Магический реализм Верхнеуральска
Верхнеуральск – малый город на реке Урал (Яик), где проживает около 9 тыс. чел. Согласно википедии, Верхнеуральск является старейшим городом не только на территории Челябинской области, но и всего Южного Урала. Этот факт рождает особый исторический символизм места, который чувствуется сразу, как только ступаешь на его землю. Однако эта «историчность» места скорее предстает в ощущениях петлей безвременья, где, как принято по законам жанра магического реализма, смешиваются личности, события и целые эпохи.
Еще ни в одном малом городе России, городские историки не видели такую высокую концентрацию памятников. Большая часть из них сосредоточена у площади Советской. Когда вы подходите к стеле «Павшим за власть Советов в 1918 году», явно поставленной в первые годы советской власти, сначала все кажется типичным. Однако чуть поодаль вы замечаете целую аллею памятников вдоль улицы Ленина, и вскоре становится ясно, что весь город насыщен коммеморативными монументами, большую часть которых не найти в 2ГИС.
У Свято-Никольского собора вы практически случайно знакомитесь с Василием Алексеевичем Ашитковым, который оказывается местным краеведом, чьи удивительные рассказы о городе погружают вас в пространство необъяснимого: о спасании каменного Свято-Никольского собора, его чудесных иконах и о восстановлении его крипты, о братской могиле красных партизан у того же собора и истории похорон матроса Тяжельникова, о судьбах заключенных верхнеуральской тюрьмы, о загадках захоронения митрополита Петра Крутицкого, о реконструкции деревянной кладбищенской церкви Всех Святых и о других тайнах старого некрополя. После этого вы как завороженный идете один на старый некрополь и гуляете среди надгробий, скрывающих множество тайн этого южноуральского городка.
По возвращении в Свято-Никольском соборе вы знакомитесь с другим местным краеведом Александром Михайловичем Вернигоровым, с которым вы поднимаетесь на колокольню и узнаете об историях всех городских памятников. Мистическое как бы отступает под открывающимся локальным знанием: может нет никакого чуда, а каждый памятник в городе поставлен благодаря усердному труду местных краеведов, при поддержке городских предпринимателей, но и нередко в тяжелых взаимоотношениях с РПЦ и казаками. Эти ревнители исторической памяти своими руками преобразуют город, создавая памятные аллеи, парки и реконструируя места, подобно старому кладбищу. А еще они пишут прекрасные книги о верхнеуральской полиции и все том же старом некрополе.
Городские историки провели в Верхнеуральске лишь считанные часы, которые в нашей памяти сохранились как дни. Сложно сказать, развеялся ли бы этот магический реализм, если бы мы сделали Верхнеуральск своим реальным этнографическим полем, например, взялись за изучение краеведения и практик коммеморации, но хочется верить, что магический реализм – это априорное свойство таких городов.
Верхнеуральск – малый город на реке Урал (Яик), где проживает около 9 тыс. чел. Согласно википедии, Верхнеуральск является старейшим городом не только на территории Челябинской области, но и всего Южного Урала. Этот факт рождает особый исторический символизм места, который чувствуется сразу, как только ступаешь на его землю. Однако эта «историчность» места скорее предстает в ощущениях петлей безвременья, где, как принято по законам жанра магического реализма, смешиваются личности, события и целые эпохи.
Еще ни в одном малом городе России, городские историки не видели такую высокую концентрацию памятников. Большая часть из них сосредоточена у площади Советской. Когда вы подходите к стеле «Павшим за власть Советов в 1918 году», явно поставленной в первые годы советской власти, сначала все кажется типичным. Однако чуть поодаль вы замечаете целую аллею памятников вдоль улицы Ленина, и вскоре становится ясно, что весь город насыщен коммеморативными монументами, большую часть которых не найти в 2ГИС.
У Свято-Никольского собора вы практически случайно знакомитесь с Василием Алексеевичем Ашитковым, который оказывается местным краеведом, чьи удивительные рассказы о городе погружают вас в пространство необъяснимого: о спасании каменного Свято-Никольского собора, его чудесных иконах и о восстановлении его крипты, о братской могиле красных партизан у того же собора и истории похорон матроса Тяжельникова, о судьбах заключенных верхнеуральской тюрьмы, о загадках захоронения митрополита Петра Крутицкого, о реконструкции деревянной кладбищенской церкви Всех Святых и о других тайнах старого некрополя. После этого вы как завороженный идете один на старый некрополь и гуляете среди надгробий, скрывающих множество тайн этого южноуральского городка.
