Какие же женщины злые! Злые – как собаки. Не все, конечно, но многие.

Впервые с неуемным желанием женщин причинять страдания я столкнулся, когда мне было четыре-пять лет.

Все обитатели нашего садика делились на два воинствующих лагеря – по гендерному признаку (да, в детсаде было всего два гендера – деревенский же). Не припомню, чтобы хоть кто-то из мальчиков пытался дружить с девочками, и наоборот. Попытки наладить диалог с противоположным полом иногда случались, но человек, занимавшийся этим, сразу же ловил на себе осуждающие взгляды. Чужим среди своих никому становиться не хотелось, так что пиздюки резко прекращали это неблагодарное занятие.

Тем не менее, первую женскую пилотку я увидел именно в садечном возрасте. Просто толкан у нашей группы был общим, представлял собой три дырки в полу без каких-либо перегородок, не закрывался изнутри и был отделен от всего остального пространства детского сада наполовину стеклянной дверью.

Обычно мальчики и девочки посещали сральник, сбиваясь в стаи по три или четыре особи своего пола, чтобы ни у кого из враждебного гендерного лагеря не возникло желания присоседиться и лихо пропердеться на незанятом очке.

Распространена была ситуация, когда мальчики оккупировали толчок, а девочки, заинтригованные тем, у кого какая волына, смотрели на писавших мальчиков через дверное стекло. При этом мальчик, сикающий перед девочкой, испытывал чувства, похожие на унижение. Был в этом некий зашквар – типа на твои личные границы нагло покушались, и ты ощущал себя в крайне уязвимой позиции, фактически жертвой. После того как девочки пялились на тебя сикающего, пять минут насмешек были гарантированы.

Но девочки злые. Им было мало просто унизить.

Однажды малолетним пиздорванкам наскучило разглядывать хуйцы.
Самые бойкие самочки группировались по двое-трое, вторгались в туалет, где какой-либо мальчик извергал из писюнчика желтую струйку, и делали всякие непристойности.

Не помню, откуда это пошло, но кто-то надоумил девочек делать из указательного и среднего пальцев ножницы, врываться в толчок и перерезать струйки писающих мальчиков. Девочки почему-то считали, что мальчикам больно от этого. А мальчики, охуевая от наглости и тупости девочек, подыгрывали им, изображая нечеловеческие страдания.

Малолетние дурочки визжали от восторга, хватая мальчиков за струю ссанины. Кажется, ничто другое не приносило девочкам такой радости. Мне тоже сто раз перерезали струю. Потом на прогулке мальчики собирались за верандой и, похихикивая, рассказывали, сколько девочек обоссали за день.

Очень странно, но продолжалось такое не день и не два. Мы ссали девочкам на руки месяцами.

Но потом им кто-то сказал.

И с тех пор девочки перестали хватать мальчиков за игривые струйки. Сомневаюсь, что хоть одна из тех пиздюшек в будущем созналась мужу, что золотой дождь в ее жизни появился раньше азбуки и прописей. Возможно, они до сих пор просят мужей периодически ссать им в ладошки – такие фетиши бесследно не проходят.

Сейчас в Удмуртии живет около дюжины женщин с обоссаными руками. Удмуртские джентльмены галантно целовали эти конечности, самые неосмотрительные надевали обручальные кольца на обоссаные пальцы моих одногруппниц по садику, этими же обоссаными руками они укачивали своих детей.

Альмира сказала бы: «Но у них хотя бы есть руки». И тут с ней трудно не согласиться. Хотя она задумалась бы, не стремно ли иметь руки, обоссаные десятком парней.

Мы тут в Иркутске отдыхаем. Программа – капец насыщенная, но про эти приключения напишу как-нибудь потом. А сегодня поговорим про говно.

В среду мы нацелились на Листвянку – это курортный поселок на берегу Байкала. С утра пораньше прискакали с Дариной к кофейне, туда же подрулил Санек. День начинался превосходно: я потягивал кофе под сигаретку и предвкушал пиздатую поездку.

