Forwarded from Сергей Иванов из ЭФКО
Инклюзивный капитализм.pdf
323.1 KB
К Декларации прав человека: https://www.tgoop.com/poltheo/754
Важное: Права человека были конституированы философами в попытках понять, что есть человек. Права человека - это не то, что нельзя отнимать (отнять можно увы все), права человека - это то, от чего человек не может отказаться - не потеряв существенно в своем статусе человека...
Важное: Права человека были конституированы философами в попытках понять, что есть человек. Права человека - это не то, что нельзя отнимать (отнять можно увы все), права человека - это то, от чего человек не может отказаться - не потеряв существенно в своем статусе человека...
Telegram
Вячеслав Е. Кондуров || Political Theology Today
ИППУ, права человека
=====
В день прав человека напомню несколько, в целом, известных фактов про них.
1. Понятие прав человека (они же - естественные права, iura naturalia) появляется в европейской правовой культуре достатрчно поздно, в XVII веке, а окончательно…
=====
В день прав человека напомню несколько, в целом, известных фактов про них.
1. Понятие прав человека (они же - естественные права, iura naturalia) появляется в европейской правовой культуре достатрчно поздно, в XVII веке, а окончательно…
Поделюсь с каналом кое-чем довольно личным и сокровенным.
В детстве, где-то лет с восьми и старше, почти все школьные годы, я рисовал карты выдуманных стран и придумывал истории этих государств, тамошних войн, революций и иных событий. У меня даже существовала, уже где-то года с 92-го (мне тогда 13) полноценная сводная хронология одного из таких придуманных миров где-то на полторы тысячи лет, я специально для неё написал софт для своего первого компьютера — базу данных с удобным выводом информации по запросу, она и сейчас есть в архиве, в древней DOS-оболочке FrameWork. Там годы правления царей и князей, даты основания городов, значимых битв, стихийных бедствий — короче, примерно как в игре "Цивилизация", только за много лет до того, как она вообще появилась. И очень много тетрадок, в которые я записывал более подробные истории этих событий, создавал персонажей, даже рисовал их.
И вот там у меня, в частности, был один любимый персонаж, чью траекторию я прописал очень подробно в нескольких рассказах. Он был пятым сыном монарха в самой крупной стране на континенте, и после смерти его отца в стране разразился династический кризис. Первенец был лишён прав на престол и изгнан из страны ещё отцом при жизни, второй и третий сыновья сцепились в настоящей гражданской войне — первого поддержала армия и бюрократия, второго — олигархия, спецслужбы, элита крупных городов; симпатии населения тоже разделились — север и запад был за второго, юг и восток за третьего. Четвёртый поддержал второго, а вот этот пятый... сидел в университете, читал книги, ходил на лекции и делал семинары. Он был любимцем именно учёных, образованного класса и студенческой среды. В какой-то момент студенты по своей инициативе даже захватили пустующий дворец и объявили монархом его, но он отказался и продолжил работу на кафедре.
Войну наследников неожиданно для всех выиграл именно четвёртый сын, после того, как второй и третий погибли — один в битве, другой в результате покушения. Он не чувствовал себя уверенно на троне, а симпатии к "учёному" и ни с кем не воевавшему брату в разорённой гражданской войной стране были велики. Однако ни убивать, ни лишать свободы брата он не хотел, хотя они друг друга, понятно, не любили. И тогда он устроил уникальную в своём роде ритуальную процедуру — лишения брата не только статуса члена правящей семьи, но и любых привилегий благородных сословий. Принц-студент получил документы на имя простого крестьянина, фермерский патент и был сослан в отдалённую провинцию под надзором спецслужб, в маленький домик с небольшим участком земли.
Там он занялся растениеводством и селекцией разных плодовых культур. Через какое-то время его теплица стала поставщиком семян и саженцев, он существенно поднял урожайность основных культур едва ли не в половине страны, а к тому моменту, когда на троне был уже его внучатый племянник, он стал одним из богатейших людей в стране. Всё это время ни разу не покинув места ссылки, но написав с десяток книг по ботанике, агрономии и селекции.
И вот он уже очень пожилой и уважаемый человек, тоже отец большого семейства, богач, землевладелец и видный учёный. Спустя сорок лет после тех событий с него наконец сняли "надзор", давно уже, впрочем, скорее символический. И вот его зовут в королевский дворец на государственный праздник — в место, где он вырос принцем, где прошла его заочная "коронация". И он сидит и решает — ехать или нет. И вот это чувство — с одной стороны, желание всё вспомнить, а с другой — понимание боли, которую он наверняка испытает.
В итоге от поездки во дворец он отказывается. Вместо этого едет в университет и читает там курс лекций — внезапно для всех не по ботанике, а по истории. Разворачивает концепцию двух исторических школ, противостоящих друг другу, и двух разных историографий, существовавших в тамошней науке одновременно. И основной вывод его курса был такой: пока в сознании общества есть две разных, противостоящих друг другу концепции истории, в ней всегда будет тлеть огонёк гражданской войны, и всегда есть риск, что те страшные события его юности повторятся.
