– Истинно говорю. Ты жену его видела? В старом платье пришла. Его авторства, но восьмилетней давности. Невместно красотке носить démodé[51].

Соня не обнаружила в буфете Натали и покосилась на платье Зубатовой, которое наверняка вышло из моды ещё в конце прошлого века.

– На меня не смотри, – перехватила взгляд старушка. – Я дама вне категорий. Даже если шаровары натяну – никто не заметит.

– И представьте себе – заходит он в тёмный будуар, как было оговорено, видит у окна силуэт, немедленно обхватывает за талию и начинает страстно целовать. И тут – раз! Включается свет – а у него в объятьях не мадам Русанова, а старушка Зубатова!

– С ума сойти, наша Зубатова!

– Воображаете, какая пикантная сцена? Это они вдвоём сговорились, чтобы Дарья Васильевна сыграла роль. А то мадам уже не знала, как от ухаживаний отбиться. Ну неприлично же замужней женщины так настойчиво домогаться, когда муж в отъезде. Конфуз вышел презабавный! Гости хохотали, прощу прощения, до колик. А Кобылин этот покраснел как помидор да и выскочил вон, только шпоры и сверкали.

– Боже мой, какая прелестная сценка! Надо же, скомпрометировал столетнюю старушку!

– Зубатова-то больше всех смеялась, думали, удар её хватит. Ещё и кричала ему вослед: мол, вернитесь, милый, я такой страсти уже лет семьдесят не испытывала. Куда там! Думаю, Кобылина мы ещё не скоро увидим.

– А это у нас кто? – Дарья Васильевна поднесла к глазам лорнет и прищурилась. – Неужели Кобылин? Господин Кобылин! – закричала она на весь буфет и призывно замахала сухонькой ладошкой.

Чернявый офицер повернул голову в их сторону, наткнулся взглядом на Зубатову и… Соня никогда не видела, чтобы цвет лица человека столь быстро сравнялся с оттенком надетого на нём красного мундира. Кобылин стремительно развернулся на каблуках и выскочил из буфета.

– Надо же, помнит. – Старушка удовлетворённо отхлебнула чаю. – Соблазнить меня пытался, охальник. Слышала небось?