Саня вызвал такси. За минуту до приезда машины у меня адски скрутило живот. Пока я прикидывал, где можно экстренно скинуть личинку – в сортире кофейни или в квартире, находившейся в сотне метров, – возле нас остановился таксист.

Пришлось садиться. Я считал каждый метр, оставшийся для автовокзала, стиснув створки жопы с такой силой, с которой цимбоспондилы хватали древних кальмаров. Но все равно было тяжело удержать снаряд при себе.

Как назло, с утра в Иркутске были дикие пробки. Мы еле плелись, а я проклинал кофе, кофейню и в целом факт своего рождения.

В такси я безуспешно искал удобную позу – срать хотелось в любой. Саня и Дарина молились, чтобы я дотерпел до вокзального толчка. А мне было настолько невмоготу, что я словил паническую атаку. Сердце бешено колотилось, а я просчитывал сценарии: что буду говорить, если обосрусь прямо в машине.

Пока мы стояли в пробке, я заметил густые кусты возле дороги. Пару раз у меня дернулась рука, чтобы открыть дверь и выскочить туда со словами «извините, я приехал». Но я сдержался.

Мы ползли очень медленно. У следующего перекрестка, где нас подкараулил ебучий светофор, кусты были совсем редкие. Но я уже и на такие был согласен. Мне было все равно, что подумают обо мне иркутяне. Я всегда подъебывал Саню, что Иркутск регулярно мелькает в федеральных новостях со всякими ебанутыми сюжетами. И вот доподъебывал – теперь сам был в шаге от попадания в «прошмандовки города».

Наконец мы доехали до автовокзала. Я хотел оставить Дарине и Сане свой рюкзак и устремиться на поиски унитаза любой степени засранности. Но Саня сообщил, что из-за пробок мы приехали прямо к отъезду автобуса – и времени на сранье не осталось. Я предложил ехать в Листвянку на следующем автобусе, но у Сани днем были дела. «Если не уедем сейчас, вообще не уедем», – отрезал он.

Я шел в этот автобус как на казнь. Дорога до Листвянки занимала полтора часа, а я прикидывал, как буду воевать с какашкой, которая рвалась на свет божий каждую секунду того утра.

Саня и Дарина смотрели на меня одновременно с ужасом и с надеждой. «Ну как ты, выживешь?» – спрашивал Саня. Ну а хуле мне оставалось? Я не для этого перся на Байкал, чтобы проебать Листвянку из-за анального Перл-Харбора.

В автобусе меня накрывали грустные мысли. Гарантии, что водила остановится, чтобы я сбегал посрать в ближайший лесок, не было. Я придумал фразу, что это вопрос жизни и смерти, но все равно не был уверен, что водитель сжалится надо мной.

Задняя часть автобуса была полупустой. Я прикидывал, что на крайняк могу просраться там. Но на одной из остановок влезла многодетная мамаша с пиздюками, которые заняли все свободные места.

Я продолжал размышлять. И в какой-то момент мне показалось, что насрать в бейсболку, подтереться козырьком и выбросить все конкреции в окно на глазах у детей – не самая плохая идея. Например, обосраться в штаны, сидя между Дариной и Саней, я считал самым худшим сценарием.

Где-то на выезде из Иркутска я вспомнил, что у меня с собой был «Спазмалгон» – таблы, которые я пью от головной боли. Не представляю, как они могли помочь с герметизацией анального шлюза, но я проглотил одну таблетку без запивки с мыслью: либо теперь кишки переполнятся окончательно – и дно вышибет, либо случится чудо.

Минут через 20 личинка перестала вырываться из жопы с прежним неистовством. Мне стало чуть легче, а в Листвянке мы первым же делом кинулись в сральник.

«Надо же! Сто лет работал, а тут вдруг закрыт!» – прокомментировал Саня табличку на дверях туалета.

