Субъектность как ресурс

Среди ресурсов, которые нужны для того, чтобы что-то сделать, субъектность занимает особую категорию. Её сложно измерить, легко проигнорировать, сложно оценить её необходимый объём и сложнее всего объяснить, на что именно она тратится.

У этого феномена множество названий. Его можно назвать ресурсностью, либидо, тонусом нервной системы, но суть его состоит в том, что это готовность быть живым, проявлять познавательную активность и взаимодействовать с миром под свою ответственность. «Под свою ответственность» и «активно» — ключевые элементы. Люди часто думают, что мир несправедлив, потому что не видят корреляции между объёмом усилий, которые они вкладывают, и качеством жизни, которое они получают. Корреляция же гораздо выше, чем может показаться, если единственным фактором, на который мы будем обращать внимание, будет не количество сожжённых калорий, потраченных секунд или денег, а условные единицы субъектности. Насколько человек субъектен по жизни и насколько высоко качество его жизни – коррелирующие величины. Субъектный человек открыт тому, чтобы принимать решения, и чтобы в любой момент остановить процесс и сказать, что ему нужно подумать. Также он открыт тому, чтобы, не задумываясь, сказать: «Я выбираю вариант А и готов нести ответственность за последствия этого выбора».

Субъектный человек не перекладывает ответственность за принятие решений ни на других людей, ни на традиции, ни даже на самого себя в прошлом. Он не говорит: «Я буду так делать, потому что решил так вчера, 5 минут или 10 лет назад». Проявление субъектности – это про принятие решения здесь и сейчас. Это трудноуловимая вещь, потому что связь между тем, что человек говорит о том, где он располагает ответственность, и тем, как он переживает степень ответственности, практически отсутствует. Человек, который говорит: «Я так буду делать, потому что меня так учили», не обязательно избегает ответственности. Возможно, внутри себя он ощущает, что принимает ответственное решение, просто внешне его рационализирует или пытается убедить окружающих. С другой стороны, человек, заявляющий: «Я принимаю решение под свою ответственность», тоже не обязательно это делает. Возможно, в своей голове он думает, что у него не было иного выбора, и таким образом снимает с себя ответственность.

С феноменом состояния сфокусированной субъектности хорошо знакомы опытные клиенты психотерапии и динамических групп. Это самый ценный ресурс, нередко без которого все остальные ресурсы мало чего стоят. Возникает вопрос: как развивать субъектность, если вы хотите, чтобы её было больше? Для этого нужно внимательнее относиться к последствиям её избегания, оценивать ущерб, когда вы отказались быть субъектом и подчинились внешнему фактору, переложили ответственность или заняли пассивную позицию. Важно и присваивать себе успех, когда вы воспользовались своей субъектностью, и это принесло ожидаемый результат. Однако ни у кого нет субъектности столько, чтобы всегда быть субъектным.

В силу сложности определения феномена, я не представляю, как его можно исследовать, но моё субъективное оценочное суждение состоит в том, что у очень ресурсного человека, находящегося в хорошем тонусе и состоянии, хорошо если субъектность есть 1 час в день, а всё остальное время он действует не как субъект, а как объект воздействия себя и своих решений в прошлом. И это очень хорошая цифра – час в день, разбитый по дню. Я даже не удивлюсь, если волшебным образом мы её померим и выясним, что это 5 минут в день. Даже это уже неплохо. С 5 минутами субъектности в день можно жить хорошо, потому что большое количество людей живут с 0 или 1 минутой субъектности в год или с 0 субъектности за большую часть жизни – и удивляются, почему их жизнь так плоха. Они всю жизнь следовали правилам, подчинялись умным мыслям и использовали все инструменты, но всё равно живут плохо. Почему? Потому что они всегда были объектами воздействия внешних факторов – правил, чужих мыслей и подобного – и никогда не были субъектами действия. Это, как правило, и является решающим фактором того, насколько хорошо человек живёт.

Поддержка неполноценностью

Бытует мнение, в некотором смысле понятно, откуда взявшееся, что для того, чтобы поддерживать другого, надо быть очень сильным, иметь запас собственного ресурса, который человек готов вложить в другого человека и его сложности. С одной стороны, нельзя сказать, что это не так. Конечно, поддержать человека своим ресурсом, будь то материальным – одолжить деньги, физически помочь что-то сделать, уделить время, помочь интеллектуально, так и эмоциональным – контейнировать чужую эмоцию, выдержать истерику, горе, гнев или даже просто побыть рядом, пока другой человек эмоционирует, требует определённых ресурсов. Для людей в профессиональных отношениях этим всё и заканчивается. Например, для психолога обязательно нужно быть в ресурсе, чтобы поддерживать клиента.

Однако для людей в личных отношениях, то есть более близких, чем подразумевает профессиональный формат, существует ещё один способ оказать поддержку, который не требует собственной ресурсности. В некотором смысле, он даже наоборот, опирается на отсутствие ресурса – это поддержка через демонстрацию своей собственной слабости и неполноценности. Многих людей ничто так не тонизирует в критической ситуации, как осознание того, что кому-то рядом ещё хуже, чем им. Многие люди в плохом положении дел нуждаются в том, чтобы рядом с ними кто-то ещё страдал хотя бы для того, чтобы они своё страдание не ощущали как признак своей поломанности, слабости и чего-то плохого. Если вы хороните друга, и вам очень горько, плохо, и вы разваливаетесь, вполне возможно, что наблюдение за его родителями, которым ещё хуже, и которые ещё сильнее разваливаются, поставит ваше страдание в некоторую перспективу и напомнит о том, что вы ещё неплохо справляетесь. Или, по крайней мере, мотивирует справляться.

Если ваш партнёр по отношениям тяжело переживает финансовые ограничения в вашей жизни, вполне возможно, что лучшей поддержкой, чем пойти взять ещё 10 смен на работе, чтобы попытаться заработать денег, – будет поделиться собственными страданиями на ту же тему, своими эмоциями и мыслями о том, чего вы хотите, но не получаете, и как вы сами ощущаете себя в этой ситуации. Иногда, например, если ваш ребёнок тревожится в ожидании какого-то важного события (особенно если ему не 3 года, а хотя бы 13), ему может больше помочь не ваше мужественное заявление, что «всё будет хорошо», а ваше самораскрытие о том, что вы тоже тревожитесь, и что тревожиться – нормально. Может быть, вы даже сможете что-то сделать друг для друга: не только вы для ребёнка, но и ребёнок сможет поддержать вас со своей стороны, а следовательно, в итоге тонизироваться самостоятельно.

Чем ближе отношения, тем лучше это работает, так как вы возвращаете ответственность другому или, по крайней мере, отказываетесь забирать его ответственность за его состояние. Так вот в этих случаях вполне есть шансы оказаться не бесполезным участником диалога и помочь другому человеку реально улучшить своё состояние. Но не через затраты на него собственных ресурсов, а через признание того, что у вас их нет.

Моя книга

Моя-моя, это не реклама, ну или самореклама – как вам больше нравится. Какое-то время назад вы, дорогие подписчики, выбирали для неё название. Так что в некотором смысле коллективное творчество.

О чем эта книга? Она задумывалась, как книга о психогигиене, потом заслужила рабочее название «психоэкономика» и оба они в принципе подходят. Это книга о том, как мы сами себе вредим. Как мы тратим силы не на то, что надо, как не получаем их там, где могли бы, и как мы попадаем в замкнутые круги растраты ресурсов. И о том, как этого всего не делать, конечно.

В книге достаточно подробно для психологической самопомощи расписаны темы горевания, кризиса, сепарации, присвоения успехов и созависимых отношений.