В детстве, где-то лет с восьми и старше, почти все школьные годы, я рисовал карты выдуманных стран и придумывал истории этих государств, тамошних войн, революций и иных событий. У меня даже существовала, уже где-то года с 92-го (мне тогда 13) полноценная сводная хронология одного из таких придуманных миров где-то на полторы тысячи лет, я специально для неё написал софт для своего первого компьютера — базу данных с удобным выводом информации по запросу, она и сейчас есть в архиве, в древней DOS-оболочке FrameWork. Там годы правления царей и князей, даты основания городов, значимых битв, стихийных бедствий — короче, примерно как в игре "Цивилизация", только за много лет до того, как она вообще появилась. И очень много тетрадок, в которые я записывал более подробные истории этих событий, создавал персонажей, даже рисовал их.
И вот там у меня, в частности, был один любимый персонаж, чью траекторию я прописал очень подробно в нескольких рассказах. Он был пятым сыном монарха в самой крупной стране на континенте, и после смерти его отца в стране разразился династический кризис. Первенец был лишён прав на престол и изгнан из страны ещё отцом при жизни, второй и третий сыновья сцепились в настоящей гражданской войне — первого поддержала армия и бюрократия, второго — олигархия, спецслужбы, элита крупных городов; симпатии населения тоже разделились — север и запад был за второго, юг и восток за третьего. Четвёртый поддержал второго, а вот этот пятый... сидел в университете, читал книги, ходил на лекции и делал семинары. Он был любимцем именно учёных, образованного класса и студенческой среды. В какой-то момент студенты по своей инициативе даже захватили пустующий дворец и объявили монархом его, но он отказался и продолжил работу на кафедре.
Войну наследников неожиданно для всех выиграл именно четвёртый сын, после того, как второй и третий погибли — один в битве, другой в результате покушения. Он не чувствовал себя уверенно на троне, а симпатии к "учёному" и ни с кем не воевавшему брату в разорённой гражданской войной стране были велики. Однако ни убивать, ни лишать свободы брата он не хотел, хотя они друг друга, понятно, не любили. И тогда он устроил уникальную в своём роде ритуальную процедуру — лишения брата не только статуса члена правящей семьи, но и любых привилегий благородных сословий. Принц-студент получил документы на имя простого крестьянина, фермерский патент и был сослан в отдалённую провинцию под надзором спецслужб, в маленький домик с небольшим участком земли.
Там он занялся растениеводством и селекцией разных плодовых культур. Через какое-то время его теплица стала поставщиком семян и саженцев, он существенно поднял урожайность основных культур едва ли не в половине страны, а к тому моменту, когда на троне был уже его внучатый племянник, он стал одним из богатейших людей в стране. Всё это время ни разу не покинув места ссылки, но написав с десяток книг по ботанике, агрономии и селекции.
И вот он уже очень пожилой и уважаемый человек, тоже отец большого семейства, богач, землевладелец и видный учёный. Спустя сорок лет после тех событий с него наконец сняли "надзор", давно уже, впрочем, скорее символический. И вот его зовут в королевский дворец на государственный праздник — в место, где он вырос принцем, где прошла его заочная "коронация". И он сидит и решает — ехать или нет. И вот это чувство — с одной стороны, желание всё вспомнить, а с другой — понимание боли, которую он наверняка испытает.
В итоге от поездки во дворец он отказывается. Вместо этого едет в университет и читает там курс лекций — внезапно для всех не по ботанике, а по истории. Разворачивает концепцию двух исторических школ, противостоящих друг другу, и двух разных историографий, существовавших в тамошней науке одновременно. И основной вывод его курса был такой: пока в сознании общества есть две разных, противостоящих друг другу концепции истории, в ней всегда будет тлеть огонёк гражданской войны, и всегда есть риск, что те страшные события его юности повторятся.
Самые опасные люди, говорит он, это историки — потому что ответ на вопрос "кто я такой" чаще всего является следствием некоторой логическо-мифологической версии того, "откуда я такой взялся". От родового сознания можно попробовать отказаться, конечно, или тебя могут лишить рода, изгнать из рода — его собственный случай. Но в этом случае конституирующим событием для тебя станет этот факт изгнания.
Ну и да, разумеется, в рядах слушателей сидел сын действующего монарха, правнучатый племянник лектора.
Ну и да, разумеется, в рядах слушателей сидел сын действующего монарха, правнучатый племянник лектора.