В нескольких сотнях метров мы нашли другой толкан. Ушлый школотрон продал мне место на унитазе за 40 рублей – и я наконец отвел душу.

Пока срал, слушал, как какая-то бабка на улице возмущалась, что толчок стоит 40 рублей. Она вспоминала СССР и говорила, что при коммунистах такого не было. Когда школотрон спросил у старухи, наличкой или картой она расплатится, та заявила, что лучше сходит в штаны.

Ну а у нас все налаживалось. Поели все виды рыбы – вяленого омуля, холодного и горячего копчения, хариуса горячего копчения и голомянку двух видов.

И тут меня снова скрутило.

Ближайший толкан был неподалеку и стоил уже 35 рублей. Я понял, почему он дешевле – в нем не было стульчаков, да и бумага находилась не в кабинках, а на столе злой тетки, продававшей билеты в толчок. То есть, лишний метр бумаги в кабинку хуй унесешь. Хорошо, что сортир попался не сильно зафоршмаченный, так бы я вообще охуел.

Избавившись от второй торпеды, я вернулся к ребятам, которые хотели заняться в Листвянке чем-то еще, помимо ожидания меня у дверей очередного сортира.

Дальше все сложилось неплохо. Мы объехали весь поселок, провоняли копченой рыбой, сходили в музей, погрустили возле памятника Вампилову, который тут утонул в 1972-м, и пофоткались на территории гостиницы, где тусил Джеймс Кэмерон.

А потом меня снова зажучило. Но на этот раз не так жестко. Посрал больше для профилактики, чтобы не обделаться в автобусе на обратном пути.

В Иркутске к нам присоединилась Наташа, будущая жена Сани, которая не знала про дневные приключения: «Не хотите по кофейку?» Я сразу же отказался.

Потом спрашивал у Сани и Дарины, что было бы, если бы я все-таки обосрался в автобусе или такси? Саня пошутил, что они сделали бы вид, что меня не знали. Я не понял, как они прикинулись бы, что мы не знакомы, если мы все вместе ехали в такси и общались.

Я снова спросил: «Ну серьезно. Что бы вы сделали?» Оба промолчали. И я на секунду подумал: если бы я обдристался, потерял бы и невесту, и друга.

На самом деле по дороге в Листвянку Саня свирепо переживал за меня и придумывал план действий по покупке новых штанов и утилизации старых – если бы я правда обосрался. Дарина тоже сказала, что не бросила бы меня в такой ситуации.

Теперь я уверен, что при обсере ни дружба, ни любовь, ни само желание жить не закончились бы. Думаю, потом надо все же обосраться разок. Если меня гарантированно не бросят в беде, надо пользоваться этой привилегией.

Вечером, уже дома, я немного позаигрывал со своей жопой. Снова захотел срать, но нарочно не потащил ее на унитаз. Чтобы потерпела. Помучилась. И осознала, какую пытку ее хозяину пришлось выдержать.

Надеюсь, жопа сделала выводы.

Как я всё-таки обосрался

Когда учился в шестом-седьмом классе, мы с корешем сели на велики и укатили на выходные в Кулюшево, чтобы как следует накрутить хвосты коровам.

В деревне выяснилось, что велосипеды нам не пригодятся. Стояла поздняя осень, дороги развезло от дождей – не проехать. Коров там тоже не обнаружили, скукота.

Тогда мы пешком потопали на пруд. Удочек с собой не было, вообще непонятно, нахера мы туда поперлись. Никакой красотой там не пахло. Пруд был рукотворный – просто здоровенный котлован, выкопанный руками коммунистов и залитый водой.

Тем не менее, кое-что интересное мы там нашли. Ветер гонял по пруду от одного берега к другому старый гнилой плот.

Мы осмотрелись по сторонам – повсюду до самого горизонта не было ни души. Даже Юрия Лозу, который, очевидно, припарковал тут свою посудину, не увидели.

