Давно я не испытывал настолько глубокого чувства единения с чьим-то текстом. То, что я репостнул выше, вызвало у меня поистине живой отклик.

Когда-то я не испытывал симпатии к большинству людей. Эта ситуация меня тревожила — я погрузился в философию, восточные духовные практики, чтобы поменять свое мировоззрение.

Мне это удалось, и до недавнего времени я мог исповедовать сострадание, понимание и терпимость по отношению ко всем.

Всё изменилось сначала с ковидом, потом — с войной.
Я ненавижу правящий класс, равно как и всех, кто с ним связан. Я ненавижу этих тошнотворных, мелких людей с ограниченным одними деньгами кругом интересов. Мне не жалко их, я не испытываю к ним никакого понимания и сострадания.

Я ненавижу их всех: боровоподобных «бизнесменов», которые не могут сложить 2+2 и которые своим успехом обязаны не труду, а случаю, запугиванию и родственным связям. Ненавижу «успешных технологических предпринимателей», 90% которых — дети министров, чиновников и ресурсных олигархов.

Ненавижу глупеньких девочек на Патриках, которые ведут заумные каналы в ТГ и считают себя гуру в отношениях, финансах и бизнесе, не добившись в жизни ничего самостоятельно.

Боюсь, что я уже никогда не смогу оставить привычку, как у автора поста — всматриваться в лица людей и задумываться о происхождении их капитала.

Неужели этот лоснящийся дядечка в 90-е убил несколько своих конкурентов в лесу? А папа этой миленькой блондинки — посадил несколько честных предпринимателей, чтобы отжать их бизнес и потом передать своим деткам?

Когда они делают вид, что принадлежат к «старым деньгам», мне становится тошно. Какие старые деньги в стране, которая за век пережила революцию и приватизацию?!

Старые деньги — это семья в Риме, которая владеет своим особняком с 17 века. В Восточной Европе старых денег нет. Если твой дед, будучи партийным функционером, наворовал себе недвижимости и земли, то ты не «старые деньги», ты просто внук вора и коррупционера.

___
Раньше я думал, что для того, чтобы мирно перестроить Россию, всех представителей этого «сословия» нужно будет просто выселить, депортировать, чтобы они спокойно тряслись над своей главной ценностью — деньгами, где-нибудь в Англии и Америке, не сопротивляясь переменам и не думая о реванше.

Сейчас я согласен с автором поста — они должны ответить за свое действие и бездействие. Их не нужно сажать в тюрьмы или, не дай бог, казнить.

Для меня идеальная картина — как они будут жить в нищете где-нибудь в глубокой провинции, выживая на 8 тысяч рублей в месяц, не имея доступа к привычной медицине, средствам ухода, качественной еде.

Как их будут пожирать болезни, изнемождать сверхурочный труд и невыносимая унылость бытия в той стране, которую они своими руками и создали.

Простите мне этот крик души; плодить ненависть — не лучший путь, но оставаться беспристрастным в этом вопросе я не могу и не хочу.

Давно мы с вами не читали — сегодня исправим эту ошибку. Предлагаю погрузиться в историю Семилетней войны в интерпретации Эткинда.

«В прусском Кенигсберге начало военных действий отметили несколько событий, одно страннее другого. В 1757 году российские войска подошли к стенам города, но отступили без видимых причин. Настоящей причиной была ставшая государственной тайной болезнь императрицы Елизаветы.

Пруссаки праздновали победу, но Елизавета поправилась, арестовала командующего своей армией и вернула войска в Пруссию. … 24 января 1758 года городские чиновники [Кенигсберга] присягнули на верность Российской империи.

Кенигсберг … стал колонией Российской империи, и мало кто сомневался, что он навсегда останется ее частью, а местным жителям, отныне российским подданным, придется приспосабливаться к новому порядку.»
…
«Российская колонизация Кенигсберга… была кратким, но необычным событием. После смерти Елизаветы… Петр III вывел Россию из Семилетней войны и подписал сепаратный мир. Скорость этих перемен вызвала удивление в самом Санкт-Петербурге.

Уже в августе 1762 года Кенигсберг снова стал прусским городом, и Россия готовилась к полному выводу войск из Пруссии. Но тут Петр был свергнут… Российский генерал-губернатор, еще стоявший в Кенигсберге, издал прокламацию о возвращении к власти.
…
Поколебавшись, Екатерина II отказалась от новой войны и вывела войска из Пруссии. Длинная и победоносная война не принесла России никакой пользы.»