Уровень сложности написанного в средней ниже, чем здесь, в канале: я начинаю с базовых вещей и подробно объясняю каждый термин, которым пользуюсь. Почти по каждой теме есть упражнения и прикладные инструкции к тому, как воспользоваться предложенными идеями.

Если у вас есть вопросы по книге – задавайте их в комментариях, либо мне в личных сообщений @kunkonst. Или сразу переходите по ссылкам ниже и заказывайте саму книгу.

ЭКСМО: https://eksmo.ru/book/psikhogigiena-ITD1144440/

Читай Город: https://www.chitai-gorod.ru/product/straday-s-tolkom-kniga-instrukciya-po-gramotnomu-ispolzovaniyu-resursov-psihiki-3059809

Бук 24: https://book24.ru/product/stradaj-s-tolkom-kniga-instrukcia-po-gramotnomu-ispol-zovaniu-resursov-psihiki-7673529/

ОЗОН: https://www.ozon.ru/product/straday-s-tolkom-kniga-instruktsiya-po-gramotnomu-ispolzovaniyu-resursov-psihiki-1667585941/?asb=45DHiLtzoW%252B%252BXY%252FB6SxEGeQfcBMYEMBWYel%252FcYgQD0k%253D&asb2=9Am-nw2ChCHS0hBN3DtERln2FKjrbNJ-oVUoL3ge4qND9i57J7aSB8cSCBz9ttfe&avtc=5&avte=2&avts=1726216554&keywords=%D1%81%D1%82%D1%80%D0%B0%D0%B4%D0%B0%D0%B9+%D1%81+%D1%82%D0%BE%D0%BB%D0%BA%D0%BE%D0%BC

upd: уже есть на литрес https://www.litres.ru/book/konstantin-kunah/straday-s-tolkom-kniga-instrukciya-po-gramotnomu-ispolzov-71035111/

Сепарация родителей

Я столько пишу про сепарацию от родителей, подразумевая, что работа идёт с детьми, что, наверное, пора сказать что-нибудь по поводу сепарации родителей от детей. Потому что эта задача не менее проблематичная, а в некотором смысле, может быть, даже более сложна, хотя бы потому, что она не так раскрыта в популярной психологической литературе. Однако потребность в этом встречается ничуть не реже.

Родители, которые созависимы со своими детьми, не только портят жизнь своим детям, но и сами себе тоже, и гораздо реже, по крайней мере, на сегодняшний день, обращаются с этим запросом к психологу. Возможно, потому что поколение людей, выросших с идеей нормализации психологической помощи, пока ещё находится в той фазе, когда им актуальна сепарация от родителей, а не от собственных детей. Но, если так, в ближайшие 5-10 лет это начнёт меняться.

Что можно сказать по поводу сепарации родителя от ребёнка? Для начала – такой проблемы просто не должно возникать. По-хорошему, родитель не должен попадать в созависимые отношения с ребёнком, потому что это ребёнок рождается абсолютно зависимым и нуждающимся в родителе и нуждается в том, чтобы как-то выйти из этой зависимости не только физически, но и психологически. Родитель от ребёнка на старте не зависит и, собственно говоря, не обязан в эту зависимость попадать. Более того, в некотором смысле, базовая инструкция для родителей состоит в том, что родитель, чтобы оставаться хорошим родителем, должен, в первую очередь, должен безусловно любить ребёнка. Во вторую, что чуть менее важно, но тоже входит в топ-2, быть самостоятельным взрослым человеком со своей собственной жизнью.

Помнится мне, какой-то детский психолог на линии ответов на вопросы отвечал по поводу того, что делать родителю, когда ребёнок не хочет с ним играть. Ответ сводился к недоумённому утверждению: «Продолжайте жить свою жизнь». Это проблема для ребёнка, если родитель не хочет с ним играть, а для родителя проблема в том, что ребёнок постоянно хочет с ним играть. Когда ребёнок наконец перестаёт этого хотеть, родитель должен идти и жить свою жизнь – работать работу, читать книги, общаться, играть в игры с кем-то другим, в общем, заниматься всем тем, что он, как взрослый человек, может в своей жизни организовать.

Если же родитель по этому пункту продолбался и вместо того, чтобы оставаться сфокусированным на собственной полноценности и насыщенности своей жизни, заменил самореализацию ребёнком, то на долгие годы – на минимум 15-20 лет – проблема как бы исчезает. Потому что родитель созависим, ребёнок зависим – всё хорошо. К великому сожалению, это не только часто происходит, но ещё и романтизируется. Особенно в нашей культуре для матерей, где статус «яжемать» по неведомой причине коннотируется как героический вместо психопатического. Но проблема снова возникает, когда ребёнок вырастает и начинает сепарироваться, а родитель всё никак со своей стороны к этому процессу не приступит, потому что 20 лет его жизни прошли так, что он забыл, как быть самостоятельным человеком. А может, никогда и не умел. Возможно, он, не пройдя кризис идентичности, сразу свалился в роль «яжродительства», и теперь ему нужно нарастить здоровое эго и сделать то, что на западе называется «get a life», то есть научиться жить самостоятельно свою жизнь.

Принципиальное отличие сепарации родителя от ребёнка состоит в том, что родителю не нужно перечислять ущербы, который ему наносит ребёнок, агрессировать в его адрес, обижаться и злиться. Хотя вопрос ущерба всё равно, безусловно, поднимется. Только не ущерба от ребёнка, а ущерба от практики созависимых отношений. В конечном счёте, работа над сепарацией родителя от ребёнка состоит в преодолении слабости эго и развитии полноценной, взрослой и самостоятельной личности. В случае успешного развития которой созависимость с ребёнком отпадёт сама собой.

Коллега, здравствуйте!

Приглашаем вас принять участие в уникальном формате - терапевтической группе для психологов 🧡

Тема ближайшего набора знакома практически каждому специалисту - это неуверенность в себе и переживание стыда в профессиональной среде. Мы назвали эту группу "(Не)достаточно хороший терапевт" 😉

Терапевтическая группа - это всегда возможность почувствовать поддержку и понимание, а также рискнуть быть собой в безопасной и бережной атмосфере. В нашей группе специально для психологов вы также получите шанс встретить коллег с похожими переживаниями и проблемами, и развеять ложные представления об идеальности других, чтобы начать относиться к себе иначе и проявляться больше.

Кому будет полезна эта группа?
✔️ Тем, кто регулярно ранится о чужие успехи, кому знакомы зависть и самобичевание
✔️ Тем, кому сложно быть начинающим и не хватает поддержки среды
✔️ Тем, кому сложно назначать и повышать стоимость своих услуг
✔️ Тем, кто чувствует себя недостаточно знающим, компетентным, "проработанным" и тд.

Вместе мы пройдем путь от замечания текущей ситуации и исследования паттернов, замораживающих нас в изоляции стыда, до возможности брать новый опыт поддержки в кругу коллег и проявленности живым собой.

Обратите внимание: в отличие от супервизионных, балинтовских и интервизионных групп мы больше сконцентрируемся не на ваших кейсах, а на личных переживаниях, мешающих эффективной работе с клиентами и продвижению в практике в целом ☝️

🔸Старт в октябре (по мере набора группы)
🔸Группа до 12 человек
🔸Один раз в неделю
🔸Онлайн
🔸Ведущая - Валерия Березан, психолог- консультант,
гештальт-терапевт
Ведущая динамических и тематических групп "По ту сторону стыда" и "Моё (не)идеальное Я"

Записаться ➡️ https://mariyakunakh.com/therapeutic_group

Обесценивание накопительного

Одна из многих причин, по которым люди обесценивают успехи, которых они добиваются, будь то в психотерапии или в любом другом занятии, состоит в том, что, когда люди оценивают ущерб от своего предыдущего поведения или от чужого отношения к ним, они оценивают ущерб, накопленный, как правило, годами и десятилетиями. Если 10-20-30 лет не отстаивать границы, не заниматься саморазвитием, не работать над реализацией своих желаний, упускать все возможности, то, конечно же, ущерб накопится колоссальный, плохо осмысляемый, требующий месяцев на то, чтобы его отгоревать. На этом фоне один раз сказать «нет», два раза настоять на своём, три раза позволить себе выполнить какое-то своё желание кажется просто пылью на ветру. Это абсолютно несопоставимые величины.

