Сотрудники соорудили первый обзор без привлечения санитаров в лице меня. Получилось мило и душевно, Аня - красотка. Если не любите RuTube - тут ссылки на другие платформы.
RUTUBE
Телефон для начинающих Барби: обзор HMD Barbie Flip Phone
Настоящий телефон для поклонников Барби. Да, он не умеет говорить «Гамарджоба, Барби», но все остальное – на месте. И фирменный дизайн, и куча мерча, и бархатная коробка, похожая на хранилище для украшений. Наша начинающая принцесса Анна Ганжа долго ждала…
Немного о Гонконге
Я тут внезапно улетел в Гонконг. Первый раз побывал в этом городе весной и очень он мне зашел. Возможно, так все сложилось. Помню, что в Петербурге первый раз я побывал в чудесное время года, было не жарко, зелено и как-то празднично. Очень понравилось. А второй раз приехал в конце ноября. Ледяной пронизывающий ветер, снег, уныние, вот это все. И с тех пор как отрезало. Предпочитаю наблюдать на расстоянии. Или через творчество Федора Михайловича.
С Гонконгом все иначе. В конце майской недели я окончательное понял – это мое. Настроение города, каменные джунгли, переходящие в настоящие и обратно, общественные пространства и природа буквально в шаге от какого-нибудь небоскреба-иглы с крохотными квартирами-студиями.
Но что я понял еще в первый визит, так это то, что до меня этот город полюбил другой Сережа, повзрослее и с отчеством Семенович. Никакого другого объяснения тому, что из Гонконга в Москву переехало столько решений для мегаполиса, я не вижу. Начиная с карты Octopus (в Москве – Тройка) и заканчивая «новыми территориями» (в Москве – Новая Москва). Даже эта странная любовь к надземным переходам – она отсюда, из Гонконга, где миллионы людей перемещаются на многих уровнях – от подземных километровых переходов и заканчивая надземными переходами, связывающими целые районы. Ну и вездесущее метро – тоже отсюда. Правда до многоэтажных подземных станция Сергей Семенович еще не додумался, но уверен, что после очередного посещения какой-нибудь станции типа Admiralty, он наверняка решит построить еще парочку центральных московских диаметров с уходом под землю внутри третьего транспортного кольца.
Конечно, сильно помог Газпромбанк с его UnionPay. Принимают практически везде. Есть исключения, например, в Five Guys кроме Visa и MasterCard карт никаких не принимают, а в большинстве магазинов надо обязательно перед оплатой крикнуть «UnionPay!» или просто показать карту с указанием пальцем на платежную систему. Банкоматы наличные выдают исправно, кросс-курс плюс-минус адекватный (5-6 процентов к внутреннему банковскому плюс фиксированная комиссия около 500 рублей за транзакцию), впервые за 2,5 года почувствовал себя более-менее спокойно и перестал таскать с собой тонну кэша.
В этот раз приехал не один, а потому с подачи Веры пробую всякое. Правда, приходится серьезно изучать что означает название блюда даже на английском, одного раза попадания на «грудинку с хрящами» хватило. Нашли с подачи Вовы божественную лапшичку, где кормят люд уже больше 100 лет. Теперь мне эта лапша по ночам снится, завтра надеюсь доберемся до нее еще разок.
Каждый день проходим по 20 тысяч шагов. Включая забеги на какие-то немыслимые высоты. Сегодня были в монастыре 10000 будд, так пока я до него не поднялся (порядка 400 довольно крутых ступеней по мини-серпантинам) чуть не помер. Хорошо хоть часы предупреждают о зашкаливающем пульсе, хоть понятно, когда надо остановиться и передохнуть. Ну и пик Виктория, понятно, не вверх, а вниз – тоже то еще испытание. Ноги гудят, но с утра все проходит и можно отправляться в новое путешествие.
Вера сегодня скаталась к большому Будде. Говорит, оно того стоило. Я как-то не уверен, но у нас не всегда совпадают интересы, и это очень круто, когда можно не таскать друг друга в места, которые не очень заходят одному из. Этот город слишком большой, чтобы охватить его весь. И это круто, есть повод возвращаться снова и снова.
Вернусь на следующих выходных. Так что простите, времени и сил на посты не остается. Но я обязательно наверстаю, обещаю. Просто иногда так приятно отключиться и уехать на край мира. Условно говоря, конечно.
Я тут внезапно улетел в Гонконг. Первый раз побывал в этом городе весной и очень он мне зашел. Возможно, так все сложилось. Помню, что в Петербурге первый раз я побывал в чудесное время года, было не жарко, зелено и как-то празднично. Очень понравилось. А второй раз приехал в конце ноября. Ледяной пронизывающий ветер, снег, уныние, вот это все. И с тех пор как отрезало. Предпочитаю наблюдать на расстоянии. Или через творчество Федора Михайловича.
С Гонконгом все иначе. В конце майской недели я окончательное понял – это мое. Настроение города, каменные джунгли, переходящие в настоящие и обратно, общественные пространства и природа буквально в шаге от какого-нибудь небоскреба-иглы с крохотными квартирами-студиями.
Но что я понял еще в первый визит, так это то, что до меня этот город полюбил другой Сережа, повзрослее и с отчеством Семенович. Никакого другого объяснения тому, что из Гонконга в Москву переехало столько решений для мегаполиса, я не вижу. Начиная с карты Octopus (в Москве – Тройка) и заканчивая «новыми территориями» (в Москве – Новая Москва). Даже эта странная любовь к надземным переходам – она отсюда, из Гонконга, где миллионы людей перемещаются на многих уровнях – от подземных километровых переходов и заканчивая надземными переходами, связывающими целые районы. Ну и вездесущее метро – тоже отсюда. Правда до многоэтажных подземных станция Сергей Семенович еще не додумался, но уверен, что после очередного посещения какой-нибудь станции типа Admiralty, он наверняка решит построить еще парочку центральных московских диаметров с уходом под землю внутри третьего транспортного кольца.
Конечно, сильно помог Газпромбанк с его UnionPay. Принимают практически везде. Есть исключения, например, в Five Guys кроме Visa и MasterCard карт никаких не принимают, а в большинстве магазинов надо обязательно перед оплатой крикнуть «UnionPay!» или просто показать карту с указанием пальцем на платежную систему. Банкоматы наличные выдают исправно, кросс-курс плюс-минус адекватный (5-6 процентов к внутреннему банковскому плюс фиксированная комиссия около 500 рублей за транзакцию), впервые за 2,5 года почувствовал себя более-менее спокойно и перестал таскать с собой тонну кэша.
