Хорошая инициатива от иерея Фёдора Лукьянова — учредить в России месяц Семьи, любви и верности с 30 мая по 8 июля.

Эти даты выбраны не случайно: 30 мая — день памяти Дмитрия Донского и Евфросинии Московской, 8 июля — день памяти Петра и Февронии Муромских. Такая инициатива возрождает связи с исторической Россией, попранной революциями, выступает противовесом деструктивным левым идеологиям и сохраняет память о царской семье.

Как убийством царской семьи разрушали Россию, так теперь мы через память о ней должны возрождать страну. Я считаю, что разрушение русской семьи началось именно с этой кровавой бойни. За ней последовали большевистские проекты, радикально перекроившие семейный быт нашего народа в погоне за созданием нового человека, свободного от «буржуазных предрассудков».

Достаточно вспомнить слова марксистской феминистки Коллонтай: «Человек, воспитанный в учреждениях республики рабочих, будет лучше приспособлен к жизни в рабочей коммуне, чем человек, чьё детство прошло в закрытой среде эгоистичных семейных привычек».

Теперь настало время восстановить то, что было утрачено. Нам бы очень пригодилась «среда эгоистичных семейных привычек», особенно в условиях нынешнего демографического кризиса.

«Глаза Господни на всяком месте: они видят злых и добрых»
(Притчи 15:3)

Вы когда-нибудь пили чай, закусывая заваркой?

Так делал Василий Григорьевич Костенецкий (1766–1831). Это был генерал-лейтенант, любимец женщин и силач. Однажды дамы, «желая подшутить над ним, поднесли ему на тарелке очень искусно сделанную каменную грушу, и просили его скушать. Костенецкий, заметя обман, взял грушу в руку и, как бы нечаянно раздавивши ее, воскликнул: ах! какая она мягкая».

Для гостей Василий Григорьевич держал дома полк превосходных наливок, хранимых в бочонках и бутылках. Однако сам горячительного не пил и держался здорового образа жизни. И до такого совершенства довел свой организм, что перестал топить печь зимой, ибо не требовалось. (Так же поступал Григорий Семенович Волконский.)

Костенецкий отличился и в чаепитии! Собиратель диковинок и курьезов Михаил Иванович Пыляев (1842-1899) писал о нашем герое:

«Чай пил он тоже не по-обыкновенному: он обходился без чайника, клал чай прямо в стакан, наливал его горячей из самовара водой, и когда чай настаивался, тогда он пил его без сахара и потом жевал чайные листья».

Картина: мастерская Джона Доу. Портрет В. Г. Костенецкого. 1820–1825 годы.

Русское хюгге | Голос за канал

Всех победим, всех обнимем. Всех, кого надо, пожалеем. Будет все, как мы любим.

Ярославское восстание: когда русские были едины.

6 и 8 июля 1918 года. Большевики уже у власти, но еще не успели развернуть свою кровавую мясорубку в полную силу. Еще притворясь «законной властью», еще не сбросив маску, они уже душили страну в тисках террора. И именно в этот момент — встает Ярославль. Встает Муром.

Восстание не было спонтанной вспышкой отчаяния. Оно стало актом политического прозрения — понимания, что большевизм есть абсолютное зло, с которым невозможны ни компромисс, ни сосуществование. Но важнее даже не это.

Ярославский мятеж — это урок. Урок того, как русские люди, несмотря на все различия, смогли объединиться против общего врага. Это кошмар для всех, кто пытается представить Белое движение как узкопартийную или классовую авантюру. Для красных — потому что они ненавидят саму идею народного единства. Для «правых» и «левых» фанатиков — потому что те привыкли мерять историю своими кривыми шаблонами.

Организатором стал «Союз защиты Родины и Свободы» — подпольная структура, созданная Борисом Савинковым, эсером, но абсолютно чуждым эсеровскому духу. Это была истинно белая организация — без партийных догм, без истеричного сектантства.