Люди сравнивают то, насколько они себе навредили или насколько им навредили, или насколько их жизнь пошла не в ту колею, с небольшим объёмом достижений, которые реалистично достичь за короткие сроки, приходят к выводу, что всё пропало, прикладывать усилия бессмысленно, что результаты таких усилий – как мёртвому припарка. Это совершенно неверный подход, потому что они при этом исключают из рассмотрения фактор накопительности. Ущербы, которые накопились за 10-20-30 лет, колоссальны, и даже если вы компенсируете их полностью магической абракадаброй с джином сегодня, ваша жизнь завтра всё равно не пойдёт по той траектории, которая была бы не будь этих ущербов вовсе.

Так же и с успехи, которые можно добиться в разумные сроки с разумным темпом, работают накопительно. Научиться говорить «нет» сегодня не изменит завтра/через неделю/через полгода вашу жизнь радикально, по крайней мере, так, как вы бы хотели, или так, как её изменили нанесённые невротические ущербы. Но если вы будете продолжать говорить «нет», отстаивать границы, быть в контакте со своими желаниями, эмоциями и потребностями, оставаться в контакте с реальностью и быть честным с самим собой, то, когда эти эффекты начнут накапливаться – через год, через два, через пять, через десять – изменения будут более заметными.

Конечно, это звучит очень страшно. Мало кто из людей готов планировать на много лет вперёд, все хотят всё и сразу, но эффекты всё равно накапливаются. И через достаточное количество времени – не такое большое, как то, что прошло с момента начала вашей невротизации – эти эффекты, если не затмят ущерб (что, скорее всего, невозможно), то хотя бы станут сопоставимы по степени влияния на вашу жизнь.

То, как вы можете изменить свою жизнь к лучшему, не сильно отличается от того, как сильно вы себе её портили по темпам развития этого изменения. Поэтому, безусловно, так же как после одной тренировки вы не компенсируете отсутствие физической активности за 15 лет, так и после одной конфронтации вы не компенсируете последствия 15-ти лет созависимости. Но если вы продержитесь с этим успехом, хотя бы в 3-4 раза меньше, но сопоставимые сроки, то, вполне возможно, вы увидите, что результат себя окупает.

Консеквенционализм – разный

Периодически я упоминаю, что являюсь сторонником утилитаризма, который является частной формой консеквенционализма — этической парадигмы, согласно которой этичность какого-то действия оценивается с точки зрения его результатов. В частности, в случае утилитаризма оценивается по тому, как это действие изменило баланс счастья и несчастья в мире. Соответственно, этичным считается то действие, которое увеличивает счастье или сокращает несчастье больше всего, и наоборот, неэтичным считается то, которое уменьшает счастье или увеличивает несчастье. Это довольно простая система, которая разрешает большую часть этических вопросов очень просто: переводя их из пространства философских или морализаторских дилемм в вопрос статистики.

Увеличивает ли количество человеческого счастья запрет абортов? Нет. Значит, запрет абортов неэтичен. Вот и вся сказка. Увеличивает ли количество счастья принуждение к вакцинации, поскольку люди меньше болеют? Да. Соответственно, принуждение к вакцинации – этично. Вот и весь сказ. Всё хорошо, кроме того, что консеквенционализм тоже бывает разный. Человеческий мозг не перестаёт генерировать сам для себя проблемы.

В частности, консеквенционализм делится на консеквенционализм действий и консеквенционализм правил. Примеры, которые я привёл только что, относятся к консеквенционализму правил, который заключается в представлении, что, принимая решение о поступке, надо, в некотором смысле, ориентироваться почти что на категорический императив. То есть представлять, что правило, которое я сейчас реализую, выполняя свои действия, должно стать универсальным для всего мира, и оценить, каким будет мир, если все всегда в аналогичной ситуации будут поступать таким же образом.

Консеквенционализм поведения же оценивает действия не по тому, на какое имплицитное или эксплицитное правило они опираются, а по тому, как изменится мир прямо сейчас. То есть правило «убивать людей – плохо», с точки зрения консеквенционализма правил, верное и этичное, потому что, если разрешить убивать людей, и все всегда будут убивать людей, когда они этого хотят, мир явно не станет лучше и счастливее. Но с точки зрения консеквенционализма поведения, в отдельных конкретных ситуациях лишение жизни отдельных конкретных людей вполне может оказаться весьма этичным. Или, по крайней мере, показаться таковым.

Я, естественно, не могу в рамках одного поста, половину которого я уже потратил на введение, раскрыть всю сложность философских дебатов между этими двумя позициями, но позволю себе обозначить, что я придерживаюсь, как можно было уже заметить, консеквенционализма правил. По той причине, что, помимо приверженности консеквенционализму, я также приверженец прагматичности. А прагматичность говорит нам о том, что ресурс человеческой психики ограничен, и мы не случайно разработали системы 1 и 2, и система 2 не случайно включается редко и неохотно. Оценивать каждое действие с точки зрения его последствий – задача принципиально невозможная. А значит, что большую часть решений человек будет принимать без опоры на их последствия, и просто статистически количество неэтичных решений возрастёт.

Таким образом, в предельном случае, если мы убираем экономический фактор и вычислительную сложность, консеквенционализм поведения можно было бы посчитать оптимальной моделью. Конечно, в каждый момент времени мы делаем лучшее действие прямо сейчас. Но на практике, с учётом того, что мы не можем постоянно задумываться о том, хорошо ли мы ведём себя в этот конкретный инстанс или нет, нам нужны эвристики, свёртки этого процесса размышления: правила. И, соответственно, прагматичнее опираться на консеквенционализм правил, то есть принимать решения не о том, хорошо ли будет именно это действие, которое я совершаю сейчас, а о том, хорошо ли будет то правило, которое я транслирую в мир, совершая это действие.

Мастурбация на претензии

Крайне распространённой жалобой в психологическом консультировании и психотерапии является опасение клиента, что его претензии к окружающим их разрушат. Мол, что если я пойду к своим несчастным родителям и расскажу им о том, какие ущербы я осознал, которые они мне причинили, и как плохо они ко мне относились, как они меня травмировали, и как это сказалось на моей жизни, то маму Кондратий хватит, у папы разовьётся инсульт, и я не переживу вину за их разрушение. То же самое относится и к претензиям в романтических, сексуальных, дружеских и рабочих отношениях – я предъявлю претензию, человек рассыпется, как мне потом с этим жить?

Важно, что эту жалобу человек предъявляет как опасение, как страх, как что-то, чего он хочет избежать, боится, считает нежелательным исходом. Но правда, как это часто бывает в психодинамике, ровно противоположна. Как мы помним, главный закон психодинамики – клиент всегда не прав. Исход, который описывает клиент в этой ситуации, для него крайне желателен. Настолько, что описываемся ситуация вполне может рассматриваться как мастурбационная фантазия. Фантазируя об этом, он получает удовольствие, а столкновение с нереализацией этой фантазии с тем, что родители/муж/жена/начальник не откликнутся на претензии, оказывается разрушительным ударом. Как это подтверждается?

