Как-то ещё давненько я себе придумала такой любопытный мысленный эксперимент, который хорошо превратить в общую игру.

Итак, представьте, что вам в течение всей жизни позволено читать книги только одного автора, кого бы вы выбрали?

У меня уже есть ответ на этот вопрос, но пока раскрывать не буду. А кто бы это был у вас?

К 110-летию вождя революции из Москвы прилетела директива. Если коротко: в гости приедут инструкторы ЦК. Проверят, как проходит день рождения. Заедут они в каждый из колхозов области, или выберут один в качестве понимания общей картины, неизвестно. Поэтому первый секретарь обкома Бусыгин лично объезжал каждый. Промах должен быть исключен. День рождения должен быть везде.

- У нас лучший хор в области, - заверил его председатель колхоза им. Второго Интернационала. Он смотрел в грудь первого секретаря и интуитивно предчувствовал неприятности по партийной линии. – Когда поют, себя отдают.

Первый секретарь из первого ряда осмотрел хор. Перед ним стояли тридцать старух. Сумма прожитых ими лет превышала возраст Земли. Их техническое состояние позволяло судить о хорошем пробеге не только по СССР, но и Российской империи. На старух были надеты нарядные платки и русские народные платья. Красный цвет конкурировал с голубым. Свисающие с голов тугие косы идентифицировали непоколебимость хора. Банты кос почти касались пола. Кумачовая помада на сморщенных лицах вносила в общий фон элемент напряженности. Просмотр документального фильма о последствиях ядерного взрыва производил менее мрачное впечатление. Тридцать старух выглядели как обметенный от паутины крепостной хор графа Троекурова.

Председатель колхоза, кажется, не понимал ответственности происходящего.

На сцену поднялся гармонист с тальянкой. Старухи запели. Они высокими голосами тянули о Ермаке Тимофеевиче. О вольной степи и одинокой рябине. В ушах первого секретаря вибрировали перепонки. И тут старухи, не прекращая петь, пошли. Они двигались лебедушками. Глядели строго в зал, трагически раскинув руки. Покрытые благородной патиной лица усугубляли драматизм повествуемого. Старухи скользили змейкой, рисуя на сцене круги. И вдруг, не сводя глаз с зала, ушли.

Бусыгин оглянулся. Посмотрел по сторонам. Повернулся к председателю. Тот нервно вытирал шею платком.

Можно было подумать, что номер закончен. Но старухи продолжали петь, а гармонист играть. Первый секретарь медленно поворачивал голову, определяя по звуку местонахождение старух в ДК. По перемещению затяжного воя можно было изучать архитектуру здания, не выходя из зрительного зала. Бусыгин поднял голову – хор поднимался по какой-то лестнице на второй этаж.

- Куда они пошли?

- Сейчас узнаю, - сказал председатель. Капая потом, направился к гармонисту.

По тому, с каким равнодушием тот пожал плечами, Бусыгин догадался: конструктивного диалога между ними не вышло. Председатель пошел искать хор.

Встретив его на втором этаже, он взял первую старуху за локоть. Подпевая, медленно повел поющую колонну вниз, на сцену. Он боялся издать резкий звук или сделать еще что-то, что заставит старух прийти в себя. Последствия могли быть непредсказуемыми. Слава богу, репертуар хора был неисчерпаем.

Увидев знакомую сцену, старухи снова стали рисовать геометрические фигуры. Они пели и рисовали. Где заканчивалась одна песня, там начиналась следующая. Привязанные к пальцам платочки дрожали в ритм движениям. Старухи водили руками и скользили по сцене, глядя строго в зал.

На очередном припеве одна из певиц наступила на бант впереди идущей. С головы старухи слетел скальп. Прическа вместе с косой и платком с глухим стуком упала на сцену. Аутентичность творческого коллектива была потревожена диссонансом. Среди лубочных матрешек засиял седой взлохмаченный ёжик.

Гармонист притопнул и ударил по кнопкам. Полились задорные мелодии. Старухи выкатились вперед и обратились к частушкам. Выстроившись прямо перед первым секретарем, они держали руки как первоклассники на парте и имитировали безудержное веселье. По тому, как надуваются и сдуваются их юбки, Бусыгин понял – они приседают. В любой момент в ДК мог понадобиться врач.

Над селом фигня летала
Серебристого металла!
Много стало в наши дни
Неопознанной фигни!
Ииии-эээх!