В этот раз приехал не один, а потому с подачи Веры пробую всякое. Правда, приходится серьезно изучать что означает название блюда даже на английском, одного раза попадания на «грудинку с хрящами» хватило. Нашли с подачи Вовы божественную лапшичку, где кормят люд уже больше 100 лет. Теперь мне эта лапша по ночам снится, завтра надеюсь доберемся до нее еще разок.
Каждый день проходим по 20 тысяч шагов. Включая забеги на какие-то немыслимые высоты. Сегодня были в монастыре 10000 будд, так пока я до него не поднялся (порядка 400 довольно крутых ступеней по мини-серпантинам) чуть не помер. Хорошо хоть часы предупреждают о зашкаливающем пульсе, хоть понятно, когда надо остановиться и передохнуть. Ну и пик Виктория, понятно, не вверх, а вниз – тоже то еще испытание. Ноги гудят, но с утра все проходит и можно отправляться в новое путешествие.
Вера сегодня скаталась к большому Будде. Говорит, оно того стоило. Я как-то не уверен, но у нас не всегда совпадают интересы, и это очень круто, когда можно не таскать друг друга в места, которые не очень заходят одному из. Этот город слишком большой, чтобы охватить его весь. И это круто, есть повод возвращаться снова и снова.
Вернусь на следующих выходных. Так что простите, времени и сил на посты не остается. Но я обязательно наверстаю, обещаю. Просто иногда так приятно отключиться и уехать на край мира. Условно говоря, конечно.
This media is not supported in your browser
VIEW IN TELEGRAM
Вернулся, но вернусь
На полшишечки
Не знаю, как в других сферах, а в IT и телекоме сильно распространен так называемый запуск «на полшишечки». Это когда вроде как стоит задача обеспечить публикации, но как-то так, чтобы не привлечь излишнее внимание. Например, продукт откровенно не ахти, но сил и средств в него вложено слишком много и до запуска дотащили уже практически бездыханное тело. Пиарщику в таком случае приходится выступать в роли танатопрактика, ибо хладный труп должен одновременно выглядеть приглядно, но в то же время не слишком, чтобы никого на церемонии прощания с телом не хватил кондратий.
Совершенно не обязательно продукт должен быть плохим или мертвым. Причин прибегать к танатопрактикам может быть множество. Например, в последние пару лет ФАС особо лютует в отношении тарифной политики операторов связи. А тарифы запускать нужно. И если раньше о запуске новых тарифов мы узнавали от пресс-секретарей, то теперь – буквально из телевизора. Пошла рекламная кампания – понятно, сделали новый тариф. Все это делается для того, чтобы специалисты (есть и такие) по тарифам не разобрали его по косточкам раньше времени. Ибо этот разбор может обернуться неприятными выводами, которые наверняка привлекут внимание регулятора.
Более того, у каждого оператора (я думаю, и у других компаний, работающих с физлицами в промышленных масштабах) есть свой отдельный закуток на сайте, где он публикует так называемые «информационные сообщения». Это те самые сообщения об изменениях в тарификации, закрытии к подключению тех или иных услуг и прочие сведения, которые опубликовать надо, но так, чтобы их увидело минимальное количество глаз. А после того, как компании зарегистрировали свои сайты как СМИ, и требования закона публиковать изменения в СМИ выполняется.
Но ладно операторы, в последнее время все чаще запуск «на полшишечки» стали практиковать IT-компании, что лично мне кажется максимально странным. IT-продукты сильно сложнее операторских, при всем уважении к последним. И в первую очередь сложнее они с финансовой точки зрения. Если операторский бизнес плюс-минус понятен любому, то, как строится бизнес-модель IT-продуктов сложно понять даже профессионалам. Главной проблемой в разборе финансовой составляющей становится определение, что именно приносит деньги компании, а также в каком именно виде.
Например, запускает условный Сбер новую умную колонку. Цену ставит на нее такую, что даже по себестоимости устройство стоит дороже раза в два, чем за него просят в рознице. Окей, получается, что зарабатывать будут на абонентской плате за подписку на сервисы. Но будут ли эту плату платить? Это большой вопрос, ведь колонку можно использовать и в режиме Bluetooth, а качество у нее может быть выше, чем у аналогичных беспроводных, но тупых колонок. И вот как это анализировать?
Продукты в IT-компаниях, за редким исключением, разрабатываются годами. И идея, которая могла выглядеть очень крутой пару лет назад, к моменту запуска может обесценится. Но деньги потрачены, разработчики старались, надо выпускать.
А бывает так, что продукт сам по себе нехило так жрет ресурсы компании, ну, условно каждая итерация пользователя стоит компании больших денег. Не всем везет, как Сберу, который деньгами печи топит, и может себе позволить бесконечно субсидировать какие-нибудь МегаМаркеты с Куперами. И складывается смешной расклад: чем больше пользуются продуктом, тем больше компания теряет денег. Потому и требуется запуск такой, что как бы запустить, но так, чтобы о продукте узнало как можно меньше. И желательно, чтобы им не пользовались.
Мне кажется, что лучше уж ужасный конец, чем ужас без конца. Лучше прибить продукт, пусть даже на финальной стадии разработки, чем продолжать тратить деньги и в итоге все равно его прибить. Просто позже и потратив еще больше денег.
Но смелость люди предпочитают проявлять в личных TG-каналах. А на работе мгновенно превращаются в пуделей, которые не против «на полшишечки».
Не знаю, как в других сферах, а в IT и телекоме сильно распространен так называемый запуск «на полшишечки». Это когда вроде как стоит задача обеспечить публикации, но как-то так, чтобы не привлечь излишнее внимание. Например, продукт откровенно не ахти, но сил и средств в него вложено слишком много и до запуска дотащили уже практически бездыханное тело. Пиарщику в таком случае приходится выступать в роли танатопрактика, ибо хладный труп должен одновременно выглядеть приглядно, но в то же время не слишком, чтобы никого на церемонии прощания с телом не хватил кондратий.
Совершенно не обязательно продукт должен быть плохим или мертвым. Причин прибегать к танатопрактикам может быть множество. Например, в последние пару лет ФАС особо лютует в отношении тарифной политики операторов связи. А тарифы запускать нужно. И если раньше о запуске новых тарифов мы узнавали от пресс-секретарей, то теперь – буквально из телевизора. Пошла рекламная кампания – понятно, сделали новый тариф. Все это делается для того, чтобы специалисты (есть и такие) по тарифам не разобрали его по косточкам раньше времени. Ибо этот разбор может обернуться неприятными выводами, которые наверняка привлекут внимание регулятора.
Более того, у каждого оператора (я думаю, и у других компаний, работающих с физлицами в промышленных масштабах) есть свой отдельный закуток на сайте, где он публикует так называемые «информационные сообщения». Это те самые сообщения об изменениях в тарификации, закрытии к подключению тех или иных услуг и прочие сведения, которые опубликовать надо, но так, чтобы их увидело минимальное количество глаз. А после того, как компании зарегистрировали свои сайты как СМИ, и требования закона публиковать изменения в СМИ выполняется.