У этого есть много аргументов. Я приведу один теоретический и один практический. Теоретический аргумент состоит в том, что люди, как правило, не делают того, что им не нравится. Если человеку что-то не нравится, он этого избегает. Это основа бихевиоризма и относится не только к людям. Фантазией же о том, как их несчастным, дражайшим, значимым близкими будет плохо от предъявленных им претензий, люди наоборот, упиваются, купаются, обмазываются. Это уже первый звоночек, который должен нас навести на мысль, что, возможно, мы имеем дело больше с мастурбацией, чем с опасением.

Если же теоретических рассуждений на основе психоаналитических теоретических построений недостаточно, перейдём к практическому аргументу, который состоит в том, что это очень легко проверить. Что будет, если мы отправим человека, который по-настоящему чего-то боится, это делать? Пусть даже в уменьшенной версии, на полшишечки, по чуть-чуть. Если он сделает это, и ничего страшного не происходит, он почувствует облегчение, порадуется и больше не захочет это пробовать, ведь если на полшишечки прокатило, то, возможно, в следующий раз всерьёз уже не прокатит. Если мы человека, который боится воды, затащим в воду по колено, возможно, он это выдержит, но он оттуда выбежит и больше мы его не затащим. Он будет рад, что ноги унёс.

Что же произойдёт, если человека, который так переживает и боится, что его претензии разрушат окружающих, мы всё-таки сподвигнем хотя бы издалека, в шутку, намёками, метафорически эти претензии предъявить? Произойдёт диаметрально противоположное тому, что мы только что описали: он не порадуется, что его претензии не разрушили окружающих, а захочет повторить и надавить ещё. На самом деле он не боится того, что придёт и скажет: «Мама, папа, вы уроды, всю жизнь мне испортили», и они умрут на месте. Он надеется, что он настолько важен для них, что он является настолько значимой для них фигурой в их жизни, что у него столько власти над ними, что одним словом он их отправит в могилу. Но когда он сталкивается с тем, что намёки, претензии, повышенный голос, прямые обвинения и даже скандал не разрушают их, вот тут он начинает расстраиваться. Не когда они разрушились, а когда они не разрушаются. Настоящее разочарование наступает, когда клиент получает опровержение своей мастурбационной фантазии и узнаёт, что никогда не был настолько важен для этих людей, как сам себе фантазировал.

Ролевая нелюбовь

Один из самых распространённых сценариев, по которым люди путают отсутствие любви или даже активное проявление нелюбви с любовью, состоит в том, что люди просто исполняют роль, которую они на себя взяли. Самый типичный пример – это, конечно, родители, но то же самое происходит и в полоролевых отношениях, и в трудовых, и в дружеских, и каких угодно.

Выглядит это следующим образом: роль – это некоторый социальный контракт, диктующий человеку, как ему надо вести себя в определённом статусе, чтобы считаться хорошим представителем этого статуса. Например, родители должны кормить, поить, одевать, учить своих детей, и показателям хорошего родителя является ребёнок, который не голоден, здоров и получает пятёрки. До определённого возраста (чем возраст меньше, тем в большей степени) удовлетворение подлинных актуальных потребностей ребёнка и реализация просто социальной роли родителя совпадают очень близко. То есть ребёнку нужно – чтобы его кормили, переодевали и убаюкивали, и от родителя требуется то же самое – чтобы он ребёнка кормил, поил, переодевал и убаюкивал. Прекрасно, ребёнок чувствует себя любимым, вне зависимости от того, занят ли родитель проявлением любви к нему или просто исполнением роли родителя.

Но мало-помалу, с ростом и развитием и усложнением потребностей ребёнка у него появляется такая штука как индивидуальность, и его потребности перестают полностью совпадать со средневзвешенными в обществе. Соответственно, для того чтобы удовлетворить эти потребности – то есть проявить любовь к нему – родителям нужно всё дальше и дальше отходить просто от казённой роли родителя. Какому-то ребёнку нужно уделить больше времени и не следовать шаблону о том, что ребёнку положено играть столько-то часов в день. Какому-то ребёнку нужно простить двойку или позволить не делать домашние задания, потому что такие его потребности сейчас. Какому-то ребёнку можно позволить не есть, когда он не хочет. (Вообще, всем детям стоит позволять не есть, когда они не хотят, но это отдельный разговор)

Словом, появляются индивидуальные потребности, и как только они появляются, появляется различие между родителями, которые любят своего ребёнка, и родителями, которые просто выполняют роль родителя. К сожалению, часто люди наблюдают, что родитель всё-таки что-то делает, и приписывают его, по сути, ролевому поведению (не имеющему к личности ребёнка никакого отношения) статус проявления любви к себе. Прибивается это сверху тем, что родитель настаивает, требует это так и воспринимать, внушает, что именно это и есть любовь, и, как минимум, смертельно обижаются, а как максимум, жестоко наказывают за обвинение в нелюбви.

То же самое может происходить и с мужьями, жёнами, друзьями, начальниками и кем угодно. Часто люди приписывают чужому поведению то, чего на самом деле нет. Например, Вася дарит Фёкле цветы, потому что он считает, что, как мужик, он «должен дарить бабам цветы». А Фёкла считает, что это от большой любви к ней. И до тех пор, пока Фёкла действительно хочет именно таких цветов, именно столько, сколько Вася дарит, эти вещи неразличимы на практике. Но когда Фёкла говорит Васе, что сегодня она предпочла бы киндер-сюрприз вместо цветов, а Вася всё ещё приносит цветы; или она говорит, что у неё закончились вазы, а он всё равно приносит цветы? Или она говорит, что у неё аллергия, а он всё равно приносит цветы? Или что любит подсолнухи, а он приносит розы? Вот тут-то он и палится. Вот тут-то Фёкла получает возможность заметить, что Васины цветы – это не проявление любви к ней, а поступок Васи в отношениях с самим собой. Это его способ доказать самому себе, что он правильный настоящий мужик. А к ней, как к личности, это в лучшем случае не имеет отношения, а в худшем – может быть проявлением пренебрежения или даже агрессии.

Исследование того, в какой роли находится человек в отношениях с вами, что этой роли он приписывал, что он считал её атрибутами и с чем его поведение было сильнее скоррелировано – с атрибутами роли или с вашими транслируемыми потребностями – позволяет оценить подлинное отношение человека к вам.

Осознание

Психологи постоянно говорят про осознание. Надо осознать то, осознать это, это в бессознательном, это ты ещё не осознал и так далее. Чем осознание отличается от знания? Чем осознание отличается от чувства? Чем осознание отличается от понимания? Ведь знание и понимание – это разные вещи. Осознание – это третья ступень того же самого, или оно где-то между ними, или это их сумма?

Я предлагаю идею, что ключевой характеристикой осознания чего-то является целостность или цельность. Процесс осознавания – это процесс собирания разнородных сторон объекта в целостный образ. Если мы смотрим на апельсин и осознаём, что перед нами апельсин, то мы не разделяем его на отдельные цвет, форму, вкус, запах, текстуру, температуру, вес, упругость и прочие параметры, которые можно было бы выделить. Мы осознаём его как цельный объект. Если мы не осознаём какой-то объект как цельный, то мы и не осознаём, что это такое вообще. Если вы слышите шум, и не сразу связываете его с источником, то в этот момент вы не осознаёте источник шума, потому что шум – отдельно, источник – отдельно. Они не собраны в единый целостный образ. То же самое может происходить на гораздо более высоких уровнях сложности: отдельно – мысли, отдельно – чувства, отдельно – поведение.

Например, умом я понимаю, что мой партнёр – абьюзер, но при этом эмоционально я переживаю его как несчастную жертву тяжёлой жизни. Или Вася говорит, что любит коллегу, его сердце каждый раз замирает при взгляде на неё, но поведенчески он проходит мимо, боясь посмотреть в её сторону, не выражает свои чувства. Или вот, знать, что курить вредно, но продолжать курить – из той же оперы.

