Я начала читать "Сердце" спонтанно, просто потому, что у меня потянулась к книге рука. Я очень долго не могла позволить себе читать что-то по собственному желанию и не по расписанию и хочу сказать, что это прекрасное чувство — вот просто так взять книгу и просто так её прочитать. И для меня — особенно такую.

"Сердце" — это роман, в котором много переживаний и размышлений. Текст написан от лица матери, которая едва успела родить и тут же узнала, что у её маленького сына порок сердца.

Это честное и искреннее высказывание о первых неделях материнства, о том, какие сложные и часто неприятные этапы проходит женское тело, как в моменты тревожности за ребёнка непроизвольно из всего потока информации мозг улавливает только самое страшное, и всё это — на фоне равнодушных врачей и холодного замёрзшего Хельсинки. Мне очень понравилась эта деталь — застрявшая в ожидании и неопределённости героиня и скованный морозами город, по которому она ходит гулять.

Ещё это многослойный, глубокий и просто красивый текст, в котором Малин Кивеля использует простой язык, но при этом всегда точно передаёт каждые чувство и мысль, настолько, что их проживаешь вместе с её героиней. События пересказываются нелинейно, хронологически текст рваный и прыгает с одного эпизода на другой, но это не мешает, потому что связующее звено здесь не хронология и не порядок, а последовательность размышлений.

Я никогда не могла спокойно думать о том, что мое тело беспрерывно стареет. Теперь я на секунду старше, чем сейчас. Впрочем, я только что родила ребенка — произвела на свет новую жизнь, — а в зубах нет ни единой дырочки. Но гибель изначально заложена в нас, распад не прекращается ни на мгновение.
В то же время — приглушенное, еле заметное, необъяснимое чувство: когда просыпаешься и вспоминаешь, что мы живы.

Я обязательно ещё вернусь и перечитаю, надеюсь, что не один раз. Отдельным огромным удовольствием было находить в тексте упоминания и ссылки на других писательниц: на Вирджинию Вулф и Джоан Дидион, которые у меня ещё впереди, и на любимую обожаемую Энн Карсон.

Если вдруг книга вам приглянулась, то поторопитесь с её покупкой — это No Kidding Press, которые, к сожалению, закрываются и допечаток больше не будет.

Я ничего не писала сюда уже целый месяц и не знаю, как возвращаться в блог после большого перерыва. Нужно ли что-то об этом рассказать? Нужно ли поделиться всем прочитанным за это время? Или можно просто ворваться с очередной книжкой, сделав вид, что никакого перерыва не было?

Я думаю, что сказать пару слов — это всё-таки верный вариант, потому что я не умею делать вид, что всё хорошо, когда это не так, нисколько не умею и не могу. В конце сентября умерла моя бабушка, а последовавшая за этим череда встрясок и стресса усугубила состояние и без того посвистывающей кукухи и привела к депрессии. Это уже третий раз, когда я с ней сталкиваюсь в виде диагноза. Могу сказать, что я уверена, что наваляю ей обязательно и она уйдёт, раньше ведь уже получалось.

Но штука в том, что каждый раз она проживается совершенно иначе: чем я старше, тем глубже её ощущаю, больше замечаю, какое влияние она оказывает на меня и на отношения с окружающим миром. В этот раз нет никакого терпения к словам: "Да заняться тебе просто нечем!" Поверьте, есть чем. Дни обычно очень банально делятся на "хорошие" и "плохие", плохих пока больше. В хорошие я могу отлично поработать, прогуляться с собакой, сделать что-то для себя интересное. В плохие — я не могу даже нормально говорить с близкими людьми.

Очень хочется научиться смотреть на эти вещи под другим углом, потому что в этом как будто прячется ключ к решению, а ещё хочется чувствовать благодарность, потому что мне правда есть за что. Но я не представляю, как это делать, когда внутри уже пять с лишним месяцев чаще всего только мрак и горе.

Я продолжаю читать книжки, дала себе в этом абсолютную свободу и намного чаще и больше читаю то, к чему тянется рука. Прочитала уже немало, ни о чём почти тут не рассказывала, но надеюсь, что всё-таки смогу немного собраться и написать.