Но ладно операторы, в последнее время все чаще запуск «на полшишечки» стали практиковать IT-компании, что лично мне кажется максимально странным. IT-продукты сильно сложнее операторских, при всем уважении к последним. И в первую очередь сложнее они с финансовой точки зрения. Если операторский бизнес плюс-минус понятен любому, то, как строится бизнес-модель IT-продуктов сложно понять даже профессионалам. Главной проблемой в разборе финансовой составляющей становится определение, что именно приносит деньги компании, а также в каком именно виде.
Например, запускает условный Сбер новую умную колонку. Цену ставит на нее такую, что даже по себестоимости устройство стоит дороже раза в два, чем за него просят в рознице. Окей, получается, что зарабатывать будут на абонентской плате за подписку на сервисы. Но будут ли эту плату платить? Это большой вопрос, ведь колонку можно использовать и в режиме Bluetooth, а качество у нее может быть выше, чем у аналогичных беспроводных, но тупых колонок. И вот как это анализировать?
Продукты в IT-компаниях, за редким исключением, разрабатываются годами. И идея, которая могла выглядеть очень крутой пару лет назад, к моменту запуска может обесценится. Но деньги потрачены, разработчики старались, надо выпускать.
А бывает так, что продукт сам по себе нехило так жрет ресурсы компании, ну, условно каждая итерация пользователя стоит компании больших денег. Не всем везет, как Сберу, который деньгами печи топит, и может себе позволить бесконечно субсидировать какие-нибудь МегаМаркеты с Куперами. И складывается смешной расклад: чем больше пользуются продуктом, тем больше компания теряет денег. Потому и требуется запуск такой, что как бы запустить, но так, чтобы о продукте узнало как можно меньше. И желательно, чтобы им не пользовались.
Мне кажется, что лучше уж ужасный конец, чем ужас без конца. Лучше прибить продукт, пусть даже на финальной стадии разработки, чем продолжать тратить деньги и в итоге все равно его прибить. Просто позже и потратив еще больше денег.
Но смелость люди предпочитают проявлять в личных TG-каналах. А на работе мгновенно превращаются в пуделей, которые не против «на полшишечки».
Про журналюг и пиарюг
В прошлом часто сталкивался с обесцениванием профессии журналиста. Сегодня понимаю, что это было вполне понятное явление, 90-е с сопутствующей распространенной ролью журналиста как обслуживающего интересы больших господ персонала не прошли даром. Но времена изменились, а многие господа по-прежнему считали, что любые вопросы можно порешать. А уж как – поездкой в лес, умозрительными размышлениями о разбитых коленных чашечках или просто деньгами – это вопрос десятый. Но, как выяснилось, страх и подкуп как инструменты выстраивания отношений с прессой работать перестали. А потому в дело пошло обесценивание. Журналюги, журнашлюхи, продажные писаки, вот эти все термины.
Пиарщикам повезло больше. В 90-е как таковой профессии не существовало, а в нулевые востребованность тех, кто может выступить медиатором между журналистами и ненавидящими их персонажами, выросла. Но теперь невооруженным глазом видно, как профессию пиарщика обесценивают. Я даже не про тех забавных персонажей, которые рассказывают, что PR – это маркетинг и пропаганда. Я про руководство компаний, ментально застрявших в любимых 90-х. Тут можно было бы сказать «тех краснорожих пузатых мужиков», но, как и «малолетний дебил» - не про физический возраст, так и застрявших в 90-х не обязательно в них жил. Это может быть даже молодой руководитель IT-компании.
Помню, встречал подобного персонажа. В те времена его контора была, так скажем, премиальным разработчиком. Сегодня про них мало, кто помнит, а персонаж перестал выступать. В то время выступал постоянно. Его выступление всегда было сконцентрировано вокруг того, какая его компания великая, а то, что про это никто не пишет, так это все потому, что медиа – продажные мрази, бесплатно писать отказываются.
Тут недавно в комментариях сцепились с девушкой, которая выступила со смелым заявлением, мол, журналисты, которые общаются и берут комментарии в обход агентств, делают все неправильно. Потому что так будет дольше и менее эффективно. Меня это изрядно удивило, ибо я не помню ни одного случая, когда мне могло помочь агентство. Случаев, когда компания отфутболивала в агентство, где мой запрос улетал за горизонт событий, масса. Но чтобы помогли – не припомню.
Возможно, речь идет именно о тех компаниях, где руководство поняв, что вокруг враги, а журналисты продажные твари, решает: «буду платить этим цепным псам, пусть стерегут мой двор, никого на него не пускает». Обычно это даже срабатывает, ибо 99% компаний и их деятельность мало кого интересует, а их влияние на рынок минимально. Тут уже как агентству повезет, ведь клиент, у которого ничего не происходит и в то же время этот клиент испытывает какой-то священный страх перед медиа, это просто находка. Можно ему в уши лить о том, как был предотвращен очередной кризис (придуманный самим агентством).
А потом этот клиент однажды, совершенно случайно, пересечется с каким-нибудь журналистом, медийщиком, пиарщиком, не суть важно, и узнает страшную правду. Что мир не такой уж страшный, что журналистам по большому счету плевать и на него, и на его компанию, что деньги уже давно никто ни у кого не вымогает. Ну, отдельные персонажи не в счет, так о них все, кому надо, всё знают.
И в этот момент истины персонаж начинает ненавидеть не только «журналюг», но и «пиарюг». И хорошо, если во второй термин не добавит букву Д.
В прошлом часто сталкивался с обесцениванием профессии журналиста. Сегодня понимаю, что это было вполне понятное явление, 90-е с сопутствующей распространенной ролью журналиста как обслуживающего интересы больших господ персонала не прошли даром. Но времена изменились, а многие господа по-прежнему считали, что любые вопросы можно порешать. А уж как – поездкой в лес, умозрительными размышлениями о разбитых коленных чашечках или просто деньгами – это вопрос десятый. Но, как выяснилось, страх и подкуп как инструменты выстраивания отношений с прессой работать перестали. А потому в дело пошло обесценивание. Журналюги, журнашлюхи, продажные писаки, вот эти все термины.
Пиарщикам повезло больше. В 90-е как таковой профессии не существовало, а в нулевые востребованность тех, кто может выступить медиатором между журналистами и ненавидящими их персонажами, выросла. Но теперь невооруженным глазом видно, как профессию пиарщика обесценивают. Я даже не про тех забавных персонажей, которые рассказывают, что PR – это маркетинг и пропаганда. Я про руководство компаний, ментально застрявших в любимых 90-х. Тут можно было бы сказать «тех краснорожих пузатых мужиков», но, как и «малолетний дебил» - не про физический возраст, так и застрявших в 90-х не обязательно в них жил. Это может быть даже молодой руководитель IT-компании.