Из распахнутого рта одной старушки-веселушки что-то вылетело. Розовая челюсть со свистом прошла мимо головы первого секретаря. В романах про войну пишут: обожгла висок. И еще: если слышишь свист - она не твоя.

- Ты у меня партбилет на стол положишь, - не открывая рта, пообещал Бусыгин. Его правый глаз дергался в тике.

- Не знаю, вчера репетировали, всё нормально было…

Впрочем, никто в колхоз не приехал.

Вячеслав Денисов

⚡️Ну что, друзья, все уже видели видео, где ублюдки в ss-совских касках глумятся над русским старичком?

Если не видели, лучше не смотрите. Это зрелище рождает такую разъедающую оглушительную ненависть, что можно на время совсем обессилить. На что, возможно, один из расчётов данных «акций» со стороны врага. Твари пытаются свести нас с ума и выбить из равновесия.

Давайте лучше продолжать работать на уничтожение нечисти.

Москали не успели войти в Сумы, а уже покрали оттуда клумбы и разместили аккурат позади украинских журналистов в Судже!)))

Забежала в кофейню.
За соседним столиком молодая пара. Невольно услышала диалог:

Она:
- Это делает нас душевно богатыми...
Он:
- Наверное, духовно богатыми? Ибо душевно мы больны... так, кажется, пел Цой.
Она:
- Кто пел?

Ольга Мостовая

Глядя на то, как Семён рисует в тетради очередного Человека-паука вместо условия задачи, родители понимали, что беззаботное и сытое будущее в их семье ждет только кота.

Десятки репетиторов не смогли привить мальчику любовь к точным наукам. Наоборот, с каждым следующим учителем Семён всё больше уходил в философию. Окружающий мир — суета сует, считал мальчик. А истинное счастье — в безделье, шоколадных эклерах и мультиках на телефоне.

Когда опущенные руки уже почти касались лодыжек, папа нашёл в интернете странное объявление: «Продам штангу и привью любовь к школьным и спортивным предметам вашим детям, родным, друзьям, соседям. Авторская методика. Работаю с математикой, историей, русским и английским языками, бицепсом, трицепсом, ноги, плечи, литература, грудь. Фёдор».

Родительская бдительность попросту улетучилась на фоне безысходности. Отец набрал номер телефона, и спустя пару гудков в динамике раздался тяжелый запыхавшийся голос.

— Слушаю. — В трубке помимо голоса слышались какие-то ритмичные удары железа.

— Добрый день, я по объявлению.

— Штангу продал, — сказал Фёдор и уже почти сбросил вызов.

— Нет-нет, мне сына обучить математике, русскому, литературе.

— Возраст, вес, навыки ученика.

Краткость Фёдора вдохновляла и пугала одновременно. Звук ударов железа сменился на свист прыгалок. Отцу даже показалось, что из динамика запахло потом.

— Девять лет, двадцать пять килограмм, уже почти складываем в столбик и…

— Сколько отжимается?

— Чего? — переспросил отец, прочистив ухо мизинцем.

— Отжимается сколько и подтягивается, — повторил Фёдор.

— Не знаю, — растерялся отец, — раз пять, наверное.

— Приставку от суффикса отличает?

— Я… Я не знаю, надо у жены спросить.

— Какие дома есть инструменты?

— Инструменты?

— Циркуль, транспортир, эспандер, гири?

— Есть деревянная линейка.

— Понял. Присылайте адрес, буду в течение часа, — сказал Фёдор и закричал: — Шире ноги, спину ровнее! Это я не вам, у меня урок истории, — сказал репетитор и сбросил вызов.

Отец еще немного постоял с расставленными ногами и прямой, как струна, спиной, а затем пошёл к Семёну.

На то, что у него будет новый репетитор, Семён отреагировал как обычно — прибавил громкости на телевизоре и попросил чаю с бутербродом. Мальчик был абсолютно равнодушен к любым проявлениям научного воспитания.

Раздался звонок в дверь. Мама Семена посмотрела в глазок и увидела грудь, вызвавшую у неё легкую зависть.

— Добрый день, — наклонилась, заходя в прихожую, обтянутая майкой и пахнущая кокосовым шампунем гора мышц по имени Фёдор. — Где ваш олимпиец?