«[В Восточной Пруссии] российская администрация столкнулась с типичными для колониального режима культурными и политическими проблемами, и решала их как умела. В городе были размещены войска, администрацию возглавил российский генерал-губернатор, была введена российская валюта. Горожане Кенигсберга стали подданными России, чиновники принесли присягу. … Особым указом жителей Восточной Пруссии приглашали переселяться в Россию..»

А. Эткинд «Внутренняя колонизация. Имперский опыт России»

Почти немцы

Я дочитал Эткинда, поэтому астрологи объявляют неделю постколониальных исследований.

Сегодня наткнулся на конгениальный пост в Толкователе, который и проведет нас в мир колониального мышления.

Начнем с цитаты из поста:
«… если мы совместим немцев с русскими, особенно если позволим еще наказывать тех, кто себя плохо ведет, то русские подтягиваются к немцам вплоть до того, что в поведении становятся неразличимы от немцев.»

Небольшое лирическое отступление. Постколониальные исследования — ключ к пониманию «феномена глубинного народа». Колониальное мышление заставляет колонизатора экзотизировать того, кого он колонизирует — в случае с Россией, «образованная» прослойка экзотизирует тот самый «глубинный народ».

Кто-то, по-толстовски, наделяет его скрытой, глубокой мудростью, недоступной развращенным знаниями европеизированным русским. Кто-то идет в обратном направлении и видит пьянство, лень, саботаж и глупость.

В любом случае, экзотизация увеличивает культурную дистанцию между «представителями метрополии» и «туземцами». Увеличение культурной дистанции создают иллюзию выдергивания объекта исследования — глубинного народа — из контекста, что должно позволять лучше изучить его.

Для России любопытно то, что граница между «колонизаторами» и «туземцами» проходит не по этническому признаку, как, например, у индусов и англичан, а по сословию. Сословия размылись, и это порождает вопросы.

Глубинный народ — это такой единорог. Многие верят, что он есть, но никто не знает, где он обитает. Где проходит граница? По линии «Москва/СПб — провинция»? Нет. По уровню достатка? Вряд ли. По образованию? Возможно. Но тогда «глубинность» не наследуется и разные поколения одной семьи будут принадлежать к «интеллектуалам» и «глубинному народу».

Или же все, кто не принадлежат к чиновникам, и есть глубинный народ? Все, кто являются объектом, а не субъектом политической жизни? Но тогда и большая часть чиновников, в том числе высокого статуса, также выпадет из «элитной» категории.

И здесь вернемся к шедевру мысли от экспериментаторов из ВШЭ, которые захотели сделать немцев из русских. Из русского человека можно сделать представителя любой культуры — китайца, араба, немца, не важно.

Причина в высокой способности к ассимиляции. Но есть два нюанса. Первый — русские могут ассимилироваться с колонизированным народом, либо с народом равным, но никак не с колонизатором. Это принципиально важный момент.

Второй — русские также меняют привычки народа, с которым регулярно контактируют, это дорога с двусторонним движением. В итоге этого симбиоза получается монолит «полурусские-полунемцы».

К чему были все эти пространные размышления? Никогда ни одна чуждая привычка не привьется народу «сверху». Правящая элита — колонизаторы, с ними ассимиляция невозможна.

Усвоение любой новой привычки доступно только в горизонтальной структуре, либо в иерархии с русскими наверху.

Например, если кто-то поставит цель сделать русских более «немецкими», то самый эффективный способ — добровольно поселить их с немцами, например, создав немецкий город где-нибудь в глубинке. Ультимативный же спуск привычек «сверху» приведет к их профанированию. И это применимо к любому новшеству, а не только «слиянию» с другим народом.

___
Ну и десерт. Автор поста говорит, что «в своей среде русские портятся». А кто создает среду? Она же не из вакуума появилась. Вопрос риторический.

С отечественной шизо-геополитикой мы уже знакомы очень хорошо: как говорится, не будем показывать пальцем в сторону адептов свободного Техаса и Калифорнии. А что там у коллег по ту сторону Берлинской стены?

