Формирования новой энергоемкой отрасли, ЦОДов, вынуждает США, даже вопреки воле «руки рынка», удерживать низкие цены на электроэнергию, а значит и на природный газ. Поэтому, выбирая между наращиванием экспорта газа (трубой или в виде СПГ) и насыщением внутреннего рынка, – выбор будет за вторым. При растущей добыче это легко регулируется разрешениями или запретами на экспорт.

Конкурентов на новом глобальном зарождающемся рынке вычислительных мощностей пока не много. Из стран, где есть емкая генерация и низкие цены, – Россия и Китай. В других государствах (Индия, Япония, страны ЕС) – либо цены выше, либо емкость энергосистем не позволяют строить ЦОДы быстро и много.

Конкуренция за размещение ЦОДов набирает обороты, и, конечно, основная борьба развернется между США и КНР, где энергетика держится на угле, дешевизне которого, сложно что-то противопоставить. Но высокий КПД парогазовых установок в купе с дешевым газом делают свое дело: сегодня электричество в США стоит дешевле, чем в Китае. Это важное преимущество

«Дефолт» по госдолгу США в любой его форме – это удар по собственной экономике: фондам, банкам, штатам и пенсионерам. На внутренних держателей приходится более 75% государственного долга страны. Любое потенциальное ухудшение условий обслуживания US Treasures (реструктуризация, заморозка, списание, погашение долгов криптой) тут же вызовет стресс среди многочисленных посредников по управлению капиталами именно внутри США: падение Lehman Brothers покажется легкой прогулкой.

Внешние держатели долга, при любой форме дефолта, пострадают, но не сильно. Тот же Китай, вероятно, подготовлен как минимум к «заморозке» своих ЗВР в US Treasures по российскому сценарию.

Дефолт (вероятно, будет назван другим термином, типа «Бреттон-Вудская крипто-конференция») по американскому долгу неизбежен просто из-за того, что его структура ускоренно деградирует: стремительно растет самая короткая часть долга. В следующем году США нужно будет погасить 9,5 трлн долл. (сопоставимо с доходами бюджета за 2 года) из 36 трлн долларов долга.

Ближний Восток — это лоскутное одеяло не только с точки зрения культур, народов, религий, но и экономик. Только здесь ВВП на душу населения может разниться у соседних государств на два порядка. При этом в классическом понимании ВВП вообще мало характеризует состояние экономики и НТП.

Например, ВВП на душу населения в ОАЭ в 100 раз больше, чем в Йемене. Исходя из этой разницы, жители ОАЭ уже "покоряют космос", тогда как йеменцы еще живут в средневековье. Но прямой военный конфликт с Йменом ОАЭ и КСА, (две ведущие экономики региона), проиграли.

Можно привести и другой пример: ВВП на душу населения растерзанного войной Ирака выше, чем у живущего (под санкциями, но в мире) Ирана. Да, Иран не самое богатое государство, но в отличие от тех же ОАЭ, реально покоряет космос, поставляет БПЛА в Россию и пытается развить ядерную программу. То есть вместе с ТЭК имеет и мощную промышленность, включая, например, свой иранский автопром и все это умещает 5 тыс долларов ВВП на человека в год!

Затяжной кризис в Германии – это намного больше, чем проблемы у одной, хоть и промышленно развитой экономики. Это экзистенциальный кризис всего ЕС.

Примитивно модель развития ЕС можно было представить так: берем много нефти и газа у русских, делаем из этого ништяков, продаем в Китай и США, а на профит развиваем периферийные регионы (в том числе, ранее подконтрольные русским) и называем это европейской интеграцией: форма военно-экономического поглощения восточной Европы.

Эта бизнес-модель сломалась: поставки из России прекратились, китайцы закрывают свой рынок, США тоже. Профита от торговли становится меньше, а восточноевропейские аппетиты сильны как никогда. Два других крупных донора ЕС – Франция и Италия интегрировались в проект не на свои, а на заемные. Дальше наращивать долг становится сложнее.

ЕС нуждается в реформах, однако новых идей (на какие деньги) удержания этого лоскутного одеяла нет. Окончание конфликта на Украине поставит этот вопрос ребром и быстро перерастет в структурный европейский кризис.