Но что мне точно удаётся каждый день, так это тихонько радоваться тому, что у меня самый замечательный и поддерживающий муж, любовь обязательно спасёт мир! И тому, что у меня самый дурацкий в мире пёс, самый замечательный хвостик во вселенной.

В честь замечательного дня, посвящённого прекрасным и великим женщинам, хочу рассказать вам о выдающейся журналистке Нелли Блай.

Её настоящее имя — это Элизабет Джейн Кокран. Одно из её самых известных расследований — это разоблачение психиатрической больницы для женщин в 1887 году. В этот самый год она с огромным трудом устроилась в нью-йорскую газету (женщина репортёр, где же это видано!), в окружении незнакомых людей сделала вид, что она сумасшедшая, и таким образом попала на остров Блэквелл, который часть Нью-Йорка, там клиника и находилась.

Блай прожила в клинике 10 дней, после её забрала газета и она написала свой знаменитый репортаж Ten Days in a Mad-House, где честно рассказала обо всём, что видела: об издевательствах над женщинами, о произволе медсестёр, об ужасных нечеловеческих условиях содержания и в принципе о том, что там оказалось заперто много совершенно здоровых женщин и что никто из врачей даже не проверял, действительно ли перед ними сумасшедшие, перед тем как закрыть их за стенами больницы навсегда.

Репортаж Блай произвёл фурор и привёл к тому, что власти полностью реформировали клинику и условия содержания людей сильно улучшились. В самом же тексте она часто ссылается на своего начальника и пишет, что он не раз говорил, чтобы журналист всегда честно обо всём рассказывал. Когда я загуглила, что ж у неё за начальник такой, то сначала не поверила своим глазам — это был тот самый Пулитцер.

Блай не стала останавливаться на достигнутом: репортажа о психбольнице сделал её очень известной, что, с одной стороны, открывало ей двери для невозможных ранее интервью, например, с серийной убийцей Лиззи Холлидей (первая женщина в истории, которую приговорили к казни на электрическом стуле, потом приговор смягчили, а её саму отправили в психбольницу). С другой же стороны, Нелли Блай легко начали узнавать на улице и громкие анонимные расследования больше проводить не получалось.

Что, собственно, тоже её не остановило: она очень любила Жюля Верна и решила проверить, возможно ли путешествие вокруг света за 80 дней на воздушном шаре. Блай облетела свет за 72 дня, по пути завернув во Францию и пожав руку тому самому месье Верну.

Что я этим всем хочу сказать. Дорогие девушки, мы — несокрушимая сила и источник перемен, оставайтесь смелыми, не бойтесь жить свою лучшую жизнь и будьте невозможно, невероятно счастливы.

P. S. Как мне справедливо заметили, кое-что сказать я всё-таки забыла. Репортажи Нелли Блай напечатали отдельными небольшими книжками, Ten Days in a Mad-House я так и прочитала. А вот издательство Individuum выпустило её статьи на русском сборником, всё под одной обложкой.

Почти совсем забыла, как это — рассказывать тут о прочитанном. В апреле особенно ничем не получалось делиться, в книжный клуб тоже ходила из рук вон плохо. Но читать — читалось, поэтому держите список прочитанного за последний месяц.

Перечитала Голодные игры, наплакалась и вместе с этим сильно влюбилась, в первое прочтение мне совсем не зашло, а сейчас внутри всё несколько раз перевернулось.

Куда я стабильно хожу — это на встречи любимого Шерлокурса. Всегда завариваю много чая и мы самой лучшей в мире компанией обсуждаем "этих двоих". У большинства людей, как мы на встречах уже хорошо обсудили, "импринтинг" на что-то случается в подростковом возрасте. А вот у меня на Шерлока случился в 29, во многом благодаря нашей потрясающей группе и самому любимому книжноклубному модератору.

И отдельно пару слов нужно сказать про "Колдовской апрель" Элизабет фон Арним — это очень светлое и дающее много надежды чтение. Оно искрит любовью к жизни, яркими красками и умением замечать красивое. И подчёркивает, что иногда, чтобы всё что-нибудь наладилось, нужно уехать в отпуск и хорошенько выдохнуть. И ещё важное: в книге много ненавязчивого юмора и отличных цитат, обожаю такое.