Однако даже если мысли, чувства и действия совпадают, это не значит, что вы закончили воспринимать объект, и что он теперь осознан. Потому что если вы можете разделить объект на 2, то, значит, можете разделить его и на большее количество частей. Типичным примером такого разделения является восприятие ребёнком родителя-алкоголика: когда у него есть «хороший папа» и «плохой папа». «Хороший папа» – трезвый, «плохой» – пьяный. И как бы это разные люди, у него с ними разные отношения. До тех пор, пока эти образы не собраны воедино, невозможно сказать, что у ребёнка осознанные отношения с отцом, потому что он искусственно разделил единый объект на две категории, которые слабо связаны между собой.

Соответственно, когда мы говорим о том, что нужно что-то осознать, мы имеем в виду, что нужно собрать разрозненные вещи в одно целое, чтобы они перестали восприниматься как что-то связанное лишь сложной цепочкой выводов или воспоминаний о том, что психолог эти вещи связывал. Как этого можно добиться? Никак. Вы никак не можете целенаправленным усилием связать две вещи вместе. Это автоматический процесс вашей психики, такой же, как переживание эмоций. Всё, что вы можете сделать – задаться вопросом: почему этот автоматический процесс автоматически не происходит? Как вы себе мешаете что-то осознать?

Если у вас есть «хороший папа» и «плохой папа», если у вас есть мысли одни, чувства – другие, поведение – третье, а реальность – четвёртая, то бегать в поисках медитаций, чтения аффирмаций или выставления фигурок в песочной терапии (даже при всём уважении к этой практике) – не поможет. Они не принесут результата, до тех пор, пока это действие не будет сопряжено с вопросом о том, почему вы не позволяете себе объединить две части одного объекта в единое целое.

Дальше начинается более сложный разговор, потому что причины могут быть разными. Например, я не хочу этого делать, потому что почувствую, что предам хорошую половину отца. Или потому что не готов сталкиваться с гневом в адрес его плохой стороны. Или боюсь потерять что-то. Или боюсь признать, что долгое время это игнорировал. Причин может быть много. Несколько разных источников сопротивления (про это у меня даже есть целый курс), но суть в том, что если вы не осознаёте что-то доступное осознанию, то вы сами себе мешаете это сделать. И то, что вам нужно, – не искать способы осознать, а искать причины неосознавания.

Техника якорения

Техника якорения относится к категории инструментов, по поводу которых есть два противоположных лагеря, оба из которых не правы. Один рассказывает о том, что техника якорения – это благодать, ниспосланная свыше. Так, с её помощью можно победить любые проблемы: преодолеть всевозможные фобии, заглушить позывы к аддикциям, победить негативные мысли и практически вылечить от рака. Противоположный лагерь рассказывает, что техника якорения – чушь и антинаучная ересь, поскольку она ассоциирована с НЛП, и любой человек, который верит в это, – шарлатан, мошенник, и больше такого не читайте.

Истина, как всегда, посередине, потому что техника якорения – это не панацея, но нет причин, по которым она не должна работать. Это старый добрый павловский рефлекс. Если бы её не называли таким пафосным словом и не продавали под соусом манны небесной, ни у кого бы мысли не возникло всерьёз её критиковать или превозносить. Тем не менее, давайте поговорим о том, как якорение выглядит.

Это простой павловский рефлекс, и формируется он и работает так же, как любой другой павловский рефлекс. Если вы занимаетесь боевыми искусствами и привыкли перед тренировкой надевать кимоно, то вы знаете, что процесс его надевания связан с определённым ментальным состоянием. Это ваш якорь. Если вы привыкли публично выступать, и у вас есть профессиональная улыбка публичного спикера, которую вы надеваете так же, как костюм перед выходом на сцену, то эта улыбка автоматически активирует определённый тембр голоса, осанку, поток мыслей. Это якорь. Если у вас в детстве было любимое бабушкино блюдо, которым она вас угощала по праздникам, то его запах возвращает вас в то же состояние. Песни, которые вы слушали, район, в котором вы росли в детстве, – это всё якори. Это стимулы, которые сами по себе нейтральны, но обрели значение путём многократного совпадения по месту и времени со значимым стимулом.

Если вы хотите себе создать подобный якорь, то для этого нужно сделать всё то же, что делал Павлов: совмещать по месту и времени желаемое состояние с желаемым якорем. Если каждый раз, когда вы выходите победителем из спора, вы позволяете себе выпить дайкири, то дайкири станет вашим якорем на ощущение себя уверенным и энергичным.

К сожалению, часто мы не можем произвольно создавать те ситуации и состояния, которые хотим заякорить. Часто мы пытаемся зайти со стороны якоря, чтобы оказаться в состоянии, на которое рассчитывали. Эту схему тоже можно реализовать, и к этому тогда подключаются когниции, техника визуализации. Это резко понижает эффективность, но при должном усердии вы можете представлять себе определённое состояние. Если вы много раз совместите, пусть даже воображаемое состояние, с каким-то якорем – ощущением, элементом одежды, вкусом, запахом, словом, позой – у вас тоже может возникнуть соответствующая ассоциация, и она будет работать в обе стороны. Каждый раз, когда вы будете садиться в самолёт, вы будете считать до 100, глядя на секундную стрелку. Каждый раз, когда вы будете смотреть на секундную стрелку, вы будете вспоминать, что подсчёт 100 секунд на циферблате – это способ успокоить вашу аэрофобию.

Таким образом, можно до какой-то степени изменить своё состояние. Но, как и любой рефлекс, якорение может быть перебито более сильным стимулом или размыто при злоупотреблении. Если вы будете много раз звонить в колокольчик, но не кормить собаку, рефлекс угаснет. То же самое с якорением: если вы будете постоянно абьюзить якорь для получения желаемого состояния, не подкрепляя его соответствующими условиями, то якорь либо не сформируется, либо быстро потеряет свою силу.

Я в своей практике технику якорения не использую много лет, потому что не работаю на уровне симптом-центрированного подхода, и, как правило, передо мной не стоит задача немедленно изменить состояние клиента. Моя задача – разобраться в причинах состояния, а это проще делать, когда клиент не меняет его с помощью поведенческих техник. Однако я ничего не имею против людей, которые пользуются техникой якорения или учат ей, так что не стыдитесь, если решили ею воспользоваться.

Сопротивление ожиданиями

Периодически я пишу об источниках сопротивления, сегодня я хочу поговорить не об источнике, а о способе сопротивления. Хитрый способ сопротивляться достижению успеха состоит в том, чтобы предстоящий успех, цель, желание, план или образ будущего нагрузить сверх всякой меры.

Берём Фёклу, которая хочет уволиться с работы. У неё достаточно денег, есть нормальная финансовая подушка, хороший послужной список, она понимает, что найдёт следующую работу без проблем. Она устала и хочет либо просто отдохнуть, либо поменять сферу деятельности, либо путешествовать или сфокусироваться на отношениях – неважно. Важно то, что у неё есть причина, возможность, желание и намерение уволиться с работы. Это предстоящий успех.

Как знают читатели моего канала: чем больше успех, тем больше сопротивление. И чем ближе успех, тем сильнее сопротивление. И вот по мере того, как она приближается к дню Х, она начинает сопротивляться, и её способ в том, что она начинает грузить свою перспективу уволиться совершенно неадекватным количеством фантазий. Она начинает рассказывать себе, что как только уволится, она пойдёт на курсы нового языка, плавания, на массаж, на спа-процедуры, будет тусить с друзьями, высыпаться, писать книгу и бог знает что ещё. А по мере приближения дедлайна она начинает тревожиться, и ей весьма обоснованно начинает казаться, что все её планы одновременно не реализуются. Я люблю этот жанр психотерапии – арифметика против фантазии. Мы берём ожидания человека, калькулятор и выясняем, что они не вполне соответствуют действительности. И вот, Фёкла берёт калькулятор, гуглит, сколько часов в сутках, выясняет, что их 24, гуглит, где купить ещё, выясняет, что они не продаются, и начинает считать, сколько нужно времени на все занятия, которые она запланировала, делит одно на другое и выясняет, что нет. Мало того, что она будет гораздо более занята, чем когда работала, так это ещё физически не влезает в сутки.

