Тыл

Снова чайки парят
Снова ветки качаются мерно
Чья-то длинная тень
в неприметном свинцовом плаще
Под холодным дождём
равнодушным и нелицемерным
Знаменует собой неизбежный
порядок вещей

Червоточина снов
Русских женщин горячие слёзы
Неизмятые простыни
Горечь озябших плечей
Юго-западный ветер
И пепел последней берёзы
что горела всю осень
во мгле одиноких ночей

Что за горькая участь
в замерзнувших окнах мелькает
Что за птица взлетает
и громко кричит по утрам
Белым снегом пушистым
чья нежность бесшумная тает
Облака не ответят
Не верь и не бойся
сестра

Попроси у Того чья ладонь
тёмной ночью бледнеет
И слабеющий маятник в силах
одна раскачать
Долгожданной судьбы
что вернувшись
от боли немеет
И колючей щекою
царапает сердце опять

* * *

Добивай, и колечко пусти
Серебристым отравленным дымом.
Никогда не любила, прости, -
Никогда не летала с любимым,

Недосказанным, полуживым,
Незамеченным, неуловимым,
И земля превращается в дым
Под крылом под крылом голубиным.

Подражание Державину


      ...поэтому мы начинаем снова
                                     И. Караулов


Схлынет жара, и стремглав налетит ленинградская шалая буря,
Стрелка направо, и гулких парковочных мест коновязь изумлённо застыла.
Платьица к бёдрам прижав, исчезает вослед золочёной лазури
стайка живых аллегорий Любви и Прохлады в саду наваждений постылом.

Лето Господне исходит тоской
и не северной, знойной, тревогой.
Замкнуты Русской Фортуны уста смертоносным молчаньем.
Сколько убийственных слов
у багрового Рока в колчане?
Скольким из вас не укрыться от них, псковичи, ярославцы, рязанцы и хабаровчане?..

Долго ль дождям омывать стёкла снов, огнецветною пылью летящие
в облачный край, где тоскует Ватутин, молчат – Ромодановский, Конев, Маргелов, Румянцев,
снова – в знакомых степях, навсегда окроплённых багрянцем, –
дерзких потомков недрогнувшей дланью крестящие.

Спой же о них на все стопы хромающим, скулы с размаху ломающим
Русским гекзаметром, – не различая усмешек певцов
в расколовшемся стане, –
Не об Ахилле с Анхизовым сыном и не
о юродивом мёртвом Тристане,
к мёртвой Изольде на неутолимое дно оседающем...

Беглое племя презрев, у реки под названьем Нева, или Волхов,
а, может быть, Днепр,
Кто там с Ростральных колонн на бряцание лирное смотрит сурово?..
Кто подпирает плечами разъятое аспидным августом небо?
Кто утверждает мечом
ледяного Владимира неизреченное слово?

Кто не придет на подмогу, ни Рымникский граф из опалы грядёт седовласый...
Ни под Дубровкой, Синявином, Мгой отстоявшие мышцею бранной...
Кто не избегнет во тьме
светоносной зияющей раны?
Кто не отвергнет пищали, штыка, теплака, автомата, кирасы?..

Кто устоял под Работином, кто из-под  Крынок вернулся девятнадцатилетним слепцом?
Кто никогда не узнает, что выросший сын до утра говорит с безответно любимым отцом?
Кто ты такой, объявись, назови себя, брат.
– Я русский солдат, я русский солдат...

31 августа 2024 г.

С новым годом.