Волшебство дисконтов на российскую нефть сотворило чудо: впервые за четверть века Индия обошла по росту спроса Китай. В этом году Индия – самый быстрорастущий рынок нефти в мире, нарастивший потребление на 0,22 млн барр/д. По прогнозам Минэнерго США в следующем году ситуация не изменится, а индийский ТЭК продолжит лидировать, увеличив спрос еще на 0,33 млн барр/д.

Впрочем, понять индийских переработчиков и власти легко: основной поставщик нефти на местные НПЗ – российские нефтяники, которые дают значительные скидки на свой товар, тогда как европейские потребители покупают излишки (что не ушло на внутренний рынок) продукции индийских НПЗ по рыночным ценам. Дружба с Россией позволяет заметно снизить дефицит индийского торгового баланса.

Крупнейший импортер нефти в мире – Китай, переживает экономическую хворь, помноженную на переход на электротранспорт. Тем не менее Минэнерго США прогнозирует увеличение спроса на нефть в КНР в следующем году на 0,25 млн барр/д , а мировой - на 1,3 млн барр/д.

Несмотря на действительно впечатляющие успехи российского АПК в последние десятилетия, Россия до сих пор даже не в мировом топ-10 по объемам экспорта продукции АПК. Впрочем, данные российского минсельхоза (43 млрд долл) несколько разнятся с цифрами ВТО (35 млрд долл), однако кардинально это картину не меняет: до топ-10 еще расти и расти.

И, конечно, это во многом проблема экстенсивного развития отрасли. Да, российские сельхозпроизводители используют преимущества обширных сельхозземель, однако сам по себе экспорт из России примитивен: это дешевая продукция первого-второго передела - зерно, семечка, масло. На экспортный рынок муки, комбикормов или сахара российских производителей пускают крайне ограниченно. Не говоря уж о премиальных рынках мяса, молочных продуктов или свежих цветов и ягод, куда выйти практически невозможно.

Впрочем, постепенно рынки открываются. Но чтобы догнать по уровню экспорта США или Германии, российскому АПК потребуется не одно десятилетие.

До конца десятилетия основной спрос на электроэнергию в мире будет создавать промышленность и кондиционирование – их совокупная доля в общем росте спроса будет близка к половине, такие данные дает МЭА. Кондиционирование – признак богатеющих обществ и необходимость для комфортного проживания в таких странах, как Индия и Китай. Поэтому нет ничего удивительного в том, что кондиционерам потребуется электроэнергии больше, чем дата-центрам или даже на отопление.

Впрочем, отопление помещений электроэнергией – дорогое удовольствие и быстро окупается заменой на тепло от первичной энергии непосредственно на месте потребления: природным газом или теплом угля, или пеллет, сжигаемых в котельных, расположенных рядом с жильем. А еще лучше – остаточным теплом ТЭЦ – советская (заимствованная Китаем) модель централизованного теплоснабжения городов.

Еще один драйвер нового спроса на электроэнергию – электромобили. Им потребуется каждый десятый киловатт новой электроэнергии, произведенной человечеством, в ближайшую пятилетку.

Долго думая о той картинке с городом, чьё небо затянуто выбросами кажется, что борьба с ними — это как борьба с ветряными мельницами. На инфографике 15 стран с наибольшим объёмом выбросов на душу населения. Для дополнительного контекста были включены Китай и Индия — две страны с наибольшим населением в мире.

Ключевой вывод:

Экономики многих ведущих стран в значительной степени зависят от экспорта ископаемого топлива. Годовые выбросы в Монголии, например, выросли почти на 600% с 2000 года в основном за счёт сельскохозяйственного сектора. Добыча никеля в Новой Каледонии составляет около 20% ВВП, а экономика Сент-Мартена в значительной степени зависит от туризма, куда большинство посетителей прибывают на круизных лайнерах и это только малая доля примеров. Получается борьбу с выбросами можно прировнять к борьбе с экономикой, а это значит, что перспектива, обрисованная The Economist вполне актуальна для любого мегаполиса в мире, а перспектива так себе...