И тут наступает разочарование: «А зачем мне тогда увольняться? Зачем освобождать жизнь от работы, если я всё равно не смогу одновременно ходить в походы, стать монашкой и научиться ездить на лошадях конкуром?» И вот это разочарование и тревога абсолютно искусственно созданы. Дело же не в том, что изначально план был уйти с работы, чтобы всё это одновременно сделать – чтобы и в шамбалу переехать, и Пулитцеровскую премию получить. Первоначальная цель была гораздо более примитивной, а самое главное – реалистичной. Но в рамках сопротивления успеху она нагрузила её кучей дополнительных атрибутов специально для того – бессознательно, но специально – чтобы по мере приближения к дедлайну, начать тревожиться и саботировать её достижение.

Кроме Фёклы, которая хочет успеть всё и сразу после увольнения, есть и Вася, который отказывается идти на свидание, потому что придумал себе красивую историю, как один раз сходит на него, после этого приведёт девушку к себе домой, по дороге захватит с собой 10 подруг, и на следующий день они все вместе будут готовить ему завтрак. Есть ещё Евдотья, которая отказывается съехать от родителей, потому что считает, что в съёмной квартире она не сможет одновременно и жить как ей комфортно, и делать ремонт, и заниматься спортом, и приглашать друзей, и копить деньги на новую квартиру. Есть ещё миллион людей, которые не делают какие-то вещи, потому что нашли изящный способ сопротивления. Если бы это были катастрофические фантазии, то их было бы легко распознать. Если человек начинает фантазировать, что у него ничего не получится, его легко поймать за руку и сказать: «Ага, саботируешь, сволочь». А если человек начинает фантазировать о том, что у него получится, гораздо сложнее поймать его за пуговицу и предъявить: «Это саботаж через перегрузку цели»; потому что человек разведёт руками и скажет: «Наоборот, я верю в себя, я считаю, что всё у меня получится!»

Здесь требуется некоторая доля цинизма и опыта столкновения с такими вещами, чтобы не быть сбитым с толку и остаться при своём мнении, что перегружать цель избыточными фантазиями – это способ её саботажа и форма сопротивления.

Гироскопическая личность

Словосочетание «устойчивая психика» имеет строго положительную коннотацию и характеризует человека с корректной самооценкой, адекватными амбициями, эффективным поведением, эмоциональной устойчивостью, умеренными планами на жизнь и прочими хорошими сбалансированными вещами в голове. Однако, как подсказывают нам братья-физики, есть больше одного способа сделать что-то устойчивым.

Один из способов – дать объекту хорошую точку опоры с большой площадью контакта с поверхностью, над которой нормально расположен центр тяжести, так что объект стоит или лежит сам по себе и просто не падает. Это то, как люди представляют себе устойчивую психику, и так оно и есть.

В терминологии Фрейда можно сказать, что это ситуация, когда в структуре из Ид, Эго и Суперэго, доминирует Эго, то есть центральная часть выполняет функцию устойчивой оси, по разные стороны которой находятся менее влияющие части. Такой человек исходит из принципа реальности в первую очередь, а принцип желания и принцип долженствования учитываются при выборе, какую реальность исследовать.

Однако, следите за руками – есть трюк. Называется он гироскоп. Простейшая его форма всем знакома в виде детской игрушки – юлы. Когда мы берём что-то само по себе категорически неустойчивое, но раскручиваем его достаточно быстро, в течение долгого времени оно крутится, и не падает. И это не потому, что у него большая площадь опоры, а потому что противоположные концы этой системы так быстро сменяют друг друга, что юла не успевает завалиться.

И такие люди тоже бывают. Бывают люди со слабым Эго, которые очень плохо умеют руководствоваться принципом реальности, отстаивать границы и одновременно уважать чужие или выставлять себе корректные амбиции. Но при этом их остальные части психики более или менее уравновешены, и они так быстро между ними «крутятся», что создают со стороны впечатление устойчивого человека.

Такая гироскопическая личность – это Вася, который утром заваливается в Суперэго, потому что надо/положено/правильно. Он подскакивает к будильнику, бежит работать, исполняет все должностные обязанности на 5+, перевыполняет план, подлизывает шефу, берёт доп.обязанности. Выйдя с работы, он проваливается в Ид, вспоминает, что кроме работы в жизни есть ещё что-то, шлёт все нахрен, выкидывает свежекупленный вчера галстук и идёт в бар бухать с друзьями. А на завтра всё повторяется. Так, его жизнь оказывается сбалансированной: он как бы и обязанности выполнил, и потребности удовлетворил, и отдохнул. Если этот баланс соблюдать и переключаться между этими режимами достаточно часто и равномерно, со стороны будет создаваться впечатление, что Вася – очень стабильный и успешный человек, и в голове у него всё хорошо. Но это не так. Первый же кризис вышибет Васю из колеи с таким свистом, что все будут удивляться. Такой устойчивый человек, такая хорошая жизнь – и работать умел, и отдыхать, и развлекаться, и отношения были, и границы. Что случилось?

А всё было плохо, просто всё было плохо последовательно. Сначала на работе он не умел отстаивать свои границы и позволял на себе ездить. Потом он уходил с работы и игнорировал чужие границы, абьюзил партнёрш, бухал, как проклятый, хулиганил, балагурил, на утро просыпался с чувством вины, стыда и неполноценности за то, что вчера натворил, снова сваливался в Суперэго – и так по кругу. У него никогда и не было баланса, потому что никогда не было точки опоры. Он просто удачно сбалансировал две крайности.

Перед психологом встаёт непростая задача, когда такие люди приходят, особенно если обратились до того, как их вынесло из колеи. Он понимает, что сейчас система как бы сбалансирована, но как только они туда полезут, она разнесётся в хлам. А дальше вопрос контракта с клиентом: готов ли он на подобную процедуру? На неё можно не соглашаться, пойти ещё покуролесить, пока его не разнесёт на природе. А можно согласиться разбалансироваться в относительно безопасных условиях психотерапии, чтобы потом отрастить нормальное Эго и оставшуюся жизнь быть действительно устойчивой личностью, а не гироскопом.

Уже прошло некоторое время с выпуска моей книги, и я готов немного её обсудить. Так что через пару недель, 31 октября в четверг в 19.30 по мск я проведу здесь, в тг эфир на тему книги. Ответы на вопросы, претензии, комментарии и пожелания, ну и просто обсуждение. Записываться на эфир не надо, надо поставить его себе в календарь и прийти. Лучше прийти прочитав книгу, или начав читать, но можно и нет. Если вы ещё не успели купить - вот тут это можно сделать:

ЭКСМО
Читай Город
Бук 24
ОЗОН
Литрес

А для коллег, которые хотят обсудить поднятые в книге темы глубже и с привлечением более сложной теории, а так же обсудить что из написанного и как можно применять в психологической практике - 5 и 26 ноября будет книжный клуб по моей книге в Клубе Начинающих Психологов. Записаться на встречу https://mariyakunakh.com/stradaj_s_tolkom. По вопросам о клубе обращайтесь к администратору @MariyaEryshova

Терапевтическая резистентность

Подобно тому, как большой опыт употребления антибиотиков приводит к тому, что человек отращивает внутри себя резистентную флору, которую потом хрен выведешь, большой опыт психотерапии развивает у человека психотерапевтически резистентный невроз.