Почему я его сделал именно растениеводом — потому что сам одно время сильно увлёкся ботаникой, к тому же очень много жил в деревне и мог многие вещи из книжек делать на натуре — прививать яблони, выращивать кусты смородины из черенков, пробовать разные почвы и удобрения, режимы полива и освещения, опылять цветы кисточкой и т.д. В этом у меня прошёл едва ли не весь 90-й и 91-й, и в меньшей степени 92-й. Возвращаясь в московскую жизнь в 93-м, я понял, что если бы можно было прожить несколько жизней, одну из них я точно провёл бы в своей теплице, возясь с гигрометром и подбирая семена; но такой роскоши никто не даст. Но если вдруг получится дотянуть до старости, говорил я тогда себе, я точно буду сажать плодовые деревья, как тот дед из рассказа Толстого.
У меня новый челлендж: каждый раз, когда я на совещаниях употребляю какое-нибудь английское слово типа «домен», «диджитал» или «С3», один большой начальник тыкает в меня пальцем и говорит: «я на тебя Дугину пожалуюсь». Но пока не жалуется. Видимо, подшивает случаи моей когнитивной несуверенности в папочку.
А ещё тут писали подкаст с одним мыслителем, выпустим под ёлочку. И он меня спрашивает, когда я собираюсь вернуться к своему циклу "О войне за право на государственность" (вот это и все предыдущие части). Там брошено на середине с обещанием продолжить, а потом закрутило меня срочными делами, и я всё время откладывал. Дал ему клятвенное обещание возобновить работу и довести её до какого-нибудь ума. Пришлось вспомнить, об какую мысль я тогда споткнулся, потому что не только дела-дела, но и собственно "недодуманный вопрос" там послужил скрытой причиной паузы.
Очень грубо и на пальцах. Законов, получается, есть два: те самые jus и lex. Первый — от Бога, второй — от начальства. Исполнимость первого основана на вере и внутреннем убеждении человека, исполнимость второго — на внешних институциональных механизмах принуждения. Смелая и радикальная идея Моисея состояла в том, что если первый достаточно силён и хорош, второй вообще не нужен: и значит, можно жить без "фараона", "уйти из Египта" во всех вообще смыслах. У Моисея, как мы знаем по Библии, по большому счёту не получилось: финал Книги Судей с описанием социальной катастрофы, подчёркиваемой рефреном "в те дни не было царя во Израиле, каждый делал то, что ему казалось справедливым" и вся эта история между Самуилом и Саулом, а потом — таки да, Книга Царств. Ну и то, что она не очень-то работает, было понятно уже потому, что одно дело — когда на скрижалях даны простые и ясные 10 заповедей, и совсем другое — когда типа в развитие и толкование им прописывается скрупулёзное толкование разных мелких правил социальной жизни, но тоже начиная с ритуальной фразы "и сказал Бог Моисею, говоря" (как мы это видим во Второзаконии). Но, парадоксальным образом, сам подход с воцарением Саула и затем Давида целиком не умер — наоборот, получил второе рождение после того, как евреи потеряли свою государственность в результате всех этих ассирийско-египетско-вавилонско-персидских разборок и с тех пор её не имели аж до самого ХХ века. Тут-то оно всё и пригодилось, когда пришлось жить — как выяснилось, аж несколько тысячелетий — в рассеянии и вечном ожидании Машиаха.
Моё любимое чтиво — это "письмо к йеменским евреям" Моисея Маймонида. Рэбе Рамбам, между прочим, сообщает там, что таки да, Иисус был "из наших", хотя папа его непонятно кто, возможно, даже не еврей; но он был, что называется, шлимазл и негодяй, и распяли его никакие не римляне, а сами евреи, и правильно сделали, потому что суть его учения (именно того, что говорил он сам, а не последователи, создававшие христианскую церковь уже из малоазиатских греков и на греческом языке) состояла в том, что "если нельзя, но очень хочется, то можно, потому что Бог добрый, он нам всем отец и всяко нас простит в любом случае". А это, получается, полностью разрушает всю концепцию веры и закона Моисея, потому что она как раз построена на том, что если нельзя, то нельзя, даже если очень хочется. И что для веры Моисея идеи Иисуса куда более вредны и разрушительны, чем, например, учение Мохаммеда, который, во-первых, "не из наших", а во-вторых в общем-то не так уж плох, просто книжек не читал и понимал всё на свой арабский манер. Ну и уж само собой, что для Рамбама, получившего образование в омейядском медресе, ислам был высокой цивилизацией и культурой, а христианство — варварским лжеучением из-за лимесов, несущим смерть и разрушения в том числе и евреям.
Для меня самое важное различие между Иисусом и Мохаммедом с точки зрения темы государственности — что один закончил свой путь, прожив бродячим проповедником, не знающим, что он будет есть завтра и будет ли, а другой к моменту смерти был главой немаленькой державы, которая уже при его ближайших сподвижниках стала самой крупной на континенте, простершись от Марокко до Китая. Соответственно, в исламе противоречие между jus и lex решается совершенно иначе: есть шариат, данный непосредственно Аллахом через последнего пророка (напоминаю: главное, чего я не понимаю в исламе — это хатам ан-набийин).