Помню, встречал подобного персонажа. В те времена его контора была, так скажем, премиальным разработчиком. Сегодня про них мало, кто помнит, а персонаж перестал выступать. В то время выступал постоянно. Его выступление всегда было сконцентрировано вокруг того, какая его компания великая, а то, что про это никто не пишет, так это все потому, что медиа – продажные мрази, бесплатно писать отказываются.
Тут недавно в комментариях сцепились с девушкой, которая выступила со смелым заявлением, мол, журналисты, которые общаются и берут комментарии в обход агентств, делают все неправильно. Потому что так будет дольше и менее эффективно. Меня это изрядно удивило, ибо я не помню ни одного случая, когда мне могло помочь агентство. Случаев, когда компания отфутболивала в агентство, где мой запрос улетал за горизонт событий, масса. Но чтобы помогли – не припомню.
Возможно, речь идет именно о тех компаниях, где руководство поняв, что вокруг враги, а журналисты продажные твари, решает: «буду платить этим цепным псам, пусть стерегут мой двор, никого на него не пускает». Обычно это даже срабатывает, ибо 99% компаний и их деятельность мало кого интересует, а их влияние на рынок минимально. Тут уже как агентству повезет, ведь клиент, у которого ничего не происходит и в то же время этот клиент испытывает какой-то священный страх перед медиа, это просто находка. Можно ему в уши лить о том, как был предотвращен очередной кризис (придуманный самим агентством).
А потом этот клиент однажды, совершенно случайно, пересечется с каким-нибудь журналистом, медийщиком, пиарщиком, не суть важно, и узнает страшную правду. Что мир не такой уж страшный, что журналистам по большому счету плевать и на него, и на его компанию, что деньги уже давно никто ни у кого не вымогает. Ну, отдельные персонажи не в счет, так о них все, кому надо, всё знают.
И в этот момент истины персонаж начинает ненавидеть не только «журналюг», но и «пиарюг». И хорошо, если во второй термин не добавит букву Д.
Я давно привык к тому, что пресс-релизы от компаний, производящих ноутбуки, смартфоны и прочую электронику, читать невозможно. Они наполнены превосходной степенью, витиеватыми прилагательными, с которых прямо-таки капает патока. Вроде бы товарищ Лихтман давно уже уехал обучать узбеков с казахами, а дело его продолжает жить.
Но сегодня получил письмо от девушки из агентства Logos Group. Агентство это отхватило контракт на сопровождение производителя iRu. Производитель этот старый, умудренный сединами, делал ноутбуки уже тогда, когда, очевидно, девушка еще в школу ходила. Или только была в проекте. Ноутбуки iRu всегда славились тем, что были относительно дешевыми и позиционировались, как российские. Правда, отечественной там обычно была разве перхоть сборщика, но кто ж теперь будет вспоминать. Ничем на рынке они не выделялись, а сегодня и подавно.
Но девушка прислала пресс-релиз с темой письма «iRU выпустил ноутбуки с защитным покрытием на крышке корпуса». «Умеет, шельма, байтить», - подумал я и открыл письмо, хотя корреспонденция от iRu, Merlion и прочих любителей сообщить, какое очередное дешманское нечто поступает на наш многострадальный и истерзанный импортозамещением рынок.
Читаю. Ну, как обычно. «Новинки оснащены всем необходимым», «устройства с идеальными характеристиками для интенсивной работы» и прочий маркетинговый бред. Ищу, а что же там за защитное покрытие на крышке корпуса. И нахожу: «обладает специальным zero-fingerprint покрытием, исключающим появление отпечатков пальцев».
Аж подпрыгнул. Умеют же люди.
Но сегодня получил письмо от девушки из агентства Logos Group. Агентство это отхватило контракт на сопровождение производителя iRu. Производитель этот старый, умудренный сединами, делал ноутбуки уже тогда, когда, очевидно, девушка еще в школу ходила. Или только была в проекте. Ноутбуки iRu всегда славились тем, что были относительно дешевыми и позиционировались, как российские. Правда, отечественной там обычно была разве перхоть сборщика, но кто ж теперь будет вспоминать. Ничем на рынке они не выделялись, а сегодня и подавно.
Но девушка прислала пресс-релиз с темой письма «iRU выпустил ноутбуки с защитным покрытием на крышке корпуса». «Умеет, шельма, байтить», - подумал я и открыл письмо, хотя корреспонденция от iRu, Merlion и прочих любителей сообщить, какое очередное дешманское нечто поступает на наш многострадальный и истерзанный импортозамещением рынок.
Читаю. Ну, как обычно. «Новинки оснащены всем необходимым», «устройства с идеальными характеристиками для интенсивной работы» и прочий маркетинговый бред. Ищу, а что же там за защитное покрытие на крышке корпуса. И нахожу: «обладает специальным zero-fingerprint покрытием, исключающим появление отпечатков пальцев».
Аж подпрыгнул. Умеют же люди.
Если топ-менеджер пишет в свой TG-канал чаще раза в неделю, значит, он явно занят не тем.
Такую мысль высказал в разговоре со мной один из старших товарищей. И в этом есть определенный смысл. По себе знаю, что как только я начинаю уделять большое внимание личным постам и коммуникации, то рабочие вопросы проседают. И дело даже не в том, сколько у тебя сотрудников и как хорошо ты умеешь делегировать. Переключение на коммуникацию в сети – это полноценный перенос внимания из рабочей сферы в личную.
Конечно, есть исключения. И в свое оправдание могу сказать, что большая часть постов у меня все же имеет смежную тематику. Что-то меня бомбануло – написал. Но вот строчить посты, которые больше напоминают главы из неизданной книги, часто не получается. Да и в целом трансформация бизнесмена в инфоцыгана – процесс скрытный, незаметный. Сначала начинаешь уделять внимание, условно говоря, своему YouTube-каналу. Потом начинаешь прилагать усилия для его роста, что неизбежно требует утрирования повествования и смысловой части, а также превращения обложек видео в кликбейтовый ужас. А там глядишь и короткие вертикальные ролики начинаются.
Забавно и то, как эти трансформирующиеся из бизнесменов и гуру в вечных участников конференций и блогеров люди оправдывают сей процесс. Мол, работе это не мешает, а только помогает. Смотрите, сколько комментариев, смотрите, какие они интересные, как много нового я из них узнаю. А на воронку посмотрите, ведь с YouTube-канала у меня клиенты текут. Все ж хорошо!