Деньги, взятые в долг и розданные из бюджета жителям для поддержки штанов, масок и приведшие к аномальному накоплению избыточных (отклонившихся от многолетнего тренда) сбережений, закончились. А привыкшие жить не по средствам американцы даже стали тратить больше, чем до пандемии, и это привело к образованию бреши в бюджетах домохозяйств: сберегать стали значительно меньше.

Поэтому можно подвести итоги. Первое — вертолетные деньги приводят к образованию инфляции даже в таких крупных и диверсифицированных экономиках, как у США. Второе — они выступают мощным импульсом для потребления и вызывают мгновенный экономический рост. Обратная сторона — всплеск инфляции, тушить который приходится потом долго и муторно, принося проблемы населению, бюджету и корпорациям.

Однако вряд ли кто-то из нового состава Белого Дома (команда Трампа) будет думать об этом. Инфляция начала затухать, а потребитель становится беднее: самое время запускать печатный станок. Америку надо снова делать великой.

Трансформацию переживает жилищный сектор России: бум частного домостроения. Это ново для современной истории страны. То есть происходит слом градостроительной политики, заложенной еще при СССР: жить в МКД. Так, в последние годы большинство квадратных метров, строящихся в России - это ИЖС.

Ранее строительство ИЖС доминировало в южных регионах: СКФО, ЮФО и отчасти ПФО. Это объясняется культурными и климатическими особенностями этих регионов. Однако в последние годы заметно прибавили темпы домостроения в Центральном ФО (в основном за счет Московской области), что и вывело ИЖС в лидерство.

Таким образом, происходит постепенный отказ общества от жилья в МКД и переезд обратно на «землю». Во многом это стало возможным благодаря трем факторам: электрификации и газификации (заметно снижающим стоимость отопления дома), запуску ипотечных программ (как на покупку загородного дома, так и на его строительство) и модернизации дорог в стране.

Конечно, все это свидетельство роста доходов населения и качества жизни.

Вот теперь действительно страшно: МЭА признало, что потребление угля на планете будет расти в ближайшие три года. Впервые за десятилетия аналитики агентства не прогнозируют закат угольной эпохи!

Сложно сказать, что мотивировало МЭА отказаться от своей мантры: прохладная зима в Европе и быстрое исчерпание газовых запасов, «бури, детка, бури» и вот это вот все, перепрофилирование Гретты Тунберг из экоактивистки в политактивистку (де-факто демонтаж программы «энергоперехода» в ЕС) или буммирующий спрос на уголь в Юго-Восточной Азии. Но угля будет требоваться все больше: лишь он может дать дешевое электричество и для кондиционера, и для ЦОДа, и для электромобиля, и для завода.

Поэтому, по мнению МЭА, новый спрос на уголь будет находиться в Азии. Десятки новых миллионов тонн в год потребуют Индия, Китай и страны АСЕАН.

То, что прогнозы МЭА наконец стали менее политизированными и опираться на реальные процессы в мире, – хорошо. Отрасль добычи и переработки угля может получить новое дыхание и развитие.

За попытками Дональда Трампа «вернуть» Панамский канал под юрисдикцию США – мало экономики. В лучшие годы выручка канала составила 3,3 млрд долл. Для американцев это мизер: военная защита этого канала как спорной территории будет обходиться значительно дороже. Как нет, экономики и в условиях включения развития СМП и Арктики в украинскую «сделку», о чем накануне сообщал ТАСС. Казалось бы, где Украина, а где Северный морской путь?

Чтобы пазл окончательно сложился, в ближайшие недели должен активизироваться йеменский кейс – ограниченная военная операция с целью обеспечения свободы судоходства в Красном море.

В преддверии противостояния с Китаем логично, что США пытаются взять под контроль важнейшие морские артерии. Например, под контролем американцев Панамский канал может дать проход военным кораблям США из Атлантики в Тихий океан и обратно, но не дать этого китайскому флоту.

Сейчас же американцы не чувствуют себя уверенно ни в Панаме, ни в Красном море, ни тем более в Северном Ледовитом океане.