— В-в-вить, — продрожала голосом женщина. — Кажется пришёл тот самый лупоглазый хозяин опеля, которому ты в записке под дворником обещал подправить зрение.

— Извините, — раздалось из недр квартиры, — произошло недоразумение, я окулист… В прошлом.

— Меня зовут Фёдор Евгеньевич, я репетитор — в настоящем.

— Ах, это вы, — вылез из-за трюмо Витя. — Простите, мы вас не признали. Позвольте вашу сумку.

Федор протянул хоккейную сумку, и, как только отпустил ручку, Витю с шумом придавило к полу. Гуляющий рядом кот от страха преодолел гиперзвуковое пространство, две комнаты и закрытую на замок дверь.

— Что у вас там такое тяжелое? — пыхтел отец семейства, волоча сумку в комнату сына.

— Учебный материал. Начальная школа и прикладные предметы.

Семён, как обычно, врастал в диван и смотрел в свой телефон, когда дверь в его комнату открылась. Это-то и отвлекло мальчика от привычных дел.

— На себя! На себя! — кричал отец семейства, но было поздно. Фёдор вошёл как вошёл и, не обращая внимания на нового ученика, оглядел стены комнаты.

— Перфоратор есть?

— Зачем? — спросил отец.

— Русский язык тренировать, — ответил Фёдор и достал из сумки турник, боксерскую грушу и канат.

— У соседа спрошу, — еле сдерживая дрожь от усталости, сказал отец. — А вы пока знакомьтесь, это Семён. — Он поднял с дивана сына, который размером был с коленку Фёдора. — Сынок, это Фёдор Евгеньевич — репетитор.

— А откуда у вас столько мускулов? — произнес Семён вместо «здравствуйте».

— В столбик складывал, — ответил Федор и, достав из сумки несколько блинов от штанги, начал складывать их один на другой.

— Ну, занимайтесь, — сказал отец и выбежал из комнаты.

— А вы сильней Человека-паука?

— А Человек-паук жмёт от груди двести?

Семён не понял вопроса, но почему-то почувствовал, что нет.

— Я не люблю уроки, — мальчуган сразу решил расставить все точки.

— Уроками пусть неудачники занимаются. Мы будем качать пресс.

Федор расположился на полу и начал делать упражнение. Семён стоял в сторонке и наблюдал. Он ждал, когда странный репетитор выдохнется, но тот лишь менял темп и добавлял груз. После пресса Федор принялся за гантели, затем — за эспандер и закончил отжиманиями.

— Ну что, всё запомнил? Хочешь сильным быть? Или собираешься, как твой мутант, всю жизнь среди паутины и прочей пыли копошиться?

Семен отрицательно замотал головой.

— Вот и хорошо! Давай-ка, все упражнения три раза по сорок пять минус тридцать девять. Начиная с пресса.

— А это сколько?

— А вот ты мне и скажи.

— Перфоратора нет, только дрель нашёл, — влетел в комнату отец и, заметив отжимающегося сына, встал как вкопанный. — Я попозже зайду, — на цыпочках выходя из комнаты прошептал он и закрыл за собой дверь, приставив её к проему.

***

На следующий день в половине шестого утра раздался звонок. Еле разомкнув глаза, глава семейства вышел в прихожую и уже приготовил порцию отборного мата, которым собирался покрыть голову незваного гостя, но, увидев огромную лысину Фёдора в дверном проёме, понял, что ему не хватит материала, чтобы покрыть крышу такого размера. Казалось, что за ночь Фёдор разбух ещё сильней, и теперь даже мешки под его глазами напоминали бицепсы.

― У нас урок истории и географии, форма одежды ― кеды, майка, шорты. Сегодня забег на длинные дистанции с изучением ландшафта и исторической составляющей города.

— Он только в третьем классе, у него ещё нет этих предметов, — зевнул отец.

— Там еще стихи в программу входят. Вы как, с нами? — спросил Фёдор.

— Нет, спасибо, я в школе хорошо учился.

— В каком году отступало татаро-монгольское иго из нашей области?

— Э-м-м, мне на работу через час просыпаться, пойду, подниму сына, — увильнул Витя от ответа в спальню Семена.

Вернувшись через несколько минут, Витя прошептал:

— Он не просыпается.

— Оденьте его, проснется по дороге, — предложил Федор.