Очень грубо и на пальцах. Законов, получается, есть два: те самые jus и lex. Первый — от Бога, второй — от начальства. Исполнимость первого основана на вере и внутреннем убеждении человека, исполнимость второго — на внешних институциональных механизмах принуждения. Смелая и радикальная идея Моисея состояла в том, что если первый достаточно силён и хорош, второй вообще не нужен: и значит, можно жить без "фараона", "уйти из Египта" во всех вообще смыслах. У Моисея, как мы знаем по Библии, по большому счёту не получилось: финал Книги Судей с описанием социальной катастрофы, подчёркиваемой рефреном "в те дни не было царя во Израиле, каждый делал то, что ему казалось справедливым" и вся эта история между Самуилом и Саулом, а потом — таки да, Книга Царств. Ну и то, что она не очень-то работает, было понятно уже потому, что одно дело — когда на скрижалях даны простые и ясные 10 заповедей, и совсем другое — когда типа в развитие и толкование им прописывается скрупулёзное толкование разных мелких правил социальной жизни, но тоже начиная с ритуальной фразы "и сказал Бог Моисею, говоря" (как мы это видим во Второзаконии). Но, парадоксальным образом, сам подход с воцарением Саула и затем Давида целиком не умер — наоборот, получил второе рождение после того, как евреи потеряли свою государственность в результате всех этих ассирийско-египетско-вавилонско-персидских разборок и с тех пор её не имели аж до самого ХХ века. Тут-то оно всё и пригодилось, когда пришлось жить — как выяснилось, аж несколько тысячелетий — в рассеянии и вечном ожидании Машиаха.
Моё любимое чтиво — это "письмо к йеменским евреям" Моисея Маймонида. Рэбе Рамбам, между прочим, сообщает там, что таки да, Иисус был "из наших", хотя папа его непонятно кто, возможно, даже не еврей; но он был, что называется, шлимазл и негодяй, и распяли его никакие не римляне, а сами евреи, и правильно сделали, потому что суть его учения (именно того, что говорил он сам, а не последователи, создававшие христианскую церковь уже из малоазиатских греков и на греческом языке) состояла в том, что "если нельзя, но очень хочется, то можно, потому что Бог добрый, он нам всем отец и всяко нас простит в любом случае". А это, получается, полностью разрушает всю концепцию веры и закона Моисея, потому что она как раз построена на том, что если нельзя, то нельзя, даже если очень хочется. И что для веры Моисея идеи Иисуса куда более вредны и разрушительны, чем, например, учение Мохаммеда, который, во-первых, "не из наших", а во-вторых в общем-то не так уж плох, просто книжек не читал и понимал всё на свой арабский манер. Ну и уж само собой, что для Рамбама, получившего образование в омейядском медресе, ислам был высокой цивилизацией и культурой, а христианство — варварским лжеучением из-за лимесов, несущим смерть и разрушения в том числе и евреям.
Для меня самое важное различие между Иисусом и Мохаммедом с точки зрения темы государственности — что один закончил свой путь, прожив бродячим проповедником, не знающим, что он будет есть завтра и будет ли, а другой к моменту смерти был главой немаленькой державы, которая уже при его ближайших сподвижниках стала самой крупной на континенте, простершись от Марокко до Китая. Соответственно, в исламе противоречие между jus и lex решается совершенно иначе: есть шариат, данный непосредственно Аллахом через последнего пророка (напоминаю: главное, чего я не понимаю в исламе — это хатам ан-набийин).
На нём, на шариате, в пределе, основано или должно быть основано любое светское законодательство любого исламского правителя. Тут важно, что мы ислам называем "верой", по аналогии с верой христианской или иудейской, но само понятие ислам правильнее перевести как "покорность" или даже "смирение" — перед волей Аллаха, прямо выраженной Пророком в Коране и хадисах. В пределе это означает, что ключевой вопрос не в том, во что ты веришь, а в том, принимаешь ты эту волю или нет — в этом смысл шахады.
Не так давно я объяснял одному своему очень давнему другу, мусульманину, что по отношению к христианству ислам это не "другая вера", а по сути доведённое до логической завершённости и ясности сирийско-египетское монофиситство — если идти по логике Евтихия, то с неизбежностью придёшь именно к тому, о чём сказано в Коране, в т.ч.и по поводу Иисуса. Не было никакого "сына Божьего" и уж тем более "троицы", не было Богочеловека, рождения от девы, жертвы за грехи мира и уж тем более воскресения — был пророк Иса, и его устами также говорил Аллах, но последователи всё исказили и перепридумали по-своему; короче, всё это греко-римские сказки, которые, если ты не римлянин и не грек, невозможно понять и принять даже не уровне базовой культурной прошивки. И в этом смысле для того мира, который не-Рим (в первую очередь в культурном смысле), учение Мохаммеда всё объясняет куда точнее, в то время как в христианстве слишком много специфического "греко-римского" субстрата.