Я не имею в виду обычное психодинамическое сопротивление – оно, слава богу, есть у всех, и для его появления никакой психотерапевт и опыт не нужны – оно есть само по себе. Я говорю о том, что психика человека едина, и если она включает в себя его невроз, и она адаптируется, то значит, и невроз тоже адаптируется. Это выражается в том, что со временем человек учится психотерапевтической модели, в которой работает его психолог, её языку, методам, инструментам, и начинает чаще понимать, куда психолог клонит, чего он от него ждёт и что нужно сказать, чтобы он от него отстал. А чем выше интеллект, тем быстрее это происходит. Клиент учится генерировать психологообразные объяснения, аки чатгпт, и из знакомых ему терминов составлять внешне выглядящие осмысленными предложения, и даже, возможно, до какой-то степени отражающие механизмы, которые не являются инсайтом, свободной ассоциацией или честной попыткой построить гипотезу. А являются имитацией, сгенерированной с целью отказа от продвижения в сторону ядра невроза и навстречу напряжению.

Как и любая форма сопротивления, это может происходить осознанно или бессознательно. Но даже будучи пойманным за руку (в данном случае – за язык), человек может уйти в отказ и сопротивляться признанию, что он в сопротивлении, и признавать что его высказывания – это психологообразная генерация текста. Особенно плачевно это положение, когда человек в рамках подобной нейросетевой генерации выдает верную интерпретацию, или ту, которую психолог считает верной.

Например, я, как психолог считаю, что условный Вася не выполнил свой план на неделю, потому что боится, что в случае достижения успеха у него будет достаточно сил, чтобы наконец выйти из отношений. И Вася, в своём сопротивлении, тупо моделируя мои мысли, как психолога, пытается угадать, что я от него жду, и даёт ровно эту интерпретацию – но не через механизм инсайта, катарсис, осознание чего-то нового о себе, а через имитацию. И я, как психолог, оказываюсь в неприятной ситуации: с одной стороны, я должен сказать, что это именно то, как я думаю, с другой – что это полная чушь. Не потому, что слова неверны, а потому что они произнесены не так как надо – не с той целью, не в том состоянии и не из того психического процесса, который должен их сгенерировать, чтобы они были полезными.

Как с этой ситуацией справляться? Я могу выделить три компонента, которые могут помочь психологу (да и клиенту тоже). Во-первых, критически важен контакт между психологом и клиентом. Чем холоднее контакт, чем он более формальный, тем легче в нём заходят формальные конструкции, не имеющие никакой эмоциональной и динамической начинки.

Во-вторых, работать в «здесь и сейчас». Все эти имитационные конструкции относятся к «там и тогда» – к тому, что происходило раньше, может произойти в будущем или вообще не произошло. Очень сложно имитировать хорошее описание того, что происходит прямо сейчас. Вопросы ряда – что ты переживаешь прямо сейчас? как ты реагируешь прямо сейчас? какие мысли или ассоциации приходят в голову? – возвращают человека из сферы имитации когниций в контакт с самим собой. От этого можно постепенно возвращаться к целевой теме, сохраняя контакт с живыми, подлинными эмоциями.

В-третьих, важно, чтобы психолог (или клиент, если ему позволяет психообразованность) следил за последовательностью событий, за конгруэнтностью и причинно-следственными связями. Такого рода имитационные интерпретации всегда происходят не вовремя – не в том месте динамического процесса, где должен был бы произойти инсайт. Они появляются либо раньше, когда человек ещё не добрался до туда эмоционально, либо вообще не в тот момент, а когда мы говорим на другую тему, и человек просто забалтывает актуальный вопрос. И внимание к этой непоследовательности помогает раскрыть несоответствие и фальшь.

Мерило работы

Крайне распространённая ловушка, в которую попадают люди, состоит в том, что, заметив тенденцию, что многие, если не все, ценные вещи даются большим трудом, люди впадают в иллюзию, будто бы обратное тоже верно. То есть вещи, дающиеся большим трудом, ценны сами по себе – этакое воплощение строчек Наутилуса о том, что мерилом работы считают усталость. Если я потрудился, если я приложил усилия, если я заплатил высокую цену, значит, то, что я получил в результате этих усилий и затрат, должно иметь большую ценность.

Как несложно заметить при хоть сколько-нибудь критическом осмыслении данной позиции, – это не так. Огромное количество вещей требует колоссальных усилий и нахер никому не дались. Этой механикой беззастенчиво пользуются компьютерные игры, в которых люди проводят тысячи часов, добиваясь какого-то статуса или получая какой-то предмет, единственная ценность которого заключается в том, что он символизирует потраченные на его достижение тысячи часов. Но гораздо чаще это приводит к психологическим проблемам, когда люди не для себя что-то подобное предъявляют (хотя и это тоже проблема, достойная внимания), а когда они предъявляют чек за свои колоссальные усилия другому человеку. «Я сделал что-то тяжёлое, сложное, значит, теперь ты должен это ценить». «Я для тебя очень постарался, я купил тебе очень дорогой подарок. Не смей теперь не быть ему рад». «Я для тебя очень постарался, пока ты был в отпуске, я сделал у тебя дома ремонт». «Я сюрпризом организовал тебе день рождения, созвал всех твоих друзей, включая старых знакомых, которых ты тыщу лет уже как мечтал больше никогда не видеть». «Я исполнил твою детскую мечту, от которой ты уже тыщу лет как отказался и из которой вырос. Значит, теперь ты мне по гроб жизни должен. Значит, ты должен радоваться, быть благодарным и приложить в ответ в мою пользу эквивалентное, если не большее, количество усилий, потому что я ведь старался».

Очень сложно отказать в такой ситуации и сказать: «Знаешь, дружище, вот эта гора денег, времени и сил, которые ты потратил, эта тонна нервов, которые ты сжёг, весь объём энергии, который ты вложил – ты всё это сжёг напрасно. Во-первых, меня это не радует, во-вторых, я не буду благодарен, и вообще пошёл ты нафиг, ты ещё и нарушил мои границы в процессе».

Для этого требуется периодически упоминаемое мой умение «бить вниз», которое необходимо для психологического благополучия. Мы привыкли считать, что бить можно только «вверх», как стендаперы говорят «punch up», что можно критиковать и высмеивать только людей в привилегированных позициях, а добивать лежачего нельзя, ведь он уже лежачий. Так себя ведут только плохие персонажи во всех историях. Хорошие персонажи лежачего не бьют, а поднимают, холят и лелеют. Но в реальной жизни, если так себя вести, очень быстро оказывается, что все вокруг горазды упасть навзничь и остаться лежачими. И тогда получается, что единственный, кого можно бить, – это вы. И вас таки побьют за то, что вы недостаточно благодарны всем тем утрудившимся до падения навзничь.

Лекарством от этого заблуждения является изменение восприятия. Изменение заключается в отказе от представления о том, что высокая цена означает высокую ценность, что большое количество усилий само по себе говорит о какой-то пользе достигнутого. Люди не очень хотят этого делать, потому что это очередное столкновение с несправедливостью мира. Очень тревожно оказываться в мире, в котором можно ошибиться в направлении движения и пройти тысячу ли не в том направлении, обложившись мотивационными постерами. Гораздо спокойнее и комфортнее жить в мире, где куда бы ты ни пошёл – ты молодец просто, что просто идёшь, и сам факт движения тебе зачтётся.

Мир, от того что он вам в своей реальной несправедливости некомфортен, справедливым не становится. В мире, напоминаю, справедливости нет. Просто у действий есть последствия, и последствия действий, состоящих в бесполезной трате ресурсов – это бесполезная трата ресурсов, и конфликты, связанные с попытками отказаться от осознания этой бесполезности.