***

Три раза в неделю Фёдор появлялся на пороге дома Семёна, и они начинали тренировку. Понедельник: грудь-трицепс-плечи-математика-русский; среда: спина-бицепс-литература-английский; пятница: ноги-география-история.

Через три недели маленький Семён зашёл на кухню без майки, и отец, увидев кубики сына, прикрыл своё пивное пузико чайником. Мальчуган окреп, обрел прямую осанку, начал стыдить родителей за сидячий образ жизни.

— Вить, мне что-то не нравится всё это, — сказала как-то за ужином мама Семёна. — Знаешь, что Семён попросил у меня на день рождения?

— Знаю: икс-бокс. Он у меня уже просил.

— Нет, шведскую стенку и блендер для смузи. Я боюсь, что никакой этот Фёдор не репетитор. Очередной повернутый на спорте тренер, который погубит здоровье нашему ребенку.

— Ты думаешь? Они вроде математикой занимаются.

— А ты хоть один учебник у них в руках видел?

— Таблицу калорий.

— Вот и я о чём. Ты же сам знаешь, качки они все того…

— Чего — того? — Витя удивленно посмотрел на жену.

— Недалекого ума, — она постучала по стеклянной столешнице для убедительности. — И сын у нас такой же будет.

— Ну так может, лучше тупой качок, чем слабый ботаник?

— Лучше нормальный ребенок! Я хочу, чтобы эти занятия прекратились!

Раздался телефонный звонок.

— Это его классная, — посмотрела жена на телефон и приняла вызов.

— Алло? Что он сделал? Да-да, я скоро буду.

― Что там?

— Семён драку устроил. Вот видишь, я же тебе говорила. Не к добру это.

— Я с тобой.

***

На такси родители прибыли в школу, где их немедленно вызвали к директору.

― Вот тебе и репетитор, ребенок в третьем классе, а уже к директору на ковер вызывают.

Кабинет директора заполонили родители, дети, школьный психолог и классная руководительница. Галдёж стоял такой, что в соседнем кабинете музыки расстроилось пианино.

— Здесь вам не спортзал, здесь учебное заведение, — набросилась на Витю одна из мамаш.

— А что случилось, может кто-то объяснить?

Слово решила взять классная руководительница.

— Семён заставлял этих ребят играть в лесенку на перемене и вести счет методом дробного деления.

— Что-что делать?

— Подтягиваться на турнике по очереди, с постепенным увеличением нагрузки, — объяснил Семён.

— Цыц! Ребята этого не хотели. Семён их заставлял угрозами.

— Но они первые начали. Хотели меня побить за то, что я поправлял их, когда они обзывались.

— Как поправлял?

— Объяснял, как склоняются слова «пришибленный» и «выпендрежник». Они налетели на меня с кулаками, и мне пришлось им ответить. Как говорит Фёдор Евгеньевич, «если много энергии, значит, много раз подтянешься» и «вместо драки с дикарями научи делить дробями», — виновато опустил голову Семен.

— Он говорил, что если мы еще хоть раз к нему подойдем, то дело закончится извлечением корней! — хныкал один из ребят.

— Этому неандертальцу не место среди наших детей! — истерично кричала одна из мамаш.

— Так, погодите, — пришел наконец в себя отец Семена. — Так драки не было?

Представители обиженной стороны замотали головами.

— То есть мой сын в ответ на их агрессию отвечал математикой и турником?

— А еще заставлял бегать по стадиону и учить Тютчева!

— Вот видишь, а ты говоришь, что он тупым качком будет, — посмотрел Витя на жену, и та понимающе кивнула.

— Я бы хотела извиниться перед вами, — вдруг подала голос директор.

— Пусть он извиняется, — рявкнул один из родителей, показав на Семёна.

— Да не перед вами, а перед родителями этого мальчика. Ваш сын — молодец, — посмотрела директриса на Витю и его жену. — Но, учитывая всё, что я только что узнала, нам придется перевести его.

— Справедливость восторжествовала! Так вам и надо! И вашему качку недоразвитому! — радовались родители.

— Я перевожу его в четвертый класс. Он явно обгоняет программу, — поставила точку директор.

В кабинете повисла неловкая тишина. Было слышно, как зависть и злоба прогрызаются сквозь кору полушарий стороны обвинения. Люди медленно потекли к выходу, стараясь не встречаться взглядами.