Хер его знает, почему, но нам показалось неплохой идеей усесться на плот и отправиться на нем на противоположный берег пруда. Ни я, ни мой друг плавать не умели, но никому и в голову не пришло, что будет, если кто-то свалится с плота на середине пруда. Мы даже не обсуждали такой форс-мажор.

Не с первой попытки мы взгромоздились на ебучий плот. Довольно быстро стало ясно, что он не удерживал на плаву двоих. Старая склизкая развалюха с двумя долбоебами на борту почти мигом ушла под воду.

Так как вся эта возня происходила у берега, мой друган просто шагнул на сушу, как только стало понятно, что вдвоем мы не поплывем.

Я оказался не настолько прост и попытался отправиться в одиночное плавание. В целом плот удерживал меня одного, хоть и уходил под воду сантиметров на 30. Я отдалился от берега метров на пять, однако вскоре сообразил, что плот погружался все глубже и грозил в любой момент перевернуться.

Лишь в этот момент я осознал, что происходила невероятно тупая хуйня. Словив панику, я встал на ноги и попытался, оттолкнувшись от плота, допрыгнуть до берега.

Естественно, нихуя не вышло. Во-первых, до берега было далековато. Во-вторых, когда я оттолкнулся от плота, тот отбросило в противоположном направлении, а я ебалом вниз полетел в говенную жижу, которую представлял из себя этот уебищный пруд.

К счастью, в том месте, куда я пизданулся, было неглубоко. Я хлебнул воды, намотался на какие-то водоросли, но потом принял вертикальное положение и дошлепал до берега ножками.

Первые пять минут я ждал, когда друг закончит ржать. Дальше он убирал с меня тину, которой я покрылся приблизительно весь. Вернув мне какое-то подобие человеческого обличия, друган предложил идти домой.

Там меня переодели в сухую одежду – дед моего друга помер за несколько лет до этого и оставил мне, малолетнему утопленнику, целый гардероб из проперженных трико и рубашек, каждая из которых разила солярой.

Впереди были практически все выходные, но настроение проебалось в хлам. Еще и друган-пидарас периодически вспоминал, в каком виде я вышел из пруда, и истерически хохотал.

В отместку я хотел подкатить яйца к двоюродной сестре друга, но та вообще не воспринимала меня в шмотках своего покойного деда.

С тех пор я не очень люблю плоты и всякие ебанутые авантюры, связанные с ними. Ну их нахуй, честно говоря.

В 2014-м я слегка разбогател и впервые в жизни раскошелился на съем отдельной хаты. Любимый район Ижевска, приятный ремонт, неебически огромная кровать. «Что за жизнь сейчас начнется!» – поскуливал я от восторга, когда заехал туда.

Жизнь как-то не торопилась начинаться. Работы было, как у морского коммуниста. Но накануне Нового года моя шишка задымилась так, словно это труба паровоза Черепановых.

Через дорогу от моего дома располагался гастроном, куда я по вечерам забегал за хавчиком. Там мне приглянулась одна юная продавщица. Ее я и засталкерил в ВК за 5 секунд, так как на ее бейджике было имя, а на чеках – фамилия. Написал этой бабенке, стали общаться.

Звали ее Лена. Это немного напрягало, ведь до того я ни разу не видел адекватной Лены, попадались только отбитые наглухо. Но в целом пожар в моих трусах полыхал с такой силой, что имя бабы, которая будет его тушить, меня беспокоило в последнюю очередь. Самое главное, что Лене на тот момент уже стукнуло 18 лет – а, значит, варик рабочий.

Лена была понаехавшей в Ижевске, как и половина местного населения. Она примчалась сюда за лучшей долей из деревни Старая Монья. А еще Лена была удмурткой – только не из тех, что рыжие, а из темненьких. Вроде бы правильно этот народ называется бесермяне.