По возвращении в Свято-Никольском соборе вы знакомитесь с другим местным краеведом Александром Михайловичем Вернигоровым, с которым вы поднимаетесь на колокольню и узнаете об историях всех городских памятников. Мистическое как бы отступает под открывающимся локальным знанием: может нет никакого чуда, а каждый памятник в городе поставлен благодаря усердному труду местных краеведов, при поддержке городских предпринимателей, но и нередко в тяжелых взаимоотношениях с РПЦ и казаками. Эти ревнители исторической памяти своими руками преобразуют город, создавая памятные аллеи, парки и реконструируя места, подобно старому кладбищу. А еще они пишут прекрасные книги о верхнеуральской полиции и все том же старом некрополе.
Городские историки провели в Верхнеуральске лишь считанные часы, которые в нашей памяти сохранились как дни. Сложно сказать, развеялся ли бы этот магический реализм, если бы мы сделали Верхнеуральск своим реальным этнографическим полем, например, взялись за изучение краеведения и практик коммеморации, но хочется верить, что магический реализм – это априорное свойство таких городов.
Коммеморативная культура деколонизации, г. Виктория, Сейшелы
Что мы знаем о Сейшелах? Наверное, кто-то вспомнит культовые сезоны Дома 2 «Остров любви», а те, кому посчастливилось там отдохнуть – голубой океан, пляжи с эффектом «баунти», кокосы, местный ром и тунец. Этот стереотипный образ «райского места» доминирует как у обычных русских туристов, так и у тех немногих релокантов, кто выбрал эти острова для побега от действительности.
Однако жизнь как всегда сложнее. Городские историки предполагают, что Сейшелы – это пространство опасного латентного конфликта: с одной стороны, он имеет этническое проявление – между пришлыми («белыми» и индусами) и относительно местными (креолами), а с другой – быстро перерастает в классовое противостояние, в котором значительная часть креолов занимает маргинальное положение. В данной ситуации местное общество оказывается весьма политизированным: активисты и управленцы интенсивно поддерживают креольскую идентичность и память о деколонизации.
Такая символическая политика заметно отражается на улицах Виктории – столицы Сейшельских островов. Этот небольшой (по российским меркам) город с населением около 25 тыс. чел. насыщен различными коммеморативными маркерами, посвященными деколонизации и колониальному прошлому города: 1) официальные монументальные памятники; 2) правительственные дома свободы и независимости; 3) таблички и стенды как от государственных организаций, так и частных предприятий; 4) низовые плакаты и муралы; 5) анонсы мероприятий и фестивалей. Ключевыми зданиями города и вообще основными субъектами этой исторической памяти выступают Сейшельский национальный музей, Сейшельский национальный институт культуры, наследия и искусств, Сейшельское креативное агентство и политическая партия «Объединённые Сейшелы».
Примечательно, что туристы, быстрее устремляющиеся на пляжи, практически не замечают весь этот постколониальный уличный символизм столицы. Да и не должны. В данном случае, очевидно, что главный адресат коммеморативных сообщений – местное население. В итоге неожиданно за райскими образами и глобальными туристическими потоками скрывается город, где основная репрезентация – это историческое наследие.
#фоторепортаж
Что мы знаем о Сейшелах? Наверное, кто-то вспомнит культовые сезоны Дома 2 «Остров любви», а те, кому посчастливилось там отдохнуть – голубой океан, пляжи с эффектом «баунти», кокосы, местный ром и тунец. Этот стереотипный образ «райского места» доминирует как у обычных русских туристов, так и у тех немногих релокантов, кто выбрал эти острова для побега от действительности.
Однако жизнь как всегда сложнее. Городские историки предполагают, что Сейшелы – это пространство опасного латентного конфликта: с одной стороны, он имеет этническое проявление – между пришлыми («белыми» и индусами) и относительно местными (креолами), а с другой – быстро перерастает в классовое противостояние, в котором значительная часть креолов занимает маргинальное положение. В данной ситуации местное общество оказывается весьма политизированным: активисты и управленцы интенсивно поддерживают креольскую идентичность и память о деколонизации.