— Алло, Федор Евгеньевич, тут такое дело... Нас переводят в четвертый класс, добавятся предметы, — выйдя из кабинета, набрал отец репетитору.

***

Через неделю Семёна, как и обещали, перевели в четвертый класс. Еще через две он поехал на соревнования по кроссфиту и начал готовиться к своей первой детской литературной олимпиаде. А спустя месяц Вите позвонил один из родителей бывших одноклассников — тех, с кем произошел тогда конфликт — и попросил номер Фёдора Евгеньевича.

Постепенно образовалась детская секция с комбинированным уклоном, откуда исключали не за плохие достижения в спорте, а прежде всего за плохие оценки в дневнике.

Александр Райн

— Да вы читали ли хоть один роман отроду?
— Четыре читал.
— Удивительно; а больше уж не читаете?
— Нет; всё одно во всех повторяется.
— Как же одно во всех?
— А так, влюбился да женился; влюбился да застрелился; скучно уж очень.
— А страдания? — Страдания всё от безделья.

Н. Лесков "Некуда"

Существует мнение, мне его излагали не единожды, что, мол, в чём «простые украинцы» виноваты? Если бы нас так обрабатывали в течение 30-ти лет, мы бы тоже могли такими сейчас быть.

‼️Так вот - НЕТ‼️

Вы чего, в сказку попали что ли? Нас-то, типа, не обрабатывали то же самое время и сколько ещё до этого? У нас, типа, не пытались насадить ультраправых? Да Боже ж мой. Я уже застала те времена, когда по Питеру бегали скинхеды. А за ними бегали такие же бритые качки антифашники и резали их. Лично знаю людей, которые резали.

А чего у нас разве не плодили «оппозицию» на вливания из госдепа? Нас не раскачивали? Нас не учили ненавидеть Путина?

Так вот херушки. Мы вообще не такие, как эти наши «братья».

У нас нацистская тема не вышла за пределы маргинального движения и очень быстро сдулась. А там это уже давно - государственная риторика.

У нас никогда бы люди не стали есть «тушёнку из хохлячьих детей» и прочие деликатесы.

У нас никогда люди не побежали бы в Москве делать семейные фото на фоне горящего Киева.

Так что не надо мне рассказывать, какие мы в целом одинаковые. Там зёрна в правильную почву упали и проросли. А у нас упали и сдохли.

==

Сегодня хохловыблядки взорвали мост в Курской области. Единственной тактической задачей данного действия является помеха в эвакуации мирного населения. Украина - государство-террорист.

Плохие люди, наворовав и нагадив у себя дома, уматывают в счастливое место, кажущееся им тихой гаванью. Но вместе со своим богатством они привозят туда дурную карму и нависший над ними божий гнев, и тихая гавань становится адом для тех, кто там живёт, потому что ад – это любое место, куда пустили чертей. Черти ведь не бывают бывшими.

Виктор Пелевин. «КГБТ+»

ДДТ. Долгое и упорное пробивание дна…

Сегодня в ночи из новостей принесло, что дядя Юра музыкант сотоварищи разродились очередной творческой поделкой.

Поскольку раньше многие годы моя жизнь была тесно связана с этим музыкальным коллективом, то я вынужденно держу себя в курсе того, чем они занимаются и теперь. Просто чтобы знать не с чужих слов…

Шевчук - яркий пример того, как за лукавый выбор в жизни Господь отнимает у творца талант, а заодно и мозги в принципе.

За такой текст стыдно было бы и 15-летнему школьнику. Садись, два.

«Окружили злые доброго меня
С виду - боевые, а в реальности - фигня…» - с пафосным ебл… лицом и ничего не выражающим взглядом вещает автор.

В машине едут остальные участники группы, похожие на манекены, а не на живых людей. Они, похоже, сами не слишком понимают, чего они в этой машине делают. Но деньги же нужно как-то зарабатывать.

Про музыку говорить просто нечего, ибо её там нет.

Короче, очередное беззубое говнище выдала в мир когда-то любимейшая моя группа.

Где-то в своих влажных снах дядя Юра, возможно, видит, как эти его попевки больно ранят Путина. В отместку за когда-то полученную рану своему больному самолюбию.

В общем, смотреть на это противно и грустно.

Почитала комментарии на их ресурсах. Там сплошные прям восторги, превозношения и благодарности. Это вот та самая публика, которой хоть ссы в глаза - всё божья роса…