Сейчас я дочитываю "День" Каннингема, расскажу о нём потом ещё отдельно. А как ваши дела? Что читаете или прочитали интересное? *мягко намекает, что возвращает на канал комментарии*

Итак, обещанный Каннингем, которого я дочитала аж полторы недели назад. Иногда бывает такое, что с книгой нужно немного походить, чтобы она сложилась во что-то целостное и улеглись эмоции. Вот с этим романом у меня не получилось ни первого, ни второго, но это как будто и хорошо.

Почему "День" не сложился в одно целое? Потому что Каннингем постмодернист и это в принципе невозможно 😁 Книга сначала кажется очень простой: семья, у которой естественно проблемы, и вот мы проживаем с каждым человеком 5 апреля сначала 2019, потом 2020 и наконец 2021 года. И если первое время я думала, зачем я вообще это читаю, кто эти люди и почему я должна им сочувствовать, то постепенно Каннингем захватил меня глубиной своих мыслей и ненавязчивым бросанием в читателя важных вопросов, на которые нет ответов. Эти мысли и вопросы бесконечно разветвляются в новые мысли и вопросы, но при этом случается немножко парадокс, потому что от книги всё равно остаётся ощущение завершённости. Да, захватить всё картину сразу целиком точно не выйдет, а при повторных чтениях наверняка вскроется ещё большая глубина. Но при этом понимаешь, как восхитительно красиво всё увязано и в нужном месте заканчивается. Мастерство как оно есть.

А эмоции же не улеглись потому, что Каннингем пишет с какой-то особенной меланхолией и грустью. Вы точно не будете чувствовать себя хорошо после прочтения. Вас переработает мясорубка, но сделает это с такой нежностью и любовью, что вы захотите ещё.

Илиада — всё. Главные выводы по прочитанному, которые я для себя сделала:

1. Война, любая война, перемалывает в ноль человечность и адекватность даже у лучших.
2. Разговоры о чести и гордости — это глупое, пустое и ненужное.
3. Боги — жестокие безответственные существа, играющие смертными по своей прихоти.

Казалось бы, сначала Гомер воспевает смелость, доблесть и воинскую честь, но потом постепенно приводит к тому, что человечность умирает, всех быстро перестаёт волновать, кто прав и кто виноват, все по локоть в крови, а остановиться не получается, даже если есть желание. Сколько воинскими подвигами на хвались, в конце остаётся лишь пепел от костров с костями любимых и бесконечное горе, которое невозможно выплакать, не то что пережить.

Больше всего мне понравился самый-самый конец, где Гомер даёт возможность встретиться двум сторонам, но не для того, чтобы продолжать круговорот мести, и не для финального сражения. А для того, чтобы попробовать оплакать любимых и открыть, что в общем-то противники не такие уж и разные, но объединяют их в первую очередь как раз горе и потеря. И именно они помогают — может, и ненадолго, но всё-таки — снять пелену безумства с глаз.

Это моя вторая книга Барнса и мне уже хочется говорить, что это мой автор. Мне нравится его манера говорить важное, но не делать этого прямо, а оставлять для читателя в тексте так, чтобы пришлось подумать и поискать.

Так и в Элизабет Финч, я думаю, что эта книга прежде всего о том, как сильно мы хотим быть исключительными в глазах человека, который является исключительным для нас. И как так же сильно мы склонны превозносить таких незаурядных на первый взгляд личностей до невероятных высот, не замечая, что сами и создаём вокруг них легенды и преувеличиваем их значимость.

Что мне особенно понравилось: Барнс исследует этот вопрос с нескольких сторон, рассматривая не только повседневную жизнь, но и людей, оставивших след в истории как раз по этому самому принципу. И по-моему, он опять оставляет интерпретацию на совести читателя — я, например, думаю, что за кулисами Барнс над этим всем тихонечко смеётся. Но так же и прекрасно понимаю, что это исключительно моя мысль. И здесь я вижу у читателя с Барнсом диалог, у каждого свой, у каждого — неповторимый.