Где-то тихо заплакали топ-менеджеры Suzuki и Subaru: непримиримые конкуренты Honda, Nissan и Mitsubishi начали переговоры о слиянии с целью создать третий по объемам продаж автомобильный холдинг в мире. Новая компания по объемам продаж будет уступать только Toyota и Volkswagen.

Слияние японцев – ответ на набравшую за десятилетие мощь китайского автопрома. Сегодня на 1 японский автомобиль производится 3 китайских. Единственный способ конкурировать с ними – снижение себестоимости через унификацию платформ, экономию на инженерах, лишних заводах и поставщиках.

Китайцы сделали действительно амбициозный ход, поставив на технологию массового (не премиального) авто с аккумулятором, опередив здесь все старые конюшни на две головы. Ну и, конечно, не неся огромных затрат на R&D, вовремя позаимствовали лучшие японские и европейские технологии автомобилестроения.

Впереди еще много вынужденных сделок M&A, особенно на европейском и американском рынке автомобилей. Унификация и экономия – девиз на ближайшее десятилетие.

МЭА не были бы МЭА, если бы все равно не вставляли шпильку углепрому. Если рынок энергетического угля, по мнению агентства, будет расти в ближайшие годы, то металлурги будут сокращать потребление кокса. Причина тому – сокращение плавки стали в Китае. Черная металлургия в КНР достигла действительно циклопических размеров. Ее падение из-за проблем на рынке недвижимости и инфраструктурного насыщения страны будет значительным. Этот провал не смогут компенсировать новые домны, запущенные в Индии и Индонезии.

Прогноз, если сбудется, действительно тревожный. Особенно для крупных экспортеров коксующихся углей – России, США, отчасти Австралии. По себестоимости добычи и доставки российский и американский уголь уступают австралийскому. А вот санкции при рынке покупателя могут сыграть против российских угольщиков. При профиците покупатель (из Китая и Индии) будет предпочитать такой же дешевый уголь, как из России, но и из Австралии, при этом без головных болей в виде рисков вторичных санкций. И этот кризис на долго.

МЭА можно закрывать: лучше графика, чем этот агентство, уже не сделает.

Слева – себестоимость производства электроэнергии в ЕС, справа – в США, и это два разных мира. В США основной лейтмотив развития электроэнергетики – здоровая борьба за КПД между газом и углем. Постоянная модернизация, закрытие неэффективных ТЭС, игра на выживание. Как результат – себестоимость производства 1 МВт – 20-25 долларов.

В ЕС своя борьба: бюрократии с газом, атомом и углем разом и отсутствие конкуренции с ВИЭ. Как результат, себестоимость производства электроэнергии начинается от 50 евро за МВт с периодическими выбросами к 500 евро. К этой цене электричества нужно приплюсовать еще потери во время доставки до потребителя, налоги и маржу на каждом переделе: производство, распределение, сбыт.

Ну и про ненавистный лигнит – немецкий бурый уголь. Это единственный, предсказуемый и надежный источник массового и дешевого производства электроэнергии в Германии, на котором держатся остатки промышленности.

Каждый новый удар по энергосистеме Украины все тяжелее и тяжелее для энергетики и населения. От почти 40 ГВт установленной мощности перед СВО рабочих осталось лишь 16 ГВт — такие оценки дает МЭА (на 17 декабря 2024 года). Падение почти в 3 раза, и резервы энергосистемы, построенные еще при СССР, стремительно истощаются.

Отчасти крупную генерацию заменяет различная распределительная генерация: малые газовые турбины, СЭС, ВЭС, дизели — по поставкам из ЕС и других стран. Однако в целом картину это не меняет: электричество — крайне дефицитный товар.

Для понимания, например, в России на 1 млн жителей приходится 1,7 ГВт установленной мощности. В Иране, прямо сейчас переживающем острый энергокризис, — 1 ГВт. На Украине — 0,6 ГВт. Впрочем, последняя цифра спорная, так как никто не знает, сколько там осталось жителей. Тут взята оценка, рассчитанная на данных Минздрава — 27 млн человек.