Ну и охуенно! Лену не напугало, что ей написал какой-то морж, который был на 8 лет старше. Она доверчиво рассказывала про свои дела. Даже нюдсы прислала бы, если бы я попросил. Но я не опускался до такой низости. В общем, через несколько дней переписки мы с Леной подружились.

Кажется, Лена сквозь экран ноута видела, как дымится мой писюн. Далеко не с первого раза она согласилась на свидание. Сначала в шутку спрашивала, не маньяк ли я. Но потом вдруг дала номер телефона – и в один зимний вечерок мы сконнектились.

А лучше бы не стоило, потому что Лена внезапно оказалась нормальной и адекватной. Она живо интересовалась всем, что происходит у меня, рассказывала про свою житуху и даже хотела брать отпуск – возможно, чтобы было больше времени на развитие отношений, а то она постоянно на работе торчала.

Я пиздец как охуел от того, что Лена – нормальная. К серьезным отношениям я готов не был, мне всего лишь хотелось утихомирить междуножного удава. Конечно, то, что Лена в адеквате, не было помехой для потрахулек, но мне не хотелось пудрить мозги молодой девчонке – ведь через месяц-два я планировал свалить в закат. Все-таки у меня была новая хата и начиналась новая жизнь, которую я пока не планировал делить с одной лишь Леной.

Короче, я начал морозить Лену. Под всякими вымышленными предлогами косил от свиданий, перестал ходить в ее гастроном и все в таком духе. Мы не ругались, просто общение плавно сошло на нет.

Пока морозил Лену, я уже навострил хуй на даму из другого соседнего магазина – Нину. Она была постарше Лены лет на пять. Опытная телочка. Ее мне почему-то было не жалко послать нахер, как только из штанов перестанет выглядывать дымящийся мохнатый истукан. Подкатить к Нине долго не получалось – все время к ее кассе стояли огромные очереди.

Но однажды мне повезло: очереди не было. Правда, за кассой стояла сменщица Нины, женщина средних лет. Я купил хлебушек и как бы между делом поинтересовался, что Нина за фрукт. «Не лезь туда, она тебя сожрет», – заявила напарница леди, перед которой я собирался размахивать своим пиструнчиком.

И я подумал: «Действительно, нахуй надо».

Потом были работа, дела, часы всякой рутинной поеботы. А вскоре меня начала душить жаба, и я съехал со своей новой хаты в комнату к ебанутой Люде.

Ну а на первой в жизни отдельной хате я так и не потрахался.

Лена выпилилась из всех соцсетей – не знаю, как у нее сложилась жизнь.

Лена первая. Выселение по-ижевски

Лена вторая. Выселение по-питерски

Людмила. Глюки ебанутой алкоголички

Любые попытки нарубить бабосов ведут к тому, что я иду нахуй.

Лет девять назад я почему-то решил, что могу зарабатывать на соцсетях. На Sports.ru я получил море плюсиков, выпуская посты про баб. Решил, почему бы не попробовать развиваться в этом направлении?

Мне было почти 30, так что я решил, что перерос посты о полуголых спортсменках или женах футболистов. «Низкий жанр», – посчитал я и начал делать инсту с полуголыми актрисами.

Паблик назывался Actresses Daily. Раз в день я выкладывал фото очередной актрисы, добавлял названия трех самых известных фильмов с ее участием и охапку хэштегов.

Подписчиков находил так: пролайкивал список лайкнувших посты в похожих пабликах. К моему удивлению, на 99% этот набор состоял из арабов, индусов, турок и латиносов. «Ну ничего, с любой аудиторией надо работать», – отмахнулся я.

В дальнейшем я планировал продавать рекламу в паблике про актрис иностранным компаниям. Как? Да хуй знает. Тогда я решил, что подумаю об этом потом.

Я жил в деревне, мне было совершенно нехуй делать. Так что я каждый день от лица своего паблика пролайкивал арабских, индийских, турецких и латиноамериканских дрочеров, чтобы они подписывались на меня. И это работало! Они не просто подписывались, а, кажется, приводили с собой корешей. Количество подписчиков у грешного паблика про актрис стало расти!