Ну, если цель именно такая, то, наверное, да, все хорошо. Но мне всегда грустно, когда лютый профессионал, за минуту беседы с которым готов отдать многое, уходит в сеть и превращается в клоуна, еженедельно исторгающего мудрость. Мудрость – это конечный ресурс. И обычно все, что реально является мудростью, исторгается в первые месяцы. Чем дальше, тем больше идет заигрывание с аудиторией, потакание ее желаниям.
А желания аудитории всегда просты. Развлекай меня, а если не развлекаешь – нахуй с пляжа. За тобой вон, очередь из других клоунов. Наивно думающих, что своей публичностью они накачивают личный бренд.
Такую мысль высказал в разговоре со мной один из старших товарищей. И в этом есть определенный смысл. По себе знаю, что как только я начинаю уделять большое внимание личным постам и коммуникации, то рабочие вопросы проседают. И дело даже не в том, сколько у тебя сотрудников и как хорошо ты умеешь делегировать. Переключение на коммуникацию в сети – это полноценный перенос внимания из рабочей сферы в личную.
Конечно, есть исключения. И в свое оправдание могу сказать, что большая часть постов у меня все же имеет смежную тематику. Что-то меня бомбануло – написал. Но вот строчить посты, которые больше напоминают главы из неизданной книги, часто не получается. Да и в целом трансформация бизнесмена в инфоцыгана – процесс скрытный, незаметный. Сначала начинаешь уделять внимание, условно говоря, своему YouTube-каналу. Потом начинаешь прилагать усилия для его роста, что неизбежно требует утрирования повествования и смысловой части, а также превращения обложек видео в кликбейтовый ужас. А там глядишь и короткие вертикальные ролики начинаются.
Забавно и то, как эти трансформирующиеся из бизнесменов и гуру в вечных участников конференций и блогеров люди оправдывают сей процесс. Мол, работе это не мешает, а только помогает. Смотрите, сколько комментариев, смотрите, какие они интересные, как много нового я из них узнаю. А на воронку посмотрите, ведь с YouTube-канала у меня клиенты текут. Все ж хорошо!
Ну, если цель именно такая, то, наверное, да, все хорошо. Но мне всегда грустно, когда лютый профессионал, за минуту беседы с которым готов отдать многое, уходит в сеть и превращается в клоуна, еженедельно исторгающего мудрость. Мудрость – это конечный ресурс. И обычно все, что реально является мудростью, исторгается в первые месяцы. Чем дальше, тем больше идет заигрывание с аудиторией, потакание ее желаниям.
А желания аудитории всегда просты. Развлекай меня, а если не развлекаешь – нахуй с пляжа. За тобой вон, очередь из других клоунов. Наивно думающих, что своей публичностью они накачивают личный бренд.
Сегодня наткнулся на интересную формулировку: «поведение – публичное, а мысли – личное». Контекст понятный, вы можете думать одно, но делать зачастую будете то, что делают окружающие. Понимание этого принципа дуализма нашего поведения дает очень многое. Например, объясняет, почему не стоит ничего спрашивать у подписчиков: они расскажут, конечно, но делать будут по-другому.
Или вот тоже хороший пример. Саша Томас дал мне довольно дельный совет – ставь под постами те реакции, которые ты хочешь увидеть от аудитории. А тогда, надо сказать, как раз звездочки в телеге появились. Ну я и начал ставить под каждым постом по звезде да лайку. Для чистоты эксперимента делал перерывы. И надо же, если сам поставишь – реакций от читателей в разы, если не на порядок, больше, чем когда ничего не ставишь. Это вполне объяснимо: мало кто хочет идти не в ногу с окружающими. Никто не ставит – и я не поставлю. Все ставят – и я поставлю.
В книжке, где я подметил этот тезис, был еще пример. После презентации, если это не что-то из ряда вон выходящее, редко кто задает вопросы. Но если хотя бы один задал – остальные тоже начнут задавать. В книге объяснялось, что виной всему наша внутренняя неуверенность. Боязнь показаться глупым, мол, если у тебя есть вопросы, то значит, что ты не понял. Все поняли – а ты нет. И вот сидит весь зал таких, которые не поняли, но боятся признаться.
В преломлении профессии стал лучше понимать пиарщиков, которые продюсируют вопросы заранее: если после выступления никто не хочет ничего спрашивать, встает подготовленный человек и задает вопрос. Иногда, вопросы задает ведущий (в роли которого на пресс-конференциях обычно выступает пресс-секретарь компании), но это так себе триггер. И уж лучше какой-нибудь журналист спросит что-то, на что ответом будет «мы такое не комментируем», чем вообще не будет вопросов.
Возможно, в этом и заключается феномен «авторских каналов», накрывший в полный рост телегу в этом году. В силу разных причин многие предпочитают читать, а не писать. Потому что если напишешь ты, то тебе и отвечать в случае чего. А если пишет кто-то другой, да еще и так, что написанное ложится на твои собственные – личные – мысли, то можно совершить робкое – почти публичное – действие и подписаться. Или даже оставить комментарий. Но это уже вышак.
И вроде бы понятные вещи. Бери и делай. Провоцируй, тыкай палкой, плюй, облизывай, делай все, чтобы привлечь внимание аудитории. И это даже будет иметь определенный эффект на короткой дистанции. Но спустя полгода накатывает такая усталость, что уже и двигаться не хочется. А собранная аудитория требует развлечений. Ведь ты ее привлек диким танцем, частушками и мемами. И как только остановишься – аудитория уйдет. Ну, или просто похоронит тебя в очередной «мега-папке».
Или вот тоже хороший пример. Саша Томас дал мне довольно дельный совет – ставь под постами те реакции, которые ты хочешь увидеть от аудитории. А тогда, надо сказать, как раз звездочки в телеге появились. Ну я и начал ставить под каждым постом по звезде да лайку. Для чистоты эксперимента делал перерывы. И надо же, если сам поставишь – реакций от читателей в разы, если не на порядок, больше, чем когда ничего не ставишь. Это вполне объяснимо: мало кто хочет идти не в ногу с окружающими. Никто не ставит – и я не поставлю. Все ставят – и я поставлю.
В книжке, где я подметил этот тезис, был еще пример. После презентации, если это не что-то из ряда вон выходящее, редко кто задает вопросы. Но если хотя бы один задал – остальные тоже начнут задавать. В книге объяснялось, что виной всему наша внутренняя неуверенность. Боязнь показаться глупым, мол, если у тебя есть вопросы, то значит, что ты не понял. Все поняли – а ты нет. И вот сидит весь зал таких, которые не поняли, но боятся признаться.
