А тем временем на сайте @teatr_togo вышел мой обзор «Хореи» Марины Кочан. Вторая книга коллаба издательств @polyandria и @smyslshop. Роман-памятник отцу, болевшему страшным заболеванием – хореей Гентингтона. Роман о стыдных семейных секретах, дочерней вине и тревоге, сопроводившей героиню из детства во взрослую жизнь. Близко? Не то слово.

Роман Марины Кочан «Хорея» удивлял меня постоянно. Но я знала, что он про смерть отца, — и попробуй тут не сравни с другими романами про смерть родителей. Я знала, что он о болезни отца Марины и отца рассказчицы, — болезни, о которой я слышала впервые, и, признаюсь, когда я вижу формулировку «роман о болезни», мне скорее хочется зажмуриться и спрятаться, чем читать дальше. Знала, что он о самой рассказчице — и ее сыне, и ее сестре, потому что все в той или иной степени оказались втянуты в генетическую лотерею.

Я вспомнила Васякину и Эрно — и поняла, что «Хорея» другой текст, нежели «Степь» или «Женщина» (сопоставлю так, потому что «Свое место» не прочла), хотя и на ту же тему, а еще использует тот же метод. Дело, может быть, в том, что рассказчица у Марины Кочан очень сильно остраняется от событий и чувств, — но кто не остраняется. Дело, может быть, в том, что голос рассказчицы звучит очень серьезно, — но кто у нас вообще смеется. Но тон этого голоса выдержан, и дело, скорее всего, во временной дистанции, которая позволила уйти от чистой рефлексии, от мыслей об отношениях отца и дочери, от описания похорон как ключевой точки романа.

Марина Кочан свела рефлексивно-сюжетную линию о болезни отца еще как минимум с тремя: с ожидаемой здесь рефлексией о жизни семьи и, в частности, о матери; еще — с рассказом о ликвидаторах аварии на Чернобыльской АЭС, потому что ее отец ездил туда пять лет подряд, он был радиобиологом; еще — с сюжетом, уходящим в будущее, плюсом ко всему практически детективным — или как минимум интригующим, удерживающим внимание: является ли Марина носительницей болезни отца? могла ли она передаться ее сыну? является ли носительницей болезни отца сестра Марины Олеся?

Болезнь, кстати, — уловка, еще одна уловка — не связана с работой отца в Чернобыле. По всей видимости (почему это сложно установить точно, говорится в романе), у отца был диагноз хорея Гентигтона, более известная как пляска святого Витта. Она характеризуется неконтролируемыми движениями частей тела, в том числе языка, скачкообразными движениями глаз, нарушением координации и другими симптомами. Хорея — это ключ к роману. Хорея — это древнегреческий хороводный танец. Хорея — это письмо рассказчицы; так она сама его определяет.

Мое письмо — неровный, сбивчивый танец. Я танцую и падаю, поднимаюсь и ищу в сумерках своей памяти, на что бы мне опереться. Мое письмо — это хорея, потому что хорея — это состояние моей семьи, отрывистые, беспорядочные, хаотичные движения, попытки склеить то, что еще можно, соединить черепки, которые подходят друг другу.

Переключение с одной темы на другую, некоторая неровность повествования, попытка объять необъятное — все это «Хорея». То, как образуется мутирующий ген, — тоже своего рода танец. Болезнь обычно проявляется в 30–35 лет, после этого человек живет 15–20 лет. Часто больные совершают суицид. Когда я пытаюсь рассказать об этой болезни, я понимаю, что просто перенимаю манеру Марины-рассказчицы: холодно, отстраненно, факты.

А еще это, по-моему, книга о том, что люди постоянно близки к смерти: буквально протяни руку. Генетические болезни, техногенные катастрофы, война. (Кирпич на голову, конечно, тоже, а еще сердечные приступы и автокатастрофы.) И иногда одно провоцирует другое. Вечное колесо.