Сегодня любуемся щитпостингом Гюнтера Фелингера. Сначала думал что фейк — ан нет, правда все так плохо. Забавно, что в немецкоязычной Вики про него статьи нет, зато есть в сербской, македонской и албанской. Мужик устал от балканского дискурса (как и сами балканцы) и решил переключиться на более перспективную тему

Грузия, как и многие другие страны, столкнулась с тем, что маргинальное меньшинство (в случае Грузии — активные русофобы-националисты) портит жизнь как другому меньшинству (пророссийскому населению, что не так страшно для политики страны), так и прагматичному большинству, которое просто хочет зарабатывать на туризме и торговле.

Я был свидетелем подобного столкновения в Тбилиси — когда полиция разнимала «активисток» и музыкантов, которые в центре города пели грузинские песни, в том числе из советских фильмов.

Не нужно поддаваться ажиотажу нашей пропаганды, что «грузины ненавидят русских». К «ненавидящим» относится процентов 10 населения.

Печально, что местные «активисты» не могут сформулировать какой-то внятной «позитивной» позиции. Вместо «антивоенных/антиправительственных» лозунгов они пользуются обычным бытовым национализмом.

Плакаты против правительства РФ и требования пересмотреть итоги войны 2008 года — их национальное право. Лозунги «русские — прочь из страны» — национализм. И второе я видел в Грузии гораздо чаще, чем первое.

Чем-то это схоже с действиями нашей оппозиции, которая, пока еще была какая-то возможность воздействовать на слушателя, не могла родить ничего более интересного, чем трехсотлетний нарратив «они воруют».

Негативная повестка создает хаос и парализует политическую жизнь страны. Позитивная позволяет двигаться к изменениям. Только почему-то позитивная повестка редко стала встречаться и у действующих властей, и у их противников.

Две проблемы — одно очевидное решение. Первая проблема — оказывается, регионы не знают, куда вкладывать рупии. Вторая — регионы пытаются повысить рождаемость, в том числе с помощью неких программ «сексуальной грамотности».

Очевидно, что все деньги нужно вкладывать в индийских инструкторов: толкователей Камасутры, практиков тантры и так далее. Регионы будут платить им в рупиях, а они — повышать рождаемость в регионах.

Только никаких там практик обмена, вроде «вы нам инструкторов по сексу, а мы вам — военных инструкторов». А то от рупий так и не избавимся.

Но вообще, я бы конечно посмотрел на программы сексуального просвещения, которые направлены на повышение рождаемости, а не на борьбу с ее неконтролируемым ростом. Вот что людям рожать-то мешает — они просто не знают, как дети делаются! Совсем погряз глубинный народ в своей неграмотности, ужас

Господи, какой Эко для российской «элиты»?! Еще скажите, что они зачитываются Фуко, Делезом или Берлином. Настольные книги нашей элиты — букварь, сборники анекдотов и, у самых гениальных, что-то из современной демонической философии вперемешку с книгами про попаданцев.

То, что «элита» оторвана от остальной России культурно, не значит, что западная культура им ближе. Они, может, и были бы рады стать частью западной культуры, но она их никогда не примет, как и они в ней никогда не растворятся. Им интересна западная культура потребления, которую они интегрируют в свою жизнь с восточным размахом. Западная интеллектуальная культура (как и лучшие образцы восточной, да и русской тоже) для них непосильна.

«Отменять» же классическую русскую литературу никто не станет. По знаменитому высказыванию, «лоскутное одеяло арабского мира сшито грубой ниткой арабского языка». Для русского мира этой «грубой ниткой» становится литература, которая связывает людей разных национальностей, верований и культур. Все читают Пушкина, Чехова и Толстого, гордятся знанием их произведений. Они — возможно, единственное, что объединяет людей в стране. Отказ от классики — путь к дезинтеграции.

Альтернатива китайской инициативе «Один пояс — один путь», маршрут которой заканчивается в греческом порте Пирей — это сильно. Хотя бы потому, что этот самый Пирей еще в начале 2010-х выкупили китайцы.

Забавно наблюдать за попытками натянуть сову на глобус разработать альтернативы наиболее удачному с точки зрения логистики китайскому варианту. К одному из таких маршрутов прикоснулся и я — оценивал вероятность альтернативы через Центральную Азию и Афганистан для крупной международной организации.