Всё это имеет самое прямое отношение к вопросу о государстве. Мой тезис в том, что базовый паттерн вообще любого из существующих сейчас на планете государств — именно римский; любое из них это такое "отражение" Рима, как в Амбере у Желязны. Это верно сейчас даже по отношению к таким вроде бы кардинально автономным от средиземноморской истории "государствам-цивилизациям", как Китай или Индия, не говоря уж об африканских или латиноамериканских постколониальных государствах. Но ислам, повторю, имеет собственную логику баланса jus и lex, отличающуюся от римской. Китай, кстати, не имеет, хотя, наверное, мог бы — но им для этого придётся, что называется, "вспомнить всё"; им пока до этого далеко. И, надо сказать, у ислама сейчас (под "сейчас" понимается период в несколько поколений) есть прекрасный исторический шанс, потому что бывш.христианский мир оказался в тотальном философском тупике, связанном с тем, что в нём почти везде lex практически полностью уничтожил jus. И когда меня вместо здрасьте на каждом втором эфире спрашивают "а нужна ли всё-таки России идеология", я слышу в этом исключительно запрос хоть на какой-нибудь jus, потому что lex, оставшись один, гниёт и разлагается, и все это чувствуют.
Но эта тема точно требует нескольких больших текстов для разъяснения. А они, в свою очередь, требуют времени. Увы.
Не так давно я объяснял одному своему очень давнему другу, мусульманину, что по отношению к христианству ислам это не "другая вера", а по сути доведённое до логической завершённости и ясности сирийско-египетское монофиситство — если идти по логике Евтихия, то с неизбежностью придёшь именно к тому, о чём сказано в Коране, в т.ч.и по поводу Иисуса. Не было никакого "сына Божьего" и уж тем более "троицы", не было Богочеловека, рождения от девы, жертвы за грехи мира и уж тем более воскресения — был пророк Иса, и его устами также говорил Аллах, но последователи всё исказили и перепридумали по-своему; короче, всё это греко-римские сказки, которые, если ты не римлянин и не грек, невозможно понять и принять даже не уровне базовой культурной прошивки. И в этом смысле для того мира, который не-Рим (в первую очередь в культурном смысле), учение Мохаммеда всё объясняет куда точнее, в то время как в христианстве слишком много специфического "греко-римского" субстрата.
Всё это имеет самое прямое отношение к вопросу о государстве. Мой тезис в том, что базовый паттерн вообще любого из существующих сейчас на планете государств — именно римский; любое из них это такое "отражение" Рима, как в Амбере у Желязны. Это верно сейчас даже по отношению к таким вроде бы кардинально автономным от средиземноморской истории "государствам-цивилизациям", как Китай или Индия, не говоря уж об африканских или латиноамериканских постколониальных государствах. Но ислам, повторю, имеет собственную логику баланса jus и lex, отличающуюся от римской. Китай, кстати, не имеет, хотя, наверное, мог бы — но им для этого придётся, что называется, "вспомнить всё"; им пока до этого далеко. И, надо сказать, у ислама сейчас (под "сейчас" понимается период в несколько поколений) есть прекрасный исторический шанс, потому что бывш.христианский мир оказался в тотальном философском тупике, связанном с тем, что в нём почти везде lex практически полностью уничтожил jus. И когда меня вместо здрасьте на каждом втором эфире спрашивают "а нужна ли всё-таки России идеология", я слышу в этом исключительно запрос хоть на какой-нибудь jus, потому что lex, оставшись один, гниёт и разлагается, и все это чувствуют.
Но эта тема точно требует нескольких больших текстов для разъяснения. А они, в свою очередь, требуют времени. Увы.
Forwarded from Сергей Иванов из ЭФКО
Please open Telegram to view this post
VIEW IN TELEGRAM
В раскрытие темы поиска jus, заданной Чадаевым:
https://m.vk.com/@-228604469-svo1-o-grazhdanskih-religiyah-storon-konflikta
Если кратко: гражданские религии, которые легитимированы обществом, и есть те самые jus. Ну и кое-что конкретное по гражданским религиям сторон конфликта.
https://m.vk.com/@-228604469-svo1-o-grazhdanskih-religiyah-storon-konflikta
Если кратко: гражданские религии, которые легитимированы обществом, и есть те самые jus. Ну и кое-что конкретное по гражданским религиям сторон конфликта.
VK
СВО[1]: О ГРАЖДАНСКИХ РЕЛИГИЯХ СТОРОН КОНФЛИКТА
Введение
"Ваш интеллект великолепен, но кажется несколько искусственным..."