Противоположные советы

Одна из причин, почему психологи почти не дают советов, и почему психологам так сложно писать книги (это одна из проблем, с которой я столкнулся, когда писал книгу, или сталкиваюсь, когда пишу посты в этот канал), состоит в том, что, как говорил Заратустра, символ жизни – весы. И люди от точки баланса заваливаются в противоположные крайности, оказываясь таким образом в положении, в котором им нужны противоположные советы. Я могу на двух консультациях подряд, не моргнув глазом и не кривя душой, одному клиенту сказать: «Перестань слушать окружающих. Попробуй начать ставить на себя, быть внимательным к своему мнению, игнорируй претензии, обратную связь, иди и делай так, как считаешь нужным, а потом посмотришь, что произойдёт». А через 15 минут, на следующей консультации, могу сказать следующему клиенту: «Перестань переть, как подслеповатый носорог, прислушайся к людям вокруг себя, будь внимателен к обратной связи от реальности». Оба совета будут уместны, важны и полезны, но, если бы эти клиенты обсудили ситуацию между собой, с большой вероятностью они бы решили, что психолог просто над ними глумится, и больше его слушать не нужно.

По этой причине в чатике при этом канале появился мем о том, что у каждого инструмента есть ограничения применимости (в нецензурном исполнении, потому что, когда я его придумывал, был крайне раздосадован очередным непониманием этого факта очередным читателем). По этой причине многие психологические советы имеют два противоположных лагеря. Лагерь людей, которые клянутся и божатся, что им это помогло, называют это источником мудрости, а автора совета – вторым пришествием Христа. И лагерь людей, которые кидаются тухлыми помидорами в совет и его автора, рассказывая о том, какое это всё шарлатанство и ни в коем случае нельзя даже близко подходить и даже искоса смотреть на этих людей.

И это не всегда потому, что совет плохой. Да, бывают откровенно плохие советы. Например, радикальное прощение – «прости и прими», рассказы о «токсичных» эмоциях, что злости вообще в жизни не должно быть, или что «просто не носите трусов под юбкой, будьте в контакте с энергией земли и никогда не гневайтесь». Окей, настоящие шарлатаны, которые несут полную идиотскую херню, существуют. Но даже те, кто говорит в каком-то контексте полезные и разумные вещи, могут выглядеть шарлатанами для тех, кто находится в другом контексте.

По этой же причине большинство психологов, по крайней мере, адекватных, не рекомендуют своим клиентам (и широкой аудитории) опираться на психологические советы в решении психологических проблем. Например, я в своей книге говорю о психогигиене, то есть даю советы для людей, у которых ещё нет прям психологических проблем, но если вам уже нужна психотерапия или даже психологическое консультирование, лучше идти к психологу, чем применять советы, про которые вы изнутри своей проблемы не можете адекватно оценить, подходят ли они вашему контексту.

Особенная драма этой ситуации в том, что люди тяготеют не к тем советам, которые им нужны, а к прямо противоположным. Вася, у которого проблемы с границами, который не умеет говорить «нет» и которому постоянно кажется, что если он кому-то, не дай бог, откажет, то всё разрушится, мир рухнет и люди на него ополчатся, вряд ли прислушается к совету «больше себя уважать и позволять себе больше». Это совершенно не соответствует его восприятию мира. Он услышит совет, предназначенный Пете, который говорит: «Надо быть внимательным к обратной связи от окружающего мира и меньше переть как носорог». Потому что это то, что вписывается в его картину мира. И в итоге этот совет затолкнёт его ещё глубже в невроз, вместо того чтобы поднять его оттуда. Но это не потому, что совет плохой – это потому, что совет предназначен Пете, а не Васе.

Так что вот вам мой совет, и этот совет подходит всем: будьте крайне осторожны со следованием психологическим советам.

Культура жертвенности

Давайте поговорим о том, что такое жертва, что такое быть в позиции жертвы и почему на этот счёт столько баттхёрта. Дело в том, что разница между жертвой и человеком, занимающим позу жертвы, находится не внутри человека, а снаружи. Как разница между навязчивостью и настойчивостью ухажёра связана исключительно с привлекательностью ухажёра для объекта ухаживания, также и жертва, или человек в позиции жертвы, – различение культурное и связано с тем, как в местном культурном ландшафте принято проводить границы персональной ответственности.

В любой культуре есть представление о том, что является личными границами человека. Как минимум, достаточно часто – это его тело. А что точно не является внутренними границами человека, и что находится в серой зоне, в которой вещи вроде бы имеют отношение к человеку, но общество всё ещё ожидает, что он должен с этим справляться? Например, если я подхожу и бью вас по лицу, в большинстве культур это сочтут нарушением ваших границ, и, если вы переживаете по этому поводу, то переживаете заслуженно как жертва моего насилия. С другой стороны, если в толкучке в метро я толкну вас плечом, в большинстве культур будет оценено, что никто ваши границы не нарушал, и если вы разнылись при этом, то вас посчитают истеричкой в позиции жертвы.

Однако, эти границы не универсальны: даже в одной культуре они могут быть предметом дискуссии от случая к случаю и не всегда связаны с тем, как вы сами воспринимаете ситуацию. Если ваша религия запрещает вам видеть не укрытых в чёрную простыню женщин, и вы приехали на Запад, где все вокруг так ходят, тем самым оскорбляя ваши религиозные чувства, большинство посчитает, что вы находитесь в позиции жертвы, даже если вы сами глубоко убеждены в том, что ваши границы нарушены и так нельзя поступать. С другой стороны, если в каком-то месте местные любители укрывать женщин в чёрные простыни искалечат вам половые органы, вы вполне можете считать, если вы сами участник той же культуры, что всё нормально, и будете дальше ратовать, чтобы с другими так поступали. Но весь остальной мир, независимо от вашего мнения на этот счёт, будет вас считать жертвой. А если вы от этого статуса отбрыкиваетесь, то вас будут считать жертвой не только физического, но ещё и психологического насилия.

Соответственно, когда люди говорят о том, кто является настоящей жертвой, а кто – занял позу жертвы и зря заявляет о том, что с ним совершили что-то плохое – на самом деле, они спорят не об объективной реальности, а о культурных различиях. Здесь вы, вероятно, зададите вопрос: если это чисто культурная штука, не связанная с самим человеком, и если ваши собственные представления о своих границах не определяют, будете ли вы жертвой или истеричкой в позиции жертвы с точки зрения окружающих, то почему об этом рассказываю вам я, психолог, и где здесь вообще психика и психология.

А психика и психология прямо здесь. Современные западные исследователи, например Джозеф Хенрик, со своей прекрасной книжкой «The WEIRDest People in the World», давно уже об этом рассказывает. И ещё многие десятилетия до него советская психология говорила, что личность формируется путём интернализации социальной системы отношений, и местный культурный ландшафт, местный социальный контракт становятся такой же частью психики и личности и таким же полноправным психологическим механизмом, как и язык или палитра эмоций, которые принято испытывать.

Так что обсуждение того, кто по-настоящему жертва, и надо ли жалеть себя и агрессировать в адрес насильника или, наоборот, считать, что у меня должна быть толще шкура и не надо быть «истеричкой», должно проводиться с вниманием к тому, в рамках какой культуры находятся и психолог, и клиент, и к какой культуре клиент хочет принадлежать. И здесь мы говорим о том, какая система представлений, какой набор контрактов о границах является наиболее эффективным, а не о том, что есть истинная™ в последней инстанции граница личного пространства.

Сегодня! В 19.30 МСК эфир по теме моей книги! Здесь, в телеграме. Приходите, задавайте вопросы, хвалите, ругайте, буду ждать.