сквозь шёпот панелек бежать
на голос пятёрочки
где бледную молодость
ŷшло травили собачно

а после похмельной жатвы
тяжёлым облачком
в колени московских церквŷшек
щекой наждачной

всё падать и падать и падать
что выше некуда
не гони меня милая
бог же не гонит вроде

извиняй у меня дела
мне валяться некогда
эмбрионом наоборот
в земляной утробе

согревай меня жёстко
зубом на зуб до скрежета
расшатаем основы
жалостью к бедным бойням

не прощай ни за что
даже если как будто не за что
не прощайся со мной
пожалуйста не сегодня

(2025)
#стихи

Согласно Гераклиту всё в мире меняется — вот и название канала изменилось. Изменения незначительные и прогнозируемые, ничего страшного не происходит, сохраняйте спокойствие, не звоните в рыбнадзор.

С утра подумал о том, что у попугаев клюв по форме похож на открывашку. То есть, теоретически их можно научить, например, открывать пиво.

Это вообще должно быть финальной кат-сценой перед титрами. Сидишь в кресле с большим цветастым попугаем на плече, протягиваешь ему пиво, и он открывает его клювом. Пшик. И запускается финальная песня. Ты прошёл эту жизнь на хорошую концовку, парень.

#заметки

Мысль на фоне очередных судьбоносных срачей в телеграме (никогда такого не было, и вот опять). У меня есть простое, буквально простейшее правило. Мы можем спорить и пикировать друг друга сколько угодно, если речь идёт о внутренних делах. В спорах, как правило, и вытачиваются очертания будущего — особенно в таком разнообразном семантическом поле, как Россия. Но.

Если кто-то где-то представляет Россию (её общество, культуру, язык, армию, спорт, её капитал, науку, религии — её всё что угодно), и этому кому-то в данный момент противостоят так или иначе представители другого чего угодно — у меня не может быть здесь никакого иного участия, кроме поддержки своего. Потому что в защите и поддержке своих представителей перед лицом внешнего — смысл общества, без этого оно вообще незачем.

Нельзя плевать в спину тем, кто как бы то ни было представляет твоё общество в противостоянии с иным, все разногласия внутри общества решаются исключительно вне противостояния с иным.

Поэтому когда Хабиб дерётся с Коннором, я болею за Хабиба, когда Овечкин ставит рекорд NHL, я радуюсь за него, а не развожу демагогию, когда Джамиль Нилов выступает на международном поэтическом слэме, я переживаю за него и держу кулаки и так далее, и так далее. Это простейшее правило, несложное в соблюдении и убирающее массу замедляющих и затрудняющих противоречий.

Не примитивно, а логично, удобно, эффективно и проверено временем.

Современный одинокий индивид запутывается в этических завихрениях, как котёнок в клубке. Нам и так есть, где запутываться — нужно упрощать себе путь, а не усложнять его ещё больше. Мы и без этого всегда играем на харде.

#заметки

Ладно, давайте о хорошем — и немного о наивном и отрешённом.

У нашего с братцем музыкального проекта моёгоре вышел новый трек.

«Мармелад» — это повод на три минуты перенестись в абсолютно другую реальность, где самой главной проблемой является выбор цвета следующей конфетки, которую хочется съесть. Просто момент наивной непринуждённости, приятного и глупого воспоминания о другом лете, случайном лете.


• СЛУШАТЬ ПЕСНЮ
• тг-канал проекта

Сегодня День ветеранов боевых действий. Вышло так, что я видел их много с самого детства — сначала среди знакомых взрослых, потом среди пациентов по долгу профессии и среди читателей по долгу судьбы. Для меня в них всегда было что-то титаническое, хоть умом я и понимаю, что это обычные люди, да и сами они множество раз уверяли меня в этом.

Однако, от этой мысли нельзя избавиться. В человеке, победившем смерть и войну (а абсолютно любой ветеран БД таков) всегда есть что-то ещё, что-то каменное, великановое, что-то колоссальное. Оно присутствует даже тогда, когда отрицается или не осознаётся своим носителем.

Будьте здоровы, пусть все беды человеческие обойдут вас, а радости, тихие и звонкие, пусть посещают вас чаще.

#заметки

ДЕНЬ ВЕТЕРАНА

Едет куда-то
в белёсый чужой туман.
Курят на выходе, хорохорятся,
матерятся.
Смеются, подшучивают, вдыхая
разбавленный в кислороде порох.