Алекс Карп, флагман "Палантира", сообщил человечеству, что в ближайшем будущем Америка снова станет безусловным глобальным лидером, только уже не благодаря атомной бомбе ("которую мы создали, но которую у нас украли" — цитата), а благодаря технологиям искусственного интеллекта. Здесь важна даже не ставка на ИИ, сколько ставка на глобальное лидерство — вот уж к чему все эти трампомаски точно не готовы даже в теории, так это к "многополярному миру".
Ну что ж, как говорил Чапаев, "под химической были, психическую — так психическую". Мы прискорбно мало понимаем про самих себя, но одно знаем точно — наша историческая роль так или иначе всегда была в том, чтобы из века в век приземлять на пятую точку любых претендентов на "глобальное лидерство", кто бы и откуда бы они ни были. И это для нас куда более адекватная мотивация, чем идея лезть в глобальные лидеры самим — вот против такого целеполагания у нас на самом глубинном уровне, на уровне "базовой прошивки" всегда были очень суровые возражения.
Что касается ИИ, то я тут замутил одну историю на следующий год. Проект называется "Нейроленин". Поскольку от вождя мирового пролетариата осталось аж 55 томов полного собрания сочинений, попробую накормить этим делом нейросетку и сформировать рабочую онтологию, в которой творил реконструируемый автор. В обязательном порядке, кроме собственного ПСС, формирую библиотеку книг, которые на него повлияли — тоже пойдёт в учёбу. Ну и дальше попробую получившуюся LLM-ку научить анализировать текущее положение дел, в частности, попробовать написать апдейт к брошюре "Империализм, как высшая стадия капитализма", а также, конечно, к "Государству и революции". Ну и вообще, иметь электронного Лукича в качестве персонального советника у себя в ноуте — неплохое подспорье.
Но это так, баловство. Глобально же я думаю вот что. Главным цивилизационным преимуществом Карпа сотоварищи является великий и могучий английский язык, который был языком команд и алгоритмов задолго до того, как был изобретён первый компьютер. Он идеально подходит для этих задач. Но у нас тоже есть свой великий и могучий, который пусть сильно уступает английскому как алгоритмический, тем не менее, намного превосходит его в проработанности оттенков и нюансов выражения эмоций и прочих чувств. В каком-то смысле у английского задача всегда была противоположной — не выразить и не показать вообще никаких чувств.
И вот тут догадка состоит в том, что "естественный" интеллект — он ведь не чисто электрический, а скорее электрохимический: там гормоны играют не меньшую роль, чем нейронные цепочки. И здесь есть некий ключ для асимметричного ответа...
Алекс Карп, флагман "Палантира", сообщил человечеству, что в ближайшем будущем Америка снова станет безусловным глобальным лидером, только уже не благодаря атомной бомбе ("которую мы создали, но которую у нас украли" — цитата), а благодаря технологиям искусственного интеллекта. Здесь важна даже не ставка на ИИ, сколько ставка на глобальное лидерство — вот уж к чему все эти трампомаски точно не готовы даже в теории, так это к "многополярному миру".
Ну что ж, как говорил Чапаев, "под химической были, психическую — так психическую". Мы прискорбно мало понимаем про самих себя, но одно знаем точно — наша историческая роль так или иначе всегда была в том, чтобы из века в век приземлять на пятую точку любых претендентов на "глобальное лидерство", кто бы и откуда бы они ни были. И это для нас куда более адекватная мотивация, чем идея лезть в глобальные лидеры самим — вот против такого целеполагания у нас на самом глубинном уровне, на уровне "базовой прошивки" всегда были очень суровые возражения.
Что касается ИИ, то я тут замутил одну историю на следующий год. Проект называется "Нейроленин". Поскольку от вождя мирового пролетариата осталось аж 55 томов полного собрания сочинений, попробую накормить этим делом нейросетку и сформировать рабочую онтологию, в которой творил реконструируемый автор. В обязательном порядке, кроме собственного ПСС, формирую библиотеку книг, которые на него повлияли — тоже пойдёт в учёбу. Ну и дальше попробую получившуюся LLM-ку научить анализировать текущее положение дел, в частности, попробовать написать апдейт к брошюре "Империализм, как высшая стадия капитализма", а также, конечно, к "Государству и революции". Ну и вообще, иметь электронного Лукича в качестве персонального советника у себя в ноуте — неплохое подспорье.
Но это так, баловство. Глобально же я думаю вот что. Главным цивилизационным преимуществом Карпа сотоварищи является великий и могучий английский язык, который был языком команд и алгоритмов задолго до того, как был изобретён первый компьютер. Он идеально подходит для этих задач. Но у нас тоже есть свой великий и могучий, который пусть сильно уступает английскому как алгоритмический, тем не менее, намного превосходит его в проработанности оттенков и нюансов выражения эмоций и прочих чувств. В каком-то смысле у английского задача всегда была противоположной — не выразить и не показать вообще никаких чувств.