Такая символическая политика заметно отражается на улицах Виктории – столицы Сейшельских островов. Этот небольшой (по российским меркам) город с населением около 25 тыс. чел. насыщен различными коммеморативными маркерами, посвященными деколонизации и колониальному прошлому города: 1) официальные монументальные памятники; 2) правительственные дома свободы и независимости; 3) таблички и стенды как от государственных организаций, так и частных предприятий; 4) низовые плакаты и муралы; 5) анонсы мероприятий и фестивалей. Ключевыми зданиями города и вообще основными субъектами этой исторической памяти выступают Сейшельский национальный музей, Сейшельский национальный институт культуры, наследия и искусств, Сейшельское креативное агентство и политическая партия «Объединённые Сейшелы».
Примечательно, что туристы, быстрее устремляющиеся на пляжи, практически не замечают весь этот постколониальный уличный символизм столицы. Да и не должны. В данном случае, очевидно, что главный адресат коммеморативных сообщений – местное население. В итоге неожиданно за райскими образами и глобальными туристическими потоками скрывается город, где основная репрезентация – это историческое наследие.
#фоторепортаж
Города конструктивизма
Так получилось, что 2024 год прошел для городских историков под знаком авангардной архитектуры. Мы побывали в конструктивистских соцгородках Магнитогорска, Челябинска, Иванова, Новосибирска, Самары и Москвы. Великий Селим Хан-Магомедов называл архитектуру советского авангарда нереализованным наследием. Однако все изменилось – раннесоветский конструктивизм получил массовое признание.
Сегодня можно говорить о дискурсах конструктивизма, собирающихся через местные практики активистов и сообществ. Они сплочены на уровне любви к авангардной архитектуре и даже могут репрезентироваться в одинаковых формах (путеводители, экспозиции, экскурсии и тд.), но по факту имеют разное воплощение. Конструктивистский креатив развивается в различных городских режимах, зависящих от отношений с муниципалитетами, бизнесом и культурными институтами. Давайте разбираться!
Магнитогорск – первый город первой пятилетки, где нужно создавать большой современный музей сталинской цивилизации, в то время как местная администрация и Магнитогорский металлургический комбинат, похоже, не рассматривают этот ресурс для городского развития. Однако тут есть замечательные активисты, такие как Екатерина Бессмертных, выпускающие путеводители по Магнитогорску.
Челябинск – как будто здесь пока еще не сложилось целого сообщества, связанного с авангардным наследием, хотя для этого есть все предпосылки. Например, культурная площадка Дом архитектора, тг-проект Через забор от Ильи Пронченко или академические исследования неподражаемой Евгении Конышевой, у которой в 2025 году в издательстве TATLIN выходит книга про соцгород ЧТЗ.
Иваново – этот город настоящий заповедник конструктивизма, где архитектурный стиль стал капиталом для региональной политики, позиционирующей бренд «город авангарда» и поддерживающей культурные инициативы, подобно проектам Красная нить. Иваново-Вознесенск и Фестиваль современного искусства «Первая фабрика авангарда». А еще в Иванове работает Михаил Тимофеев, переосмысляющий историю самого советского города не только в академических текстах, но и в неканонических путеводителях.
Новосибирск – кажется, что конструктивизм сибирской столицы, который совсем недавно мало кому был известен, обладает наиболее звонким голосом. Все благодаря сообществу Ново-Сибирск. Конструктивизм!, выпускающему плакаты, аудиогиды, наклейки и сумки, организовывающему квесты и экскурсии, издающему информативные путеводители «Линия авангарда». Конструктивизм Новосибирска – это целая культура городской репрезентации.
Самара – город, в котором конструктивизм продвигается не только активистами и академией, но и большими институциональными игроками. Во-первых, филиалом Третьяковской галереи, разместившимся в Фабрике-кухне завода им. Масленникова и впервые открывшим свои двери в 2024 году выставкой «На вкус и цвет. Образы еды в русском искусстве» и постоянной экспозицией о самой Фабрике-кухне. Во-вторых, девелоперским проектом ЗИМ Галерея, выстроившим свою активную маркетинговую компанию посредством поддержки конструктивистской и модернистской архитектуры – экскурсии и лекции, выставка Самарского модернизма совместно с Музеем модерна и проект «ЗИМфест. Наследие модернизма».
Москва – складывается такое впечатление, что дискурс конструктивизма в столице больше не реализуется через активистские сообщества, а полностью интегрирован в целые культурные институты. Самый активный из них – это Центр Зотов, который интересен не только своей масштабной художественной и просветительской программой, но и попыткой сформировать академическую повестку через издательское дело и проведение научных конференций.
Как видим, города конструктивизма очень разные, но, похоже, им пора объединяться. Совсем недавно Екатерина Бессмертных инициировала создание Ассоциации соцгородов. Если вам не безразлична судьба авангардной архитектуры, то становитесь частью сообщества. Для начала можно вступить в их группу в контакте или общий чат в телеграме.
