если для этих людей идея о том, что развитые государства возникают там, где удобно жить — это откровение, достойное Нобеля, то они, поди, и в антропогенное потепление, и в локдауны, и в трансгендеров, и во всё прочее совершенно искренне верят?
Вот где хтонятина-то…
Без лишней помпы, наши власти обновили прививочные рекомендации, в том числе, ковидные. В коротком сухом тексте говорится, что прививка мало защищает от заражения ковидом, но может снизить риск неких «постковидных заболеваний», что бы это ни значило. Поэтому прививаться не рекомендуется, если вы не в «группе риска», т.е. моложе 65, не беременны, не страдаете хроническими заболеваниями и синдромом Дауна.
Прививка от ковида — мало защищает от ковида. Так и написали.
Это называется наукой. А ты, имярек, говоривший то же самое в 2020-м — зловредный конспиролог и распространитель фейк-ньюс.
Прививка от ковида — мало защищает от ковида. Так и написали.
Это называется наукой. А ты, имярек, говоривший то же самое в 2020-м — зловредный конспиролог и распространитель фейк-ньюс.
www.bag.admin.ch
Gegen Grippe und Covid-19 impfen
Hier finden Sie die aktuellen Medienmitteilungen des Bundesrates, des Eidgenössischen Departements des Inneren oder des BAG zu verschiedenen Gesundheitsthemen.
Как вы уже знаете, на днях Илон Маск презентовал своих роботов — самодвижущееся такси и человекоподобного помощника модели Оптимус, в котором заявлено наличие искусственного интеллекта. Как утверждает Маск, Оптимус сможет, я цитирую, быть учителем или нянькой для ваших детей, выгуливать собаку, стричь газон, ходить за покупками, просто стать вашим другом…
Так что вполне естественно, что Оптимусы стали звездами мероприятия. Они уверенно двигались, разливали напитки, делали high-five и играли в «камень, ножницы, бумага». А сейчас выясняется, что «роботами» удалённо управляли специально обученные сотрудники. Об этом говорят инсайдеры, и кроме того, один из «роботов» в этом признался, когда посетитель задал ему прямой вопрос.
Мне это живо напомнило историю компании ScaleFactor, которая где-то в конце 2010-х выкатила бухгалтерскую программу с «искусственным интеллектом». Утверждалось, что программа будет сама вести бухгалтерию в стиле «дайте мне свои финансовые документы, и дальше я сама». А потом оказалось, что в роли ИИ выступала орава филиппинцев, денно и нощно лупивших по клавишам за скудный прайс.
Так что не надо переживать, что ИИ отберёт у вас работу. Наоборот, он создаст богатый рынок вакансий «операторов роботов». Выгуливать собаку ИИ ещё очень долго не научится, а платежеспособный спрос уже есть. Маск обещает продавать своих Оптимусов за 20-30 тысяч долларов, и люди готовы выстроиться в очередь. Многим хочется завести раба и, сидя в кресле-качалке, говорить капризным голосом: Том, голубчик, спроворь-ка мне стаканчик мозельского!
Интересно, каким будет правовой и общественный статус операторов роботов? Является ли рабом оператор раба?
Так что вполне естественно, что Оптимусы стали звездами мероприятия. Они уверенно двигались, разливали напитки, делали high-five и играли в «камень, ножницы, бумага». А сейчас выясняется, что «роботами» удалённо управляли специально обученные сотрудники. Об этом говорят инсайдеры, и кроме того, один из «роботов» в этом признался, когда посетитель задал ему прямой вопрос.
Мне это живо напомнило историю компании ScaleFactor, которая где-то в конце 2010-х выкатила бухгалтерскую программу с «искусственным интеллектом». Утверждалось, что программа будет сама вести бухгалтерию в стиле «дайте мне свои финансовые документы, и дальше я сама». А потом оказалось, что в роли ИИ выступала орава филиппинцев, денно и нощно лупивших по клавишам за скудный прайс.
Так что не надо переживать, что ИИ отберёт у вас работу. Наоборот, он создаст богатый рынок вакансий «операторов роботов». Выгуливать собаку ИИ ещё очень долго не научится, а платежеспособный спрос уже есть. Маск обещает продавать своих Оптимусов за 20-30 тысяч долларов, и люди готовы выстроиться в очередь. Многим хочется завести раба и, сидя в кресле-качалке, говорить капризным голосом: Том, голубчик, спроворь-ка мне стаканчик мозельского!
Интересно, каким будет правовой и общественный статус операторов роботов? Является ли рабом оператор раба?