В преломлении профессии стал лучше понимать пиарщиков, которые продюсируют вопросы заранее: если после выступления никто не хочет ничего спрашивать, встает подготовленный человек и задает вопрос. Иногда, вопросы задает ведущий (в роли которого на пресс-конференциях обычно выступает пресс-секретарь компании), но это так себе триггер. И уж лучше какой-нибудь журналист спросит что-то, на что ответом будет «мы такое не комментируем», чем вообще не будет вопросов.
Возможно, в этом и заключается феномен «авторских каналов», накрывший в полный рост телегу в этом году. В силу разных причин многие предпочитают читать, а не писать. Потому что если напишешь ты, то тебе и отвечать в случае чего. А если пишет кто-то другой, да еще и так, что написанное ложится на твои собственные – личные – мысли, то можно совершить робкое – почти публичное – действие и подписаться. Или даже оставить комментарий. Но это уже вышак.
И вроде бы понятные вещи. Бери и делай. Провоцируй, тыкай палкой, плюй, облизывай, делай все, чтобы привлечь внимание аудитории. И это даже будет иметь определенный эффект на короткой дистанции. Но спустя полгода накатывает такая усталость, что уже и двигаться не хочется. А собранная аудитория требует развлечений. Ведь ты ее привлек диким танцем, частушками и мемами. И как только остановишься – аудитория уйдет. Ну, или просто похоронит тебя в очередной «мега-папке».
Forwarded from Занудство как искусство (Мария Неретина)
Дефицит кадров. Иллюстрация из жизни
"Откройте вторую кассу" - орёт мужик из очереди.
"А хрен вам! Нет никого, сам садись и пробивай, ЛЮДЕЙ - НЕТ", - ехидно отвечает измученная кассирша и ржёт настоящим сатанинским смехом.
"Откройте вторую кассу" - орёт мужик из очереди.
"А хрен вам! Нет никого, сам садись и пробивай, ЛЮДЕЙ - НЕТ", - ехидно отвечает измученная кассирша и ржёт настоящим сатанинским смехом.
Для меня 2024 год запомнится в том числе и феноменом авторских каналов. Такое чувство, что вернулся ЖЖ с его относительно уютной атмосферой. Или токсичной, это уж кто какие ЖЖ читал. Есть у меня подозрение, что процесс перетекания из зарубежных сетей спустя два года лишь усилился, а ВК так и не смог зарекомендовать себя как альтернатива классическому формату соцсетей. Осталась телега, сюда и потекли все те, кто не может не писать, не обжигать, так сказать, собственной мудростью. Если что, я не исключение – весной начал писать чаще, больше, длиннее, и внезапно обнаружил, что эта писанина действительно кому-то интересно.
Вместе с этим стало расти количество экспертов, которые рассказывают, как надо вести канал, как его грамотно раскачать, как набрать аудиторию. И вот тут у меня возникло некоторое недопонимание, диссонанс. Возможно, это возрастное, ведь в моей молодости была распространена поговорка «сначала ты работаешь на зачетку, потом зачетка работает на тебя». При этом работать на зачетку предполагалось три года, а потом, на четвертом-пятом курсе, можно было и расслабиться. Этот принцип в определенной степени был подтвержден и моей профессиональной жизнью: я не скрываю, что до момента, когда мои собственные проекты стали приносить осмысленный доход, прошло не меньше десяти лет. Долгих и сложных.
Тем интереснее мне было наблюдать за тем, как бодренько росли отдельные авторские каналы. Особо бодро росли те каналы, которые придерживались людоедских – с моей точки зрения – советов. Общий смысл этих советов сводился к следующему: не пиши больших текстов, планируй публикации, пости мемы, завлекай аудиторию, участвуй в коллаборациях.
Знаете, в начале нулевых был еще жив жанр «молодежной комедии». И в ряде фильмов сюжет крутился вокруг школьной тусовки. Сюжеты были незамысловаты: вот есть «популярные», вот есть «отстойные». И отстойные выполнив нехитрые рекомендации вполне себе переходили в разряд популярных. Правда, попутно теряя собственную личность. Собственное Я.
Но самое непонятное для меня – целеполагание. У многих заготовлен ответ – дальше я буду влиятельным, у меня будут рекламодатели, и я смогу монетизировать собственные знания и опыт.
На этом месте я всегда начинаю нервно хихикать, потому как в 25, даже в 35 и мне казалось, что я прямо очень знающий и очень опытный. Струей своей компетенции обдавал окружающих, не стеснялся вступать в споры со старшими и удивлялся, чего это они просто уходят в сторону и не хотят участвовать в дискуссиях. Сейчас начинаю понимать, равно как и более трезво оценивать собственные компетенции. Который – вот сюрприз – зачастую никому вообще не нужны.
Прекрасно понимаю, что истории про неудавшийся тройничок юной пиарщицы залетят куда бодрее, чем нудные рассуждения и размазывания сопли по древу жизни. И так называемая ситуативка с реакциями на то, что произошло вот только что для большинства пользователей телеги куда интереснее, чем 3000 знаков о какой-то книжке со скучным названием. Дешевый дофамин, как фастфуд, всегда будет востребован больше, чем сложный дофамин, как брокколи или овсянка на воде.
Но автора никто не принуждает к тому, чтобы бросать собственную жизнь и становиться кем-то другим. Рано или поздно придет разочарование, но этот чемодан без ручки, тысячи подписчиков, ждущих от тебя ржачной реакции или убийственной мудрости, многие предпочитают тащить дальше. С лицом Гарольда, испытывающего боль.
В этом контексте канал Марии Неретиной из Forbes мне читать на порядок интереснее, чем большую часть папки с каналами о PR и медиа. Потому что Мария не смотрит на то, что у нее 114 подписчиков, подозреваю, ей вообще на это плевать. Она просто пишет о том, что знает и что ее волнует. И читать ее интересно.
Есть эмоции – будет контент. Нет эмоций – будет механическая пустота. Зато с монетизацией, мемами и контент-планом.
Вместе с этим стало расти количество экспертов, которые рассказывают, как надо вести канал, как его грамотно раскачать, как набрать аудиторию. И вот тут у меня возникло некоторое недопонимание, диссонанс. Возможно, это возрастное, ведь в моей молодости была распространена поговорка «сначала ты работаешь на зачетку, потом зачетка работает на тебя». При этом работать на зачетку предполагалось три года, а потом, на четвертом-пятом курсе, можно было и расслабиться. Этот принцип в определенной степени был подтвержден и моей профессиональной жизнью: я не скрываю, что до момента, когда мои собственные проекты стали приносить осмысленный доход, прошло не меньше десяти лет. Долгих и сложных.