Иногда я жадничал и тратил слишком много лайков за день. Инста выдавала мне бан на лайки, а я сваливал на рыбалку, ведь в течение суток-двух бродить по аккаунтам странных мужиков из кишлаков было бессмысленно.

Но баны заканчивались, и я снова возвращался к лайкингу. Все шло настолько хорошо, что в моей бизнес-модели паблик про актрис стал флагманским, плюс я сделал несколько региональных пабликов про баб – румынок, колумбиек, татарок и кого-то еще.

Чтобы паблик не выглядел как бездушная машина по зарабатыванию бабла, я старался общаться с подписчиками, которые наполняли директ всяким интересным контентом.

Чаще всего они присылали всякие эмодзи с цветочками. Некоторые писали признания в любви, которые я читал с помощью гугл-переводчика. Но в основном эти озабоченные долбоящеры присылали мне свои хуи.

Не знаю, какой IQ у этих ребят и на что они рассчитывали. Видимо, они думали, что я раскладываю их потные черные писюнчики по папкам, а потом от лица паблика с благодарностью отсылаю Джессике Альбе, Сашке Даддарио и прочим легендам.

Ничего такого я, конечно же, не делал. Но польза все-таки была. Теперь я прекрасно отличаю индийский хуй от арабского, а турецкий – от хуя латиноса из условной Никарагуа. Важные знания, которые мне пригодятся в жизни.

Всего я занимался пабликом про актрис четыре месяца. За это время у меня набралось 100 тысяч подписчиков. Цель была – миллион. Только вот озабоченные индусы и латиносы меня малость подзаебали.

Тогда я решил насытить паблик более адекватными и платежеспособными подписчиками. Как это сделать – не представлял. Из знакомых был только Юра Дудь, у которого тогда было норм подписчиков в инсте. Попросил его прорекламировать мой сальный паблик в сторис.

Юра ответил ровно теми же словами, как тогда, когда я пришел к нему с предложением сделать материал для Sports.ru с заголовком «Аргентина манит негра».

«Андрей, ты здоров?» – спросил Юра.

И тут я понял, что идея зарабатывать на паблике с актрисами – один большой факап. Я реально ухлопал на его развитие четыре месяца, заработал ноль центов и насмотрелся на чужие болты в директе.

Все это было зря.

Тогда я бросил паблик. Сейчас он уже удален из инсты. Удалил, видимо, лично Цукерберг за нарушение каких-то правил. И, честно говоря, похуй, что удалил. Я не слишком долго грустил по этому поводу.

Самый прикольный момент, связанный с пабликом: одна из актрис пришла поблагодарить меня за пост. Я уже забыл, как ее звали. Это была актриса из второго дивизиона – не Деми Мур и не Меган Фокс.

Я хотел написать ей, чтобы позвала меня в Голливуд, где я на съемочной площадке махал бы перед ней веером и вылавливал после нее прокладки из унитаза. Короче, работал бы ассистентом звезды. Но я как-то постеснялся. Теперь-то проехали уже.

