Структура наносит ответный удар

К прикладному глобализму?

Теория поля науки в поле власти Пьера Бурдье за последние годы часто подвергалась дружественной критике. Из наследия Бурдье черпают хорошо знакомые идеи, но в то же время допиливают и докручивают, исходя из потребностей нового материала. Две группы социологов социальных наук и социального знания особенно далеко продвинулись в сочетании старого и нового. Попробуем разобраться в их взглядах.

Первая группа – глобалисты – пришла в основном из исторической и сравнительной социологии. Сюда можно отнести Джорджа Стайнмитца, Йохана Хайлброна, Стефани Мадж, Монику Краузе. Для них изначальная концепция поля Бурдье проблематична, так как несет в себе т. н. методологический национализм. Мол, молчаливо подразумевается, что одно поле – одна страна. Глобалисты замечают, что научные поля самыми разными способами пересекают границы национальных государств. Некоторые совпадают с границами больших империй. Другие – с границами расселения носителей одного языка (допустим, испанского или китайского). Третьи вообще простираются по всей мир-системе. Выходом для глобалистов является не просто изучение подобных транснациональных полей, но и принятие их в качестве базовой модели социальных полей вообще.

Вторая группа – прикладники – в своей критике исходит из достижений STS и социологии профессий. Главные имена здесь: Гил Эяль, Ракеш Курана, Томас Медвец и снова Стефани Мадж, и снова Моника Краузе. Главная претензия прикладников к Бурдье в том, что тот изображает автономный полюс поля в виде носителей абстрактного теоретического знания. Идеал Бурдье – математика, царица наук. Прикладники демонстрируют, что огромные массивы знания о человеке существует не в форме фундаментальных университетских дисциплин, а в форме прикладной экспертизы: экономической, управленческой, юридической. Ее носители не хотят, да и не могут бороться за автономию по Бурдье. Однако это не значит, что эти специалисты – рабы поля власти. Пожалуй, в их случае надо говорить об автономии не как о дистанцировании от обыденной доксы, а как об ансамбле когнитивных навыков, где есть и ситуативные, и универсальные составные части.

Прикольно, что мой материал пока отлично вписывается в поинты обеих групп необурдьевистов. Советское востоковедение – это область знаний империи положительной деятельности. Там подвизались и работники московских НИИ, и преподаватели университетов в союзных республиках, и сочувствующие советскому проекту интеллектуалы из дружественных стран, и советские консультанты в этих же странах, и международники из ЦК, и гэбисты... В то же самое время сила востоковедческой относительной автономии заключалась как раз в нестандартном пакете умений своих представителей: говорить на редких иностранных языках; знать литературу как братских народов, так и империалистических; завязывать знакомства на земле, неформально представлять СССР за рубежом в качестве общественников и т. п. Важно подчеркнуть, что обе эти черты взаимосвязаны: без транснационального нет автономного, и наоборот. Правда, пока я далек от выдвижения конкретных гипотез о причинно-следственных связях. От всех этих entanglements пока просто плавятся мозги.

👍34✍6👏1

www.tgoop.com/structurestrikesback/708

3.29K viewsJun 20, 2024 at 11:50

К прикладному глобализму?

Теория поля науки в поле власти Пьера Бурдье за последние годы часто подвергалась дружественной критике. Из наследия Бурдье черпают хорошо знакомые идеи, но в то же время допиливают и докручивают, исходя из потребностей нового материала. Две группы социологов социальных наук и социального знания особенно далеко продвинулись в сочетании старого и нового. Попробуем разобраться в их взглядах.

Первая группа – глобалисты – пришла в основном из исторической и сравнительной социологии. Сюда можно отнести Джорджа Стайнмитца, Йохана Хайлброна, Стефани Мадж, Монику Краузе. Для них изначальная концепция поля Бурдье проблематична, так как несет в себе т. н. методологический национализм. Мол, молчаливо подразумевается, что одно поле – одна страна. Глобалисты замечают, что научные поля самыми разными способами пересекают границы национальных государств. Некоторые совпадают с границами больших империй. Другие – с границами расселения носителей одного языка (допустим, испанского или китайского). Третьи вообще простираются по всей мир-системе. Выходом для глобалистов является не просто изучение подобных транснациональных полей, но и принятие их в качестве базовой модели социальных полей вообще.

Вторая группа – прикладники – в своей критике исходит из достижений STS и социологии профессий. Главные имена здесь: Гил Эяль, Ракеш Курана, Томас Медвец и снова Стефани Мадж, и снова Моника Краузе. Главная претензия прикладников к Бурдье в том, что тот изображает автономный полюс поля в виде носителей абстрактного теоретического знания. Идеал Бурдье – математика, царица наук. Прикладники демонстрируют, что огромные массивы знания о человеке существует не в форме фундаментальных университетских дисциплин, а в форме прикладной экспертизы: экономической, управленческой, юридической. Ее носители не хотят, да и не могут бороться за автономию по Бурдье. Однако это не значит, что эти специалисты – рабы поля власти. Пожалуй, в их случае надо говорить об автономии не как о дистанцировании от обыденной доксы, а как об ансамбле когнитивных навыков, где есть и ситуативные, и универсальные составные части.

Прикольно, что мой материал пока отлично вписывается в поинты обеих групп необурдьевистов. Советское востоковедение – это область знаний империи положительной деятельности. Там подвизались и работники московских НИИ, и преподаватели университетов в союзных республиках, и сочувствующие советскому проекту интеллектуалы из дружественных стран, и советские консультанты в этих же странах, и международники из ЦК, и гэбисты... В то же самое время сила востоковедческой относительной автономии заключалась как раз в нестандартном пакете умений своих представителей: говорить на редких иностранных языках; знать литературу как братских народов, так и империалистических; завязывать знакомства на земле, неформально представлять СССР за рубежом в качестве общественников и т. п. Важно подчеркнуть, что обе эти черты взаимосвязаны: без транснационального нет автономного, и наоборот. Правда, пока я далек от выдвижения конкретных гипотез о причинно-следственных связях. От всех этих entanglements пока просто плавятся мозги.

BY Структура наносит ответный удар