Тем интереснее мне было наблюдать за тем, как бодренько росли отдельные авторские каналы. Особо бодро росли те каналы, которые придерживались людоедских – с моей точки зрения – советов. Общий смысл этих советов сводился к следующему: не пиши больших текстов, планируй публикации, пости мемы, завлекай аудиторию, участвуй в коллаборациях.
Знаете, в начале нулевых был еще жив жанр «молодежной комедии». И в ряде фильмов сюжет крутился вокруг школьной тусовки. Сюжеты были незамысловаты: вот есть «популярные», вот есть «отстойные». И отстойные выполнив нехитрые рекомендации вполне себе переходили в разряд популярных. Правда, попутно теряя собственную личность. Собственное Я.
Но самое непонятное для меня – целеполагание. У многих заготовлен ответ – дальше я буду влиятельным, у меня будут рекламодатели, и я смогу монетизировать собственные знания и опыт.
На этом месте я всегда начинаю нервно хихикать, потому как в 25, даже в 35 и мне казалось, что я прямо очень знающий и очень опытный. Струей своей компетенции обдавал окружающих, не стеснялся вступать в споры со старшими и удивлялся, чего это они просто уходят в сторону и не хотят участвовать в дискуссиях. Сейчас начинаю понимать, равно как и более трезво оценивать собственные компетенции. Который – вот сюрприз – зачастую никому вообще не нужны.
Прекрасно понимаю, что истории про неудавшийся тройничок юной пиарщицы залетят куда бодрее, чем нудные рассуждения и размазывания сопли по древу жизни. И так называемая ситуативка с реакциями на то, что произошло вот только что для большинства пользователей телеги куда интереснее, чем 3000 знаков о какой-то книжке со скучным названием. Дешевый дофамин, как фастфуд, всегда будет востребован больше, чем сложный дофамин, как брокколи или овсянка на воде.
Но автора никто не принуждает к тому, чтобы бросать собственную жизнь и становиться кем-то другим. Рано или поздно придет разочарование, но этот чемодан без ручки, тысячи подписчиков, ждущих от тебя ржачной реакции или убийственной мудрости, многие предпочитают тащить дальше. С лицом Гарольда, испытывающего боль.
В этом контексте канал Марии Неретиной из Forbes мне читать на порядок интереснее, чем большую часть папки с каналами о PR и медиа. Потому что Мария не смотрит на то, что у нее 114 подписчиков, подозреваю, ей вообще на это плевать. Она просто пишет о том, что знает и что ее волнует. И читать ее интересно.
Есть эмоции – будет контент. Нет эмоций – будет механическая пустота. Зато с монетизацией, мемами и контент-планом.
Предпринимателем я стал не по своей воле. Видит господь, я пытался. И дело даже не в музыкальной школе, которую я отсидел семь лет и откинулся чуть ли не самым счастливым человеком. Нет, в девятом классе я с несколькими одноклассниками записался в стройотряд, один летний месяц нам предстояло поработать на стройке. Так как мы были малолетними, доверяли нам немного. Кстати, строили мы тот же дом, куда потом заехала семья Саши с роялем. Но строили – это громко сказано. В основном что-то таскали. А однажды прораб на утреннем построении спросил: «а кто хочет выходной?» Разумеется, подвох не почуяли только мы, самые мелкие. Нас то и отправили на важное задание – выгребать яму с каким-то дерьмом.
Ну, это сейчас в голове кажется, что это было дерьмо. На самом деле это было что-то странное и затопленное, думаю, что-то типа коллектора, которые скрываются под канализационными люками. Он был заполнен жидкостью, представлявшую из себя странную смесь грязи, глины и чего-то еще. В яму эту сначала спустили нас с ведрами, а после этого – ковш экскаватора, в который мы ведрами и заливали странное месиво, в котором находились чуть ли не по плечи. Справились относительно быстро, в близлежащем доме помылись из шланга, и почапали домой. В тот выходной, что стал наградой, я четко решил, что работать на стройке – не мое. Да и вообще физический труд радости не доставлял. А работать надо там, где от результата ты получаешь радость.
Потом были и редакция городской газеты, и компьютерная фирма, где я собирал системные блоки и накатывал на них винду. Но больше всего мне нравилось торговать на рынке. Там все было понятнее, результат, а с ним и дофамин, приходил быстрее. А какие-то решения напрямую влияли на эффективность. С тех пор, кстати, я еще и фанат игр-тайконов, где надо что-то строить и просчитывать экономику процессов. А если еще и, как в Tropico, можно навести репрессии, так это вообще хорошо.
Из моего окружения крайне мало стали предпринимателями. Один стал, сидит до сих пор вроде. А остальные как-то сделали выбор в пользу работы по найму. А какая это работа – творческая или классическая – не так важно.
Вчера по приглашению Евгении Велевой участвовал в небольшом мероприятии, организованном при институте филологии отделения журналистики Петрозаводского госуниверситета. Мероприятие само по себе оказалось интересным и нескучным, особенно исторический экскурс в историю предпринимательства в Карелии. В том блоке очень правильно было сказано, что далеко не все, что мы помним о купцах, является полной историей. Одной рукой строили мосты, другой буянили дай боже. И вот после всех выступлений студентка задала вопрос о том, что такое честное предпринимательство, может ли оно вообще быть честным.
Это правда интересный вопрос. Ведь по большому счету всю историю (сознательную) человечество в рамках социумов делилось на три-четыре категории – цари, дворянство, крестьяне и купцы. Предприниматели были всегда, но никогда не были частью той самой жесткой конструкции, вертикали подчинения. Они вечно были где-то сбоку, и вечно отхватывали в числе первых. Просто потому, что были наименее защищенными.
Но в то же время взять тех же купцов. Откуда появлялись их миллионы? Все было довольно просто, тот самый конструкт вертикального подчинения не мог продуцировать эффективную деятельность, и тем легче было купцам зарабатывать миллионы, чем жестче и неэффективнее была деятельность условного «государства». И напротив, там (или в том временном периоде) где государству удавалось создать какую-то более-менее эффективную экономическую модель, с предпринимательством сразу получалось как-то не очень.
Зачастую, многие не представляют, что такое предпринимательство и откровенно недооценивают риски этого непростого рода деятельности. Тем веселее наблюдать за тем, как набивают себе шишки зумеры. Предупреждаешь их о граблях, а они радостно хохоча бегут прямо на них.
И только позже понимаешь – они просто не знают, что такое грабли.
Ну, это сейчас в голове кажется, что это было дерьмо. На самом деле это было что-то странное и затопленное, думаю, что-то типа коллектора, которые скрываются под канализационными люками. Он был заполнен жидкостью, представлявшую из себя странную смесь грязи, глины и чего-то еще. В яму эту сначала спустили нас с ведрами, а после этого – ковш экскаватора, в который мы ведрами и заливали странное месиво, в котором находились чуть ли не по плечи. Справились относительно быстро, в близлежащем доме помылись из шланга, и почапали домой. В тот выходной, что стал наградой, я четко решил, что работать на стройке – не мое. Да и вообще физический труд радости не доставлял. А работать надо там, где от результата ты получаешь радость.