Выводы простые — без участия России не получится построить альтернативу «поясу». Только у России в Евразии есть достаточный потенциал как в политическом (не смейтесь), так и в экономическом/логистическом плане.

Чтобы эффективно противостоять Китаю, Западу нужно возвращать Россию в свое лоно с криками «я все прощу». Иначе вместо привычного соперника, который с пиететом относится к западной цивилизации, придет Китай (он уже в дверях), который сильно изменит привычный западный мир.

Никогда не понимал претензий к МИДу — чтобы что-то требовать от его работников, они должны обладать хоть какой-то свободой принятия решений и субъектностью.

МИД и в лучшие годы истории страны не был центром принятия решений. В новой истории знаковые решения, такие, как бросок на Приштину, принимали военные. У них и сейчас есть возможность быть субъектом внешней политики, а вот у МИДа — не особо. Такое вот постироничное прочтение цитаты Клаузевица про «продолжение политики другими средствами».

Круг актуальных задач МИДа уже давно сводится к тому, чтобы подтирать дерьмо за остальными акторами и выступать аниматорами на африканских праздниках. Нам остается только посочувствовать тем редким сотрудникам МИДа, которые оказались там не из-за родственных связей, а благодаря своим навыкам и знаниям.

Великолепный опрос — я вот у себя нашел аж 4 пункта (угадайте, какие, что называется 🥰). Советую пройти и посмотреть результаты опроса — получите удовольствие.

Все эти разговоры про итоги голосования и оппозиционные партии напоминают мне старый анекдот:

В СССР ввели четвертую программу телевидения. В первый же день гражданин после рабочего дня сел к телевизору, включил первую программу и увидел выступление Брежнева. Переключил на вторую — снова Брежнев. На третью — и опять Брежнев! Ради интереса включает новую, четвертую — а там сидит полковник КГБ, грозит пальцем и говорит «Ты у меня допереключаешься!»


К чему это я. КПРФ, ЕдРо, ЛДПР и иже с ними — это все программы одной сетки вещания. Сейчас вот нам еще одну добавили, четвертую — Новые люди называется. Но фактически они делают одно и то же дело. Нет никакой системной оппозиции — есть разные лица правящего класса, которые демонстрируют нам разные оттенки одних и тех же идей.

Одна из задач партии — представление интересов (определенной группы) населения. Беда в том, что для каждой партии это одна и та же группа населения, если в общих чертах. Последние внятные конвульсии КПРФ были в ковид, когда они пытались бороться с шизой государства — но почему-то ее не побороли. Не шмогли.

После начала СВО в государстве вообще нет никакого альтернативного мнения в публичном поле. Нет альтернативах политиков, нет системной или несистемной оппозиции. Остались сторонники СВО, различные оттенки мнения которых выражают политические партии, и противники СВО, у которых нет лидера или партии.

В Брифе сегодня пиарят книгу про маргинализацию — хотя я и не люблю такую «нативную» рекламу, интервью автора оказалось довольно интересным, а книгу добавил в список к прочтению. Если интересна тема саморефлексии о своем месте в обществе после «весны ‘20» и «24 февраля», советую познакомиться с материалом.

На днях у Радио Любляна видел интересную мысль о том, что поток бреда — это одна из форм сопротивления власти. Разовью мысль — в России сумасшествие и бред (в том числе выраженные в дугинском милленаризме) исторически являются единственными способами легитимно высказать свою политическую позицию. Авторитарная российская власть, равно как и российское общество в целом, всегда терпимо относились к юродивым.

Процитирую:
«Голый или в жалком тряпье вне зависимости от погоды, весь покрытый нечистотами или обмотанный цепями, он молча стоял бы посреди дороги, бегал без видимой цели, выкрикивал слабо связанные обрывки фраз или бросался бы в людей тем, что попалось под руку. Знакомьтесь: юродивый — один из самых ярких образов старорусской культуры.

Юродство — это рукотворное безумие. Отчаянная демонстрация неприемлемого в обществе поведения, лишенная границ и внешнего смысла, подчас малоприятная или вовсе опасная для самого́ юродивого и окружающих. И обязательно с ярко выраженным религиозным компонентом, который выступает одновременно причиной и следствием его странных поступков.»

Если рассматривать Дугина и его высказывания через призму бредового сопротивления авторитарной действительности, то все встает на свои места. Он — не трубадур власти, а оппозиционер, который пожертвовал связностью идей и здравым смыслом ради самой возможности высказываться.