Еще 31 короткий факт обо мне

1. Я ютуб-дрочер, у меня подписки на 100+ каналов. И я стараюсь не пропускать ничего! Основные темы – история, астрономия, юмор, рыбалка, интервью, кринж, политика.
2. Я видел писюн актера Сергея Гилева. Но не потому что мы с ним это. Просто я смотрел запрещенный в России фильм «Нуучча».
3. Арендуемая мной квартира в Алматы в три раза дороже, чем та, за которую плачу ипотеку в Ижевске.
4. В 2015-м я в твиттере пообещал пробежать голым по Центральной площади Ижевска, если футбольная сборная России забьет Казахстану. Ретвитов было – ебать в рот! Никто, конечно же, не побежал – 0:0.
5. Когда возле меня кто-то медленно и аккуратно выводит на бумаге чертежи (например, план квартиры), у меня в затылке начинает приятно покалывать и шевелятся волосы. Я впадаю в состояние транса.
6. Лучше всего я засыпаю под ролики Штефанова, хуже – под Панчина (ни разу не смог). Если ролик интересный, я вникаю и вскоре засыпаю. Если ролик неинформативный – ворочаюсь, не могу подключиться и врубаю другой.
7. Всю жизнь я мечтал поймать щуку. Летом-2024 клюнула небольшая, зацепившись брюхом за крючок донки. До сих пор не понимаю, как это случилось.
8. Слово «свирепо» во всех вариациях промелькнуло в «Субботнем Поне» 117 раз (теперь – 118). Пасхалка с этим словом есть в свежайшем треке Гарри Топора – DRACULA. Слушать всем!
9. Я видел писюн стендап-комика Кирилла Селегея. Был на его концерте, где он размахивал елдой. Из этой пипирки Кирилл сикает, когда сдает тест на наркотики.
10. Поздним вечером в Алматы на улице Толе Би я видел открытого гея, который явно шел за приключениями. Я был с Дариной и поймал на себе презрительный взгляд сладкого мальчика. После этого я стал закрытым натуралом.
11. Бесит, когда меня называют Андрюша.
12. У меня потеют руки. Не было ни дня, чтобы я не помыл их с мылом менее 10 раз.
13. Я никогда не пробовал наркотики. Даже травку. Понятия не имею, где люди их берут.
14. На Байкале я купил разноцветную панамку. Теперь стесняюсь ее носить, потому что в ней я похож на гея-наркомана.
15. Недавно, когда шел по пешику, меня чуть не снес мопедист, который летел на красный. В итоге я успел проскочить, а чел впечатался в бок тачки. Все живые, но зеркало у машины отвалилось, а водила пытался отпиздить мопедиста.
16. В 38 лет со мной стало твориться неладное: кофе + сигарета = гарантированный приступ поноса. Раньше такого не было. А теперь есть.
17. В 31 год я впервые полетал на самолете. Вообще не кайфую от авиации.
18. Мы были на концерте Виктории Складчиковой, где она рассказала, как правильно просить у мужика айфон. После выступления Дарина попросила у меня айфон теми же словами. Я не купил: дарю айфоны лишь тем, кто уронил старый телефон в говно.
19. Я не умею играть в карты. Вообще не прикалывает такой вид досуга.
20. Рекордная серия без секса – 5 лет – пришлась на мои лучшие годы. С одной стороны я жалею об этом, с другой – находится моя жопа.
21. Я – футбольный квизоеб. Первые три квиза в моей жизни команда выиграла, а потом мы опозорились и заняли 5-е место. Но в среду снова выиграли.
22. С некоторых пор я отсекаю от себя все токсичные контакты. Как только я понимаю, что человек настроен недружелюбно или пиздит гадости за спиной – пожизненный бан.
23. У меня пивная пуза, при этом сам я тощий, как глист.
24. Я потерял девственность в 15 лет.
25. Однажды я смачно пернул на улице. Потом оглянулся и увидел, что в метре позади меня шел маленький мальчик, а его лицо находилось ровно на уровне моей жопы.
26. Я стесняюсь пердеть при жене и семье, при маленьких незнакомых мальчиках – норм.
27. Всем говорю, что я цыган по национальности. Если вижу негативную реакцию, прекращаю общение. Нацисты идут нахуй.
28. Раньше в поездках я очень скучал по дому. Сейчас чувство дома ампутировалось. Дом – везде, где хорошо.
29. Ноль – столько ежегодных встреч одноклассников я посетил.
30. Каждый раз, как посру, перевожу жене 100 тенге. Так мы копим на вторую ипотеку.
31. У меня 2-й или 3-й юношеский разряд по футболу. Играл на позиции атакующего хава – 27 матчей, 16 голов за сборную моего сельпо.

35 фактов обо мне