Спасибо, https://www.tgoop.com/alexbuktg. Нежность живая

Я иногда читаю наших врагов, стараясь выбирать среди них самых умных, чтобы понять, что они думают.
Не про ресурсы, территориальные, минеральные, человеческие, а так сказать, вообще, в метафизическом основании их действий.
Ну что сказать. Они строят довольно убедительные модели нашего мрачного будущего, доказательно критикуют нашу внешнюю и внутреннюю политику, привлекают в качестве аргументов такие серьезные (мы ведь здесь не спорим) факторы как коррупция, криминальные вызовы, неконтролируемую миграцию, санкционные стрессы для экономики и так далее.
Да, все это имеет место быть в нашей жизни.
Они не учитывают одного и главного, того, что уничтожает под корень все многоцветье их логических построений.
Наша вера носит иррациональный характер, ибо в основе ее лежит божественный пример.
Причем в области веры в светлое будущее тоже, а не только веры в Царствие Небесное.
Над нами, в нашем сумрачном небе, пылают на звездном фоне сгустки смыслов, которые не поддаются постижению через аристотелеву логику и выработанные Августином Блаженным механизмы.
Мы верим не потому что (здесь следует мильон доказательств существования Бога), а просто потому, что мы веруем в красоту и божественную справедливость того, что нас ждет в будущем.
Христос тоже все делал неправильно во дни своей земной жизни, от зачатия (небывалого допрежде) и до временной крестной смерти и вневременного Воскресения.
Вот и мы веруем в Него.
Как сказал Тертуллиан: Верую, ибо абсурдно.
Абсурдность в данном случае надо понимать как знак, метафору Божественного присутствия.
И такая основа незыблема, она вечна, этот тот самый философский камень, ну или, по-новому говоря, вибраниум с алмазным напылением, не то, чтобы нас не будет, а через десять тысяч поколений эта основа будет сиять, кок только вчера созданная.
И при этом, говорю через тихий смешок, вера в светлое будущее (разнообразных социалистических оттенков), она входит и является частью веры в Царствие небесное, то есть в актуальную и неизречимую Божественную справедливость нашего будущего, которое мы все в сердце своем видим.
Что из этого следует? Абсолютно логичный вывод: наша победа неизбежна.
И да, каждый отвоеванный нашей армией метр земли приближает нас к святости тех, кого мы оставили в 90-е годы, за мороком революционных событий. К нашим святым, которые нас ждут на другом берегу Днепра.

Неизвестный композитор пишет музыку на стихи неизвестного поэта

Я люблю вас, родные мои

Давайте просто жалеть
друг
друга
Давайте просто дышать
в ночи

La canzone su Ida

Новый год ты встретишь одна
Здравствуй первое января
Пенопластовая тишина
Одиночество женского сна

Черноокий асфальт серебря
Снег под утро ложится спать
Ты как родина далека
И как нежность твоя легка

И как пыль небес высока
И несносный вороний хор
Возвещает: пришла пришла
Полюби её светлый взор

Лёгкий взмах живого крыла
О мечта моя любишь любишь
Я ведь всё для тебя одной
Незагаданной пылкой родной

Ты меня никогда не забудешь
Я тебя никогда не коснусь
И серебряный ветер веет
И безумный поэт трезвеет

Андрей Владимирович, поздравляю!

Из шестнадцати текстов приведу три, особенно близких мне.

* * *
не горизонт а среднерусская
необозримая тоска
в густом саду тропинка узкая
и лёгкий дым от костерка

жизнь веточкой в руках сломается
сгорит и превратится в прах
и дым всё выше поднимается
и мы от дыма все в слезах

идём сквозь сад из рая нашего
в пути не разнимая рук
куда любимая не спрашивай
не оборачивайся вдруг


ВЫХОДНОЙ

Сегодня миру был я очень нужен,
чтоб разгрести весь ворох новостей,
но вместо этого сварганил ужин,
помыл посуду, искупал детей.

Под вечер распогодится. Пока мы
семьёй гуляем в сад, потом – назад,
на всей земле, нон-стопом, без рекламы
творится натуральный ад.

Ни дня без сводок из горячих точек.
И эту жизнь, в бессилии своём,
любить до смерти, сыновей и дочек
обнявши перед сном.


НОЧНОЕ КУПАНИЕ

Приняв на грудь у водоёма,
на ощупь в воду мы зашли —
и тотчас стали невесомы
и оторвались от земли.

В глубокой тьме и в звёздной пыли,
в открытом космосе вдвоём
за горизонт событий плыли,
за наших жизней окоём,

за ту черту, где берег виден
и лодка старая, — туда,
где из воды сухими выйдем
иль в воду канем — навсегда.

© Андрей Болдырев