На местах восстанием руководил полковник Перхуров — монархист. Его ближайшим помощником был меньшевик Савинов. В городскую управу вошли:
- купец Каюков,
- кадеты Соболев и Горелов,
- бывший присяжный поверенный, меньшевик Мешковский.

Агитацией среди крестьян занимался эсер Мамырин — и небезуспешно: село Диево-Городище прислало 800 ополченцев. Правда, крестьяне, получив оружие, чаще уходили в свои деревни — бить красных там.

Перхуров создал Северную Добровольческую армию, но без южного «демократизма». Солдаты и унтеры шли добровольно, офицеров мобилизовали принудительно. Формально в рядах числилось до 6 тысяч, но реально в боях участвовало не больше 2,5 тысяч.

Рабочие построили для восставших бронепоезд — символ того, что не все пролетарии были за красных. Но, увы, в деле он так и не пригодился.

Ярославское восстание — приговор всем, кто пытается загнать Белое дело в узкие рамки. Одни называют их «монархистами», другие — «февралистами», третьи — «буржуазными наймитами». Но Белое движение всегда было шире любых ярлыков.

Восстание провалилось. Помешали ошибки, предательство Антанты, неудачи в Рыбинске и Муроме. Но оно осталось в истории — как доказательство, что русские могут быть выше распрей, когда речь идет о спасении страны.

Немного о начальном образовании в РИ.

По данным БСЭ число учащихся 1-3 классов начальных школ всех видов составило в 1914/15 учебном году 8,1 млн в границах послевоенного СССР[1]. Много это или мало?

Согласно Справочнику "Россия 1913 год" в 1911 году дети школьного возраста (8-12 лет) составляли около 9% населения империи[2] и поскольку причин для серьезных изменений в возрастной пирамиде за три следующих года не возникало, примем то же соотношение и для 1914-15 гг. Ребенок начинал обучение, когда ему исполнялось полных 8 лет, соответственно годы учебы в начальной школе будут следующими:

8-9 лет — 1 класс
9-10 лет — 2 класс
10-11 лет — 3 класс
11-12 лет — 4 класс

Каждая возрастная когорта в отдельности соответствовала 2,25%, а дети в возрасте 8-11 лет (ученики 1-3 классов) — 6,75%. Численность населения России в границах послевоенного СССР на 1 января 1915 года составляла 156,2 млн человек[3]. Число детей, соответствующих по возрасту 1-3 классам начальной школы — 10,5 млн.

Таким образом, к моменту революции начальное образование получало около 77% детей возрастом 8-11 лет — очень высокий показатель с учётом "нашей огромности", низкой базы и нехватки учителей, а также скептического отношения части крестьян к обучению их детей, в особенности девочек, грамоте. Косвенным подтверждением полученного результата могут служить материалы школьных переписей 1911 и 1915 гг., согласно которым в центральных великорусских и малороссийских губерниях было обеспечено практически полное обучение мальчиков, девочек при этом обучалось лишь около 50%[4]. В принципе не приходится сомневаться, что планы введения всеобщего обучения к середине 20-х[5] были основаны не на пустом месте и имели все шансы реализоваться.

Источники:
[1] БСЭ 3 изд., Т. 24, СССР, Ч.3, с.406
[2] Россия 1913 год. Статистико-документальный справочник. СПб.: Блиц, 1995, с.343
[3] Первая мировая война, Гражданская война и восстановление: национальный доход России в 1913—1928 гг. / Андрей Маркевич, Марк Харрисон; авторизованный пер. с англ. Е. Артемовой. — Москва: Мысль, 2013, с.15
[4]: Сапрыкин Д.Л. Образовательный потенциал Российской Империи. – М.: ИИЕТ РАН, 2009, с.58
[5]: Начальное народное образование // Новый энциклопедический словарь. Петроград: «Издательское дело бывшее Брокгауз-Ефрон» 1916 т.28, с.146