И вот тут догадка состоит в том, что "естественный" интеллект — он ведь не чисто электрический, а скорее электрохимический: там гормоны играют не меньшую роль, чем нейронные цепочки. И здесь есть некий ключ для асимметричного ответа...
А, кстати, не поверите, чем занимаюсь предновогодним вечером. Полчаса назад ещё сидел с паяльником и перепаивал гирлянду, у которой проводок оторвался. А вот сейчас — сижу над учебником по китайскому. На который я весь уходящий год самым безбожным образом забивал, и всю дорогу мучился совестью по этому поводу. И вот в порядке тсзть последнего хапка —.
Тем, кто уже заскучал по пошевелить чуток мозгами: текстик о государстве и гегемонии - на основе поженить Лумана с Грамши, и посмотреть, как это может вместе зафурычить... Два подхода - чисто коммуникация, и формализация независимого сакрального...
https://vk.com/@-228604469-podrazhaya-lumanu-o-gosudarstvah-i-gegemonii
https://vk.com/@-228604469-podrazhaya-lumanu-o-gosudarstvah-i-gegemonii
VK
Подражая Луману: О государствах и гегемонии
Имея в виду макроэволюцию Земли с таким ее лидирующим элементом настоящего этапа под названием “The Modern Revolution”, как современное г..
Forwarded from ЧАДАЕВ
Когда записывали с Костей Кеворкяном выложенный тут ЧП, непосредственно по ходу разговора, у меня возникло несколько... даже не "мыслей", а скорее "интуиций", про которые я пытался что-то выразить там в студии, но, естественно, слов нужных не вполне хватило и я ушёл думать. Думал все новогодние и продолжаю ещё. Это всё про темы, с Украиной и "младшими сёстрами" не связанные вообще никак. Они про мои любимые и ооооочень старые, но сейчас особенно актуальные вопросы. Писал этот текст полночи, он пока довольно сырой, простите, но надо выложить как есть, иначе дальше писать не смогу )))
Немного об основаниях.
Немного об основаниях.
Алексей Чадаев
Немного об основаниях - Алексей Чадаев
Почему 22 сентября 1993-го я, которому тогда осталось полторы недели до 15-летия, прибежал под стены
Forwarded from ЧАДАЕВ
Please open Telegram to view this post
VIEW IN TELEGRAM
У меня всегда вызывало икоту слово "лидер" — уж очень оно колониально-рептилоидное, в особенности в своей коммерческо-манагерской ипостаси. Думаю, какой русский аналог? Прямой перевод — известное слово "вождь", но у него, скажем так, сложная судьба.
Я вчера перед сном немного поразбирался. Слово это из церковнославянского, точнее, староболгарского, и в домонгольский период встречалось только в разных переводных текстах с греческого. Был прямой собственный древнерусский аналог — вожъ, тот, кто ведёт, в том числе и войско в бою. Из него выросло более современное и поныне существующее в языке слово "вожак". Исследователи уточняют, что в языке сложилось так, что "вожак" это скорее положительный персонаж ("народный вожак"), а вот, к примеру, "главарь" — отрицательный ("бандитский главарь"). В форме же "вождь" слово возвращается в язык только в XVII веке, причём завезено, судя по всему, вместе с книжной учёностью из Могилянки. Но оно, например, встречается у Ломоносова, причём именно в значении "командир на поле боя". В XIX веке в переводных текстах "вождями" стали называть разных племенных руководителей в отсталых племенах, в особенности в художественной литературе — "вождь краснокожих". Но особое место у него в истории советского периода.
Ленина при жизни "вождём" почти никогда не называли — гораздо чаще в период Гражданской и некоторое время после этим словом называли Троцкого: в том самом значении "верховный главнокомандующий". В период внутрипартийной борьбы 20-х это слово чаще всего использовалось во множественном числе и с издевательско-негативной коннотацией — "вожди, оторвавшиеся от партийных масс" (напомню, базовый нарратив, на который опиралась сталинская победа над конкурентами — это возврат от диктата "вождей" к выражению воли "масс"). Слово "вожди" оставалось ругательным едва ли не вплоть до середины 30-х (ср.у Мандельштама "сброд тонкошеих вождей"), когда уже начал складываться официальный посмертный культ Ленина — "вождя мирового пролетариата". Причём это оформлялось как своего рода сакральный титул, и, соответственно, Сталин позиционировался как его единственный легитимный наследник. Но всё равно "вождём" его стали активно называть только в самый поздний период, когда он уже был "отцом народов" и т.д. Послесталинских генсеков же именовали "вождями" чаще всего диссиденты, опять-таки в иронично-пренебрежительном контексте.
Вот интересно: если попробовать уже в современном языке начать заменять "лидера" на "вождя" или "вожака" — какая будет реакция?