А еще Ассоциация соцгородов поздравила всех с новогодними праздниками небольшим видеороликом!🎄 🎄 🎄
Так получилось, что 2024 год прошел для городских историков под знаком авангардной архитектуры. Мы побывали в конструктивистских соцгородках Магнитогорска, Челябинска, Иванова, Новосибирска, Самары и Москвы. Великий Селим Хан-Магомедов называл архитектуру советского авангарда нереализованным наследием. Однако все изменилось – раннесоветский конструктивизм получил массовое признание.
Сегодня можно говорить о дискурсах конструктивизма, собирающихся через местные практики активистов и сообществ. Они сплочены на уровне любви к авангардной архитектуре и даже могут репрезентироваться в одинаковых формах (путеводители, экспозиции, экскурсии и тд.), но по факту имеют разное воплощение. Конструктивистский креатив развивается в различных городских режимах, зависящих от отношений с муниципалитетами, бизнесом и культурными институтами. Давайте разбираться!
Магнитогорск – первый город первой пятилетки, где нужно создавать большой современный музей сталинской цивилизации, в то время как местная администрация и Магнитогорский металлургический комбинат, похоже, не рассматривают этот ресурс для городского развития. Однако тут есть замечательные активисты, такие как Екатерина Бессмертных, выпускающие путеводители по Магнитогорску.
Челябинск – как будто здесь пока еще не сложилось целого сообщества, связанного с авангардным наследием, хотя для этого есть все предпосылки. Например, культурная площадка Дом архитектора, тг-проект Через забор от Ильи Пронченко или академические исследования неподражаемой Евгении Конышевой, у которой в 2025 году в издательстве TATLIN выходит книга про соцгород ЧТЗ.
Иваново – этот город настоящий заповедник конструктивизма, где архитектурный стиль стал капиталом для региональной политики, позиционирующей бренд «город авангарда» и поддерживающей культурные инициативы, подобно проектам Красная нить. Иваново-Вознесенск и Фестиваль современного искусства «Первая фабрика авангарда». А еще в Иванове работает Михаил Тимофеев, переосмысляющий историю самого советского города не только в академических текстах, но и в неканонических путеводителях.
Новосибирск – кажется, что конструктивизм сибирской столицы, который совсем недавно мало кому был известен, обладает наиболее звонким голосом. Все благодаря сообществу Ново-Сибирск. Конструктивизм!, выпускающему плакаты, аудиогиды, наклейки и сумки, организовывающему квесты и экскурсии, издающему информативные путеводители «Линия авангарда». Конструктивизм Новосибирска – это целая культура городской репрезентации.
Самара – город, в котором конструктивизм продвигается не только активистами и академией, но и большими институциональными игроками. Во-первых, филиалом Третьяковской галереи, разместившимся в Фабрике-кухне завода им. Масленникова и впервые открывшим свои двери в 2024 году выставкой «На вкус и цвет. Образы еды в русском искусстве» и постоянной экспозицией о самой Фабрике-кухне. Во-вторых, девелоперским проектом ЗИМ Галерея, выстроившим свою активную маркетинговую компанию посредством поддержки конструктивистской и модернистской архитектуры – экскурсии и лекции, выставка Самарского модернизма совместно с Музеем модерна и проект «ЗИМфест. Наследие модернизма».
Москва – складывается такое впечатление, что дискурс конструктивизма в столице больше не реализуется через активистские сообщества, а полностью интегрирован в целые культурные институты. Самый активный из них – это Центр Зотов, который интересен не только своей масштабной художественной и просветительской программой, но и попыткой сформировать академическую повестку через издательское дело и проведение научных конференций.
Как видим, города конструктивизма очень разные, но, похоже, им пора объединяться. Совсем недавно Екатерина Бессмертных инициировала создание Ассоциации соцгородов. Если вам не безразлична судьба авангардной архитектуры, то становитесь частью сообщества. Для начала можно вступить в их группу в контакте или общий чат в телеграме.
А еще Ассоциация соцгородов поздравила всех с новогодними праздниками небольшим видеороликом!
Please open Telegram to view this post
VIEW IN TELEGRAM
Please open Telegram to view this post
VIEW IN TELEGRAM
Ищем статьи о методе городской экскурсии
Когда наш канал попал в папку-подборку PRO-guide, созданную для экскурсоводов и гидов, то городские историки выпустили пост о связи исторической урбанистики и метода экскурсии. В нем мы призвали журналы откликнуться и сделать тематический номер по теме городских экскурсий.