Я читала начало романа Марины, вспомнить бы, почти год назад. Один из черновиков — этой весной. Текст постоянно становился лучше, избавлялся от вторичности, подсушивался, сверял факты, обрастал новыми — в том числе сайтами о гентингтоноподобных заболеваниях (есть не только хорея, да). Это огромная заслуга самой Марины и ее редакторов — руководителя издательской программы «Есть смысл» Юли Петропавловской и редакторов издательства No Age Юлии Надпорожской и Екатерины Дубянской.

Послезавтра, 23 июня, в петербургской KGallery в 19:00 начнется презентация «Хореи». Еще можно зарегистрироваться.

У писательницы Марины Кочан недавно вышла книга — «Хорея». Книга не вполне автобиографична, однако у отца писательницы действительно было тяжёлое прогрессирующее заболевание, названия которому не было. И только через годы после его смерти выяснилось, в чём было дело. В хорее Гентингтона. Вероятность того, что заболевание передалось его детям, — 50%. Книга во многом строится на этом, и оттого очень хочется её здесь рекомендовать. Да и вообще, потому что она хорошая.

Но хорея Гентингтона, конечно, не единственное тяжёлое прогрессирующее заболевание, которое трудно диагностировать. Огромное количество людей с боковым амиотрофическим склерозом (БАС) умирает без диагноза. БАС — это тяжёлое прогрессирующее заболевание, которое требует квалифицированной поддержки всю дорогу, и по-настоящему страшно представить, что происходит с людьми, которые этой поддержки не получают и не знают прогноз.
Фонд «Живи сейчас» выпустил для врачей списки настораживающих симптомов — когда нужно заподозрить БАС. Вдруг вы врач или у вас под боком есть такой специалист — вот ссылка на этот список.

Нельзя не сказать, что у фонда сейчас очень плохие времена, задолженности по зарплатам и сокращения. Так что если вы решите поддержать его (переводом денег или покупкой мерча), будет очень круто.

​Дебютная проза Марины Кочан «Хорея» — автофикшен васякинского извода — откровенный и безжалостный к себе и к читателю текст, в котором из придуманного только монтаж. Героиня «Хореи» настолько неотделима от авторки, что, кажется, не остается и сантиметра пространства для отстранения, ни малейшего островка безопасности, где не рискуешь напороться на личное, семейное, живое и настоящее. Я вынуждена постоянно держать это в голове, я чувствую себя обязанной тщательно выбирать слова. В итоге, я прихожу к единственно возможной оптике — читательской. Исключительно личной, избегающей любых обобщений. Так вот, по-читательски я ждала от «Хореи» другого.

Героиня романа Марина ждет ребенка и боится передать будущему сыну генетическое заболевание, которым страдал ее отец — ученый-радиобиолог, занимавшийся в конце 80-х тестированием почвы из Чернобыля. Готовясь стать матерью, она переосмысляет родительство и глубоко сожалеет о годах отчуждения в ее семье.

Материнство срывает все предохранители, и то, что годами копилось внутри, прорывается наружу. Проходя через опыт родов и столкнувшись с травмирующим акушерством, Марина как будто находит подтверждение тому недоверию, с которым в ее семье было принято относиться к медицине. И если о том, передалась ли хорея героине, мы узнаем только ближе к финалу, то передавшийся по наследству от родителей страх врачей открывается читателю сразу.

Отец сколько может, скрывает симптомы заболевания, а когда их становится невозможно скрывать, просто запирается в гостиной. И комната, где раньше собиралась вся семья, заболевает вместе с ним. В ожидании результатов теста на хорею Гентингтона, Марина мысленно возвращается в эту комнату, чтобы восстановить утраченную связь с отцом. Его фигура оказалась практически полностью вытеснена стыдом и отвращением к проявлениям болезни, страхом и желанием быть как можно дальше. Героине предстоит забраться в самую темную муть воспоминаний, заново пережить разрушение семьи, даже поехать искать дальних родственников, чтобы добраться до самых истоков, лучше узнать своих близких, простить их и себя.