Конечно, я говорю это с иронией. Но, может, разгадка и правда этом?

Прочитал мини-статью Суркова — и даже не в «кратком изложении» брифа, а в оригинале.

Впечатления:

— Сурков пытается кому-то донести (кому?), что главный противник Запада — Китай, а не Россия. Резонно, но поздно — Россия своими руками сделала все для того, чтобы убедить «коллег» в обратном.

— Сурков натягивает на глобус Римской цивилизации сову европейских варварских королей (отсылка к Карлу Великому), американских отцов-основателей косплея (отсылка к названию Капитолия) и цивилизацию греков-схизматиков (то есть нас).

Римское наследие скорее разъединяет Запад и Россию, нежели объединяет — для следующих материалов я бы посоветовал поискать ростки общности в средневековом европейском геополитическом пространстве и/или культурном слое 18-19 вв.

— Классная пасхалка с легендой о пресвитере Иоанне — особенно с учетом того, что легенда родилась в Европе на фоне успехов полководца из «китайского цивилизационного пространства» Елюя Даши в Средней Азии.

Пресвитер Иоанн — попытка европейской средневековой мысли выйти за пределы манихейской ереси с делением абсолютно всего на черное и белое. Иоанн — это «третья сила», которую европейцы искали в собирательном понятии «монголы» (все, кто живут на востоке, но не исповедуют ислам). Эта сила должна была помочь одолеть главного врага — мусульманские королевства.

__
Сурков предлагает свести сложную систему международных отношений с ее полутонами к средневековой борьбе «добра со злом» — в ней не надо особо запариваться и строить всякие там планы на 30-40 лет вперед.

С добром все понятно — мы априори на его стороне, а в союзники возьмем бездуховный Запад (для спасения своих привычек и капиталов, да и они просто сильные, как оказалось). Методом исключения роль зла достается всяким нищебродам «глобального Юга».

Итог — мы триумфально возвращаемся в лоно европейской цивилизации, навеки рвем с Востоком и начинаем биться-бороться с Китаем, Индией и всякими Буркина-Фасо. Образ будущего, так сказать.

У нас какие-то дни Суркова, видимо. Вчера вот написали, что Пелевин — это персонаж/проект, выдуманный Сурковым. Первая мысль, которая пришла мне в голову после прочтения записи — скорее уж Пелевин придумал Суркова, а заодно добрую половину чиновников и госдеятелей вместе с ним. Что характерно, мысли материальны и я не один.

Поэтому — важный опрос, прошу отнестись к нему серьезно!

Борис, ты не прав (с)
А если серьезно, то Надеждин, в общем-то, говорит красивые и правильные вещи, в которые хочется верить, но которые точно не произойдут. Потому что зависят не только от нас.

Все это — сублимация страхов и надежд (каламбур) тех крох оппозиционно мыслящих людей, которые еще помнят, как было когда-то хорошо в глобализованном мире, и кто еще в силах читать предвыборные агитки, справившись с экзистенциальными страхами за будущее себя и Родины.

Пока же такие выступления выглядят как фантазии О. Бендера про «Старую Москву» и «Новые Васюки». Если бы товарищу нужно было продолжать говорить по теме, то на горизонте 100 лет российские генералы уже возглавляли бы армию Звездного альянса. Популизм.

Для того, чтобы говорить о какой-то интеграции, нужно отдавать себе отчет, что:
1) Она сложна географически, мы получаем конфедерацию от Лиссабона до Владивостока
2) Это административно-политический ад. Россия будет одним из членов союза с равным голосом, как у Словении или Дании? Не пропорционально вкладу. Россия получает 50% голосов? Никто не согласится. Как, кем и где будут приниматься решения?
3) Проблема не в страхе, а в политическом сознании, готовности к сотрудничеству тут и в Европе. Страх — это прикрытие для нежелания сотрудничать. В 90-х страха России не было, но интеграции все равно не случилось. Потому что она не выгодна элитам. У элит нет цели повысить качество жизни населения, вектор развития сейчас обратный.

__
На всякий случай — я выполз из своей норы не для того, чтобы ругать Надеждина. Здесь моя позиция простая — в нынешнем состоянии страны перемены через такого внезапного демократичного кандидата невозможны. А в фарсе участвовать не хочу.