И вот случилось! Журнал Фольклор и антропология города объявил о приеме статей в специальный номер, посвященный методу экскурсии в городских исследованиях. Приглашенным редактором номера выступит известный культуролог Борис Степанов.
Все подробности читайте ниже 👇
И, конечно, подписывайтесь на канал журнала Фольклор и антропология города 🩷
Когда наш канал попал в папку-подборку PRO-guide, созданную для экскурсоводов и гидов, то городские историки выпустили пост о связи исторической урбанистики и метода экскурсии. В нем мы призвали журналы откликнуться и сделать тематический номер по теме городских экскурсий.
И вот случилось! Журнал Фольклор и антропология города объявил о приеме статей в специальный номер, посвященный методу экскурсии в городских исследованиях. Приглашенным редактором номера выступит известный культуролог Борис Степанов.
Все подробности читайте ниже 👇
И, конечно, подписывайтесь на канал журнала Фольклор и антропология города 🩷
Forwarded from Фольклор и антропология города
Специальный выпуск
«Фольклор и антропология города» Т.VII №4, 2025
Мы рады объявить о приеме материалов в специальный выпуск «ЭКСКУРСИЯ КАК МЕТОД». Приглашенный редактор — Борис Степанов (независимый исследователь).
Будучи привычной для современного человека практикой освоения и символического присвоения городского пространства, экскурсии вместе с тем имеют достаточно длинную предысторию. Историки городской культуры сегодня изучают средневековые путеводители на Западе и Востоке (K. Craig, 2022, А. Лазарев, 2008)), а применительно к новому времени - наставления по искусству путешествий (ars apodemica) (П. Резвых, 2024; И. Гурьянов, Ю.Иванова, П. Соколов, 2024), прокладывавшие маршруты и обучавшие путешественников того времени, как воспринимать город. В рамках школьного образования экскурсия со времен Песталоцци выступала как способ сделать процесс получения знаний более непосредственным и приближенным к жизненным реалиям, а развитие разных форм fieldwork в XX веке сделало экскурсию не только собственно образовательным см. напр. (V.A. Cook, 2011, T. Ploszajska,1998, H. Forsell,2014), но и эпистемологическим инструментом (H. Lorimer, H. Parr, 2014).
В связи с несколькими фундаментальными тенденциями, обусловившими современное состояние социального и гуманитарного знания (повышение значимости города как объекта исследовательского интереса, интерес к культурным факторам формирования ландшафта, а, стало быть, и практикам его освоения, пространственному и мобильному повороту, пересмотру границ между массовой и элитарной культурой и др.), экскурсии, и в частности, городские экскурсии вызывают все больший интерес исследователей – и как объект анализа, и как один из аналитических инструментов. Примером первой тенденции может быть сдвиг интереса исследователей литературы от изучения текстов самих по себе к анализу связанных с ними форм туристической активности (N. Watson, 2006, N. Van Es, S. Reijnders, L. Bolderman, A. Waysdorf, 2021), входя таким образом в сферу изучение социального и пространственного воображения. Пример второй тенденции связан с попыткой отрефлексировать значение познавательного потенциала телесного, пространственного и мобильного опыта, для осмысление различных социальных и культурных практик (О. Запорожец, 2017, Н. Веселкова, М. Вандышев, Е. Прямикова, 2019).
В выпуске «Фольклора и антропологии города», посвященного экскурсии как методу исследования города, мы предлагаем обсудить следующие сюжеты (включая, но не ограничиваясь):
• Критическое осмысление экскурсии в контексте различных форм городской мобильности и освоения пространства (экскурсия, прогулка, психогеографический дрейф и проч.);
• Экскурсия и другие формы мобильности в арсенале городских исследователей, влияние этих форм на трансформацию социальных дисциплин и появление новых типов научного письма;
• Техническая инфраструктура и инновационные форматы экскурсионной работы;
• Экскурсии как сфера взаимодействия исследователей и представителей городских сообществ. Перформативность экскурсионной работы;
• Экскурсионная практика как материал для изучения восприятия города и городского воображения;
• Экскурсии как пространство формирования и обновления краеведения и городской истории;
• Урбанистические акценты в современной экскурсионной работе;
• Работа в формате экскурсии как исследования в различных культурных контекстах и с разными социальными группами.