Едет куда-то,
целует крестик нательный.
Обострённое чувство слуха
степной лисицы.
Глядит перламутровыми
глазами на командира.

Ты знаешь, как выжить.
Дай мне команду выжить.
Расскажи, как не наступить
куда нам не надо.
Держать сектора,
закручивать фланги, биться,
затыкая все рты сердцам,
плывущим в рэд булле.
Сохрани меня
от семиглазой ревущей птицы.
Пригни мою прыть
от маленькой сучьей пули.

Облака под рукой,
чтобы точно всегда с собой.
Фотокарточка, дочка,
тающий позывной.

Едет куда-то,
весь перемотанный, перекрученный.
Дайте освободить руку,
курить хочется, затекла рука.
На койке лежит,
зацелованный богом
один невеликомученник
из полка.

Едет куда-то,
впитывает, как губка,
девичьи слёзы.
Впитывает, а обратно не отдаёт.
Блестящий стоит,
медали соприкасаются на груди
друг с другом.
Позвякивает,
как ложкой о стенки сердца.
Вот друг приходил,
да как ему рассказать,
что в комнате этой
слишком большие окна,
что в доме с такими окнами
некомфортно.

Не вздрагивать,
не оглядываться назад.

Слова застывают
в глубоких загрубных штольнях.
Не растворяются даже в самой
горькой воде.
Дурак один пел: если бога нет,
значит — всё дозволено.
Ну, и где он теперь, где?

И даже во время слепого,
ломкого сна,
когда вокруг дом,
а не располага, не хата,
и дома тепло,
и спит на плече жена —
он едет куда-то,
он всё равно едет куда-то.

(2024)
#стихи

Требовать от поэзии правды — всё равно, что требовать от кошки быть собакой. Поэзия нужна не для правды. Поэзия нужна, чтобы сокрушить ад.

#заметки

Краткий дайджест по стихам, которые произвели впечатление за последнее время. Буду делать такое регулярно.

• Диана Никифорова изучает Россию через её женщин. Очень интересная идея, реализация которой под силу сейчас только Диане.
• Амир Сабиров превращает войну в поэзию. Одно из главных открытий в этом году для меня.
• Дмитрий Воденников — два стихотворения: одним смотрит на тебя долго, не отрывая глаз, вторым — закрывает дверь и уходит, оставляя тебя в одиночестве навсегда. Спасибо, опять плакать.
• Лиза Фиртич и её звенящая прошлость.
• Борис Кутенков убивает и жалеет птиц, а заодно и нас.
• Стас ХП мечтает раздать долги и не дать ёбу.

#простихи

Очень хотелось бы, конечно,
не выпендриваться, но пока нет такой возможности.

Тоже к теме про документальную правду в стихах, про верную позицию, про технику и выверенное использование запятых с предлогами, наличие/отсутствие феминитивов, жаргонизмов и т.п.

Это всё — разговоры не о том. Это всё через считанные годы гораздо лучше человека сумеет сделать нейросеть. Некоторое — уже умеет. Это всё перестанет быть вообще какими-либо критериями в искусстве. Уже перестаёт.

Когда мы твердим, как попугаи, о волшебстве и красоте как единственно важном в поэзии — это не лирика, а констатация прямо сейчас наступающего будущего. Это единственное, что останется от искусства, единственное, чего не сможет машина.

Потому что если она это сможет — это будет значить, что она чувствует боль. И тогда — нам конец, котики.

#простихи

Из двух зол я всегда выбирал точёные пики,
пока девы тик-тока
решали, кто больше pickme.

#голос

Сегодня в хорошей компании сужу финал Чемпионата поэзии им. Маяковского — многострадального и многоскандального турнира, давно уже ставшего по-своему легендарным.

Приходите повидаться и поболеть за авторов с интересными псевдонимами и, верю, не менее интересными стихами.

5.07 / 19:00
Глагол

#афиша

ОКАЯННЫЙ ЦИКЛ

1.

Окаянные дни,
одинаковые, как фонк.
Как мимика писающих
на могилу мистера Хьюза фемок.

Не быть злым —
значит помнить о том,
как легко подавиться зубами,
одичать на квартире,
как нищий дальтоник,
не отличать июнь от Ивана,
вину от вина, зелёный от красного
доширак.

Быть кем угодно,
только ни в коем случае
не быть вами.

Ну, и дурак.

2.

Где ваши лезвия,
жала, пушки и пугала?
Бесполезное дело пугать пуганого,
ругать руганого,
бифовать строганова.