Потом были и редакция городской газеты, и компьютерная фирма, где я собирал системные блоки и накатывал на них винду. Но больше всего мне нравилось торговать на рынке. Там все было понятнее, результат, а с ним и дофамин, приходил быстрее. А какие-то решения напрямую влияли на эффективность. С тех пор, кстати, я еще и фанат игр-тайконов, где надо что-то строить и просчитывать экономику процессов. А если еще и, как в Tropico, можно навести репрессии, так это вообще хорошо.
Из моего окружения крайне мало стали предпринимателями. Один стал, сидит до сих пор вроде. А остальные как-то сделали выбор в пользу работы по найму. А какая это работа – творческая или классическая – не так важно.
Вчера по приглашению Евгении Велевой участвовал в небольшом мероприятии, организованном при институте филологии отделения журналистики Петрозаводского госуниверситета. Мероприятие само по себе оказалось интересным и нескучным, особенно исторический экскурс в историю предпринимательства в Карелии. В том блоке очень правильно было сказано, что далеко не все, что мы помним о купцах, является полной историей. Одной рукой строили мосты, другой буянили дай боже. И вот после всех выступлений студентка задала вопрос о том, что такое честное предпринимательство, может ли оно вообще быть честным.
Это правда интересный вопрос. Ведь по большому счету всю историю (сознательную) человечество в рамках социумов делилось на три-четыре категории – цари, дворянство, крестьяне и купцы. Предприниматели были всегда, но никогда не были частью той самой жесткой конструкции, вертикали подчинения. Они вечно были где-то сбоку, и вечно отхватывали в числе первых. Просто потому, что были наименее защищенными.
Но в то же время взять тех же купцов. Откуда появлялись их миллионы? Все было довольно просто, тот самый конструкт вертикального подчинения не мог продуцировать эффективную деятельность, и тем легче было купцам зарабатывать миллионы, чем жестче и неэффективнее была деятельность условного «государства». И напротив, там (или в том временном периоде) где государству удавалось создать какую-то более-менее эффективную экономическую модель, с предпринимательством сразу получалось как-то не очень.
Зачастую, многие не представляют, что такое предпринимательство и откровенно недооценивают риски этого непростого рода деятельности. Тем веселее наблюдать за тем, как набивают себе шишки зумеры. Предупреждаешь их о граблях, а они радостно хохоча бегут прямо на них.
И только позже понимаешь – они просто не знают, что такое грабли.
В фильме «Самая обаятельная и привлекательная» подруга главной героини помимо тестирования с помощью ЭВМ рекомендовала проводить ежедневные аффирмации со словами «я самая обаятельная и привлекательная, все мужчины от меня просто без ума».
Мне кажется, аффирмации нужны и пиарщикам, и журналистам. Тоже в ежедневном режиме. Только звучать она должна иначе:
Всем абсолютно плевать на мой информационный повод/текст
В ином случае происходит лихтманизация профессии, когда внезапно пиарщик начинает считать журналиста кем-то вроде официанта в столовке, которому можно доверить лишь доложить сметану в борщ, приготовленный пиарщиком. И не дай бог кто-то вякнет, что вообще-то хотел пельменей или что он вегетарианец. Жри, скотина неблагодарная.
Или напротив, журналист спрашивает пиарщика исключительно для галочки, не собираясь принимать даже во внимание что он там набормочет. Текст уже написан, акценты расставлены, но догма требует запросить комментарий и что-то вставить из него в текст. Ну и вставляется абсолютно беззубое и зачастую не имеющее отношение к сути суждение. Ну а что, этот гнусный человек разве может хоть что-то внятное сказать? Нет, конечно, он там на страже розовой попы своего спикера стоит.
А вот когда оба этих персонажа не просто произнесут вслух, но и полностью примут тот факт, что всем вокруг плевать как на инфоповод, так и на текст по нему, наступает благодать и всеобщая любовь.
Разумеется, если журналист получил достаточное количество информации из источников, которым он доверяет, то комментарий PR-специалиста, особенно из агентства, ему вообще не нужен и требуется разве что в ситуациях, когда обязательно надо дать слово второй стороне. Равно как сливающий эксклюзив пиарщик вполне себе резонно надеется, что вступивший с ним в сговор журналист таки даст в заметке тот вектор, который интересен работодателю пиарщика. Это сложный танец в темноте с непредсказуемым результатом.
Но носиться с пеной у рта и рассказами, что эти журналисты писать не умеют и дураки, одна я такая умная в пальто красивая никто не запрещает. Это даже забавно и мило.
Мне кажется, аффирмации нужны и пиарщикам, и журналистам. Тоже в ежедневном режиме. Только звучать она должна иначе:
Всем абсолютно плевать на мой информационный повод/текст
В ином случае происходит лихтманизация профессии, когда внезапно пиарщик начинает считать журналиста кем-то вроде официанта в столовке, которому можно доверить лишь доложить сметану в борщ, приготовленный пиарщиком. И не дай бог кто-то вякнет, что вообще-то хотел пельменей или что он вегетарианец. Жри, скотина неблагодарная.
Или напротив, журналист спрашивает пиарщика исключительно для галочки, не собираясь принимать даже во внимание что он там набормочет. Текст уже написан, акценты расставлены, но догма требует запросить комментарий и что-то вставить из него в текст. Ну и вставляется абсолютно беззубое и зачастую не имеющее отношение к сути суждение. Ну а что, этот гнусный человек разве может хоть что-то внятное сказать? Нет, конечно, он там на страже розовой попы своего спикера стоит.
А вот когда оба этих персонажа не просто произнесут вслух, но и полностью примут тот факт, что всем вокруг плевать как на инфоповод, так и на текст по нему, наступает благодать и всеобщая любовь.
Разумеется, если журналист получил достаточное количество информации из источников, которым он доверяет, то комментарий PR-специалиста, особенно из агентства, ему вообще не нужен и требуется разве что в ситуациях, когда обязательно надо дать слово второй стороне. Равно как сливающий эксклюзив пиарщик вполне себе резонно надеется, что вступивший с ним в сговор журналист таки даст в заметке тот вектор, который интересен работодателю пиарщика. Это сложный танец в темноте с непредсказуемым результатом.
Но носиться с пеной у рта и рассказами, что эти журналисты писать не умеют и дураки, одна я такая умная в пальто красивая никто не запрещает. Это даже забавно и мило.