Я вчера перед сном немного поразбирался. Слово это из церковнославянского, точнее, староболгарского, и в домонгольский период встречалось только в разных переводных текстах с греческого. Был прямой собственный древнерусский аналог — вожъ, тот, кто ведёт, в том числе и войско в бою. Из него выросло более современное и поныне существующее в языке слово "вожак". Исследователи уточняют, что в языке сложилось так, что "вожак" это скорее положительный персонаж ("народный вожак"), а вот, к примеру, "главарь" — отрицательный ("бандитский главарь"). В форме же "вождь" слово возвращается в язык только в XVII веке, причём завезено, судя по всему, вместе с книжной учёностью из Могилянки. Но оно, например, встречается у Ломоносова, причём именно в значении "командир на поле боя". В XIX веке в переводных текстах "вождями" стали называть разных племенных руководителей в отсталых племенах, в особенности в художественной литературе — "вождь краснокожих". Но особое место у него в истории советского периода.
Ленина при жизни "вождём" почти никогда не называли — гораздо чаще в период Гражданской и некоторое время после этим словом называли Троцкого: в том самом значении "верховный главнокомандующий". В период внутрипартийной борьбы 20-х это слово чаще всего использовалось во множественном числе и с издевательско-негативной коннотацией — "вожди, оторвавшиеся от партийных масс" (напомню, базовый нарратив, на который опиралась сталинская победа над конкурентами — это возврат от диктата "вождей" к выражению воли "масс"). Слово "вожди" оставалось ругательным едва ли не вплоть до середины 30-х (ср.у Мандельштама "сброд тонкошеих вождей"), когда уже начал складываться официальный посмертный культ Ленина — "вождя мирового пролетариата". Причём это оформлялось как своего рода сакральный титул, и, соответственно, Сталин позиционировался как его единственный легитимный наследник. Но всё равно "вождём" его стали активно называть только в самый поздний период, когда он уже был "отцом народов" и т.д. Послесталинских генсеков же именовали "вождями" чаще всего диссиденты, опять-таки в иронично-пренебрежительном контексте.
Вот интересно: если попробовать уже в современном языке начать заменять "лидера" на "вождя" или "вожака" — какая будет реакция?
Forwarded from Логика Маркова
За что Америка может уважать Россию? Такой вопрос мне задали сегодня на ТВ. Мой ответ: Америка по стилю это немного цивилизованный ковбой. Америка уважает силу.
Поэтому Америка уважает
1) ядерное оружие России.
2) что Россия победила Гитлера и всех почти врагов.
3) что Путин крутой.
4) что выдержали все санкции.
Но Америка не уважает слабость России.
1) что позволила развалить Союз.
2) армия оказалась слабой и не смогла взять Украину.
3) стратегическое мышление оказалось слабым и позволили Западу захватить Украину и сделать из неё Антироссию.
4) у России нет технологической силы. Нет потенциала рывка в будущее. Нет экономической самостоятельности.
5) у России нет самостоятельной элиты. Её элиты и массовая культура это подражание Западу, преклонение перед Америкой.
6) Россия не нарушает правил, Россия не жестока. Это все считается слабостью.
Вот эти недостатки России надо исправить, и тогда Америка будет уважать Россию.
Поэтому Америка уважает
1) ядерное оружие России.
2) что Россия победила Гитлера и всех почти врагов.
3) что Путин крутой.
4) что выдержали все санкции.
Но Америка не уважает слабость России.
1) что позволила развалить Союз.
2) армия оказалась слабой и не смогла взять Украину.
3) стратегическое мышление оказалось слабым и позволили Западу захватить Украину и сделать из неё Антироссию.
4) у России нет технологической силы. Нет потенциала рывка в будущее. Нет экономической самостоятельности.
5) у России нет самостоятельной элиты. Её элиты и массовая культура это подражание Западу, преклонение перед Америкой.
6) Россия не нарушает правил, Россия не жестока. Это все считается слабостью.
Вот эти недостатки России надо исправить, и тогда Америка будет уважать Россию.
Некоторые любят погорячее: https://www.tgoop.com/malekdudakov/8112
Итак матч Либинтерн vs Трамп перешёл в следующий раунд. Однако, сдается мне, что таки сторгуются в конце-концов. Поправят тех, кто полюбил "бить своих"...
Вопрос: если сторгуются, то на чем? Как будет выглядеть "Трампинтерн"?
Итак матч Либинтерн vs Трамп перешёл в следующий раунд. Однако, сдается мне, что таки сторгуются в конце-концов. Поправят тех, кто полюбил "бить своих"...
Вопрос: если сторгуются, то на чем? Как будет выглядеть "Трампинтерн"?
Telegram
Малек Дудаков
Разнос европейцев в Мюнхене. Настоящий гевальт среди европейских элитариев вызвало выступление Джей Ди Вэнса. Вице-президент США приехал на конференцию не для того, чтобы договариваться с европейцами. Наоборот - он привёз им чёрную метку от лица команды Трампа.…