Кочан красиво рифмует сцену с делающим первые шаги ребенком и воспоминания о теряющем равновесие отце, и по большому счету «Хорея» получилась про материнство значительно сильнее, чем обещала аннотация. В то время как я очень ждала про Чернобыль. Мне сильно не хватило в романе документалистики. Как будто было слишком мало про хорею как болезнь и совсем неважно про хорею как метафору. Так что я бы с легкостью выменяла каждое упоминание танцовщицы Пины Бауш на отсылки к медицинским исследованиям или вольный пересказ интервью с ревматологом. Я хотела точно знать, виноват ли Чернобыль, но вопрос так и остался открытым.

При этом, в такой небольшой книге (всего 180 страниц) не просто попытка рассказать историю еще одной по-своему несчастливой семьи. В ней попытка понять, что такое семья и можно ли остановить цепную реакцию распада, запущенную неизлечимой болезнью одного из ее членов. Неудобный, триггерящий, тематически уникальный и безусловно важный роман.

Издательство Есть смысл и NoAge Поляндрия, 2023 год.

Повесть Марии Нырковой «Залив Терпения» уже в продаже!

Студентка столичного филфака Маша по поручению бабушки едет на Сахалин продать старую семейную квартиру. Ветхий дневник с секретами прабабки Ксении и влажный прибрежный песок расскажут Маше о вынужденных скитаниях женщин ее семьи. Прародительницы героини вышли из залива Терпения, но терпение перестало быть добродетелью.

Книга, дающая надежду на то, что женская сила победит любые разрушения.

По этому случаю публикуем отрывок на Forbes Life, а совсем скоро расскажем все о презентации книги в Москве и в Питере. Спойлер: москвичи, safe the date 18 августа 🥰

Обязательно приходите на презентацию нашей новинки — романа Марии Нырковой «Залив Терпения» в Polyandria letters! Вести будет Оксана Васякина, и запланированный диалог с Машей о творчестве — это, конечно, главное комбо августа🥰 18 августа, начало в 19:00, Садовая-Сухаревская 10/12. Регистрация: https://polyandria-letters.timepad.ru/event/2512307/

А Питер пока что дочитывает «Хорею» Марины Кочан, чтобы обсудить ее 19 августа с автором и с главредом «Прочтения» Полиной Бояркиной. Все состоится в инклюзивном кафе «Ночлежки» (Гражданская 13-15). Сообщить о своем приходе тоже очень желательно: https://noage-polyandria.timepad.ru/event/2519303/

Важная и очень радостная новость для тех, кто хочет писать и издаваться! Как вы знаете, многие из авторов «Есть смысл» (Даша Благова, Илья Мамаев-Найлз, Марина Кочан, Светлана Олонцева и участники альманахов) — выпускники Школы литературных практик. На будущий учебный год кураторы Школы объединяются с другой известной литшколой Creative Writing School!

Объединенная программа — масштабный годовой курс, включающий содержание лучших курсов ШЛП по поэзии и прозе, современному литературному процессу, деколониальному и фемписьму, исторической травме в литературе и антропологии. Главред «Есть смысл» Юлия Петропавловская проведет на курсе серию вебинаров по издательскому делу. С октября по июнь вы будете находиться в творческой и поддерживающей среде, потому что Школа литературных практик — это еще и сообщество единомышленниц и единомышленников.

Приходите на открытую презентацию программы 16 августа в 19:00, и коллеги расскажут все подробности, ответят на вопросы, а еще проведут для вас три мастер-класса! Евгения Вежлян — о том, как писать о стихах; Евгения Некрасова — что такое оптика в литературе и как ее менять; Полина Бородина — как находить темы для письма в заурядных событиях повседневности. Все бесплатно.

Встреча пройдет в Zoom. Ссылку на подключение пришлют вам на почту сразу после регистрации на этой странице.

До 23 августа вы можете принять участие в конкурсе на бесплатное место или скидку 50% на обучение на программе. Подробнее тут.

#МАМАСКАЗАЛАМОЖНО:

❤️ брать книжку "Залив Терпения" от @polyandria и @smyslshop и читать, и перечитывать, потому что это концентрированно, талантливо, про Сахалин и семью, про молодость и жизнь, про секс и страсть, про страх и любовь.

❤️ есть пирожные в @polyandrialetters, целоваться, смотреть на воду и продолжать идти.

Мама знает жизнь. Мама любит тебя.