Петербург в расфокусе. А Луна смеётся надо мной, как облетевший одуванчик.

Ноябрь.
Наши сети притащили мертвеца.

Нора Прентисс (1946) реж. Винсент Шерман
Заканчиваем традиционный марафон #noirvember от канала @randomnoir.

Иллюстративный пример того, как модель фильма-нуар и прилагающееся к нему фаталистическое мироощущение трансформирует и поглощает любой жанр, на который они накладываются. Главный герой – успешный, состоятельный врач. Он небеден, у него красивая жена, двое прекрасных детей и отличное положение в обществе. Казалось бы, живи и радуйся, но нет – в послевоенной Америке все традиционные социальные институты под сомнением. Именно благополучность и зажиточность вызывают подозрение, ибо бог его знает, что кроется за фасадом внешней благопорядочности и педантичности. Они тяготят, они неестественны в новом мире, пережившем холокост и ядерные бомбардировки.

Вот и у главного героя его собственная прилежность и удобность вызывает такое раздражение, что он встаёт на скользкую дорожку греха. Влюбляется в молоденькую пациентку-танцовщицу, начинает врать, и стремительно падает на дно. Оказывается, что добропорядочность – настолько хрупкая категория, что рассчитывать на неё не приходится. Более того, чем благополучнее человек, тем глубже та пучина, в которую он готов нырнуть в любой момент. Каждый человек может упасть, в каждом таится зло – и в этом и есть коренная аксиома жанра нуар.

Фильм начинается с флэшфорварда: главного героя буквально судят за собственное убийство. И это буквальное изображение нуарной метафоры, что каждый сам себе палач. Ненависть к социальной приемлемости, вот с чем не справляются герои жанра. Скучно быть хорошим, невозможно, гадко. Не выходит. Слишком много смертей вокруг. И вот тому, как уважаемый врач, призванный помогать людям, дошёл до жизни такой, и посвящён фильм. Начинается он как лёгкая мелодрама – искра, влюблённость, попытки разрешить любовный треугольник. Недаром фильм был очень популярен у женской аудитории в своё время. Но постепенно, с развитием хронометража, нуарность всё нарастает, пока закономерно не приходит к исходу, показанному в самом начале фильма. Грех убивает грешника. Христианский по своей природе Кодекс Хейса неумолим – зло, пусть и рождается от слабости, от бессилия, пусть от него иногда и не спастись вовсе, должно и будет наказано.

На момент выхода критикам фильм не понравился, но сейчас все те жанровые условности, что сценарий в себе содержат, воспринимаются совершенно нормально, как нечто должное для того времени. В конце концов, фильм и не обязан быть полностью логичным и реалистичным, ведь фильм – не вырванный кусок жизни, а концепция, облачённая в подобие реалистичности.

Снят фильм ярковыраженно нуарно, оператор Джеймс Вонг Хау подарил нам кучу знаковых фильмов в широком диапазоне от «Шанхайского экспресса» Штернберга до мощного визуального пиршества «Seconds» Франкенхаймера. Образ решётки, нависшей над героями, преследует их всю дорогу. Главное, пожалуй, достоинство ленты – медленно меняющийся жанр, который за два часа успевает пройти все оттенки спектра нуарности. И именно в таких фильмах, на контрасте частей, легко увидеть эссенцию «ночных фильмов», притчево-назидательную и фаталистскую.

Версия текста с картинками

Пока всем Яндекс.Музыка показывает итоги года, меня она пытается прогреть на 3 тысячи.