Потомки Степана Разина
не боятся кэнсела.
Здесь каждый хоть раз
бухал за великий пост,
донатил котятам
на броники или рации.

Поэзия по праву рождения
не умещается в ГОСТ,
Россия не умещается в федерацию.

3.

И нельзя победить,
как в резне на Ближнем Востоке
или в парковом дерби
собачники / бегуны .

Но нас станут любить за то,
что во время трезвое и жестокое
мы осмелились
обращаться к стране на мы.

Без расшаркиваний,
предлогов и экивоков —
дома может быть заперто,
но домой не ходят по паспорту.

Не стращай меня кровью,
настоянной на спирту.
Да встречай меня, Родина,
возвращающегося к тебе засветло
или засмертно,
как в бреду —

в мотыльковую
проблесковую красоту.

4.

Над постелью москвички —
икона Сильвии Плат.
В постели москвички —
клоун или магнат.

Выбирай, выбирай.
А может быть, лучше нá руки
прыгай рáкушкой,
как невежливый Крым:
не наш и не ваш — а мой.

Заходи за мной погулять
святой ебанашкой,
окаянной, больной
любовницей и войной.

Переливайся в ладонях
всеми цветами радужки,
не замечая, как смерть
играет со мною в ладушки —
не запрещает нам ни инста,
ни двойной сплошной.

А только дразнит,
всего лишь ставит
в блокноте галочки,
всего лишь гасит в прихожей
яндексовские лампочки
по одной.

(2025)
#стихи

Веду переговоры о выступлении с новой площадкой.

#фото

Главному самураю русской литературы — полвека.

В глыбах, конечно же, в первую очередь видят глыбы, в священных монстрах — священных монстров. И всё это — справедливо. Но я в наших монстрах в первую очередь вижу иное — священную уязвимость, тонкость живого листа, прощальный взгляд домашнего зверя. Ничего не могу с собой поделать, извините.

Лучший подарок для автора — поделиться его текстом.

Алёшка имел трепетное сердце, биение которого казалось ему чем дальше, тем неуместнее. Он воспринимал своё бытие как недоразумение. Сердце его саднило, и он топил его, будто щенка. Но тот всё не тонул – и каждое утро выползал из мертвящей воды на сушу.

(«Собаки и другие люди», 2023)

Ещё о священных монстрах и небесных принцах. Я вообще почти за каждым выдающимся автором, вне зависимости от его признанности, позиции и прочего соцкапитала, вижу его тень (можно также назвать это ядром образа, а можно моей больной галлюцинацией, как угодно, значения не имеет). Ясно одно — образ автора по определению сложен, как образ любого хорошего драматического героя: без оттенков, парадоксов и противоречий он нежизнеспособен, как тело без сосудов. Так на самом деле было всегда, но в будущем эта цветущая сложность будет играть всё более и более важную роль, особенно в России.

Так что Игорь Караулов в моём ноосферном рентгене — вздорный рок-идол, бьющий гитары о мониторы, таскающий девиц в бэкстейдж и дирижирующий татуированными пальцами подпевающим залом. Дмитрий Воденников — советский интеллигент-стоик, работник зоопарка в блокадном Ленинграде, умирающий от голода, но не позволяющий ни себе, ни другим трогать животных. Дмитрий Артис — надзиратель в сальвадорской тюрьме для смертников — с добрыми глазами, но не сводящий подопечных с мушки винтовки во время ежеутреннего досмотра, потому что так надо — но когда в тюрьме случится бунт, он будет единственным, кого перерезавшие всех банды почему-то оставят в живых.

Можно продолжать очень долго. Павел Мицкевич — юный деревенский пастух в дореволюционной Хатыни, безнадёжно влюблённый в дочь богача. Диана Никифорова — старая бабушка то ли из Костромы, а то ли с Сицилии, знающая больше, чем мы все и намного больше, чем сама помнит. Иногда могут меняться гендеры (Анна Долгарева — мальчик-подросток, Марина Кудимова — мужчина, Борис Кутенков — женщина), могут меняться биологические виды или даже одушевлённость — (Михаил Кедреновский — собака, Алексей Шмелёв — камень).

И так далее, и так далее. Весело быть мной. Как-нибудь ещё расскажу, как некоторые отдельные стихи напоминают отдельные породы или виды кошек, но наверное в другой раз, а то уже перебор, кажется. Хорошего дня.

#простихи