В условиях острого дефицита энергии ни о каком военном производстве речи идти не может: хватило бы на транспорт и отопление.

Рост потребления угля в мире в ближайшие годы, радости российским угольным компаниям не принесет. Новый спрос возникнет в очень ограниченном числе стран: Индии, Индонезии, Вьетнаме. Наращивать потребление энергетики этих стран будут за счет собственных ресурсов, - говорит прогноз МЭА.

В итоге глобальный рынок угля, вероятно, в ближайшие два-три года будет профицитным. Впрочем, прогноз не закладывает что-нибудь форс-мажорное на рынке природного газа, например, взрыв газопроводов или крупных СПГ-заводов.

В базовом сценарии МЭА сокращаться будут все крупные производители, и в России, и в Австралии, и в США. Особенно тяжело придется угольщикам Индонезии. Затяжной кризис будет продолжаться до тех пор, пока не закроются самые неэффективные производства. Российские угольщики на кривой затрат, – далеко не самые эффективные (поэтому не участвовали в мировом росте производства в 22-23 годы), и уже сейчас кризис добрался до многих российских компаний.

Почему VW закрывает заводы в Германии, а Stellantis в Италии?

Кризис автомобилестроения только начался и будет продолжаться до конца десятилетия. Выживут далеко не все, большинство средних компаний либо обанкротится, либо будут поглощены более крупными конкурентами. И, конечно, в эпицентре кризиса — европейский и корейский автопром.

Китай за пятилетку перевернул мировой автопром, ворвавшись на рынки дешевых автомобилей и авто среднего класса, тем самым потеснив мировые гранды: Volkswagen, Toyota и Hyundai-Kia, разгромив их не только на смежных рынках (России, Мексики или Австралии), но и на домашних, несмотря на протекционизм властей. В итоге Китай сегодня экспортирует больше авто, нежели любая другая страна.

В той же Европе сложно что-то противопоставить китайской экспансии. Любой автомобиль — это концентрат энергии: металл перед тем, как стать готовой деталью, проходит множество стадий термической и механической обработки. Цены на энергию (газ, электроэнергию) в Европе в разы выше, нежели в Китае.

Даже на ультракоротком для электроэнергетики периоде — пятилетке — видно, как возрастает роль природного газа в структуре генерации электроэнергии в США. Мало того что газ — основной источник первичной энергии для американских ТЭС, за счет этого ресурса балансируется огромная и волатильная энергосистема страны.

Изменения в структуре, хотя и происходят, но медленно, наблюдаются в основном в сегментах между углем и газом. ВИЭ — это лишь тонкий слой большого пирога генерации, небольшое дополнение, но никак не основа.

При этом ВИЭ, в отличие от природного газа, никак не могут компенсировать сезонные изменения спроса на электроэнергию, когда в зависимости от периода отклонения могут достигать 25%. Удовлетворить пиковый спрос невозможно ни за счет ветра, ни за счет солнца, даже с ГАЭС или других форм аккумуляции энергии. У человека нет технологий аккумуляции сотен ГВт*часов электроэнергии. Такие объемы можно только сгенерировать здесь и сейчас — это самый простой и дешевый способ электрогенерации.

Сотни миллиардов долларов, потраченных на новые скважины и газопроводы, развитие распределительных сетей и строительство ТЭС в последние два десятилетия в США, и все это лишь для того, чтобы прийти к такой же структуре генерации, как в России.

Сравните эти два графика: структуры генерации электроэнергии в Штатах и России совпадают до цифр после запятой. И, вероятно, это оптимум для современной крупной энергосистемы. Именно он позволяет быстро и эффективно масштабироваться, не вызывая роста цен на электроэнергию.

Две альтернативы — это французская энергетика с доминированием атомной генерации и китайская, где ставка сделана на уголь. Во Франции высокие цены на электроэнергию и проблемы с балансировкой: приходится избытки сбрасывать соседям. В Китае все хорошо с балансировкой и ценами, но есть «пробочка» в виде массовых заболеваний органов дыхания, вызванных частицами от выбросов местных угольных ТЭС.

Энергетикой Германии, сделавшей ставку на ВИЭ, скоро будут пугать детей.