Мы будем рады получить оригинальные аналитические и обзорные статьи (до 1,5 а.л.), описание прикладных кейсов (до 1,5 а.л.), полевые и архивные материалы с комментариями (от 1 страницы до 1 а.л.), а также интервью, исследовательские эссе, обзоры книг и конференций, документальные проекты, посвященные антропологии и социологии города, визуальные антропологические материалы до 1 мая 2025 года по адресу: ufa-ion@ranepa.ru
После обсуждения статей редколлегией статьи будут отправлены на внешнее рецензирование.
Рекомендации для авторов и правила оформления - здесь (https://ufajournal.ranepa.ru/for-authors).
«Фольклор и антропология города» Т.VII №4, 2025
Мы рады объявить о приеме материалов в специальный выпуск «ЭКСКУРСИЯ КАК МЕТОД». Приглашенный редактор — Борис Степанов (независимый исследователь).
Будучи привычной для современного человека практикой освоения и символического присвоения городского пространства, экскурсии вместе с тем имеют достаточно длинную предысторию. Историки городской культуры сегодня изучают средневековые путеводители на Западе и Востоке (K. Craig, 2022, А. Лазарев, 2008)), а применительно к новому времени - наставления по искусству путешествий (ars apodemica) (П. Резвых, 2024; И. Гурьянов, Ю.Иванова, П. Соколов, 2024), прокладывавшие маршруты и обучавшие путешественников того времени, как воспринимать город. В рамках школьного образования экскурсия со времен Песталоцци выступала как способ сделать процесс получения знаний более непосредственным и приближенным к жизненным реалиям, а развитие разных форм fieldwork в XX веке сделало экскурсию не только собственно образовательным см. напр. (V.A. Cook, 2011, T. Ploszajska,1998, H. Forsell,2014), но и эпистемологическим инструментом (H. Lorimer, H. Parr, 2014).
В связи с несколькими фундаментальными тенденциями, обусловившими современное состояние социального и гуманитарного знания (повышение значимости города как объекта исследовательского интереса, интерес к культурным факторам формирования ландшафта, а, стало быть, и практикам его освоения, пространственному и мобильному повороту, пересмотру границ между массовой и элитарной культурой и др.), экскурсии, и в частности, городские экскурсии вызывают все больший интерес исследователей – и как объект анализа, и как один из аналитических инструментов. Примером первой тенденции может быть сдвиг интереса исследователей литературы от изучения текстов самих по себе к анализу связанных с ними форм туристической активности (N. Watson, 2006, N. Van Es, S. Reijnders, L. Bolderman, A. Waysdorf, 2021), входя таким образом в сферу изучение социального и пространственного воображения. Пример второй тенденции связан с попыткой отрефлексировать значение познавательного потенциала телесного, пространственного и мобильного опыта, для осмысление различных социальных и культурных практик (О. Запорожец, 2017, Н. Веселкова, М. Вандышев, Е. Прямикова, 2019).
В выпуске «Фольклора и антропологии города», посвященного экскурсии как методу исследования города, мы предлагаем обсудить следующие сюжеты (включая, но не ограничиваясь):
• Критическое осмысление экскурсии в контексте различных форм городской мобильности и освоения пространства (экскурсия, прогулка, психогеографический дрейф и проч.);
• Экскурсия и другие формы мобильности в арсенале городских исследователей, влияние этих форм на трансформацию социальных дисциплин и появление новых типов научного письма;
• Техническая инфраструктура и инновационные форматы экскурсионной работы;
• Экскурсии как сфера взаимодействия исследователей и представителей городских сообществ. Перформативность экскурсионной работы;
• Экскурсионная практика как материал для изучения восприятия города и городского воображения;
• Экскурсии как пространство формирования и обновления краеведения и городской истории;
• Урбанистические акценты в современной экскурсионной работе;
• Работа в формате экскурсии как исследования в различных культурных контекстах и с разными социальными группами.
Мы будем рады получить оригинальные аналитические и обзорные статьи (до 1,5 а.л.), описание прикладных кейсов (до 1,5 а.л.), полевые и архивные материалы с комментариями (от 1 страницы до 1 а.л.), а также интервью, исследовательские эссе, обзоры книг и конференций, документальные проекты, посвященные антропологии и социологии города, визуальные антропологические материалы до 1 мая 2025 года по адресу: ufa-ion@ranepa.ru
После обсуждения статей редколлегией статьи будут отправлены на внешнее рецензирование.
Рекомендации для авторов и правила оформления - здесь (https://ufajournal.ranepa.ru/for-authors).