Ну и небольшая вишенка на торте. Книга поделена на три части, вторая — это эссе о последнем языческом римском императоре Юлиане. Обожаю такое, захотел — написал классное эссе, которое занимает треть книги, и вставил его в самый центр. Оно, конечно, нужно по сюжету и всё такое, но как же здорово, что Барнс может себе такое позволить.

На первый взгляд, это просто роман о переводчице в Международном Суде в Гааге. Работа далеко не самая лёгкая, потому что перед Судом предстают не абы какие преступники, а, что называется, преступники высшего разряда: военные диктаторы и террористы, послужной список которых включает геноцид, массовые убийства и так далее по списку преступлений против человечества.

Кэти Китамура потрясающе передаёт чувствительность главной героини: она легко улавливает малейшие изменения в людях и окружающей обстановке, плюс она явно очень травмирована и в поисках "дома". Она закрывает глаза на странное поведение людей вокруг неё, которое иногда доходит до сюра и оставляет в огромном чувстве неловкости и недоумения.

Ещё эта книга про размытие границ, начиная границами личными (нашей бедной переводчице достаётся направо и налево) и заканчивая моральными. Казалось бы, Международный Суд в Гааге весь такой про правосудие и справедливость, но сам город — серый, мораль и поведение населяющих его людей — точно такие же серые. Автор удивительно тонко передаёт, как легко может сдвигаться граница между чёрным и белым просто через власть и человеческую харизму.

И в этих рамках Кэти Китамура очень-очень красиво и страшно говорит о размытии личных границ для переводчика-синхрониста, потому что между синхронистом и другим человеком устанавливается личный близкий контакт благодаря тому, что они говорят на одном языке. И всё упирается в то, насколько хорошо можно эти границы удерживать на положенном им месте.

И пока тянулись эти нескончаемые часы в кабинке, меня время от времени посещали неприятные мысли: а ведь лучше всех людей в зале, лучше всех людей в городе я знаю именно бывшего президента. В такие минуты по прихоти воображения я начинала смотреть на происходящее его глазами. Недовольно кривилась, если дело принимало плохой для него оборот, а если, напротив, что-то решалось в его пользу, я испытывала
едва заметное облегчение. И это тревожило меня донельзя, точно меня вселили в тело, вселяться в которое мне совершенно не хотелось. До чего, выходит, я проницаемая, с отвращением думала я. Все чаще и чаще я старалась не смотреть в зал, сосредоточиться на листе бумаги передо мной, на словах в моем наушнике. И все равно: он всегда был тут, сидел на краю зала — неизбежный, неотвратимый.

Наконец-то начала Ведьмака. Мне очень нравится, что здесь нет однозначного деления, как у Толкина, какие расы условно плохие, а какие условно хорошие. Ведьмаки создавались сражаться с нечистью и чудовищами, чтобы защищать людей от "зла". Но Сапковский часто сводит к тому, что настоящие чудовища как раз-таки не монстры, а люди. И получается, что везде есть хорошие и везде есть плохие, у всего есть много тонов и оттенков. Во вселенной Ведьмака среди тех, кого принято считать нечистью, есть разумные расы, с которыми можно договариваться и сосуществовать (естественно не включая ту нечисть, у которой в голове только и есть мыслей, как бы кого сожрать). Поэтому, повторюсь, мир у Сапковского получился непростым и объёмным.

И вот у нас есть Геральт из Ривии, ведьмак, который пытается балансировать между разными сторонами баррикад и делать правильный выбор всегда, буквально каждый раз, с кем и с чем ни сталкивала бы его судьба. Правильный выбор не означает встать на сторону людей. И часто за свою правильность Геральт платит высокую цену. И, на мой взгляд, невероятно важная, интересная и хорошая деталь — это то, что Геральт на самом деле достаточно трусоватый парень. И этим он мне напомнил немножко Арагорна, тот тоже очень долго бегал от ответственности. И я, по сути дела, эти два сборника рассказов читала, как Геральт делает то же самое, пока до него наконец не дошло, что убегать от ответственности бесполезно, что от судьбы в принципе не убежишь, она тебя всё равно рано или поздно догонит.

В общем, с большим интересом буду читать дальше.